Архивная публикация 1999 года: "80 млрд. терзаний"
Об этом, а также об основных параметрах планируемого сейчас бюджета-2000 "Профилю" рассказал специальный представитель президента РФ по связям с международными финансовыми организациями в ранге первого заместителя председателя правительства Михаил ЗАДОРНОВ."Профиль": Михаил Михайлович, скоро годовщина 17 августа. Что с тех пор изменилось в нашей макроэкономике?
Михаил Задорнов: Напомню, что прошлой осенью нам предсказывали 6--8% падения объемов производства (об этом говорят февральские, мартовские, даже апрельские доклады Мирового банка и МВФ). На самом же деле -- при самом худшем сценарии -- падение в нынешнем году составит 1--2%, а если реально, то можно говорить о нулевом уровне. Не исключено, что мы будем иметь даже некоторый рост. По данным Госкомстата, в первом полугодии индекс промышленного производства на 3% превышает прошлогодний показатель в сопоставимых ценах.
Инфляция неуклонно снижается и в июне была меньше 2%. Правда, думаю, что в июле произойдет небольшой скачок, который связан с рядом факторов, в частности с ростом цен на бензин, введением в Москве 2-процентного налога с продаж и отменой льгот по НДС на ряд продовольственных товаров. Кроме того, традиционно 1 июля многие тарифы -- на жилье, на услуги связи и т.п. -- индексируются. Но в августе и сентябре, надеюсь, продолжится сезонное снижение инфляции. Конечно, заложенный в бюджет рубеж в 30% мы, конечно, превысим -- по нашим расчетам, инфляция по итогам года составит около 45%. Но нужно заметить, что именно на такой показатель мы ориентировались, когда разрабатывали экономическую программу с МВФ.
"П.": Цифры, конечно, впечатляют. Но ведь, к примеру, в росте мировых цен на нефть -- а они существенно влияют на валютные поступления в бюджет -- заслуги правительства нет.
М.З.: Рост мировых цен на нефть начал сказываться на экономике только примерно с апреля--мая. Я сейчас смотрю западную прессу -- там тоже пишут, что России помог рост цен на нефть и подъем связан именно с этим фактором. Это абсолютная иллюзия. Они просто не понимают, что явилось основной причиной роста. На самом деле это была девальвация рубля и связанное с ней полное изменение торгового баланса страны.
Для экономики в целом рост цен на нефть приобрел значение в апреле, а на бюджете начал сказываться с конца мая. Июнь стал первым месяцем, когда мы стали получать двойную ставку экспортных пошлин на нефть, а нефтяники начали погашать налоговые недоимки в бюджет. Только с июня бюджет испытал рост цен на нефть, и в полной мере эффект будет виден только во втором полугодии.
"П.": Говорят, в первом полугодии бюджет выполнен по всем основным параметрам...
М.З.: Доходы, даже по сравнению с увеличенной и согласованной с МВФ новой планкой, превышают запланированные на 6 млрд. рублей. Это является абсолютно беспрецедентным фактом для России последних лет. Мы никогда не выполняли согласованные с МВФ обязательства по сбору средств в доходную часть бюджета.
Что касается первичного профицита, то, по нашим оценкам, он составил 1,5%. Даже несмотря на то, что у нас в течение двух месяцев не было заложенных в бюджет внешних поступлений.
Положительно сказывается на промышленности и сфере услуг снижение задолженности по зарплатам и пенсиям. Суммарные долги по ним федерального и региональных бюджетов на 1 октября прошлого года составляли 60 млрд. рублей, сейчас -- 17--18 млрд. То есть налицо сокращение на две трети. Эти деньги пошли на закупку товаров, что поддержало спрос, а значит, и производство.
"П.": То есть эффект девальвации продолжает положительно сказываться на экономике?
М.З.: Да. Впрочем, сейчас он начинает понемногу угасать. Курс с начала марта, вот уже четыре с лишним месяца, остается неизменным. При этом рост цен составляет 1,5--2% в месяц. Идет реальное укрепление рубля, что съедает эффект девальвации. С другой стороны, идет процесс инфляции издержек (в том числе рост цен на топливо). И экспортеры, поджимаемые снизу ростом издержек, теряют сверхприбыль. Но прибыль еще достаточно велика. И хотя эффект девальвации затухает, он еще будет ощущаться до конца года.
"П.": Значит, пока необходимости прибегать к эмиссии нет?
М.З.: За прошедшее после кризиса время нам удалось найти баланс между неконтролируемой эмиссией и необходимым увеличением денежной массы.
Эмиссия делится на три основные составляющие. Первая -- это кредиты ЦБ правительству, на что в бюджете-99, напомню, было заложено 34 млрд. рублей. На сегодняшний день правительство использовало только 13,5 млрд., то есть чуть больше трети. И я думаю, за июль--август эта цифра вряд ли увеличится. Хотя не надо забывать, что правительство использовало $4,5 млрд. валютных резервов ЦБ для выплаты по внешним долгам и, по-видимому, часть этих средств будет возвращена Центральному банку из тех заимствований, которые мы будем делать во втором полугодии. Остальное Банку России будет возвращено позднее.
Вторая составляющая эмиссии ЦБ -- это кредиты коммерческим банкам, которые хотя и не достигают объемов октября--ноября прошлого года, когда ЦБ потратил на эти цели около 20 млрд. рублей, но в небольших объемах имеют место.
И наконец, третья составляющая эмиссионного потока, который и сформировал определенный денежный "навес" свободных остатков средств на корсчетах банков и депозитов ЦБ,-- это покупка валюты. В том-то и проблема: Центральный банк покупал валюту для оплаты внешнего долга, а рубли, которые он тратил на покупку валюты, оставались на счетах коммерческих банков -- продавцов валюты. Этот "навес", составлявший около 70--80 млрд. рублей, при сохранении подобной тенденции представлял собой потенциальную угрозу валютному курсу.
"П.": Почему вы говорите об этой опасности в прошедшем времени? Сейчас такой угрозы нет?
М.З.: Договоренность с МВФ не только позволяет решить проблемы внешнего долга, бюджета второго полугодия, получить международную поддержку российской экономической программы, но и дает возможность сократить этот денежный "навес".
"П.": Можно ли говорить, что эти деньги будут направлены в реальный сектор или, по крайней мере, вытеснят бартер в расчетах?
М.З.: Это мнение тех, кто считает: главное -- напечатать деньги, а они уже сами пойдут в производство. На самом деле автоматически это не происходит и не произойдет.
Какая логика была у сторонников наращивания денежной массы? ЦБ и правительство специально не выпускают деньги, в результате их не хватает. Как итог -- спад производства, отсутствие инвестиций и т.д. Банки как спекулянты не хотят вкладывать в производство, а все свободные средства направляют в ГКО или иные краткосрочные бумаги.
Самое характерное подтверждение ошибки сторонников эмиссии -- последние месяцы.
ГКО не существуют, есть только ОФЗ -- очень узкий рынок, и доходность его в силу большого объема свободных денег постоянно снижается. Но из-за узости этого рынка и низкой доходности проводить на нем спекулятивные операции невозможно.
Рынок акций, который сейчас неуклонно растет, тем не менее тоже узок: его среднедневные обороты на сегодня составляют около $15 млн. Так что и на нем проводить крупномасштабные операции, как полтора года назад, не удается.
Денежная масса резко увеличилась. Ведь 80 млрд. на банковских счетах -- это достаточно большой объем. По логике тех, кто выступает за масштабную эмиссию, в этой ситуации деньги должны начать перетекать в реальный сектор. Но этого не происходит. Кредит реальному сектору со стороны банковской системы увеличился, но всего на 2%.
"П.": Получается, что у банков есть деньги, которые тем не менее не идут в реальный сектор -- даже несмотря на отсутствие финансовых рынков. Почему?
М.З.: Банки предпочитают держать средства на депозитах в Центральном банке. При инфляции, которая сейчас составляет 28% в год, они готовы размещать деньги под 15% годовых в ЦБ на краткосрочных депозитах, а не вкладывать в промышленность.
Таким образом, проблема не столько в объеме денежной массы, сколько в эффективности конкретных проектов, в гарантиях прав кредиторов, в уверенности коммерческих банков в возврате вложенных средств. Основное препятствие для вливания финансов в реальный сектор не в денежной сфере, а на микроуровне и на стыке банковской системы и реального сектора, конкретного предприятия. Разумеется, пока мы эту проблему не решим, мы не сможем реально оживить производство при помощи тех накоплений, которые существуют сейчас в экономике.
И точно так же в первом полугодии был развенчан еще один миф: вот мы сейчас привлечем те $20 млрд., которые население держит в чулках, и сразу решим все проблемы.
Так вот, у нас уже сейчас есть упомянутые 80 млрд. рублей, то есть около $3 млрд.,-- но даже эта сумма в реальный сектор не идет. Что уж говорить об объемах, семикратно превышающих эту цифру?
Отсюда общий вывод, который мы должны учитывать при формировании экономической стратегии на будущее: недостаток средств в реальном секторе вызван прежде всего тем, что из-за сформировавшихся там отношений собственности, устарелости оборудования, низкого уровня менеджмента и т.д. владельцы средств не воспринимают нашу промышленность как источник возможной прибыли. Причем речь идет не о сверхприбылях, а хотя бы о минимальных доходах от вложенных средств. Естественно, подобные соображения останавливают и иностранных инвесторов.
"П.": Что касается названных 80 млрд. рублей: как сделать так, чтобы они не обрушили финансовый рынок?
М.З.: Делать это мы будем, в частности, путем выпуска краткосрочных бумаг. Этот рынок будет развиваться по двум направлениям. Но сразу подчеркну, что "второго издания" ГКО не будет.
Первое направление -- так называемые БОБРы (бескупонные облигации Банка России). По вступившему в силу закону ЦБ может использовать этот денежный инструмент только до конца нынешнего года, а общий объем выпуска данных бумаг в законе жестко ограничен. Потенциальная емкость рынка облигаций Банка России до конца года составляет примерно 25--30 млрд. рублей.
Второе направление выпуска краткосрочных бумаг обеспечивает Минфин. Принято принципиальное решение правительства об эмиссии новых дополнительных инструментов, в том числе краткосрочных. Более того, Минфин уже провел первое открытое размещение облигаций сберегательного займа. До конца года согласно бюджету максимальный объем заимствований, производимых через эти бумаги, составит 17,5 млрд. рублей.
Таким образом, общая емкость рынка краткосрочных бумаг до конца года составит около 42 млрд. рублей. При помощи этих инструментов можно будет задействовать половину из образовавшихся у комбанков свободных средств. Остальное возьмет на себя рынок акций и реальный сектор, кредитование которого, несмотря на указанные выше проблемы, все-таки постепенно нарастает.
Следовательно, прогнозы какого-то резкого скачка доллара не имеют под собой реальной почвы: необходимые для этого свободные рубли мы связали, нет для этого и других необходимых условий.
"П.": Каков ваш прогноз относительно доллара?
М.З.: Доллар, конечно, будет продолжать расти, но в контролируемых правительством рамках. Так, в составляющемся сейчас проекте бюджета-2000 заложен среднегодовой курс $1=30--32 рублям.
"П.": Что лежит в основе данного прогноза?
М.З.: Думаю, основным ориентиром для темпов роста обменного курса должен быть темп роста цен. При этом мы не должны забывать о двух вещах: реальных доходах населения и техническом перевооружении нашей промышленности. Потому что у нас импорт машин и оборудования сократился по сравнению с докризисным периодом на треть. Таким образом, если в интересах экспортеров мы будем держать курс все время заниженным, и так почти не обновляемая на протяжении последнего десятилетия технологическая база страны будет и дальше приходить в упадок.
Поэтому, если рассуждать о более долгосрочной перспективе, рубль должен шаг за шагом -- пусть это будут 3--5% в год -- укрепляться.
Суммируя, скажу: рост курса доллара должен быть несколько меньше темпа инфляции, чтобы рубль укреплялся. Хотя уровня прошлого лета мы достигнем не через 2--3 года, а лет через 7--10.
"П.": А что касается более близких перспектив -- например конца нынешнего года и начала следующего?
М.З.: Я хотел бы избежать точных оценок.
"П.": Тем не менее, если я назову цифру 27--28 рублей за $1, это не будет ошибкой?
М.З.: Я не исключаю эту цифру.
"П.": В том случае, если инфляция останется под контролем?
М.З.: Никакого нового 17 августа нас не ожидает. В проекте бюджета-2000 мы предполагаем, что инфляция в следующем году составит примерно 18--22%. Да, это консервативная, то есть достаточно оптимистическая оценка. Но существенно за указанные пределы мы не выйдем.
"П.": Откуда такая уверенность?
М.З.: Потому что бюджет будущего года создается при наличии гораздо большей ясности по основным внутри- и внешнеэкономическим параметрам, чем бюджет-99.
Ведь когда мы сводили бюджет этого года, у нас было слишком много неопределенности по трем ключевым моментам. Во-первых, мы не знали основные макроэкономические показатели (в том числе темпы инфляции и величину обменного курса). Во-вторых, у нас не было договоренностей с международными финансовыми организациями о предоставлении закладываемых в бюджет кредитов. И в-третьих, у нас не было никакого решения по долгу внутреннему.
Сейчас ситуация несравнимо благоприятнее. Проблемы внутреннего долга -- кроме облигаций Внешэкономбанка, по которым решение будет в конце года,-- решены. С международными организациями, я надеюсь, к моменту утверждения бюджета у нас будет полностью согласованная программа по реструктуризации советского и собственно российского внешнего долга, включая выплаты, приходящиеся на 2000 год. Таким образом, имея ясность по исходным данным, можно четко планировать бюджет.
"П.": Значит, изменений экономического курса в будущем году вы не прогнозируете?
М.З.: В 2000 году мы продолжим линию года нынешнего. То есть будем повышать первичный профицит бюджета (2,8% против 2% в нынешнем году). Планируем также повысить уровень доходов по отношению к ВВП. В этом году по данному показателю мы держим планку на уровне 12,7%. В следующем должны прибавить хотя бы еще 0,7%.
Платежи по внешнему долгу не будут принципиально больше, чем в этом году (в этом году мы закладывали $9,5 млрд., и в следующем будет примерно так же).
Несколько выше доходы, более высокий первичный профицит, платежи по долгам примерно в том же объеме -- вот базовые принципы бюджета-2000.
"П.": А конкретные макроэкономические показатели?
М.З.: В проекте бюджета будущего года мы основываемся на том, что рост ВВП составит примерно 1,5%. Впрочем, это осторожная оценка, так как эффект девальвации выдыхается, а всплеска инвестиций не ожидается: в выборные годы, как показывает опыт, роста притока капиталов не наблюдается. Однако, может быть, ВВП вырастет и несколько больше. Инфляция, повторю, 18--22%.
Мы закладываем в бюджет и определенный рост реальных доходов населения. Сейчас пока невозможно говорить о конкретном объеме этого роста, но задача такая стоит. Видимо, будет проведена индексация зарплат и пенсий.
"П.": Но ведь в 2000 году должны состояться президентские выборы. А это, как показывает опыт, очень серьезное испытание для экономики...
М.З.: Надеюсь, что предстоящие в будущем году выборы не будут иметь ощутимых отрицательных последствий для экономики. В бюджете-2000 на их проведение будет заложено 2,5--3 млрд. рублей, впрочем, как и в бюджете нынешнего года. Понятно, что я называю те суммы, которые идут на содержание избирательных комиссий, наполнение избирательных фондов кандидатов и т.д.
Об этом, а также об основных параметрах планируемого сейчас бюджета-2000 "Профилю" рассказал специальный представитель президента РФ по связям с международными финансовыми организациями в ранге первого заместителя председателя правительства Михаил ЗАДОРНОВ."Профиль": Михаил Михайлович, скоро годовщина 17 августа. Что с тех пор изменилось в нашей макроэкономике?
Михаил Задорнов: Напомню, что прошлой осенью нам предсказывали 6--8% падения объемов производства (об этом говорят февральские, мартовские, даже апрельские доклады Мирового банка и МВФ). На самом же деле -- при самом худшем сценарии -- падение в нынешнем году составит 1--2%, а если реально, то можно говорить о нулевом уровне. Не исключено, что мы будем иметь даже некоторый рост. По данным Госкомстата, в первом полугодии индекс промышленного производства на 3% превышает прошлогодний показатель в сопоставимых ценах.
Инфляция неуклонно снижается и в июне была меньше 2%. Правда, думаю, что в июле произойдет небольшой скачок, который связан с рядом факторов, в частности с ростом цен на бензин, введением в Москве 2-процентного налога с продаж и отменой льгот по НДС на ряд продовольственных товаров. Кроме того, традиционно 1 июля многие тарифы -- на жилье, на услуги связи и т.п. -- индексируются. Но в августе и сентябре, надеюсь, продолжится сезонное снижение инфляции. Конечно, заложенный в бюджет рубеж в 30% мы, конечно, превысим -- по нашим расчетам, инфляция по итогам года составит около 45%. Но нужно заметить, что именно на такой показатель мы ориентировались, когда разрабатывали экономическую программу с МВФ.
"П.": Цифры, конечно, впечатляют. Но ведь, к примеру, в росте мировых цен на нефть -- а они существенно влияют на валютные поступления в бюджет -- заслуги правительства нет.
М.З.: Рост мировых цен на нефть начал сказываться на экономике только примерно с апреля--мая. Я сейчас смотрю западную прессу -- там тоже пишут, что России помог рост цен на нефть и подъем связан именно с этим фактором. Это абсолютная иллюзия. Они просто не понимают, что явилось основной причиной роста. На самом деле это была девальвация рубля и связанное с ней полное изменение торгового баланса страны.
Для экономики в целом рост цен на нефть приобрел значение в апреле, а на бюджете начал сказываться с конца мая. Июнь стал первым месяцем, когда мы стали получать двойную ставку экспортных пошлин на нефть, а нефтяники начали погашать налоговые недоимки в бюджет. Только с июня бюджет испытал рост цен на нефть, и в полной мере эффект будет виден только во втором полугодии.
"П.": Говорят, в первом полугодии бюджет выполнен по всем основным параметрам...
М.З.: Доходы, даже по сравнению с увеличенной и согласованной с МВФ новой планкой, превышают запланированные на 6 млрд. рублей. Это является абсолютно беспрецедентным фактом для России последних лет. Мы никогда не выполняли согласованные с МВФ обязательства по сбору средств в доходную часть бюджета.
Что касается первичного профицита, то, по нашим оценкам, он составил 1,5%. Даже несмотря на то, что у нас в течение двух месяцев не было заложенных в бюджет внешних поступлений.
Положительно сказывается на промышленности и сфере услуг снижение задолженности по зарплатам и пенсиям. Суммарные долги по ним федерального и региональных бюджетов на 1 октября прошлого года составляли 60 млрд. рублей, сейчас -- 17--18 млрд. То есть налицо сокращение на две трети. Эти деньги пошли на закупку товаров, что поддержало спрос, а значит, и производство.
"П.": То есть эффект девальвации продолжает положительно сказываться на экономике?
М.З.: Да. Впрочем, сейчас он начинает понемногу угасать. Курс с начала марта, вот уже четыре с лишним месяца, остается неизменным. При этом рост цен составляет 1,5--2% в месяц. Идет реальное укрепление рубля, что съедает эффект девальвации. С другой стороны, идет процесс инфляции издержек (в том числе рост цен на топливо). И экспортеры, поджимаемые снизу ростом издержек, теряют сверхприбыль. Но прибыль еще достаточно велика. И хотя эффект девальвации затухает, он еще будет ощущаться до конца года.
"П.": Значит, пока необходимости прибегать к эмиссии нет?
М.З.: За прошедшее после кризиса время нам удалось найти баланс между неконтролируемой эмиссией и необходимым увеличением денежной массы.
Эмиссия делится на три основные составляющие. Первая -- это кредиты ЦБ правительству, на что в бюджете-99, напомню, было заложено 34 млрд. рублей. На сегодняшний день правительство использовало только 13,5 млрд., то есть чуть больше трети. И я думаю, за июль--август эта цифра вряд ли увеличится. Хотя не надо забывать, что правительство использовало $4,5 млрд. валютных резервов ЦБ для выплаты по внешним долгам и, по-видимому, часть этих средств будет возвращена Центральному банку из тех заимствований, которые мы будем делать во втором полугодии. Остальное Банку России будет возвращено позднее.
Вторая составляющая эмиссии ЦБ -- это кредиты коммерческим банкам, которые хотя и не достигают объемов октября--ноября прошлого года, когда ЦБ потратил на эти цели около 20 млрд. рублей, но в небольших объемах имеют место.
И наконец, третья составляющая эмиссионного потока, который и сформировал определенный денежный "навес" свободных остатков средств на корсчетах банков и депозитов ЦБ,-- это покупка валюты. В том-то и проблема: Центральный банк покупал валюту для оплаты внешнего долга, а рубли, которые он тратил на покупку валюты, оставались на счетах коммерческих банков -- продавцов валюты. Этот "навес", составлявший около 70--80 млрд. рублей, при сохранении подобной тенденции представлял собой потенциальную угрозу валютному курсу.
"П.": Почему вы говорите об этой опасности в прошедшем времени? Сейчас такой угрозы нет?
М.З.: Договоренность с МВФ не только позволяет решить проблемы внешнего долга, бюджета второго полугодия, получить международную поддержку российской экономической программы, но и дает возможность сократить этот денежный "навес".
"П.": Можно ли говорить, что эти деньги будут направлены в реальный сектор или, по крайней мере, вытеснят бартер в расчетах?
М.З.: Это мнение тех, кто считает: главное -- напечатать деньги, а они уже сами пойдут в производство. На самом деле автоматически это не происходит и не произойдет.
Какая логика была у сторонников наращивания денежной массы? ЦБ и правительство специально не выпускают деньги, в результате их не хватает. Как итог -- спад производства, отсутствие инвестиций и т.д. Банки как спекулянты не хотят вкладывать в производство, а все свободные средства направляют в ГКО или иные краткосрочные бумаги.
Самое характерное подтверждение ошибки сторонников эмиссии -- последние месяцы.
ГКО не существуют, есть только ОФЗ -- очень узкий рынок, и доходность его в силу большого объема свободных денег постоянно снижается. Но из-за узости этого рынка и низкой доходности проводить на нем спекулятивные операции невозможно.
Рынок акций, который сейчас неуклонно растет, тем не менее тоже узок: его среднедневные обороты на сегодня составляют около $15 млн. Так что и на нем проводить крупномасштабные операции, как полтора года назад, не удается.
Денежная масса резко увеличилась. Ведь 80 млрд. на банковских счетах -- это достаточно большой объем. По логике тех, кто выступает за масштабную эмиссию, в этой ситуации деньги должны начать перетекать в реальный сектор. Но этого не происходит. Кредит реальному сектору со стороны банковской системы увеличился, но всего на 2%.
"П.": Получается, что у банков есть деньги, которые тем не менее не идут в реальный сектор -- даже несмотря на отсутствие финансовых рынков. Почему?
М.З.: Банки предпочитают держать средства на депозитах в Центральном банке. При инфляции, которая сейчас составляет 28% в год, они готовы размещать деньги под 15% годовых в ЦБ на краткосрочных депозитах, а не вкладывать в промышленность.
Таким образом, проблема не столько в объеме денежной массы, сколько в эффективности конкретных проектов, в гарантиях прав кредиторов, в уверенности коммерческих банков в возврате вложенных средств. Основное препятствие для вливания финансов в реальный сектор не в денежной сфере, а на микроуровне и на стыке банковской системы и реального сектора, конкретного предприятия. Разумеется, пока мы эту проблему не решим, мы не сможем реально оживить производство при помощи тех накоплений, которые существуют сейчас в экономике.
И точно так же в первом полугодии был развенчан еще один миф: вот мы сейчас привлечем те $20 млрд., которые население держит в чулках, и сразу решим все проблемы.
Так вот, у нас уже сейчас есть упомянутые 80 млрд. рублей, то есть около $3 млрд.,-- но даже эта сумма в реальный сектор не идет. Что уж говорить об объемах, семикратно превышающих эту цифру?
Отсюда общий вывод, который мы должны учитывать при формировании экономической стратегии на будущее: недостаток средств в реальном секторе вызван прежде всего тем, что из-за сформировавшихся там отношений собственности, устарелости оборудования, низкого уровня менеджмента и т.д. владельцы средств не воспринимают нашу промышленность как источник возможной прибыли. Причем речь идет не о сверхприбылях, а хотя бы о минимальных доходах от вложенных средств. Естественно, подобные соображения останавливают и иностранных инвесторов.
"П.": Что касается названных 80 млрд. рублей: как сделать так, чтобы они не обрушили финансовый рынок?
М.З.: Делать это мы будем, в частности, путем выпуска краткосрочных бумаг. Этот рынок будет развиваться по двум направлениям. Но сразу подчеркну, что "второго издания" ГКО не будет.
Первое направление -- так называемые БОБРы (бескупонные облигации Банка России). По вступившему в силу закону ЦБ может использовать этот денежный инструмент только до конца нынешнего года, а общий объем выпуска данных бумаг в законе жестко ограничен. Потенциальная емкость рынка облигаций Банка России до конца года составляет примерно 25--30 млрд. рублей.
Второе направление выпуска краткосрочных бумаг обеспечивает Минфин. Принято принципиальное решение правительства об эмиссии новых дополнительных инструментов, в том числе краткосрочных. Более того, Минфин уже провел первое открытое размещение облигаций сберегательного займа. До конца года согласно бюджету максимальный объем заимствований, производимых через эти бумаги, составит 17,5 млрд. рублей.
Таким образом, общая емкость рынка краткосрочных бумаг до конца года составит около 42 млрд. рублей. При помощи этих инструментов можно будет задействовать половину из образовавшихся у комбанков свободных средств. Остальное возьмет на себя рынок акций и реальный сектор, кредитование которого, несмотря на указанные выше проблемы, все-таки постепенно нарастает.
Следовательно, прогнозы какого-то резкого скачка доллара не имеют под собой реальной почвы: необходимые для этого свободные рубли мы связали, нет для этого и других необходимых условий.
"П.": Каков ваш прогноз относительно доллара?
М.З.: Доллар, конечно, будет продолжать расти, но в контролируемых правительством рамках. Так, в составляющемся сейчас проекте бюджета-2000 заложен среднегодовой курс $1=30--32 рублям.
"П.": Что лежит в основе данного прогноза?
М.З.: Думаю, основным ориентиром для темпов роста обменного курса должен быть темп роста цен. При этом мы не должны забывать о двух вещах: реальных доходах населения и техническом перевооружении нашей промышленности. Потому что у нас импорт машин и оборудования сократился по сравнению с докризисным периодом на треть. Таким образом, если в интересах экспортеров мы будем держать курс все время заниженным, и так почти не обновляемая на протяжении последнего десятилетия технологическая база страны будет и дальше приходить в упадок.
Поэтому, если рассуждать о более долгосрочной перспективе, рубль должен шаг за шагом -- пусть это будут 3--5% в год -- укрепляться.
Суммируя, скажу: рост курса доллара должен быть несколько меньше темпа инфляции, чтобы рубль укреплялся. Хотя уровня прошлого лета мы достигнем не через 2--3 года, а лет через 7--10.
"П.": А что касается более близких перспектив -- например конца нынешнего года и начала следующего?
М.З.: Я хотел бы избежать точных оценок.
"П.": Тем не менее, если я назову цифру 27--28 рублей за $1, это не будет ошибкой?
М.З.: Я не исключаю эту цифру.
"П.": В том случае, если инфляция останется под контролем?
М.З.: Никакого нового 17 августа нас не ожидает. В проекте бюджета-2000 мы предполагаем, что инфляция в следующем году составит примерно 18--22%. Да, это консервативная, то есть достаточно оптимистическая оценка. Но существенно за указанные пределы мы не выйдем.
"П.": Откуда такая уверенность?
М.З.: Потому что бюджет будущего года создается при наличии гораздо большей ясности по основным внутри- и внешнеэкономическим параметрам, чем бюджет-99.
Ведь когда мы сводили бюджет этого года, у нас было слишком много неопределенности по трем ключевым моментам. Во-первых, мы не знали основные макроэкономические показатели (в том числе темпы инфляции и величину обменного курса). Во-вторых, у нас не было договоренностей с международными финансовыми организациями о предоставлении закладываемых в бюджет кредитов. И в-третьих, у нас не было никакого решения по долгу внутреннему.
Сейчас ситуация несравнимо благоприятнее. Проблемы внутреннего долга -- кроме облигаций Внешэкономбанка, по которым решение будет в конце года,-- решены. С международными организациями, я надеюсь, к моменту утверждения бюджета у нас будет полностью согласованная программа по реструктуризации советского и собственно российского внешнего долга, включая выплаты, приходящиеся на 2000 год. Таким образом, имея ясность по исходным данным, можно четко планировать бюджет.
"П.": Значит, изменений экономического курса в будущем году вы не прогнозируете?
М.З.: В 2000 году мы продолжим линию года нынешнего. То есть будем повышать первичный профицит бюджета (2,8% против 2% в нынешнем году). Планируем также повысить уровень доходов по отношению к ВВП. В этом году по данному показателю мы держим планку на уровне 12,7%. В следующем должны прибавить хотя бы еще 0,7%.
Платежи по внешнему долгу не будут принципиально больше, чем в этом году (в этом году мы закладывали $9,5 млрд., и в следующем будет примерно так же).
Несколько выше доходы, более высокий первичный профицит, платежи по долгам примерно в том же объеме -- вот базовые принципы бюджета-2000.
"П.": А конкретные макроэкономические показатели?
М.З.: В проекте бюджета будущего года мы основываемся на том, что рост ВВП составит примерно 1,5%. Впрочем, это осторожная оценка, так как эффект девальвации выдыхается, а всплеска инвестиций не ожидается: в выборные годы, как показывает опыт, роста притока капиталов не наблюдается. Однако, может быть, ВВП вырастет и несколько больше. Инфляция, повторю, 18--22%.
Мы закладываем в бюджет и определенный рост реальных доходов населения. Сейчас пока невозможно говорить о конкретном объеме этого роста, но задача такая стоит. Видимо, будет проведена индексация зарплат и пенсий.
"П.": Но ведь в 2000 году должны состояться президентские выборы. А это, как показывает опыт, очень серьезное испытание для экономики...
М.З.: Надеюсь, что предстоящие в будущем году выборы не будут иметь ощутимых отрицательных последствий для экономики. В бюджете-2000 на их проведение будет заложено 2,5--3 млрд. рублей, впрочем, как и в бюджете нынешнего года. Понятно, что я называю те суммы, которые идут на содержание избирательных комиссий, наполнение избирательных фондов кандидатов и т.д.
ФЕДОР ЖЕРДЕВ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
