— Как считаете, справедливо будет сказать, что Эдуард Шеварднадзе на посту главы МИД СССР сдавал интересы страны Западу?
— Во-первых, ни один министр иностранных дел ни одной страны не может просто по своему желанию что-то взять и сдать. Тем более в такой жесткой системе принятия государственных решений, которая существовала в Советском Союзе. Во-вторых, Эдуард Амвросиевич, разумеется, никогда ничего никому не сдавал. Это я могу заявить совершенно ответственно. Кроме того, надо понимать, в каких условиях он стал министром. В условиях, когда Советский Союз фактически оказался проигравшей стороной в холодной войне. Так случилось исторически, никакой персональной вины Шеварднадзе или кого-то еще здесь нет. СССР надорвался в гонке вооружений и в довершение всего совершил роковую ошибку, введя войска в Афганистан. Шеварднадзе пришел практически на развалины, и вот в этих условиях он проявил и огромное мужество, и огромную мудрость, сохранив и внешнюю политику в ее основах, и профессиональный состав министерства. Я его роль оцениваю исключительно положительно.
— Решение об объединении Германии, в выработке которого принимал участие Эдуард Шеварднадзе, тоже следует оценивать положительно?
— Решение принимал непосредственно Горбачев, хотя Шеварднадзе и по должности, и как ближайший соратник советского лидера в этом участвовал. Ясно, что это решение, как и многие другие тогда, принимались в спешке и наверное какие-то упущения были. Но то были упущения не конкретного человека, они были вызваны обстоятельствами и неповоротливостью советской системы. Главное, что удалось исполнить, — объединение Германии произошло без крови, и оно пошло на пользу не только немецкому народу, но и на пользу общему политическому климату в Европе. Другое дело, что уже после распада СССР, когда заложенные в том числе Шеварднадзе решения исполнялись, многое было потеряно. Скажем, было подешевке распродано имущество советских войск в Восточной Германии. Но за это Эдуард Амвросиевич и подавно ответственности не несет.
— Вы не согласны с теми, кто обвиняет Шеварднадзе в том, что он заложил основы политики геополитического отступления нашей страны, которую только сейчас власти России пытаются повернуть вспять?
— Если считать геополитическим отступлением тот факт, что СССР при Горбачеве и Шеварднадзе не попытался военной силой предотвратить распад Варшавского договора, то ради бога. Но я так не считаю. Михаил Сергеевич в то время очень четко сказал: «Вы что, хотите танки на улицах столиц Восточной Европы? Мы на это не пойдем». Если же имеется в виду последовавшее затем расширение НАТО на Восток, то можно признать, что какие-то тактические огрехи тем же Шеварднадзе допущены были. Но я не очень представляю, каким образом можно было договариваться с США или с Германией о том, чтобы СССР, а затем и Россия, получили вето в вопросах исключительной суверенной юрисдикции стран Восточной Европы, к которым относится и их право вступать или не вступать в военные союзы. То же, что задним числом многие пытаются пнуть льва прошедшей эпохи, то, извините, такова человеческая природа. Те бывшие дипломаты, которые сейчас об этом говорят, в те годы поддерживали политику Шеварднадзе. Так что бог им судья.
— Были ли у Эдуарда Амвросиевича планы договориться не только с Германией, но и с Японией, уладив давний территориальный спор вокруг Южных Курил?
— Поначалу такие надежды были и у Михаила Сергеевича, и у Эдуарда Амвросиевича. Они не были реализованы, потому что во время самого первого визита Горбачева в Японию выяснилось, что одномоментный компромисс невозможен. Вопрос был отложен в долгий ящик.
— Шеварднадзе удалось договориться с США о разграничениии акватории Берингова моря, почему же с Японией не получилось?
— Одно дело разграничение морских акваторий — вопрос сугубо технический. Другое — судьба жилых территорий и живых людей. Впрочем я думаю, что рано или поздно Россия и Япония договорятся. Так же, как Россия договорилась по территориальному вопросу с Китаем.
— Внешнеполитическая линия, направленная на сотрудничество с Западом, которую проводил Шеварднадзе, сейчас полностью отвергнута или какая-то преемственность сохраняется?
— Символом линии Горбачева и Шеварднадзе была позиция, которую Советский Союз занял по вопросу об аннексии Ираком Кувейта. Тогда очень многое зависело от того, как СССР воспримет общее решение международного сообщества восстановить справедливость. И тогда наши лидеры проявили огромную мудрость и гибкость, что было в диковинку в те времена для очень многих. На основе этого нового подхода СССР удалось вернуть Кувейту его независимость. Если бы сейчас случился подобный кризис и американцы планировали бы нечто подобное той «Буре в пустыне», не знаю, какова бы была позиция России. Я думаю, это и есть ответ на ваш вопрос.
