Архивная публикация 2007 года: "Ангелы и грешники"
Почти Божественная комедия; как попасть в Госдуму; польское — значит отличное; внимание: вилка!Г.А. Зотов. Минус ангел
«Олма Медиа Групп»
Новый фантасмагорический роман автора, скрывающегося за псевдонимом Zотов (или Г.А. Зотов), — утонченное издевательство над религиозными догмами, полит- и пиар-технологиями, вписанное в занимательный детективный сюжет. В Раю ЧП: один за другим пропадают ангелы. Оставленный на хозяйстве на время отпуска Всевышнего архангел Габриэль (Гавриил) обращается за помощью к Шефу (Дьяволу): в Раю до сих пор не было преступлений, поэтому опыта в их расследовании — никакого. Из Города (Ада) в Небесную Канцелярию командируют местного «Холмса» — штабс-капитана Калашникова — с верным «Ватсоном» — казачьим унтером Малининым. Изящная детективно-богословская интрига (Дэн Браун отдыхает), свидетельствующая о глубоком знании автором канонических текстов, затмевается живописными подробностями райских и адских будней. В Небесной Канцелярии готовятся к выборам единственного кандидата, регулярно получающего 100% голосов. Пиар-отдел ожесточенно колотит по клавиатуре ноутбуков, сочиняя слоганы, чтоб заманить в малонаселенные кущи хоть какую-нибудь знаменитость. В райской администрации демонстрируют друг другу новейшие машинки для стрижки перьев и рассматривают проблемы нелегальной миграции: строить праведникам виллы, чистить бассейны, управлять колесницами и подавать ананасовый сок, кроме гастарбайтеров, решительно некому.
Александр Корчак. Я, депутат... всенародный избранник
«Октопус»
Автор книги — хирург, доктор медицинских наук. Скальпель он, наверное, держит уверенно, но и за перо берется так, что дух захватывает. Александр Корчак называет свое произведение, с одной стороны, непридуманной историей, все герои которой реальные лица, с другой стороны — «веселенькой книжицей». Отчасти верно и то и другое. Вышедшая в преддверии большой предвыборной гонки повестушка живо напоминает о тех временах, когда в погоне за депутатским мандатом кандидаты с профессиональными или доморощенными командами имиджмейкеров на потеху электорату устраивали настоящий балаган. Претендующий на очередной срок в Думе депутат Расшумелов после турне по регионам возвращается в Первопрестольную с больной головой, опухшим лицом и вывезенной из Нижневартовска парикмахершей Эльвирой. Буквально в тот же день обнаруживается, что провинциальная девушка великолепно ориентируется в политической обстановке, искусна в интригах и замечательно соображает. Во всяком случае именно благодаря ее усилиям Расшумелову удается стать всенародным любимцем, лихо обойти на повороте конкурентов — коммуниста Шпееровича и имеющего обыкновение швырять в оппонентов различные предметы горластого лидера «ястребов» Худинского — да еще подняться в собственной партии до позиции «вице».
Марек Соболь. Мойры
«Фантом Пресс»
После триумфального успеха в России книг Януша Вишневского «Одиночество в Сети» и «Любовницы» прорыв к читателям еще одного польского автора — событие примечательное. Три части романа названы по именам греческих богинь судьбы — мойр, «дочерей Ночи»: Лахесис, Атропос и Клото. По Гесиоду, все они прядут нить судьбы, сопровождая музыку небесных сфер пением: первая поет о случайности судьбы, вторая — о ее неотвратимости, третья — о неуклонном течении жизни. В романе Марека Соболя Лахесис — хозяйка кафе, старая женщина, пережила войну и концлагерь, оставивший страшные шрамы на ее теле и в ее душе. «Я здесь не кофе торгую, я покупаю и продаю истории», — говорит она. Атропос — медсестра в детской онкологической клинике; каждый день видит смерть и страдания; ее песня — это письма погибшему в катастрофе любимому человеку. Клото — соседка Атропос, краковская проститутка, рассказывает историю своей жизни очередному клиенту и в бесхитростном оптимизме выглядит самой счастливой из всех.
Джованни Ребора. Происхождение вилки. История правильной еды
«КоЛибри»
Вопреки названию, исследование профессора экономической истории, декана факультета новой и новейшей истории Университета Генуи посвящено не столько вилке как таковой, сколько в первую очередь истории и культуре питания Европы эпохи Возрождения. Прежде всего автора интересует, конечно, кулинарная Италия. Как оказалось, итальянцы изначально не были такими уж макаронниками. Вкушать пасту они начали отнюдь не во времена Ромула, а как раз под занавес Средневековья, предпочитая до того свинину с капустой. Макароны, лазанья и прочие блюда из теста появились не как «дешево и сердито», но ровно напротив — как гастрономический изыск. Снабжение разрастающихся городов зерном стало достаточно серьезной проблемой, и вволю потреблять мучных радостей удавалось далеко не всем, в то время как мясо было одним из самых доступных продуктов. Джованни Ребора достаточно убедительно, ссылаясь на первоисточники, доказывает, что как раз «распространение пасты и способствовало распространению культуры пользования вилкой». Предшественником вилки считается деревянное шило, которым рекомендовалось подцеплять лазанью, а со второй половины ХVI века в обиходе появляется и собственно вилка, на которую так удобно наматывать спагетти. Впрочем, у вилки были противники: католическое духовенство долгое время осуждало ее использование «как греховную изнеженность».
Почти Божественная комедия; как попасть в Госдуму; польское — значит отличное; внимание: вилка!Г.А. Зотов. Минус ангел
«Олма Медиа Групп»
Новый фантасмагорический роман автора, скрывающегося за псевдонимом Zотов (или Г.А. Зотов), — утонченное издевательство над религиозными догмами, полит- и пиар-технологиями, вписанное в занимательный детективный сюжет. В Раю ЧП: один за другим пропадают ангелы. Оставленный на хозяйстве на время отпуска Всевышнего архангел Габриэль (Гавриил) обращается за помощью к Шефу (Дьяволу): в Раю до сих пор не было преступлений, поэтому опыта в их расследовании — никакого. Из Города (Ада) в Небесную Канцелярию командируют местного «Холмса» — штабс-капитана Калашникова — с верным «Ватсоном» — казачьим унтером Малининым. Изящная детективно-богословская интрига (Дэн Браун отдыхает), свидетельствующая о глубоком знании автором канонических текстов, затмевается живописными подробностями райских и адских будней. В Небесной Канцелярии готовятся к выборам единственного кандидата, регулярно получающего 100% голосов. Пиар-отдел ожесточенно колотит по клавиатуре ноутбуков, сочиняя слоганы, чтоб заманить в малонаселенные кущи хоть какую-нибудь знаменитость. В райской администрации демонстрируют друг другу новейшие машинки для стрижки перьев и рассматривают проблемы нелегальной миграции: строить праведникам виллы, чистить бассейны, управлять колесницами и подавать ананасовый сок, кроме гастарбайтеров, решительно некому.
Александр Корчак. Я, депутат... всенародный избранник
«Октопус»
Автор книги — хирург, доктор медицинских наук. Скальпель он, наверное, держит уверенно, но и за перо берется так, что дух захватывает. Александр Корчак называет свое произведение, с одной стороны, непридуманной историей, все герои которой реальные лица, с другой стороны — «веселенькой книжицей». Отчасти верно и то и другое. Вышедшая в преддверии большой предвыборной гонки повестушка живо напоминает о тех временах, когда в погоне за депутатским мандатом кандидаты с профессиональными или доморощенными командами имиджмейкеров на потеху электорату устраивали настоящий балаган. Претендующий на очередной срок в Думе депутат Расшумелов после турне по регионам возвращается в Первопрестольную с больной головой, опухшим лицом и вывезенной из Нижневартовска парикмахершей Эльвирой. Буквально в тот же день обнаруживается, что провинциальная девушка великолепно ориентируется в политической обстановке, искусна в интригах и замечательно соображает. Во всяком случае именно благодаря ее усилиям Расшумелову удается стать всенародным любимцем, лихо обойти на повороте конкурентов — коммуниста Шпееровича и имеющего обыкновение швырять в оппонентов различные предметы горластого лидера «ястребов» Худинского — да еще подняться в собственной партии до позиции «вице».
Марек Соболь. Мойры
«Фантом Пресс»
После триумфального успеха в России книг Януша Вишневского «Одиночество в Сети» и «Любовницы» прорыв к читателям еще одного польского автора — событие примечательное. Три части романа названы по именам греческих богинь судьбы — мойр, «дочерей Ночи»: Лахесис, Атропос и Клото. По Гесиоду, все они прядут нить судьбы, сопровождая музыку небесных сфер пением: первая поет о случайности судьбы, вторая — о ее неотвратимости, третья — о неуклонном течении жизни. В романе Марека Соболя Лахесис — хозяйка кафе, старая женщина, пережила войну и концлагерь, оставивший страшные шрамы на ее теле и в ее душе. «Я здесь не кофе торгую, я покупаю и продаю истории», — говорит она. Атропос — медсестра в детской онкологической клинике; каждый день видит смерть и страдания; ее песня — это письма погибшему в катастрофе любимому человеку. Клото — соседка Атропос, краковская проститутка, рассказывает историю своей жизни очередному клиенту и в бесхитростном оптимизме выглядит самой счастливой из всех.
Джованни Ребора. Происхождение вилки. История правильной еды
«КоЛибри»
Вопреки названию, исследование профессора экономической истории, декана факультета новой и новейшей истории Университета Генуи посвящено не столько вилке как таковой, сколько в первую очередь истории и культуре питания Европы эпохи Возрождения. Прежде всего автора интересует, конечно, кулинарная Италия. Как оказалось, итальянцы изначально не были такими уж макаронниками. Вкушать пасту они начали отнюдь не во времена Ромула, а как раз под занавес Средневековья, предпочитая до того свинину с капустой. Макароны, лазанья и прочие блюда из теста появились не как «дешево и сердито», но ровно напротив — как гастрономический изыск. Снабжение разрастающихся городов зерном стало достаточно серьезной проблемой, и вволю потреблять мучных радостей удавалось далеко не всем, в то время как мясо было одним из самых доступных продуктов. Джованни Ребора достаточно убедительно, ссылаясь на первоисточники, доказывает, что как раз «распространение пасты и способствовало распространению культуры пользования вилкой». Предшественником вилки считается деревянное шило, которым рекомендовалось подцеплять лазанью, а со второй половины ХVI века в обиходе появляется и собственно вилка, на которую так удобно наматывать спагетти. Впрочем, у вилки были противники: католическое духовенство долгое время осуждало ее использование «как греховную изнеженность».
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
