В КНДР приняли меры на случай болезни или смерти Ким Чен Ына

Ознакомившись с текстом, специалисты эти немало удивились: в новом варианте устава ТПК предусмотрены организационные изменения, которые выглядят как подготовка к кризису, вызванному болезнью (и даже смертью) Генерального секретаря ТПК Ким Чен Ына.

В частности, в 26-й статье устава появилось упоминание должности Первого секретаря ТПК. Человек, занимающий этот пост, становится полноправным заместителем Генерального секретаря и вторым лицом в партии. Иначе говоря, в Северной Корее в январе этого года была введена должность, наиболее близким аналогом которой будет, пожалуй, позиция американского вице-президента.

Неизвестно, занял ли уже кто-то эту должность или она пока остается вакантной, – в КНДР часто не объявляют о назначениях на многие ключевые посты. Высказывались предположения, что в закрытом порядке Первым секретарем назначили старшую сестру Ким Чен Ына – Ким Ё Чжон, которая в последние годы де-факто была вторым человеком в северокорейском руководстве. Однако это именно предположения.

Интерес вызывает и статья 28 нового устава. В КНДР существует трехступенчатая структура высшего партийного руководства, отличающаяся от советской двухступенчатой структуры ЦК и Политбюро. Как и в Китае, в Северной Корее есть орган, стоящий выше Политбюро, – так называемый Постоянный комитет Политбюро. В настоящий момент в него входят пять человек. В соответствии с новым уставом любой из членов Постоянного комитета «по поручению Генерального секретаря» имеет право председательствовать на заседаниях Политбюро, оказывая влияние и на повестку заседания, и на принятые на нем решения.

Фактически речь идет о создании сейчас, при живом и молодом Вожде, структур, предназначенных для того, чтобы взять на себя управление страной, если он окажется недееспособен, или даже обеспечить плавное проведение транзита власти, коли до такого транзита дело дойдет.

Меры эти выглядят очень своевременными, если учесть, что за последние полтора года стало очевидно – Ким Чен Ын, хотя еще довольно молод, имеет какие-то проблемы со здоровьем. Ничего удивительного в этом нет. Северокорейский руководитель переедает, так что его вес, по оценкам врачей, в конце прошлого года составил 140 кг. Он довольно много курит и, по слухам, злоупотребляет спиртным. Вдобавок его работу трудно назвать спокойной.

Первые приметы того, что у Вождя есть серьезные медицинские проблемы, появились весной прошлого года. 12 апреля Ким Чен Ын провел обычное заседание Политбюро, после чего ожидалось, что он, следуя давно установившейся традиции, посетит мероприятия, посвященные памяти его деда и основателя северокорейского государства Ким Ир Сена. Однако на торжествах, посвященных главному празднику страны, Ким Чен Ын так и не появился. Более того, не было даже букета, отправленного от его имени.

После этого Ким Чен Ын пропал на три месяца. На протяжении этого времени он несколько раз появлялся на официальных мероприятиях, но все они носили закрытый характер, так что видеть главу государства непосредственно могли лишь немногочисленные высшие чиновники и генералы. Отснятый на этих заседаниях материал тщательно редактировался, но даже на коротких видеороликах было заметно, что у Ким Чен Ына что-то не так с координацией движений. Вдобавок на запястье у него появилась ранка, которую многие интерпретировали как след медицинских манипуляций на венах.

Вероятно, Ким Чен Ыну стало плохо между 12 и 16 апреля 2020 года. Судя по всему, ситуация тогда приобрела серьезный оборот – только этим можно объяснить отсутствие венка от его имени на праздновании дня рождения Ким Ир Сена. Скорее всего, в тот момент северокорейскому руководству было не до формальностей, и, возможно, они даже не были уверены, выживет ли Ким Чен Ын. Очевидно, что худшие их опасения не оправдались, но, судя по всему, проблемы со здоровьем продолжают преследовать Молодого Маршала.

В мае этого года Ким Чен Ын вновь исчез из публичного пространства – на протяжении 29 дней он не появлялся ни на каких мероприятиях. Вновь на людях он показался в начале июня очень сильно похудевшим. Более того, 26 июня в эфир северокорейского телевидения вышел короткий репортаж, в котором рассказывалось, что граждане КНДР до слез потрясены видом «осунувшегося» (до 120 кг) Маршала. Этот сюжет крайне необычен, ведь вопросы здоровья высшего руководства страны опасно обсуждать даже в узком кругу, тем паче поднимать их в СМИ. Все это наводит на мысль: Ким Чен Ын не просто провел май, сидя на диете в своей роскошной приморской резиденции под Вонсаном. Не исключено, что такими репортажами народ готовят к плохим новостям о состоянии его здоровья.

Значит ли это, что дни северокорейского режима сочтены, а Восточную Азию ждут глобальные перемены? Безусловно, сложившаяся ситуация чревата кризисом. Тем не менее есть ряд обстоятельств, которые заставляют подозревать, что кризис – спору нет, вполне возможный – может оказаться не столь уж и драматичным.

Во-первых, в КНДР, которая фактически является абсолютной монархией, изменения структуры государственных институтов, о которых речь шла выше, могут быть сделаны только с ведома и согласия самого высшего руководителя. Никто из членов северокорейского руководства, включая даже и членов семьи Ким, не решился бы выйти на правителя страны с подобными предложениями, ведь введенная в январе новая структура высших руководящих органов партии не только повышает управляемость КНДР в случае кризиса, но и создает неплохие дополнительные возможности для организации государственного переворота.

Таким образом, если Ким Чен Ын дал добро, утвердив столь необычные изменения, это значит, что сам он не только осознает грозящую опасность, но и готов активно работать над тем, чтобы эту опасность предотвратить. Нельзя не восхититься самообладанием и личным мужеством северокорейского руководителя. Мало кто из авторитарных лидеров в состоянии столь хладнокровно принимать меры на случай собственной серьезной болезни или даже смерти, не забывая при этом об интересах страны (или, если хотите, правящей элиты – тут уж всё зависит от точки зрения читателя).

Во-вторых, надо помнить, что северокорейская правящая элита отличается необычно высоким уровнем сплоченности. Обусловлена она не какой-то особой преданностью лично Ким Чен Ыну или его семейству в целом, а сугубо рациональными соображениями. Северокорейская элита, численность которой измеряется десятками, а то и сотнями тысяч человек, находится в специфической ситуации. Падение правящего режима КНДР c большой вероятностью будет означать исчезновение самой страны с политической карты мира. А это, в свою очередь, станет катастрофой для северокорейской элиты.

Для сегодняшнего дня это довольно нестандартная ситуация: прошли те времена, когда любое мало-мальски значительное государство опасалось, что более могущественный сосед не просто навяжет ему какие-то неравноправные договоры или невыгодные торговые соглашения, а присоединит к своим владениям. Однако КНДР находится именно в такой ситуации. Рядом с Северной Кореей существует Корея Южная, считающая ее не суверенным государством, а частью своей территории, временно вышедшей из-под контроля (КНДР к Южной Корее относится аналогично, и такой подход зафиксирован в конституциях обеих стран). При этом разрыв в уровне жизни между двумя корейскими государствами огромен. По последним северокорейским оценкам (переданным, разумеется, иностранцам и в полузакрытом порядке), ВВП на душу населения в КНДР составляет $1218, а в Южной Корее этот показатель равен 31 тысяче долларов – 25-кратный разрыв.

Для сравнения: разрыв в уровне жизни между Восточной и Западной Германией был то ли двух-, то ли трехкратным. Однако даже этого хватило, чтобы привести Восточную Германию к полному краху. Как только население ГДР осознало, что выступление против существующего там режима не приведет к советскому вмешательству, оно смело восточногерманское государство, надеясь, что в новой объединенной Германии его ждет благополучная жизнь, мерседесы и свежие бананы. Понятно, что подобное вполне может произойти и в Северной Корее.

В Пхеньяне об этом никогда не забывают. Ни одна из социалистических стран не проводила политику самоизоляции с той жесткостью, с которой она проводится в КНДР еще с 1960-х годов. Достаточно сказать, что в Северной Корее уголовным преступлением является владение радиоприемником со свободной настройкой, а доступ к интернету есть только у небольшого числа высших чиновников и сотрудников компетентных органов. Для собственного населения страны существует отдельная национальная информационная сеть «Кванмён», с глобальным интернетом никак не связанная.

Северокорейский правящий класс понимает, что у него нет шансов повторить кульбит, сделанный элитами Восточной Европы и большинства постсоветских государств. Там, как известно, бывшие партработники и хозяйственные руководители переобулись в прыжке, став новой политической элитой, зачастую демонстративно националистической и антикоммунистической. Некоторые из них конвертировали свою власть в собственность, став владельцами заводов, газет, пароходов, а также нефтяных вышек.

Провернуть что-то подобное правящая элита КНДР, скорее всего, не сможет. Если Корея объединится по той же модели, по которой объединилась Германия, нынешнее северокорейское начальство ждет печальная судьба. Капитализм в объединенной Корее будут строить не внезапно прозревшие секретари райкомов и полковники госбезопасности, а отправленные в командировку на север сотрудники «Самсунга» и «Хёндай», равно как и молодые бюрократы, откомандированные в новые провинции южнокорейским правительством, которое превратится в правительство Единой Кореи.

Кроме того, многие члены северокорейской элиты опасаются, что их сделают козлами отпущения, возложив на них вину за реальные и мнимые нарушения прав человека и преступления, которые были совершены за время правления династии Ким (а таких нарушений было действительно немало). Поэтому с точки зрения нынешней северокорейской элиты падение режима чревато потерей не только власти и доходов, но и свободы, а то и жизни.

Эти опасения нельзя назвать параноидальными – наоборот, они зиждутся на абсолютно трезвой оценке существующего положения вещей. Поэтому, как бы в глубине души представители элиты КНДР ни относились и друг к другу, и к «осунувшемуся» Молодому Маршалу, и к его правящей страной уже семь десятилетий семье, все они отлично понимают: чтобы уцелеть, нужно держаться вместе и не раскачивать лодку. Поэтому, даже если Ким Чен Ын вскоре окажется не в состоянии исполнять свои обязанности по состоянию здоровья или вовсе покинет этот бренный мир, к коллапсу политической системы КНДР это не приведет. В любой другой стране смерть единоличного лидера, долгое время пользовавшегося абсолютной властью, скорее всего, действительно вызвала бы хаос. Но в Северной Корее все мало-мальски значимые фигуры хаоса не хотят и боятся. Люди, которые сейчас управляют КНДР, отнюдь не настроены ловить рыбку в мутной воде, ибо понимают, с какими рисками это сопряжено. Вкупе с решениями, принятыми на последнем съезде ТПК, это дает основания полагать, что из будущих испытаний – если до них, конечно, дойдет дело – северокорейская государственность выйдет если и не окрепшей, то по крайней мере уцелевшей. И вполне вероятно, что фамилия следующего северокорейского руководителя по-прежнему будет Ким.

Автор – профессор университета Кунмин (Сеул)