29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2003 года: "Алхимия бюджета"

Архивная публикация 2003 года: "Алхимия бюджета"

Главное в работе с деньгами -- знание законов диалектики. Например, чтобы добиться снижения инфляции, нужно срочно повышать внутренние цены на газ. А для уменьшения внешнего долга следует занимать деньги на Западе, имея при этом нерастраченные свои. С этими прописными истинами журналиста "Профиля" ознакомил вице-премьер и министр финансов РФ Алексей КУДРИН."Профиль": Алексей Леонидович, вы недавно обещали через несколько лет снижение инфляции до 3% в год. "Несколько лет" -- это когда?
Алексей Кудрин: У нас есть все основания считать, что мы действительно сможем сократить уровень инфляции до 3% к 2008 году. В принципе, это было бы реально сделать и быстрее, используя ряд инструментов финансовой политики. Другое дело, что более значительному снижению инфляции препятствует, в частности, структурное изменение цен на газ и электричество. Сейчас, напомню, цены на газ на внешнем рынке в несколько раз выше, чем внутри России. Эту диспропорцию следует сгладить. Поэтому в следующем году при ожидаемой инфляции в 10% внутренние цены на газ будут повышены на 20%. Структурные изменения в ценообразовании газа будут длиться два-три года -- поэтому в течение указанного срока мы не сможем добиться более существенного снижения инфляции.
"П.": Одновременно с подавлением инфляции будет ли продолжаться укрепление рубля? Это -- целенаправленная политика монетарных властей?
А.К.: В принципе, укрепление национальной валюты -- явление для растущей экономики объективное. Другое дело, что нынешние темпы подорожания рубля обусловлены высокими ценами на нефть и большим притоком валютной выручки в Россию. Такого рода укрепление рубля следует сдерживать, и мы это делаем.
"П.": Но ведь Банк России проводит обратную политику...
А.К.: В большинстве стран за инфляцию отвечают центробанки, а не минфины. Нам же, Минфину и Банку России, приходится постоянно согласовывать свои действия в кредитно-денежной политике.
Недавно я был в Великобритании, и в это время министр финансов внес в парламент проект бюджета страны на будущий год. Я поинтересовался у главы Банка Англии, как он оценивает этот документ. "Банк Англии только приступил к ознакомлению с проектом бюджета, -- с достоинством ответил мне сэр Эдвард Джордж. -- Управляющий Банка Англии не дает советов министру финансов, как формировать бюджет, а тот, в свою очередь, не учит меня, как устанавливать кредитные ставки на рынке".
В России такое невозможно: прежде чем вносить бюджет на рассмотрение Думы, мы проводим согласование его основных параметров с кредитно-денежной политикой ЦБ на будущий год. А в Великобритании эти два ведомства работают отдельно друг от друга.
Другое дело, что в России, в отличие от Великобритании, зависимость бюджета от мировых цен на нефть гораздо больше. Именно из-за нефтяного фактора у нас возникает проблема излишних доходов, а это не всегда положительно влияет на рубль.
Для того чтобы контролировать поступление сверхдоходов, многие нефтяные страны и создавали в свое время стабилизационные фонды. По этому пути пошли и мы, работая над бюджетом-2004.
"П.": В чем разница между создаваемым стабилизационным фондом и уже существующим финансовым резервом?
А.К.: Финрезерв мы создавали для прохождения пика платежей по внешнему долгу в 2003 году. Сегодня уже можно сказать, что этот пик успешно пройден. Во многом в результате этого России был присвоен инвестиционный рейтинг, о чем мы лишь мечтали, готовясь к 2003 году, когда впервые удалось создать финансовый резерв и заложить "первый камень" в конструкцию стабилизационного фонда.
В настоящее время средства резерва находятся в управлении правительства, поэтому мы их использовали, что называется, по необходимости. Например, на кредитование кассовых разрывов, на выдачу ссуд территориям. Кроме того, федеральный бюджет выделил из резерва сельхозпроизводителям на погашение ущерба от стихийных бедствий 7 млрд. рублей, на погашение долгов по оборонному комплексу также пошло 7 млрд. рублей. Кроме того, мы произвели целевую компенсацию выпадающих в связи с отменой налогов на пользователей автодорог доходов некоторым субъектам Федерации.
Общая сумма расходов из финансового резерва составит на конец нынешнего года около 68 млрд. рублей. И в результате к началу 2004 года в резерве останется более 100 млрд. рублей. Эти средства пойдут в стабилизационный фонд, который создается с начала будущего года.
В отличие от финрезерва решения о расходовании стабфонда будут находиться в компетенции Госдумы.
Стабилизационный фонд выполняет задачу аккумулирования средств, которыми можно пользоваться в случае серьезного ухудшения мировой конъюнктуры на нефтяном рынке. И наполняться он также будет преимущественно за счет нефтяных допдоходов. В бюджете-2004 мы из этого источника рассчитываем пополнить стабфонд на 83 млрд. рублей. Исходя из текущих прогнозов, мы предполагаем, что в ближайшие два-три года нам не придется тратить эти деньги.
"П.": Какой должен быть оптимальный размер стабфонда для того, чтобы Россия смогла пережить времена, когда мы перестанем получать допдоходы от продажи нефти?
А.К.: Сейчас мы ориентируемся на 600 млрд. рублей в текущих ценах. Хотя это очень условная величина. В случае снижения цен на нефть до $15 за баррель нам, главное, надо сделать так, чтобы в течение трех лет государство могло безусловно выполнять свои обязательства по заработной плате, пенсиям, пособиям и т.д. Три года -- это оптимальный срок, за который можно пересмотреть бюджетное планирование без ущерба для социальной сферы и населения.
"П.": Где вы будете размещать средства фонда?
А.К.: Мы планируем размещать средства стабфонда в высоконадежные бумаги (типа ААА), которые по определению низкодоходны. Причем -- и это для нас принципиально важно -- размещать средства стабфонда мы будем на внешних рынках, а не на внутреннем.
Логичный вопрос: почему? Поясню: стабфонд выполняет часть задач по недопущению на рынок лишних денег, чтобы не спровоцировать рост инфляции. Если мы будем размещать эти средства на внутреннем рынке, то они осядут на счетах банков и организаций. А нам не нужны лишние деньги в экономике, поскольку это приведет к увеличению инфляции.
Поэтому в данной ситуации мы воспользуемся мировой практикой и разместим средства в самых рентабельных из надежных зарубежных ценных бумаг.
"П.": Получается странная вещь. Деньги стабфонда вы планируете размещать в низкодоходных бумагах на Западе и там же, как записано в проекте бюджета-2004, собираетесь делать новые займы -- причем явно под более высокий процент, чем выручите на размещении средств фонда. Это не странно?
А.К.: Вполне возможно, что нам действительно придется выходить на рынок внешних заимствований (в проекте бюджета-2004 предусмотрен выпуск трехлетних еврооблигаций на сумму $3 млрд. -- "Профиль"). И нас на самом деле упрекают в том, что мы готовы разместить средства под низкую процентную ставку, а заимствовать под более высокую. Однако, размещая средства стабфонда и занимая деньги на Западе, мы решаем две принципиально разные задачи.
Что касается новых займов, то мы их намерены осуществлять для рефинансирования нашего внешнего долга. Поскольку не без основания рассчитываем, что получим деньги по новым займам по более низкой ставке, чем тот средний уровень, по которому мы обслуживаем уже имеющийся долг (на это повлияет и наличие стабфонда). Тогда у нас получится не увеличение расходов, а заметная экономия.
А цель создания стабфонда, повторю, другая -- не оказаться без средств в тот момент, когда мировые цены на нефть уже не будут приносить в бюджет сверхдоходов. А после накопления определенного объема можно смелее направлять средства на погашение долга.
Так что эта разница между ценой заимствования и размещения является платой за стабильность в будущем. Надеюсь, что в этом убедилась и Государственная дума.
"П.": Вы сказали про необходимость рефинансирования госдолга. Как вы это намерены делать?
А.К.: По последним данным, наш общегосударственный долг составляет существенно ниже 40% от ВВП. Это значительно меньше, чем во многих развитых странах, а также ниже предельного показателя для стран Евросоюза (60%). Приведу несколько цифр: к концу нынешнего года, по нашему прогнозу, государственный долг России составит 33,8% от ВВП. Из них внешний долг составит 27,8% от ВВП, внутренний -- 6% от ВВП.
Наш прогноз на следующий год -- уже 29,9%, из которых на внешний долг придется 23,5%, а на внутренний -- 6,4% от ВВП.
При этом в 2003 году из общей суммы погашения внешнего долга в размере $17,3 млрд. нам придется платить $10,9 млрд. собственно долга и $6,4 млрд. -- процентов по обслуживанию долга. В 2004 году предстоит выплатить $16,06 млрд., из них $8,96 млрд. приходится на основной долг, а $7,1 млрд. -- на проценты.
Такое соотношение вряд ли можно считать удачным, и поэтому нам следует подумать о рефинансировании долгов. Это можно сделать либо более дешевыми внешними, либо внутренними заимствованиями. Последние, кроме того, свободны от курсовой зависимости.
Как я уже говорил, мы продолжаем рассматривать возможность внешних займов на выгодных для нас условиях. Но приоритетом для нас остается внутренний рынок, займы на котором для финансовой системы страны рассматриваются как более стабильные.
Заимствования за рубежом связаны с большими рисками, чем на внутреннем рынке. Ведь, занимая деньги за границей, мы подчиняемся законодательству чужой страны. К тому же, если мы, например, допустили просрочку по выплате кредита или резко снизились мировые цены на нефть, наши еврооблигации сразу становятся более рискованными, соответственно, по ним растет доходность. А нам это невыгодно.
Заимствования же на внутреннем рынке подчиняются российскому законодательству. Еще раз напомню, что, кроме того, в российских бумагах отсутствуют курсовые риски и риски, связанные с ценами на нефть и т.д. Поэтому размещение на внутреннем рынке нам более удобно.
"П.": Если мы опять вернулись к теме нефтяной "иглы", то что именно Минфин может сделать для снижения этой зависимости?
А.К.: Ни стабилизационный фонд, ни какие-либо другие подобного рода меры не заменяют рациональной экономической политики.
Российская промышленность должна играть такую же важную роль в экономике, как и нефтяная отрасль. Ведь сейчас доходность нефтяного бизнеса не в пример выше, чем в перерабатывающих отраслях. Поэтому все основные внутренние инвестиционные ресурсы как пылесосом засасываются в ТЭК. А на другие отрасли кредитных средств при таком раскладе идет существенно меньше.
Следовательно, надо повышать инвестиционную привлекательность наших перерабатывающих отраслей. Например, в нынешнем году мы снизили налоговое бремя для перерабатывающих отраслей, сохранив status quo для нефтянки. Я думаю, эффектом этой меры станет дополнительное увеличение экономического роста на величину около 1% в будущем году.
Если говорить о более смелых шагах по поддержке перерабатывающих отраслей, то надо сохранить или даже увеличить изъятие сверхдоходов у нефтяных компаний при высоких ценах на нефть.
"П.": А вам это не кажется утопией? Ведь не то что сверхдоходы изымать не получается, но даже умерять аппетиты нефтяников при установлении цен, к примеру, на бензин на внутреннем рынке.
А.К.: При высоких мировых ценах на нефть значительно выгоднее ее экспортировать, чем продавать на внутреннем рынке. Это и способствует росту стоимости нефтепродуктов внутри страны. Для того чтобы не допустить дефицита предложения на внутреннем рынке, мы регулировали экспортные пошлины на нефтепродукты. Однако нефтяники смогли пролоббировать изменения законодательства и ограничить право правительства регулировать экспортные пошлины. Это стало одной из причин текущего повышения цен на нефтепродукты для российских потребителей.
Сейчас в Думе рассматриваются предложения вернуть правительству право регулировать экспортные пошлины. Думаю, что соответствующий законопроект будет поставлен на голосование в Думе в конце октября -- начале ноября нынешнего года
"П.": В прошлый четверг на заседании правительства премьер-министр Михаил Касьянов, отметив присвоение России инвестиционного рейтинга, покритиковал ход банковской реформы. Какие именно проблемы следует решать в первую очередь?
А.К.: Когда я встречаюсь с инвесторами, банкирами, предпринимателями, в том числе и иностранными, то обычно мы выделяем несколько первоочередных мер. Во-первых, устранение монополии Сбербанка на рынке и предоставление шанса честной конкуренции во всей банковской системе. Эту проблему можно решить, приняв закон о страховании банковских вкладов, согласно которому "Сбер" потеряет свои эксклюзивные права на госгарантии по депозитам частных лиц.
Во-вторых, выход государства из капитала банков. В скором времени начнется приватизация ВТБ и росзагранбанков. В ближайшие два года можно ожидать продажу Россельхозбанка, Российского банка развития и т.д.
В-третьих, переход на МСФО (Международные стандарты финансовой отчетности) в 2004 году. Это повысит инвестиционную привлекательность наших банков.
Впрочем, далеко не все зависит от правительства -- есть еще Госдума, которая должна принимать важные для банковского сектора законы. Премьер-министр в ходе своих встреч с представителями парламента постоянно обращает внимание депутатов на эту важную проблему. Свою часть работы ведет и ЦБ, в чьи задачи, в частности, входит усиление надзора и повышение капитализации банков.
"П.": Сейчас очень активно обсуждается вопрос введения российского рубля в качестве единой валюты на территории Белоруссии. Зачем это нужно России?
А.К.: Это нужно предпринимателям обеих стран. Им не придется переводить деньги из одной валюты в другую, получать разрешение по закону о валютном регулировании. Соответственно, снизятся издержки для каждого предприятия. Поверьте, российский и белорусский бизнес еще скажет нам спасибо.
Опыт Белоруссии станет первым по расширению рублевого пространства на территории СНГ. А со временем наша валюта может стать средством международных расчетов.
"П.": Однако пока Белоруссия выдвигает ряд требований России перед тем, как ввести у себя обращения рубля. Возможно ли, что сроки введения единой валюты на территории союзного государства могут быть отложены?
А.К.: Изначально мы планировали, что российский рубль будет введен в наличное обращение в Белоруссии с 2005 года. Однако возможно, что эти сроки придется сдвигать.
"П.": На нынешней неделе Дума рассмотрит во втором чтении бюджет на 2004 год. Каких трудностей вы ожидаете?
А.К.: В последние два года между правительством и некоммунистическим большинством Думы возникает все меньше разногласий по бюджету.
Что касается предложений оппозиционно настроенных депутатов, то, думаю, на голосование будет поставлено от 50 до 70 поправок. Я не вижу ни одной позиции, по которой мы готовы уступить после всех предварительных консультаций с Думой.
В том случае, если ни одна из думских поправок не пройдет, это будет означать, что правительство правильно определило приоритеты бюджета.

Главное в работе с деньгами -- знание законов диалектики. Например, чтобы добиться снижения инфляции, нужно срочно повышать внутренние цены на газ. А для уменьшения внешнего долга следует занимать деньги на Западе, имея при этом нерастраченные свои. С этими прописными истинами журналиста "Профиля" ознакомил вице-премьер и министр финансов РФ Алексей КУДРИН."Профиль": Алексей Леонидович, вы недавно обещали через несколько лет снижение инфляции до 3% в год. "Несколько лет" -- это когда?

Алексей Кудрин: У нас есть все основания считать, что мы действительно сможем сократить уровень инфляции до 3% к 2008 году. В принципе, это было бы реально сделать и быстрее, используя ряд инструментов финансовой политики. Другое дело, что более значительному снижению инфляции препятствует, в частности, структурное изменение цен на газ и электричество. Сейчас, напомню, цены на газ на внешнем рынке в несколько раз выше, чем внутри России. Эту диспропорцию следует сгладить. Поэтому в следующем году при ожидаемой инфляции в 10% внутренние цены на газ будут повышены на 20%. Структурные изменения в ценообразовании газа будут длиться два-три года -- поэтому в течение указанного срока мы не сможем добиться более существенного снижения инфляции.

"П.": Одновременно с подавлением инфляции будет ли продолжаться укрепление рубля? Это -- целенаправленная политика монетарных властей?

А.К.: В принципе, укрепление национальной валюты -- явление для растущей экономики объективное. Другое дело, что нынешние темпы подорожания рубля обусловлены высокими ценами на нефть и большим притоком валютной выручки в Россию. Такого рода укрепление рубля следует сдерживать, и мы это делаем.

"П.": Но ведь Банк России проводит обратную политику...

А.К.: В большинстве стран за инфляцию отвечают центробанки, а не минфины. Нам же, Минфину и Банку России, приходится постоянно согласовывать свои действия в кредитно-денежной политике.

Недавно я был в Великобритании, и в это время министр финансов внес в парламент проект бюджета страны на будущий год. Я поинтересовался у главы Банка Англии, как он оценивает этот документ. "Банк Англии только приступил к ознакомлению с проектом бюджета, -- с достоинством ответил мне сэр Эдвард Джордж. -- Управляющий Банка Англии не дает советов министру финансов, как формировать бюджет, а тот, в свою очередь, не учит меня, как устанавливать кредитные ставки на рынке".

В России такое невозможно: прежде чем вносить бюджет на рассмотрение Думы, мы проводим согласование его основных параметров с кредитно-денежной политикой ЦБ на будущий год. А в Великобритании эти два ведомства работают отдельно друг от друга.

Другое дело, что в России, в отличие от Великобритании, зависимость бюджета от мировых цен на нефть гораздо больше. Именно из-за нефтяного фактора у нас возникает проблема излишних доходов, а это не всегда положительно влияет на рубль.

Для того чтобы контролировать поступление сверхдоходов, многие нефтяные страны и создавали в свое время стабилизационные фонды. По этому пути пошли и мы, работая над бюджетом-2004.

"П.": В чем разница между создаваемым стабилизационным фондом и уже существующим финансовым резервом?

А.К.: Финрезерв мы создавали для прохождения пика платежей по внешнему долгу в 2003 году. Сегодня уже можно сказать, что этот пик успешно пройден. Во многом в результате этого России был присвоен инвестиционный рейтинг, о чем мы лишь мечтали, готовясь к 2003 году, когда впервые удалось создать финансовый резерв и заложить "первый камень" в конструкцию стабилизационного фонда.

В настоящее время средства резерва находятся в управлении правительства, поэтому мы их использовали, что называется, по необходимости. Например, на кредитование кассовых разрывов, на выдачу ссуд территориям. Кроме того, федеральный бюджет выделил из резерва сельхозпроизводителям на погашение ущерба от стихийных бедствий 7 млрд. рублей, на погашение долгов по оборонному комплексу также пошло 7 млрд. рублей. Кроме того, мы произвели целевую компенсацию выпадающих в связи с отменой налогов на пользователей автодорог доходов некоторым субъектам Федерации.

Общая сумма расходов из финансового резерва составит на конец нынешнего года около 68 млрд. рублей. И в результате к началу 2004 года в резерве останется более 100 млрд. рублей. Эти средства пойдут в стабилизационный фонд, который создается с начала будущего года.

В отличие от финрезерва решения о расходовании стабфонда будут находиться в компетенции Госдумы.

Стабилизационный фонд выполняет задачу аккумулирования средств, которыми можно пользоваться в случае серьезного ухудшения мировой конъюнктуры на нефтяном рынке. И наполняться он также будет преимущественно за счет нефтяных допдоходов. В бюджете-2004 мы из этого источника рассчитываем пополнить стабфонд на 83 млрд. рублей. Исходя из текущих прогнозов, мы предполагаем, что в ближайшие два-три года нам не придется тратить эти деньги.

"П.": Какой должен быть оптимальный размер стабфонда для того, чтобы Россия смогла пережить времена, когда мы перестанем получать допдоходы от продажи нефти?

А.К.: Сейчас мы ориентируемся на 600 млрд. рублей в текущих ценах. Хотя это очень условная величина. В случае снижения цен на нефть до $15 за баррель нам, главное, надо сделать так, чтобы в течение трех лет государство могло безусловно выполнять свои обязательства по заработной плате, пенсиям, пособиям и т.д. Три года -- это оптимальный срок, за который можно пересмотреть бюджетное планирование без ущерба для социальной сферы и населения.

"П.": Где вы будете размещать средства фонда?

А.К.: Мы планируем размещать средства стабфонда в высоконадежные бумаги (типа ААА), которые по определению низкодоходны. Причем -- и это для нас принципиально важно -- размещать средства стабфонда мы будем на внешних рынках, а не на внутреннем.

Логичный вопрос: почему? Поясню: стабфонд выполняет часть задач по недопущению на рынок лишних денег, чтобы не спровоцировать рост инфляции. Если мы будем размещать эти средства на внутреннем рынке, то они осядут на счетах банков и организаций. А нам не нужны лишние деньги в экономике, поскольку это приведет к увеличению инфляции.

Поэтому в данной ситуации мы воспользуемся мировой практикой и разместим средства в самых рентабельных из надежных зарубежных ценных бумаг.

"П.": Получается странная вещь. Деньги стабфонда вы планируете размещать в низкодоходных бумагах на Западе и там же, как записано в проекте бюджета-2004, собираетесь делать новые займы -- причем явно под более высокий процент, чем выручите на размещении средств фонда. Это не странно?

А.К.: Вполне возможно, что нам действительно придется выходить на рынок внешних заимствований (в проекте бюджета-2004 предусмотрен выпуск трехлетних еврооблигаций на сумму $3 млрд. -- "Профиль"). И нас на самом деле упрекают в том, что мы готовы разместить средства под низкую процентную ставку, а заимствовать под более высокую. Однако, размещая средства стабфонда и занимая деньги на Западе, мы решаем две принципиально разные задачи.

Что касается новых займов, то мы их намерены осуществлять для рефинансирования нашего внешнего долга. Поскольку не без основания рассчитываем, что получим деньги по новым займам по более низкой ставке, чем тот средний уровень, по которому мы обслуживаем уже имеющийся долг (на это повлияет и наличие стабфонда). Тогда у нас получится не увеличение расходов, а заметная экономия.

А цель создания стабфонда, повторю, другая -- не оказаться без средств в тот момент, когда мировые цены на нефть уже не будут приносить в бюджет сверхдоходов. А после накопления определенного объема можно смелее направлять средства на погашение долга.

Так что эта разница между ценой заимствования и размещения является платой за стабильность в будущем. Надеюсь, что в этом убедилась и Государственная дума.

"П.": Вы сказали про необходимость рефинансирования госдолга. Как вы это намерены делать?

А.К.: По последним данным, наш общегосударственный долг составляет существенно ниже 40% от ВВП. Это значительно меньше, чем во многих развитых странах, а также ниже предельного показателя для стран Евросоюза (60%). Приведу несколько цифр: к концу нынешнего года, по нашему прогнозу, государственный долг России составит 33,8% от ВВП. Из них внешний долг составит 27,8% от ВВП, внутренний -- 6% от ВВП.

Наш прогноз на следующий год -- уже 29,9%, из которых на внешний долг придется 23,5%, а на внутренний -- 6,4% от ВВП.

При этом в 2003 году из общей суммы погашения внешнего долга в размере $17,3 млрд. нам придется платить $10,9 млрд. собственно долга и $6,4 млрд. -- процентов по обслуживанию долга. В 2004 году предстоит выплатить $16,06 млрд., из них $8,96 млрд. приходится на основной долг, а $7,1 млрд. -- на проценты.

Такое соотношение вряд ли можно считать удачным, и поэтому нам следует подумать о рефинансировании долгов. Это можно сделать либо более дешевыми внешними, либо внутренними заимствованиями. Последние, кроме того, свободны от курсовой зависимости.

Как я уже говорил, мы продолжаем рассматривать возможность внешних займов на выгодных для нас условиях. Но приоритетом для нас остается внутренний рынок, займы на котором для финансовой системы страны рассматриваются как более стабильные.

Заимствования за рубежом связаны с большими рисками, чем на внутреннем рынке. Ведь, занимая деньги за границей, мы подчиняемся законодательству чужой страны. К тому же, если мы, например, допустили просрочку по выплате кредита или резко снизились мировые цены на нефть, наши еврооблигации сразу становятся более рискованными, соответственно, по ним растет доходность. А нам это невыгодно.

Заимствования же на внутреннем рынке подчиняются российскому законодательству. Еще раз напомню, что, кроме того, в российских бумагах отсутствуют курсовые риски и риски, связанные с ценами на нефть и т.д. Поэтому размещение на внутреннем рынке нам более удобно.

"П.": Если мы опять вернулись к теме нефтяной "иглы", то что именно Минфин может сделать для снижения этой зависимости?

А.К.: Ни стабилизационный фонд, ни какие-либо другие подобного рода меры не заменяют рациональной экономической политики.

Российская промышленность должна играть такую же важную роль в экономике, как и нефтяная отрасль. Ведь сейчас доходность нефтяного бизнеса не в пример выше, чем в перерабатывающих отраслях. Поэтому все основные внутренние инвестиционные ресурсы как пылесосом засасываются в ТЭК. А на другие отрасли кредитных средств при таком раскладе идет существенно меньше.

Следовательно, надо повышать инвестиционную привлекательность наших перерабатывающих отраслей. Например, в нынешнем году мы снизили налоговое бремя для перерабатывающих отраслей, сохранив status quo для нефтянки. Я думаю, эффектом этой меры станет дополнительное увеличение экономического роста на величину около 1% в будущем году.

Если говорить о более смелых шагах по поддержке перерабатывающих отраслей, то надо сохранить или даже увеличить изъятие сверхдоходов у нефтяных компаний при высоких ценах на нефть.

"П.": А вам это не кажется утопией? Ведь не то что сверхдоходы изымать не получается, но даже умерять аппетиты нефтяников при установлении цен, к примеру, на бензин на внутреннем рынке.

А.К.: При высоких мировых ценах на нефть значительно выгоднее ее экспортировать, чем продавать на внутреннем рынке. Это и способствует росту стоимости нефтепродуктов внутри страны. Для того чтобы не допустить дефицита предложения на внутреннем рынке, мы регулировали экспортные пошлины на нефтепродукты. Однако нефтяники смогли пролоббировать изменения законодательства и ограничить право правительства регулировать экспортные пошлины. Это стало одной из причин текущего повышения цен на нефтепродукты для российских потребителей.

Сейчас в Думе рассматриваются предложения вернуть правительству право регулировать экспортные пошлины. Думаю, что соответствующий законопроект будет поставлен на голосование в Думе в конце октября -- начале ноября нынешнего года

"П.": В прошлый четверг на заседании правительства премьер-министр Михаил Касьянов, отметив присвоение России инвестиционного рейтинга, покритиковал ход банковской реформы. Какие именно проблемы следует решать в первую очередь?

А.К.: Когда я встречаюсь с инвесторами, банкирами, предпринимателями, в том числе и иностранными, то обычно мы выделяем несколько первоочередных мер. Во-первых, устранение монополии Сбербанка на рынке и предоставление шанса честной конкуренции во всей банковской системе. Эту проблему можно решить, приняв закон о страховании банковских вкладов, согласно которому "Сбер" потеряет свои эксклюзивные права на госгарантии по депозитам частных лиц.

Во-вторых, выход государства из капитала банков. В скором времени начнется приватизация ВТБ и росзагранбанков. В ближайшие два года можно ожидать продажу Россельхозбанка, Российского банка развития и т.д.

В-третьих, переход на МСФО (Международные стандарты финансовой отчетности) в 2004 году. Это повысит инвестиционную привлекательность наших банков.

Впрочем, далеко не все зависит от правительства -- есть еще Госдума, которая должна принимать важные для банковского сектора законы. Премьер-министр в ходе своих встреч с представителями парламента постоянно обращает внимание депутатов на эту важную проблему. Свою часть работы ведет и ЦБ, в чьи задачи, в частности, входит усиление надзора и повышение капитализации банков.

"П.": Сейчас очень активно обсуждается вопрос введения российского рубля в качестве единой валюты на территории Белоруссии. Зачем это нужно России?

А.К.: Это нужно предпринимателям обеих стран. Им не придется переводить деньги из одной валюты в другую, получать разрешение по закону о валютном регулировании. Соответственно, снизятся издержки для каждого предприятия. Поверьте, российский и белорусский бизнес еще скажет нам спасибо.

Опыт Белоруссии станет первым по расширению рублевого пространства на территории СНГ. А со временем наша валюта может стать средством международных расчетов.

"П.": Однако пока Белоруссия выдвигает ряд требований России перед тем, как ввести у себя обращения рубля. Возможно ли, что сроки введения единой валюты на территории союзного государства могут быть отложены?

А.К.: Изначально мы планировали, что российский рубль будет введен в наличное обращение в Белоруссии с 2005 года. Однако возможно, что эти сроки придется сдвигать.

"П.": На нынешней неделе Дума рассмотрит во втором чтении бюджет на 2004 год. Каких трудностей вы ожидаете?

А.К.: В последние два года между правительством и некоммунистическим большинством Думы возникает все меньше разногласий по бюджету.

Что касается предложений оппозиционно настроенных депутатов, то, думаю, на голосование будет поставлено от 50 до 70 поправок. Я не вижу ни одной позиции, по которой мы готовы уступить после всех предварительных консультаций с Думой.

В том случае, если ни одна из думских поправок не пройдет, это будет означать, что правительство правильно определило приоритеты бюджета.

НАТАЛЬЯ РОМАНОВА

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама