— Вы допускали мысль, что Владимир Путин может сделать вас специальным представителем и отправить на переговоры в Киев?
— Это стало сюрпризом. Год назад, 20 февраля, в четверг, во второй половине дня он позвонил мне на работу. Я тогда еще был Уполномоченным по правам человека в РФ. Сегодня я не обременен государственными постами, занимаю целый ряд общественных должностей, а также являюсь профессором Высшей школы экономики в Москве. Тогда я получал информацию от экспертов нашего МИДа и Совета национальной безопасности. После звонка президента мы разговаривали с ним еще около получаса в Кремле, после чего я вылетел на президентском самолете в Киев.
— Какие инструкции вы получили от Путина?
— Для России было важно внести ясность в отношения между законным, избранным президентом Виктором Януковичем и оппозицией в Киеве так, чтобы покончить с незаконным хаосом на улицах. Между прочим, когда меня проводили в рабочий кабинет Путина, он разговаривал по телефону с канцлером Ангелой Меркель.
— В чем вы видите причины тогдашнего кровавого кризиса на Украине, приведшего к свержению президента Януковича?
— На Украине сложилась классическая революционная ситуация, которая объясняется главным образом внутренней обстановкой в стране. Люди там потеряли веру во власть. Они были недовольны своей жизнью и беспредельной коррупцией. Все это вызывало гнев и отторжение.
— В Москве часто утверждают, что за переворотом в Киеве стоит длинная рука США; многие на Западе считают виновником кровавой бани Россию...
— Я не верю в примитивные конспирологические теории и не считаю, что главной причиной Майдана является деятельность спецслужб каких-либо других держав, которая в итоге привела-де к свержению президента. Конечно, украинской ситуацией пытались воспользоваться извне — в собственных целях. Протестное движение сразу же после отказа президента Януковича подписывать соглашение об ассоциации с Евросоюзом было захвачено радикальными националистами.
— Какой была атмосфера в президентском дворце, когда после полуночи вы присоединились к переговорам?
— Я бы назвал это с трудом скрываемой паникой.
— А что обсуждалось?
— Янукович уже был готов пойти на досрочные выборы и на другие уступки. Но три джентльмена из оппозиции предъявляли все новые и новые требования. В какой-то момент я сказал нынешнему премьер-министру Арсению Яценюку, что он ведет переговоры как классический советский дипломат. Он хотел обсуждать исключительно уступки другой стороны, а не своей собственной.
— Почему вы парафировали соглашение между президентом Януковичем и оппозицией, но не подписали его?
— Я парафировал текст, поскольку рано утром 21 февраля еще считал его хорошим компромиссным документом, который обяжет президента Украины и движение Майдана к мирному решению, достойному демократической страны. Уже на следующий день я понял, что президент Путин и министр иностранных дел Сергей Лавров были полностью правы, воздержавшись от подписания.
— Потому что Москва обладала большей информацией, чем главы западных МИДов?
— Потому, что, как оказалось, Янукович под давлением слухов и сообщений о штурме агрессивно настроенными активистами с Майдана собирал чемоданы. В результате его внезапного исчезновения, а также односторонних революционных действий оппозиции мои западные коллеги по ночным переговорам оказались явно скомпрометированными. Как если бы им просто-напросто плюнули в лицо. В результате соглашение это, как ни печально, повисло в воздухе и сегодня мы имеем на Украине жестокую, бессмысленную и братоубийственную гражданскую войну.
— Разве Россия не раздувает ее, поддерживая сепаратистов на востоке Украины?
— Давайте не будем путать причину со следствием. К сожалению, самую негативную роль играл и играет Запад. Он пытается, расширяя ЕС и НАТО, перенести линию раздела Европы с Эльбы до Смоленска, до нашей западной границы, вместе с тем исключая Россию из этой якобы системы безопасности. Доктрина, согласно которой Россию нужно лишить ее исторической зоны влияния, Украины, а лучше еще и Беларуси, к сожалению, возобладала над Парижской хартией 1990 года. Речь в ней шла о том, что мы будем вместе создавать прочный миропорядок в Европе. Михаил Горбачев недавно напоминал об этом в интервью «Шпигелю». Кстати, приглашение к новому диалогу по созданию (или модернизации) системы безопасности в современной Европе было сделано Москвой сравнительно недавно. И — отвергнуто.
— Разве вступление Украины в НАТО обсуждалось не в отдаленной перспективе?
— Как бы то ни было, на Майдане говорили: мы хотим в Европу, мы хотим в систему безопасности НАТО, да и Североатлантический альянс (на бухарестском саммите в апреле 2008 года) тоже уже говорил о долгосрочной перспективе принятия. И как России следовало на это реагировать?
— Предоставить украинцам решать самостоятельно.
— Я уже говорил, что наступление НАТО — одна волна расширения НАТО на Восток за другой — было большой ошибкой Запада. Наш инстинктивный оборонительный рефлекс привел к колоссальному усилению в России шовинизма и национализма. В то время как в 90-е годы мы проводили нелегкие экономические реформы, когда многим у нас пришлось тяжело, Запад воспользовался нашей слабостью, чтобы низвести Россию до уровня второсортной державы. К моему великому сожалению, многие в России сегодня ставят под вопрос нашу однозначную принадлежность к европейской цивилизации. Много говорят о России как о самостоятельном, противостоящем Западу мире.
— Какими вы видите итоги революции на Майдане?
— Это была антикоррупционная и антиолигархическая революция. Революция победила. И кто сегодня у власти? Олигархи. Они же коррупционеры. А националисты запада и востока Украины физически уничтожают друг друга, а заодно и мирных граждан.
— Кто виноват в войне на востоке Украины?
— Александр Исаевич Солженицын говорил, что революция — это «хаос с невидимым стальным стержнем в центре хаоса». Однако на Украине было два стержня, один в Киеве и в Западной Украине, а другой в Восточной Украине. И там, и там люди были недовольны коррупцией, но в остальном представления были совершенно различными. Новые власти в Киеве очень по-революционному поторопились, все больше и больше натравливая против себя совершенно по-иному настроенный восток страны разными глупыми и авантюрными инициативами. Провозгласив Москву символом зла, они сами себя мгновенно превратили в глазах граждан огромной части востока Украины в точно такой же символ. В итоге Украина скатилась в гражданскую войну. А покончить с такой войной, как показал истекший год, неизмеримо труднее, чем ее предотвратить.
