Почему американские врачи боятся судов больше, чем коронавируса

Перед любой мало-мальски серьезной процедурой, особенно предусматривающей анестезию, американцы обстоятельно обсуждают ее с фельдшерами, врачами-специалистами и анестезиологами. Практика разумная – пациенты получают необходимую информацию и дополнительный шанс задать вопросы. Однако главный смысл этой церемонии – подписание специальной формы согласия, сильно затрудняющее возможность подать на клинику в суд. Порой доходит до абсурда. Например, рассказывая о потенциальных рисках и побочных явлениях, медик среди таковых называет не только заражение, кровотечение или смерть, но и боль. Казалось бы, какой же это риск? Риск – это возможность возникновения нештатной ситуации или осложнения, а боль в большинстве случаев – неизбежное следствие операционного вмешательства. Тем не менее с тем, что им будет больно, пациенты должны согласиться письменно. Точно так же, как и подписать согласие на лечение, обращаясь к врачу – хоть с аппендицитом в отделение неотложной помощи, хоть к своему терапевту для диспансеризации.

Коронавирус предельно обострил застарелые проблемы социальной системы США

Но не стоит осуждать педантичность и бюрократизм врачей, поскольку любая их ошибка – это хлеб армии юристов, рвущихся помогать пациентам отсуживать у медиков миллионы. Система, в основании которой находится принцип «лучше перебдеть», оказалась совершенно не готова к урагану пандемии. На низшем, приемном уровне еще можно было попытаться составить подстраховочные документы для коронавирусных пациентов («Спасайте меня, от дальнейших претензий отказываюсь!») Однако перестраховка в США является краеугольным камнем всего здравоохранения. Существуют, например, утвержденные стандарты лечения, отточенные и отполированные юристами. Например, если у человека что-то болит, положено выписывать ибупрофен, если болит очень сильно – опиатные анальгетики. При этом 80% американских докторов знать ничего не хотят о «народных средствах», массаже, гомеопатии, иглоукалывании и прочих альтернативных или просто новых вариантах лечения. Зачем? Проверенный протокол лечения пятидесятилетней давности гарантированно уберегает от возможных претензий и судебных хлопот.

Уже на первых этапах пандемии появились исследования, предлагающие варианты сдерживания коронавируса, иногда достаточно простые вроде промывания носоглотки йодным раствором или использования цинка и витамина D. Следящие за научными публикациями и твердо намеренные бороться за жизнь и здоровье пациентов врачи начали эти варианты пробовать. Но их энтузиазм тонул в перестраховочном море медицинской бюрократии. В результате в одной и той же больнице часть врачей говорила пациентам: «Давайте попробуем цинк, вдруг получится!», а другая (большая) – «Средств против ковида нет». Действительно, какие средства, если юристы еще протокол не подготовили?

Чтобы столкнуться с подобной неразберихой, не обязательно даже самому болеть ковидом. Например, при любом обращении в медучреждения меряют температуру и задают так называемые оценочные вопросы. В том числе спрашивают: выезжали ли за рубеж? Временной интервал при этом может быть любым – в одной больнице спрашивают про две недели, в другой – про месяц, в третьей – про последние полгода. Если вы в обозначенный период побывали в стране, считающейся особо пострадавшей от эпидемии (пусть даже там дела обстоят гораздо лучше, чем в самой Америке), вам могут отказать в приеме.

А бывает и так, что человек несколько месяцев ждет приема у занятого врача, но, прибыв в клинику, узнает, что его не примут, поскольку только что было введено правило – все пациенты обязаны иметь при себе свежие результаты теста на ковид! Это означает, что встречи с доктором придется ждать еще несколько месяцев. А меж тем злополучное правило отменяют через неделю после неудачной попытки попасть на прием.

Что мешает Джо Байдену бороться с коронакризисом

На этом фоне стабильно падает уровень доверия к медицинским экспертам. Особое раздражение вызывают их постоянно меняющиеся рекомендации по поводу ношения масок. Вначале, когда масок не хватало, говорили, что они и не нужны. Потом с утра до вечера запугивали, мол, без маски никак нельзя. Затем стали зазывать на вакцинацию, уверяя: вот сейчас все привьемся, тогда и маски долой! И наконец снова – не надо торопиться, появился штамм «дельта», лучше все же ходить в масках. Стоит ли говорить, что многие эксперты не решаются однозначно высказаться за или против масок, опасаясь, что это закончится для них судебным иском?

Как бы то ни было, но сегодня от масок отказываются даже либералы, раньше носившие их в пику Трампу и его сторонникам – среди тех полно антипрививочников и ковидоскептиков. Однако директриса Центра по контролю болезней Рошель Валенски не унимается и продолжает рассказывать, как вообще полезно для здоровья носить маски. И это при том, что учеными зафиксирован вред от ношения масок, например, для эмоционального и социального развития детей.

К слову, о детях. Боязнь судебного преследования на пару с нормативным хаосом усилили удар пандемии не только по медицинской сфере, но и по дошкольному и школьному образованию в США. Из-за ковида детей перевели на дистанционное обучение, а вместе с ними дома вынуждены были остаться и родители. У среднего класса с этим особых проблем не возникло – многие его представители и так перешли на удаленку. Но этого же не скажешь про простых работяг – водителей, грузчиков, продавцов, курьеров, медсестер и т. д. Все они оказались перед выбором – или работа, или присмотр за детьми. Впрочем, и для среднего класса даже в условиях возобновления очного обучения ситуация остается непростой. Закрыты многие учреждения детского досуга, брать с собой чадо на прием к «взрослому» врачу нельзя, ограничена работа групп продленного дня.

Конечно, Америка – большая страна, в разных штатах и даже городах одного штата ситуация может очень отличаться. Однако в целом ситуация в детских учреждениях сегодня такова: беспорядок, отсутствие единых центров принятия решений, боязнь судебного преследования по гражданским искам. Для примера вернемся к продленкам. Даже многие частные образовательные учреждения Нью-Йорка их по-прежнему либо вовсе не открывают, либо формируют группы и классы исключительно из детей, которые будут оставаться на продленку. Объясняется это так: нельзя смешивать на продленке детей из разных классов и групп, поскольку это повышает вероятность распространения болезни. В итоге если раньше родители платили только за те дни, что их дети реально провели в группах продленного дня, то теперь они сразу должны определяться, в какой класс будет ходить ребенок – с продленкой или без, и оплачивать его на год вперед.

Но даже если бы власти очень захотели навести порядок, их возможности крайне ограниченны. В США отсутствуют единые федеральные органы защиты прав потребителей, санитарного и эпидемиологического надзора. В пандемию культовым героем либералов стал доктор Фаучи из Национального института здоровья. (В наиболее либеральных районах можно даже купить его небольшие фигурки, видимо, для организации домашних алтарей.) Однако структура эта хоть и федеральная, но исследовательская.

Есть еще Центр по контролю болезней, но он лишь публикует советы общего характера. При пандемии значение этих советов, конечно, повысилось, однако, во-первых, центр известен своими расплывчатыми формулировками, во-вторых, не обладает никакими полномочиями для того, чтобы сделать свои рекомендации обязательными для исполнения. Даже если кто-то в федеральном правительстве осмелится сформулировать план действий при пандемии и докажет наличие у себя необходимых полномочий, следить за реализацией этого плана будет просто некому.

Как обязательная вакцинация от ковида стала для США политической проблемой

Наглядный пример. Президент Байден подписал указ, согласно которому все сотрудники частных компаний, имеющих госконтракты и штат более 100 человек, обязаны либо вакцинироваться, либо еженедельно сдавать тесты на ковид. Дедлайн исполнения президентского распоряжения пришлось сдвинуть с декабря на январь. Сделано это было, чтобы избежать коллапса в сферах торговли, общепита, в почтовых и курьерских службах перед праздниками. Если бы во всех этих отраслях начали отстранять от работы непривитых уже в декабре, это не просто спровоцировало бы невероятный бардак, но и ускорило бы движение рейтинга Байдена к нулю.

Однако за таким переносом срока маячит и более серьезная проблема: кто и как будет проверять уровень вакцинации в частных компаниях, многие владельцы которых против обязательных прививок? Необходимого числа инспекторов нет ни у федеральных, ни у местных властей. К тому же многие республиканцы на руководящих постах обязательную вакцинацию отвергают и в суде отстаивают право не подчиняться требованию администрации Байдена. Маловероятно и то, что для контроля будут быстро найдены и задействованы какие-то технологические решения. Все-таки инновации в США внедряются зачастую очень неспешно, например, многие американские государственные органы и частные компании все еще пользуются факсами.

В любом случае почти два года коронакризиса показали, что критически важные институты в США не способны быстро подстраиваться под перемены. В их числе оказалось и здравоохранение. Привычка крупных представителей этой сферы перестраховываться и избегать ответственности способствовала распространению тревоги среди населения. Показательно, что, согласно одному из недавних опросов, при общем доверии к медработникам в 70–75% только 22% американцев доверяют бюрократам, руководящим больницами. Однако именно последние определяют в США правила, в соответствии с которыми функционирует сфера здравоохранения.

Полномочия же государства в этой сфере ограниченны, и даже в пандемию не было сделано каких-то шагов для их расширения. Это неудивительно. В конце концов, госпитали, страховые и фармацевтические компании служат одним из основных источников пожертвований на предвыборные кампании политиков, всегда исключительно чутких к мнению своих спонсоров.