Джекпот Гайаны: "гадкий утенок" превращается в нефтяного лебедя

• Масштабы «Лизы»
• С опережающей скоростью
• Соблазн больших доходов
• На пороге нефтяного бума

Масштабы «Лизы»

В 2008 году ExxonMobil, с его колоссальным опытом в морской разведке нефти, начал поиски черного золота у берегов Гайаны, и в 2015-м на глубоководном блоке Stabroek (Стабрук) было открыто месторождение Liza-1. «Лиза» оказалась совсем не «бедной» как по собственным запасам, так и по количеству месторождений-сателлитов – более мелких, окружающих крупное. Всего компания Exxon с партнерами – американской Hess и китайской CNOOC (China national offshore oil corporation) – обнаружила их более 30. Но дело даже не в количестве, а в масштабе открытий каждый год. По этому показателю в нефтяной истории мира не было ничего и близко сопоставимого с Гайаной.

Liza-1 – сложное в разработке месторождение: находится в 200 км от берега, залежи расположены на глубине порядка 5,5 тыс. м, при этом глубина моря там – 1750–1800 м. Оно содержит высококачественную нефть, мощность залежей составляет 90 м – это примерно втрое больше, чем в среднем для месторождений. Поначалу партнеры осторожно оценили запасы Liza-1 в «несколько сот тысяч баррелей», но затем открытия пошли одно за другим.

Через три года показатели выросли до 5,5 млрд баррелей, в 2023-м приблизились к 12 млрд. Для понимания масштабов: в Норвегии, самой нефтяной стране Европы, запасов черного золота только 8,5 млрд баррелей. Рекорды Гайана ставила постоянно. В 2018 году, например, запасы увеличились на 2071 млн баррелей – больше, чем было открыто в США, Австралии и Норвегии вместе взятых.

Каждый морской нефтяной проект – это 20–30 и более скважин. Стоимость бурения одной, по подсчетам Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК), составляет от $1 млн до $35 млн. Судя по глубинам на блоке Stabroek, мейджору каждая скважина обошлась ближе к верхней границе. Точные суммы трат на одну скважину в компаниях раскрывать не принято, данные идут обобщенно по статье «капзатраты на бурение».

С опережающей скоростью

Второй рекорд страны – скорость ввода месторождений в разработку. Обычно на это требуется 8–10 лет. Гайана отправила на экспорт первый танкер с нефтью в декабре 2019-го, то есть от открытия до коммерческих поставок прошло лишь четыре года. Так редко бывает даже в песках Ближнего Востока, где в продуктивные пласты можно войти уже на глубине 500–700 м. Exxon в октябре 2017 года пробурил скважину Turbot-1 на глубине моря 5622 м, ее длина от дна до пласта – 1802 м. Однако успех компании измеряется не в метрах, а в баррелях.

Добыча нефти в Гайане по итогам 2024 года составит порядка 500 тыс. баррелей в сутки, а к 2027-му достигнет 1,2 млн, что приближает страну к вхождению в мировую десятку. Exxon ведет глубоководную добычу с помощью FPSО (Floating production storage and offloading unit) – морских платформ по добыче, хранению и отгрузке нефти. В 2025-м таких установок должно работать пять, с ними добыча к концу следующего года вырастет до 750 тыс. баррелей в сутки, и почти всё пойдет на экспорт. Внутренний рынок Гайаны небольшой, энергоемкой промышленности нет, да и серьезные производства отсутствуют. Но это лишь пока.

По утверждению финансового портала International Banker, рост добычи нефти в этой стране с населением порядка 800 тыс. человек приведет к тому, что по количеству произведенных баррелей на одного жителя Гайана превзойдет Кувейт.

В 2023 году мировая экономика выросла в среднем на 2,8%, в развитых странах рост был в пределах 1,3–1,5%, в Южной Америке – 1,6%. По итогам 2024-го Международный валютный фонд (МВФ) ожидает в Гайане роста экономики на 45,3%. В прошлом году показатель страны составил 37,2%, а в 2022-м – фантастические 62%. Двузначные темпы роста наблюдались лишь в некоторые годы в Китае и у «азиатских тигров» – в Южной Корее, Сингапуре, Тайване. Понятно, что в Гайане такие темпы связаны с эффектом низкой базы, но ВВП страны растет быстрее всех в мире.

Соблазн больших доходов

Как неожиданный поток нефтедолларов отразится на жизни гайанцев и сможет ли государство избежать «нефтяного проклятия», покажет время. Впрочем, хорошие новости для населения уже появляются. Газета Guardian 6 ноября сообщила, что правительство Гайаны приняло решение выплатить каждому жителю страны старше 18 лет по 100 тыс. гайанских долларов (в пересчете на американскую валюту это по $480). В дальнейшем размеры выплат, вероятно, будут увеличиваться.

Президент Мохамед Ирфаан Али заявил, что нефтяные доходы правительство направит в инфраструктуру Гайаны и в другие добывающие отрасли. «Мы построим дороги и мосты, которые свяжут нас с соседями – Венесуэлой, Французской Гвианой, Бразилией и Суринамом. Это даст импульс производству бокситов, меди и золота, – рассказал он. – Глубоководный порт в Гайане откроет нам дорогу на крупнейшие сырьевые рынки. Этот проект мы обсуждаем с администрацией порта Абу-Даби. Он также даст северной части Бразилии, где нет глубоководных портов, доступ к Атлантическому бассейну».

По словам президента Али, «траектория роста добычи увеличит доходы правительства с 4 млрд долларов в прошлом году до 10 млрд с 2025 года». Доход – это хорошо, но есть и риски. Экономики сырьевых стран крайне уязвимы к мировой конъюнктуре, к тому же нефтедоллары создают соблазн для коррупции. Западные СМИ уже высказывали предположение о коррупционной составляющей контракта правительства Гайаны с Exxon, но это не доказано и слухи комментировать не будем.

Сам Exxon утверждает, что тем или иным способом «влил» в Гайану около $1 млрд и прямо или косвенно обеспечил работой 15 тыс. человек. Из них на нефтяных проектах занято 1,7 тыс. гайанцев. Для Exxon страна стала синонимом не просто успеха, а суперуспеха. На сайте мейджора Гайана упоминается 161 раз – преимущественно в релизах об открытиях или переоценке запасов месторождений, и, как правило, в большую сторону.

Картинка получается настолько красивой, что невольно кажется: где-то затесался подвох. Он есть, и не один. Например, у Гайаны сложные отношения с соседней Венесуэлой. Страны спорят по поводу территории Эссекибо площадью 160 тыс. кв. км. В ноябре 2023 года Венесуэла объявила ее своим 24-м штатом и перебросила к границе с Гайаной войска. Конфликт не перешел в горячую фазу, оставшись дипломатическим, но сам факт спора – тревожный сигнал.

Вторая проблема – разногласия акционеров. Корпорации ExxonMobil в проекте Stabroek принадлежит 45%, CNOOC владеет 25%, а Hess – 30% акций. В октябре прошлого года американская энергетическая компания Chevron объявила о намерении купить Hess за $53 млрд. Exxon отдавать долю своему прямому конкуренту не имеет никакого желания, утверждая, что имеет приоритетное право на выкуп. Результат судебных исков – сделка была отложена на лето 2024-го, а потом на 2025 год, но есть ощущение, что борьба за такой привлекательный актив, как Гайана, может затянуться, а конфликты акционеров никогда еще не шли на пользу проектам.

На пороге нефтяного бума

Повторить гайанский успех могут в ближайшие годы еще два государства. Соседний Суринам – одна из беднейших стран на планете и самая маленькая в Южной Америке. В сентябре прошлого года государственная нефтяная компания Суринама Staatsolie сообщила, что французский мейджор TottalEnergies начал предпроектные работы по доразведке шельфа страны и установке FPSO. Работы оцениваются в $9 млрд, начало добычи нефти запланировано на 2028 год.

Правда, прежде надо уточнить размеры запасов. Данные должны появиться в январе 2025-го, поскольку показатели по запасам нефти компании публикуют в начале года нарастающим итогом, прибавляя к ним все предыдущие. Пока же Суринам – это вероятность, но и про Гайану так думали до 2015 года. Если все пойдет по плану и открытия продолжатся, то Гайана и Суринам сформируют новый нефтегазовый кластер.

Приближается к нефтяному буму и страна на противоположной стороне Атлантики – западноафриканская Намибия. Добыча нефти там пока не ведется, но цифры разведанных запасов могут расти так же, как в Гайане. Во всяком случае, новости поступают обнадеживающие. В 2022 году Shell открыла в Намибии месторождение Graff, в 2023-м – еще одно, Jonker, а компания TotalEnergies сообщила о перспективном месторождении Venus, на котором планирует в 2028 году добывать по 250 тыс. баррелей в сутки. Если добавить к ним ранее открытые месторождения La Rona, Resedi и Mopane, то к 2030-му эта африканская страна может производить по 500 тыс. и больше баррелей в сутки. Прогнозировать точные объемы, пока идет доразведка, сложно.

Вообще, о месторождениях, структурах пород-коллекторов и возможных объемах нефти судят на основе сейсмических исследований и тестового бурения. На стартовом этапе речь идет о ресурсах, а не о запасах. Только с началом эксплуатационного бурения ресурсы (с большим допуском – плюс/минус) превращаются в запасы с конкретными цифрами. Сегодня нефтяной мир продолжает следить за новостями из Намибии и ждать публикаций годовой отчетности, где вполне могут появиться строчки под заголовком Namibia oil discoveries («Нефтяные месторождения Намибии»).

Во всяком случае, генсек ОПЕК Хайсам аль-Гайс уверен: «Намибия – следующий рубеж для нефтяной отрасли». Весной 2024-го картель провел здесь первую конференцию Oil&Gas Namibia – это может быть сигналом, что с началом добычи в этой стране черного золота последует и приглашение в ОПЕК. Почему бы и нет? Из 12 стран – членов организации шесть находятся в Африке, а из 30 лидеров по добыче пять – африканские государства. Кстати, Гайане такое предложение вряд ли поступит: ОПЕК не станет дружить с публичными мейджорами – своими прямыми конкурентами.

Гайана продемонстрировала, что нефть может быть даже там, где ее не ждали. Казалось бы, почти вся планета прослушана сейсморазведкой, отснята со спутников и перспективные ее части разбурены скважинами. Но «следующие рубежи» возникают постоянно, и, судя по всему, количество нефтяных стран будет расти. Гайана уже в их числе.