Почему индийские "неприкасаемые" подвергаются дискриминации в Кремниевой долине

Калифорнийский департамент по равным возможностям подал иск о трудовой дискриминации к телекоммуникационному гиганту Cisco. Подобные иски подают пачками, но у этого была своя изюминка. Департамент представлял интересы анонимного «индийского далита, принадлежащего к группе, известной ранее как "неприкасаемые", – одной из наиболее угнетаемых в многовековой кастовой системе Индии». Имя истца не называлось, поскольку в противном случае он мог подвергнуться травле, мести или дискриминации, обусловленной его кастовой принадлежностью. Это первый судебный иск такого рода. По существу дело особого интереса не представляет: истец обвиняет двух индийских коллег из высшей касты в дискриминации путем изоляции и препятствовании в продвижении по службе. Однако никогда раньше индийские кастовые разборки не становились предметом разбирательства в американском суде.

Далиты, «дети божьи» или просто неприкасаемые

Технически далиты не каста. В индуизме есть четыре сословия – варны: интеллектуальная элита брахманы; военная аристократия кшатрии; достойные труженики и торговцы вайшья; и всякие работяги шудры. Внутри варн существуют многочисленные касты – джати. Каждая каста делится на множество подкаст. Сколько их, неизвестно. В последний раз официально считали в 1931 году, получилось 3000. Но это не точно.

И есть, наконец, неприкасаемые, которые вообще вне сословной системы и не относятся ни к одной варне. Они считаются нечистыми, а контакты с ними – оскверняющими. Их разделяют по традиционным видам занятий и местам проживания. Кстати, парии (это слово вошло во все европейские языки) – одна из групп неприкасаемых из того самого Тамилнада.

Термин «далиты» (обычно переводят как «угнетенные») придумал Бхимрао Рамджи Амбедкар (1891–1956) – человек, чье имя не очень известно за пределами Индии. Между тем на родине его считают «Величайшим индийцем» современности. В голосовании, проведенном в 2012 году, Амбедкар с большим отрывом опередил и выдающегося ракетчика Абдула Калама, избиравшегося президентом страны, и Джавахарлала Неру, и его дочь Индиру Ганди, и нобелевского лауреата Мать Терезу, не говоря уже об актере Радже Капуре и чемпионе мира по шахматам Вишванатане Ананде.

Амбедкар – один из отцов-основателей Республики Индия, обладатель почетного титула Бабасахиб («уважаемый отец»). Выходец из низов, он стал одним из первых неприкасаемых, кто получил высшее образование – окончил Бомбейский университет по специальности экономика, а затем в Америке стал доктором права. Всю жизнь Амбедкар боролся с индуистской кастовой системой, заслужив прозвище «индийского Мартина Лютера Кинга». Впрочем, весьма радикального: его сторонники радостно жгли книги Законов Ману – древнего сборника религиозных и правовых предписаний.

Амбедкар видел главную проблему страны не в колониальной системе, а в кастовой. По многим вопросам он расходился с лидерами Индийского национального конгресса и резко критиковал Ганди, который предложил называть неприкасаемых словом «хариджан» («дети божьи»). Амбедкар считал это слово дискриминационным, поскольку оно отделяет неприкасаемых от остальных индийцев.

В противовес индуизму Амбедкар обратился к буддизму, где нет кастовых различий. Он даже считается одним из представителей так называемого буддийского, или дхармического, социализма. С исламом у него тоже непростые отношения. И вообще, будучи видным государственным деятелем и руководителем проекта индийской конституции, Амбедкар умудрялся конфликтовать почти со всеми политическими силами. Но в современной Индии едва ли найдется политик, который не позиционирует себя как его верного последователя. И благодаря Амбедкару дискриминация на основе кастовой принадлежности сегодня в Индии де-юре запрещена. Но де-факто никуда не делась.

«Смуглая опасность»

Индийская кастовая система действительно очень жесткая, практически не имеющая аналогов. В свое время именно касты сыграли роковую роль в том, что индийцы позже других этнических групп стали эмигрировать в Америку. Считалось, что путешествие «за черные воды» океана разрушает связь человека с его варной. А упрямца могли вообще исключить из касты, что автоматически превращало человека в изгоя. Именно это и случилось с Мохандасом Ганди, когда он в 19 лет отправился на учебу в Лондон. Впрочем, иначе он бы, наверное, не стал Махатмой.

Первые индийские эмигранты в Америке стали появляться только в конце XIX века, а более или менее массово и того позже. В то время действовал Закон 1790 года, определявший, что гражданином США может стать только «белый человек доброго нрава». Индийцы были не очень-то белые. В 1906-м газета, выходившая в городе Беллингхем, штат Вашингтон, назвала их «смуглой опасностью». Это прозвище стало известно всей стране, после того как на следующий год в Беллингхеме произошел серьезный индийский погром. Выражение было аллюзией на «желтую опасность», которой казались китайские гастарбайтеры, массово осваивавшие американский запад, что вызывало сильные антикитайские настроения и принятие расовых законов. А вот индийцы сами возмутились: в отличие от китайцев, это были не разнорабочие, а выходцы из высших каст, к тому же претендовавшие на то, что они чистокровные арии. Как всегда, свою позицию пришлось отстаивать в судах, и в итоге индийцы получили право натурализоваться.

Сейчас в Америке около четырех с половиной миллиона индийцев. Американская статистика обычно объединяет их с выходцами из других стран Южной Азии и не слишком политкорректно называет «коричневыми». Это одна из самых больших (немного уступает китайцам), быстрорастущих и наиболее преуспевающих этнических групп, где медианный доход составляет около $120 тыс. в год. Это почти в два раза больше, чем в среднем по стране, и на треть больше, чем у американских китайцев. При этом среди «коричневых» высокая занятость и существенно меньший уровень нищеты.

Более трети американских индийцев относят себя к брахманам. К далитам – около четверти. По какой-то причине иск к Cisco оперирует очень старыми цифрами (2003 года): 90% брахманов и всего 1,5% далитов. За последние годы число далитов действительно существенно возросло, но не настолько. При этом более половины далитов опасаются социального остракизма, 40% их детей сталкивались с издевательствами в школе (среди брахманов 3%), 70% подвергались дискриминации на работе. Среди других варн эти цифры на уровне погрешности. Чуть лучше ситуация в малом бизнесе. Здесь с дискриминацией сталкивались около 22% далитов, 7% вайшья и по 5% кшатриев и шудр. Брахманов – ноль. А вот распределение доходов между варнами выглядит не так уж страшно. В средней группе от 50 до 99 тысяч долларов все представлены равномерно (около четверти). А по максимальным доходам вайшья даже опережают остальных. Зато и в категории самых низких доходов вайшья лишь незначительно уступают далитам.

Новый Свет, старые проблемы

Через некоторое время после подачи иска организация под названием Equality Labs стала агитировать других далитов поделиться своими историями. Это совсем молодая организация, основанная в 2015 году, со штаб-квартирой в Сан-Франциско. Они позиционируют себя как амбедкаристскую активистскую организацию прогрессивного толка, занимающуюся исследованиями, образовательной и культурно-политической деятельностью, направленной на искоренение кастового апартеида, исламофобии, белого супремасизма и религиозной нетерпимости.

За месяц с ними связались более 250 далитов из ведущих технологических компаний Кремниевой долины, которые рассказали о запугивании, остракизме, сексуальных домогательствах и прочей дискриминации со стороны коллег-индийцев из высших каст. Около четверти сообщали, что сталкивались с физическим насилием на кастовой почве. Многие скрывают свои настоящие имена. Имя действительно почти однозначно выдает кастовую принадлежность человека. Так, например, среди брахманов часто встречаются теоморфные имена, включающие имена высших божеств индуистского пантеона. Тем, кто пониже, можно использовать имена второстепенных и местных божков. Есть и просто табуированные слова. За неправильное имя в Индии могут и убить. Обычно такие истории не выходят за пределы общины, но в декабре 2011-го широкий резонанс получила история 14-летнего мальчика из низшей касты, которого звали так же, как его более высокопоставленного соученика. Возмущенные друзья «приличной» семьи задушили подростка.

В реальной жизни подмена имени несильно помогает. Существует множество маркеров, по которым представители этнических групп, которые чужакам кажутся все на одно лицо, распознают различия. Так, буддисты в подавляющем большинстве – выходцы из низших слоев. Высшие касты придерживаются индуистских традиций, в том числе строгого вегетарианства. Среди брахманов вегетарианцев более 60%; среди далитов – менее 20%. А бизнесмены вайшья, как обычно, пополам: и нашим, и вашим.

По результатам поступавших жалоб Equality Labs пытались связываться с компаниями, но большинство игнорировали запросы, а некоторые прямо отказались сотрудничать с адвокатами организации. «Похоже, [кастовые] проблемы есть во всех технологических компаниях. Думаю, вся Долина внимательно следит, что будет с делом Cisco», – прокомментировала Тенможи Сундарараджан, директор организации, далит, позиционирующая себя как автора-исполнителя в жанре хип-хоп и эксперта по технологиям.

Высшие посты для высшей варны

В Кремниевой долине действительно внимательно следят за этим делом. Потому что проблема есть, она не надуманная, хотя в последнее время усиленно раздуваемая. Истории уже попали в общенациональные СМИ и даже сумели не слишком там затеряться, несмотря на ковид и бурную предвыборную повестку. Особый интерес теме придает то, что без преувеличения можно сказать: американский хайтек «оккупирован» индийцами. Как на уровне топ-менеджмента, так и инженерного персонала. И почти все они брахманы.

У всех на слуху глава Microsoft Сатья Нараяна Наделла (родился в Хайдарабаде, выходец из телугу) и руководитель Google Сундар Пичаи (полное имя Сундарараджан). Чуть менее известны Шантану Нарайен (генеральный директор Adobe), Арвинд Кришна (генеральный директор IBM), Параг Аргавал (технический директор Twitter), Санджай Мехротра (генеральный директор Micron Technology), Анжали Суд (генеральный директор Vimeo), Джордж Куриан (президент NetApp), Сандип Матхрани (генеральный директор WeWork), Аджай Банга (президент MasterCard), Индра Нуйи (сейчас генеральный директор PepsiCo, до того работала на руководящих постах в Johnson & Johnson, Motorola, входила в совет директоров Amazon). Полный список – это сотни имен топ-менеджеров и владельцев компаний. А если брать по миру, 58 ведущих топ-менеджеров индийского происхождения руководят зарубежными компаниями, ежегодная выручка которых составляет более триллиона долларов и в которых работают более 3,6 миллиона человек. Три миллиона человек для Индии не цифра, а вот выручка... в прошлом году ВВП страны составил $3,2 триллиона (по номиналу). Кроме США, почти такая же индийская диаспора в Саудовской Аравии и 3,5 миллиона индийцев в Эмиратах, хотя там в основном управленцы среднего звена и ИТР. И по миллиону с небольшим в Великобритании и Канаде, причем в Канаде их число растет очень быстро.

Доминирование брахманов в науках, инженерных специальностях и в руководстве высокотехнологичного сектора характерно и для самой Индии. Хотя в обычном бизнесе преобладают торговцы вайшья. Половина индийских миллиардеров из списка Forbes (и почти все топ-менеджеры) принадлежат к одной касте – банья. Их меньше 1% населения Индии, в основном это северо-западные штаты на границе с Пакистаном: Раджастан и приморский Гуджарат. А вот их доля в национальном доходе страны оценивается в 24%.

Можно долго рассуждать, какими выдающимися качествами обладают индийские топ-менеджеры, чем хороши индийские инженеры (далеко не все с этим согласны), обсуждать преимущества индийского образования, вспоминать достижения индийской математики, подарившей человечеству десятичную позиционную систему и множество других полезных вещей. Но для Америки есть еще одно, возможно, самое главное соображение. Периодически обостряющееся противостояние с Китаем, теперь глубоко обозначившееся в технологической сфере. И чем дальше, тем больше вопрос стоит: кто кого?

Китайцам традиционно не доверяют, а вот индийцы кажутся почти своими парнями. Американский высокотехнологичный бизнес уже критически зависит от притока квалифицированной индийской рабочей силы. Хорошо это или плохо – отдельный вопрос. Но при каждой попытке администрации как-то взять под контроль стремительно растущий иммиграционный поток, поднимается жуткий гвалт. По статистике, на каждую бизнес-визу, выданную индийскому стартапу, в Америке создается до 40 рабочих мест со средней зарплатой $175 тысяч в год. А некоторые компании довольно быстро превращаются в единорогов, получающих рыночную оценку более миллиарда. Но еще важнее для индустрии рабочие визы. В июне Трамп заморозил H-1B – их выдают около 200 тысяч в год, и 70% получают индийцы. Это при том, что с 2015-го по 2019-й число отказов по новым визам и без того выросло с 6% до 32%, а отказов по продлению – с 3% до 18%. Немудрено, что бизнес бьет тревогу. Призывает, агитирует, даже начинает понемногу стращать.

В хайтеке уже довольно давно бродит шутка: китайцы рулят в Азии, а индийцы во всем мире. А в каждой шутке, как известно, есть доля шутки. И надо иметь в виду, что еще сто лет назад Бхимрао Рамджи Амбедкар прозорливо предупреждал: «Если индийцы разъедутся по миру, касты станут проблемой всего мира». Он-то хорошо знал, о чем говорит.