Почему Корея не сможет обойтись без гастарбайтеров

Содержание:

• Чужакам здесь не место
• Соискатели 3D-работ и импортные жены
• Кто приезжает в Корею, и чем они занимаются
• Проблемы ассимиляции
• Обойтись без иммигрантов не получится

Сокращение населения, как ожидается, ускорится после 2040-го, так что по «среднему варианту» долгосрочного прогноза в 2070 году численность населения Южной Кореи составит 37,7 млн человек – в полтора раза меньше, чем сейчас.

Однако главную угрозу для экономики страны представляет не сокращение населения, а его старение. В 1960 году на одного старика (человека старше 65 лет) в Южной Корее приходилось 20 лиц трудоспособного возраста. Сегодня эта пропорция составляет 1:5, а к 2070 году стариков станет больше, чем работоспособных граждан.

Чужакам здесь не место

Казалось бы, в такой ситуации необходимость привлекать в страну иммигрантов очевидна. Однако этот вопрос в современной корейской политике обсуждается мало. Причина проста: идея массовой иммиграции в Южной Корее не пользуется популярностью.

На протяжении многих веков Корея была мононациональным государством – на ее территории вообще не было этнических меньшинств. Даже в колониальные времена, несмотря на присутствие японских поселенцев, корейцы составляли 97–98% населения страны. Вплоть до начала 1990-х доля иностранцев оставалась незначительной – не более 0,3%.

Соискатели 3D-работ и импортные жены

Однако «экономическое чудо» 1960–2000 годов привело к превращению Южной Кореи, некогда самой бедной страны Азии, в мощное индустриальное государство с высоким уровнем жизни, низким уровнем безработицы и высокими зарплатами. К началу 1990-х в Корее появилось множество рабочих мест, занимать которые местные жители не рвались. Они описываются в Южной Корее как «работы 3D», то есть «трудные, грязные, опасные» (от английских слов difficult, dirty, dangerous). Именно на этих рабочих местах корейцев стали быстро заменять гастарбайтеры, привлекаемые неплохими зарплатами. Поработав несколько лет в Корее, житель Северо-Восточного Китая, Вьетнама или Узбекистана возвращался домой с деньгами, которых хватало и на покупку жилья, и на обучение детей в вузе, и на открытие небольшого бизнеса.

Итак, история трудовой миграции в Южной Корее началась около 1990 года. На протяжении последующих трех десятилетий численность находящихся в Корее иностранцев (в большинстве своем гастарбайтеров) неуклонно росла, достигнув уровня 2,52 млн человек в предковидном 2019 году. Таким образом, иностранцы составили почти 5% населения страны.

Актуальны ли для Южной Кореи проблемы "новой этики"?

Впрочем, гастарбайтерами дело не ограничивалось – в Южной Корее необычное распространение получила брачная миграция. Появление в стране множества иностранных невест стало следствием гендерного дисбаланса в глубинке. Уже несколько десятилетий молодые женщины уезжают из депрессивных деревень, в то время как их сверстники мужского пола часто остаются на родительском хозяйстве. В результате сельским холостякам приходится пользоваться услугами фирм, специализирующихся на «импорте невест по каталогу».

Основным поставщиком этих «крестьянских жен» на первом этапе был Китай – точнее, населенные этническими корейцами деревни китайского северо-востока. Китайские кореянки в своей массе свободно владеют корейским и хорошо знакомы с традиционным укладом крестьянского дома на исторической родине. Однако южнокорейские женихи быстро разочаровались в китайских невестах. Выяснилось, что гражданки КНР, получив южнокорейский паспорт, норовят поскорее развестись с опостылевшими мужьями. Отчасти их можно понять: суженых по каталогу зачастую ищут не самые благополучные корейцы – люди в возрасте, с финансовыми или психологическими проблемами, с пристрастием к алкоголю или азартным играм. Поэтому примерно с 2010 года в роли главного поставщика невест выступает Вьетнам.

В 2019-м браки с иностранцами составили 9,8% всех заключенных в Корее союзов, а в целом в период 2003–2019 годов доля браков с иностранцами колебалась между 7,3% и 13,4%. При этом в отдаленных сельских местностях на иностранках женятся гораздо чаще – в некоторых уездах вьетнамки, китаянки и прочие прибывшие из-за рубежа барышни составляют более четверти всех невест.

Кто приезжает в Корею, и чем они занимаются

Чтобы понять, чем занимаются и откуда приезжают в Южную Корею иностранцы, стоит обратиться к статистике 2019 года – пандемия сильно изменила ситуацию, но есть основания полагать, что после ее окончания все вернется в привычное состояние.

В 2019-м около половины (точнее, 43,6%) находившихся в Корее иностранцев составляли граждане КНР, которых тогда насчитывалось 1,1 млн человек. При этом среди обладателей китайских паспортов примерно 65% составляют этнические корейцы, то есть потомки тех корейцев, которые в 1880–1945 годах переселились на территорию Маньчжурии. В массе своей этнические корейцы Китая свободно говорят на языке предков и в целом не очень отличаются от самих корейцев. Тем не менее этнические корейцы из КНР подвергаются в Корее ощутимой дискриминации. Местные считают, что их единоплеменники из Китая склонны к преступной деятельности, коррумпированы и вообще служат источником разнообразных проблем.

По данным на 2019 год, на втором месте после Китая находился Вьетнам (9,9% всех южнокорейских иностранцев), за которым следовали Таиланд, США, Япония и, наконец, Узбекистан, также представленный преимущественно этническими корейцами.

В основном иммигранты заняты в сфере обслуживания, но при этом на должностях, которые не предусматривают прямого контакта с клиентами. Без иммигрантов, однако, было бы невозможно функционирование, скажем, гостиничной индустрии, равно как и общепита. Множество иммигрантов заняты в сельском хозяйстве и в строительстве (в основном малых объектов). Наконец, значительная их часть работает на небольших предприятиях, занимаясь там малоквалифицированным трудом.

Проблемы ассимиляции

Однако, в отличие от, скажем, Австралии или США, а в последнее время – и некоторых стран Европы, мигранты в Южной Корее не воспринимаются как поселенцы, которые приехали пускать корни в новой стране. Южнокорейская публика исходит из того, что иностранец приезжает, чтобы несколько лет позаниматься «тяжелым, грязным и опасным» делом, заработать деньги и отбыть восвояси.

Так оно обычно и случается. Ассимиляция иностранцев весьма затруднена – исключение составляют, пожалуй, лишь брачные иммигранты и некоторые этнические корейцы. Причин тут много, и лишь часть из них носит формально-юридический характер: например, в Корее непросто получить право на постоянное проживание. Для этого необходимо соответствовать целому ряду критериев (включая, в частности, и уровень дохода), которые недостижимы для рядового гастарбайтера.

Почему в Южной Корее к США относятся с такой любовью

Дети мигрантов сталкиваются с немалыми проблемами в школе, часто подвергаются травле. Впрочем, даже если отношения с одноклассниками складываются хорошо, им непросто освоить корейскую школьную программу. Корейским школьникам в учебе постоянно помогают родители, а также весьма развитая (и часто дорогостоящая) система курсов и репетиторов. Большинство гастарбайтеров не только не в состоянии помочь своим детям в выполнении домашних заданий, но и не представляют, как и где можно найти хорошего репетитора, и, главное, часто не в состоянии оплачивать его услуги. Учитывая, какую роль играет получение высшего образования в современном корейском обществе, проблемы с поступлением в вуз означают, что подавляющее большинство детей гастарбайтеров обречены оставаться на нижних этажах социальной лестницы. Поэтому в большинстве случаев родители даже и не предполагают, что их дети по достижении совершеннолетия будут продолжать образование в Корее, – некоторым исключением тут являются этнические корейцы, которые могут попасть в вузы по квотам.

В общем, Южная Корея предоставляет большинству гастарбайтеров возможности для сытной и комфортной жизни, но не дает им и их детям никаких социальных перспектив. Мало кто из мигрантов хочет остаться в Корее навсегда, но и домой многие из них совсем не торопятся – не редкость встретить гастарбайтера, «временно» живущего и работающего в Корее уже лет десять или пятнадцать.

В Южной Корее даже возникли городские кварталы, в которых иностранцы составляют большинство населения. Чаще всего такие анклавы располагаются поблизости от тех промышленных районов, в которых гастарбайтеры сейчас составляют заметную часть работников.

Обойтись без иммигрантов не получится

Несмотря на нежелание южнокорейского общества всерьез говорить об иммигрантах, демографическая статистика неумолима. Без привлечения иностранных рабочих невозможно поддержание того уровня жизни, к которому корейцы привыкли за последние десятилетия. Вдобавок стремительное старение населения в сочетании с распространением малодетности означает, что вскоре в стране появится множество стариков, нуждающихся в постоянных заботе и уходе.

При этом в Южной Корее вопрос об иммиграции не стал политическим. По большому счету, и корейские правые, и корейские левые элиты понимают: без иммигрантов не обойтись. Это единодушие элит влияет и на то, как соответствующие вопросы освещаются в СМИ: в целом об иммигрантах в печати говорят с симпатией, а к проблемам, которые порождает иммиграция, стараются привлекать поменьше внимания.

Вдобавок кажется, что молодежь к вопросам иммиграции относится иначе, чем люди старшего поколения. В последние 10–15 лет заметно, что этнический национализм «крови и почвы», десятилетиями бывший важной частью корейского мировоззрения, начинает ослабевать, а на смену ему во многом приходит гражданский национализм. Для молодежи житель КНДР все чаще не кажется соплеменником, зато выросший в Южной Корее сын вьетнамской крестьянки начинает казаться своим. В общем, перемены идут, хотя и очень медленно. Через полвека, скорее всего, Южная Корея перестанет быть страной мононациональной, нравится это большинству ныне живущих корейцев или нет.

Автор – профессор университета Кунмин (Сеул)