Почему иностранные гости остались недовольны пекинской Олимпиадой

Так до сих пор поступают на Ближнем Востоке, в России и других постсоветских странах (вспомним Европейские игры 2015 года в Баку или EXPO-2017 в Астане). А вот в КНР, похоже, решили: хватит и того, что мы вообще провели эти непонятные, мало кому в самой стране интересные Игры. На Олимпиаде не то чтобы сэкономили, но от былой щедрости и душевности не осталось и следа.

Скажем, на церемониях открытия и закрытия Игр акцент был сделан не на пафос и размах, а на компактность и общечеловеческие ценности, главная из которых, как стало понятно, по мнению китайцев, – любовь к детям. Такой подход нареканий ни у кого не вызвал. Но этого же не скажешь про все, что осталось за кадром телетрансляций, – отношение организаторов к спортсменам, бытовые условия, логистику. О том, как все это было организовано, иностранные гости вспоминают с досадой и раздражением.

Спортивные результаты Олимпиады – а они, кстати, что у России, что у Китая оказались высоки – со временем полностью вытеснят из памяти бытовые неурядицы. Но для экспертов, отслеживающих изменения в КНР на протяжении последних десятилетий, отзывы участников Олимпиады стали очередным ярким доказательством: Китай уже совсем не тот, что был в 2008 году – во время прошлой пекинской Олимпиады. Он больше не стремится понравиться миру. Теперь КНР ощущает себя могущественной самодостаточной страной, под которую должны подстраиваться другие. А кому не нравится, тот волен уехать восвояси.

При этом обилие ляпов в организации быта внутри «соревновательного пузыря» говорит еще вот о чем: представления о невероятном технологическом могуществе КНР, в которые поверили прежде всего сами китайцы, сильно преувеличены. Жалобы иностранцев, побывавших на Играх, сводятся к четырем пунктам: неразбериха с ПЦР-тестами, сбои в обеспечении логистики, невкусная еда, бытовые проблемы на территории Олимпийской деревни. И если часть из них легко списать на специфику проведения соревнований в условиях пандемии (и вряд ли тут кто-то справился бы принципиально лучше Китая), то другие ничем иным, кроме как организационным бардаком, объяснить нельзя.

Изначально было понятно, что Олимпиада будет проводиться с соблюдением суровых законов «военного времени». По мнению китайцев, даже в олимпийском Токио у иностранцев было слишком много свободы. Поэтому правила поведения и перемещения внутри «соревновательного пузыря» были введены максимально строгие. Соприкосновение гостей и спортсменов, приехавших на Олимпиаду, с внешним миром было исключено. Температура у них измерялась 2–3 раза на дню, ПЦР-тесты сдавались ежедневно, в лифтах имелись антисептические салфетки для дезинфекции рук после нажатия кнопки.

Но система сразу же начала сбоить: о какой «социальной дистанции» можно говорить, если приехавшие вынуждены часами ждать багаж в аэропорту, столпившись у транспортной ленты? А потом набиваться, как сельди в банке, в автобус, потому что на морозе ждать никто не хочет, а альтернативные способы передвижения типа такси в «пузыре» невозможны.

Главной проблемой первых дней стала тотальная неразбериха, связанная со сдачей ПЦР-тестов. Из-за их высокой чувствительности получалось большое число ошибочных положительных результатов. Зная об этом, организаторы предусмотрели процедуру сдачи повторного теста, что вызвало подозрения у участников Олимпиады – мол, китайцы осуществляют неспортивные манипуляции. Те, кто по прибытии сдавал два положительных теста, оказывались в изоляторе. Как отмечали пострадавшие, «хуже всего то, что не знаешь, что дальше: сколько это продлится, когда можно вернуться к обычной жизни». Даже сдав потом два отрицательных теста, они оставались на карантине – что с ними делать, к началу соревнований организаторы так и не придумали.

Одной из самых ярких характеристик Олимпиады стал пост в «Инстаграм» биатлонистки Валерии Васнецовой, попавшей в изолятор после двух положительных тестов. Девушка показала ланч-бокс, наполненный малоаппетитными закусками, сопроводив его подписью: «Этим меня кормят на завтрак, обед и ужин уже пять дней. Другую еду не дают, про результаты тестов ничего не говорят. Я целый день только сплю, так как у меня нет сил даже встать с кровати. За день я съедаю три горсти макарон, потому что остальную еду есть невозможно. У меня болит желудок. Я хочу, чтобы все это закончилось. Я плачу каждый день. Я очень сильно устала».

В Олимпийской деревне кормили лучше, но гости все равно остались недовольны. Желающие съесть что-то помимо бесплатного пайка сталкивались с тем, что цены в столовых кусались: «хэфань» (набор из нескольких китайских закусок с плошкой риса) – 60 юаней (746 рублей), ланч-бокс с «западным обедом» – 120 юаней (1493 рубля). В отеле за один бургер нужно было отдать все те же 120 юаней, за пакетик с картошкой фри – 50 юаней (622 рубля). При этом нарекания вызывала не столько стоимость, сколько качество еды.

Журналистка Елена Вайцеховская, для которой пекинская Олимпиада стала шестнадцатой в карьере, написала: «Что могу сказать по поводу Олимпиады. Китай сделал невероятное. Он показал всему миру, что является абсолютно неорганизованной, дремучей, дурно пахнущей и дурно кормящей гостей страной, способной вызвать даже у ко всему привыкших спортсменов только одно желание – как можно быстрее уехать». Некоторые спортсмены из-за проблем с едой не смогли достойно выступить. Например, знаменитый норвежский лыжник Йоханнес Клебо признался, что накануне марафона больше времени провел на унитазе, чем спал. На старт он все-таки вышел, но через 15 километров сошел с дистанции, сославшись на проблемы с желудком.

Еще больше вопросов вызвала организация логистики. Соревнования проходили в двух кластерах, расстояние между которыми почти 200 км. Между равнинным Пекином и горным Чжанцзякоу ходят скоростные поезда, в которых были выделены отдельные вагоны для пассажиров из «пузыря», но между чек-пойнтами и спортивными объектами все равно нужно было перемещаться на автобусах. А их всегда не хватало. В результате гости Олимпиады сначала подолгу ждали транспорт на морозе, а потом ехали в салоне, где температура не поднималась выше +13 градусов. Серебряная медалистка в фигурном катании Александра Трусова так описывала дорогу в отель после своего рекордного проката: «Вышла на улицу и час ждала автобус одна. Волонтеры ходили, искали машину. Ходила на каток за интернетом, чтобы воспользоваться переводчиком. Через час автомобиль нашли».

Казалось бы, проблему легко можно было бы решить, установив обогреватели на остановках и сделав салоны отапливаемыми. Однако организаторы вместо этого сосредоточились на других вопросах – например, снабдили Олимпийскую деревню камерами с функцией распознавания лиц и роботами с функцией доставки пищи. Роботы всех веселили, но работали не всегда корректно. Так, российская фигуристка Евгения Медведева разместила в «Инстаграме» видео, запечатлевшее, как робот уехал, оставив спортсменку без еды из-за того, что она слишком долго разбиралась с оплатой.

Примерно так же получилось и с другими новшествами. Например, на Олимпиаде планировалось презентовать миру «цифровой юань» – систему электронной оплаты через QR-код. Однако, как удалось выяснить, платежи все равно в основном осуществлялись наличными или картой Visa, а «цифровой юань» так и остался «темой для местных». Например, читая бодрые отчеты о том, что в Пекине количество транзакций с помощью «цифрового юаня» во много раз превысило покупки с помощью системы Visa, нужно учитывать, что сами китайцы Visa не пользуются, да и все транзакции были не в «соревновательном пузыре», а снаружи.

Если ситуацию с холодными автобусами и непривычной едой можно списать на оторванность КНР от международных стандартов быта, то как объяснить тотальный дефицит главного сувенира Игр – игрушечной панды Бин Дуньдунь? Уже в первые дни соревнований за игрушкой выстроились буквально километровые очереди как в «пузыре», так и «на воле». Спортсмены даже шутили, что самый легкий способ получить желанный сувенир – выиграть медали, поскольку призерам игрушки полагались как бонус. Помимо конспирологической версии, что весь этот психоз с Бин Дуньдунь специально нагнетался ради покупательского ажиотажа, есть и рациональное объяснение: организаторы попросту не просчитали, каким будет спрос на игрушечную панду, а оперативно довыпустить новые партии сувенира не смогли, поскольку фабрики ушли на каникулы в честь Нового года по лунному календарю.

В общем, эти Игры показали, когда Китай не очень старается, у него не очень-то и получается. А разница в культуре и бытовых привычках между КНР и остальным миром по-прежнему велика, и без обоюдного стремления ее не преодолеть.

И только к одному элементу организации Игр претензий не было – к волонтерам. Несмотря на многочисленные опасения, вызванные опытом Пекина-2008, на этот раз проблем с владением английским языком практически не было. Ну а желание помочь и готовность любую проблему решить улыбкой – этого у простых китайцев не отнять. Как написал в «Телеграм» медиаменеджер Василий Конов, ранее назвавший организацию Олимпиады «безобразнейшей»: «Вот уж без кого эти Игры не состоялись бы, и вот кому хочется сказать огромное спасибо!»

Поэтому мораль сей олимпийской басни такова: люди решают всё. Там, где дают сбой техника и правила, спасает простое желание помочь. Так что давайте оставаться людьми. Нынешней тревожной зимой это самое главное.