Когда два года назад обсуждался возможный выход Греции из Европы, рынки и европейские политические лидеры впали в панику. Они боялись, что маленькая Греция «заразит» еврозону. Дескать, если кризис доверия перекинется на Испанию, Португалию или Италию, то евро «распадется». Теперь рынки практически не реагируют, политики в Берлине и Брюсселе тоже демонстрируют выдержку. И это оправданно. Ведь сегодня отказ Греции от евро и возможный дефолт будут иметь катастрофические последствия, вероятно, для самих греков, но не для остальной еврозоны.
После того как Европейский центробанк (ЕЦБ) заявил о готовности без ограничений скупать гособлигации государств — членов еврозоны, проценты по займам большинству из них снизились почти до докризисного уровня. В таких странах, как Испания или Португалия, экономика которых два года назад находилась в свободном падении, ситуация стабилизировалась на низком уровне. Часть утраченного доверия к единой европейской валюте удалось восстановить. Однако успехи «Сиризы» показывают, что самый большой риск для евро в долгосрочной перспективе исходит не от рынков, какой бы непредсказуемой ни была порой их реакция, а от протестных партий.
Популярность последних растет не только в Греции, но и в Испании, Италии или Франции. Благодаря боевому кличу (Austerity — «жесткая экономия») и популистским нападкам на Германию такие партии (в основном политновички) заручаются поддержкой избирателей. В Берлине считается очевидным, что в кризисе евро виноваты сами те страны, которые от него пострадали, и что преодолеть его можно только за счет параллельного сокращения расходов и проведения реформ. Но даже во Франции — важнейшем партнере немцев — многие избиратели смотрят на это совсем иначе: они считают, что профицит внешнеторгового баланса Германии и навязываемый Берлином курс жесткой экономии повинны в том, что уровень безработицы остается высоким и европейская экономика по сравнению с американской развивается хуже.
Успех партий, апеллирующих в своей политике к таким взглядам, — это тревожный сигнал. Он показывает, насколько хрупким остается политический консенсус относительно путей к сохранению евро. Хоть он и был достигнут на многочисленных саммитах глав государств и правительств, во многих странах его составляющие вызывают жаркие споры. Одним из последствий такого положения дел явилось то, что политический класс в некоторых странах, принявших на себя серьезные обязательства по сокращению расходов и проведению реформ, лишился доверия граждан. В отдельных государствах новому правительству под давлением ЕС пришлось продолжать экономическую политику прежнего кабмина, которую критиковали соответствующие партии в своей предвыборной кампании. В результате европейским лидерам удалось предотвратить «распад» евро после 2009 года. Но в долгосрочной перспективе единую валюту можно сохранить, только если все участники будут понимать, что им это выгодно. В настоящий момент это не так. Широким слоям населения пришлось пострадать не только в Греции. Велика опасность того, что позиции радикальных противников сокращения расходов и реформ усилятся и в других странах. Опять-таки определенный риск существует и в Федеративной Республике: партия «Альтернатива для Германии», скептически настроенная по отношению к единой европейской валюте, останется в выигрыше, если Ангела Меркель снова даст зеленый свет приумножению греческих долгов.
Ясно одно: пространства для политического маневра маловато. Меркель не может пойти на поводу у тех, кто призывает оживить экономику новыми кредитами. Но в то же время было бы ошибкой оставлять тему экономического роста на откуп критикам ее политики. Так, во многих странах ЕС сложилось ошибочное впечатление, будто экономические реформы и рост ВВП взаимоисключают друг друга. В последние годы нередко можно было услышать, что в результате кризиса сложилась новая европейская внутренняя политика. Но сюда должна относиться и способность к сочувствию: к пониманию и учету того, что движет гражданами в других европейских регионах. Меркель снова не смогла подыскать для своей политики хорошие слова. А это позволило европопулистам без труда «вписать» Германию в образ врага, выставив ее страной, по воле которой другие страдают.
Популисты начнут терять свои позиции только в том случае, если европейские политики и, в частности, канцлер Меркель, несмотря на весь реформаторский пыл, предложат хоть какую-то перспективу странам на юге ЕС с их все еще слабой экономикой.
Перевод: Владимир Широков
