Архивная публикация 2009 года: "Атомный пакт с великой державой"

Россия стремится усилить свои позиции на мировом рынке АЭС. Клиентов из стран Запада должен привлечь Siemens. Сможет ли великая держава востока преодолеть свое радиоактивное наследие, невзирая на проблемы с утилизацией ядерных отходов и тесные связи отрасли с оборонной промышленностью?

Удовольствие от произведенного эффекта отображается у Ольги Курочкиной на лице. Только что она угощала немецких гостей икрой и пирожками и вот теперь с гордостью размахивает листами с тезисами. «Недавно наши учащиеся проводили дебаты на тему, нужна ли Германии ядерная энергетика, — повествует преподавательница лицея №1547. — Разумеется, их аргументы говорили в пользу атомных электростанций».

Все остальные источники энергии для Курочкиной обладают «существенными недостатками». Ветровые электростанции? «Они излучают инфразвуки, которые вызывают депрессию». Солнечные? «Приводят к локальному охлаждению воздуха».

Невероятно, но факт: в стенах российской школы обсуждают энергетическую политику Германии. Учащиеся элитного московского лицея прилежно смотрят мультимедийную презентацию, виртуальный профессор превозносит преимущества атомной энергетики. Под конец на экране появляется тянущееся вверх апельсиновое деревце — символ роста российской атомной отрасли. Смысл очевиден: развитие будет поступательным и интенсивным.

В России атомные электростанции снова в моде, может показаться, что никакой чернобыльской катастрофы никогда не происходило. До 2030 года гигантская страна планирует построить на своей территории 26 новых реакторов, еще около двух десятков — за рубежом.

В Индии и Болгарии российские атомщики бетонируют турбинные залы и корпуса реакторов. Новые российские электростанции также могут появиться в Китае, на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии и Северной Африке. Кроме того, в ближайшее время Россия собирается начать серийное производство плавучих АЭС, которые смогут опреснять морскую воду в самых отдаленных уголках Земли.

Концерн, под эгидой которого русские вновь готовятся к великим свершениям, зовется «Росатом». Его глава Сергей Кириенко, при Ельцине некоторое время бывший премьер-министром, считается одним из самых эффективных менеджеров страны. Только в этом году на строительство новых АЭС он может потратить 3,6 млрд евро, до 2015 года намерен инвестировать в общей сложности около

35 млрд евро. 40% этой суммы концерну должно «подбросить» государство.

В поддержке политиков глава российского атомпрома может не сомневаться. В частности, о своей приверженности атому заявил премьер Путин. Нужно, сказал он, чтобы через 20 лет АЭС вырабатывали 25—30% российской электроэнергии. Сегодня этот показатель составляет 16%.

Самый крупный на сегодня успех Кириенко был достигнут им в марте: ему удалось договориться о «стратегическом партнерстве» с главой Siemens Петером Лешером. Первым совместным проектом должно стать строительство ядерного реактора в российском Калининграде.

Оба едины во мнении, что до 2030 года в мире необходимо построить около

400 АЭС. «Мы хотим стать мировыми лидерами, — объявляет Кириенко. — Треть рынка — достойная цель». Лешер оценивает потенциал рынка в 1000 млрд евро и рассчитывает на «долгосрочное и тесное сотрудничество».

Обе стороны ждут, что их сделка принесет хорошие результаты: Росатом заинтересован в германских инновациях в области систем управления и безопасности, паровых турбин и генераторов и надеется, по выражению Кириенко, на «психологический» эффект такого сотрудничества: АЭС с немецким знаком качества должны лучше продаваться. Кроме того, русские хотят выйти на новые рынки. «Например, Латинская Америка — традиционный рынок Siemens», — говорит Кириенко.

В свою очередь, Siemens, лишь недавно объявивший о прекращении неудавшегося сотрудничества с французским ядерным концерном Areva, с помощью русских партнеров рассчитывает в сжатые сроки вернуться в атомный бизнес, который с недавних пор вновь кажется перспективным. В дополнение альянс с Росатомом означает гарантированные поставки ядерного топлива клиентам Siemens на десятки лет вперед. Россия располагает более чем 40% мировых мощностей по обогащению урана.

Оправдается ли расчет немцев? Партнерство отстает от графика, еще не успев начаться. В марте Лешер объявил, что подписание «конкретных, окончательных договоров» намечено самое позднее на май. Сегодня источники, близкие к Siemens, сообщают, что все должно произойти не позднее конца отчетного года, в сентябре. По всей видимости, главная причина задержки — тяжелые переговоры о прекращении работы с Areva.

Другим фактором, осложняющим сотрудничество, может стать ядерное наследие Советского Союза. Росатом бьется с нерешенной проблемой утилизации отходов, нехваткой персонала, а также бесчисленными авариями и сбоями. Всего в стране 31 реактор, больше трети АЭС старше 30 лет.

В Сосновом Бору, расположенном примерно в 80 километрах от Санкт-Петербурга, на берегу Финского залива, проявляется вся противоречивость российской атомной промышленности. Небо сияет лазурью. Дорога к Копорской бухте пролегает через светлые сосновые и березовые рощи, мимо песчаных лощин и безыскусно сколоченных дачных домишек.

Проезд через КПП со шлагбаумом только по спецпропускам: Сосновый Бор с населением 68 тыс. человек — один из строго контролируемых российских атомоградов.

Синяя табличка с надписью «ЛАЭС-2» и стрелочкой налево указывает дорогу к стройплощадке площадью около 100 га. Здесь возводится первый энергоблок атомной электростанции «Ленинградская АЭС-2» — один из тех современных реакторов с водой под давлением, которые так впечатлили инженеров Siemens. Западные эксперты подтверждают: строящийся здесь ВВЭР-1200 обладает великолепными характеристиками. Двойная защитная оболочка активной зоны должна выстоять даже в случае землетрясения или падения самолета. Как и на европейской модели EPR французской фирмы Areva, в случае аварии расплав попадает в приемник, расположенный под корпусом реактора, и остывает.

В российской разработке предусмотрена возможность пассивного охлаждения активной зоны даже при полном отсутствии электроснабжения. Вода из резервуаров под давлением должна погасить атомное пламя, температура которого достигает 1200 градусов. «Уровень безопасности соответствует западным стандартам или даже превосходит их», — делает вывод Ханнес Виммер, эксперт TueV Sued, проводивший проверку данного типа реакторов по заказу Siemens.

Впрочем, о серых бетонных коробках, стоящих в непосредственной близости от котлована, команда Кириенко говорит c меньшей охотой. В небо возвышаются трубы ЛАЭС-1 в красно-белую поперечную полоску: это четыре энергоблока «чернобыльского» типа РБМК, «старшему» из которых 36 лет.

Одиннадцать таких реакторов в России до сих пор вырабатывают электроэнергию. В эксплуатирующей организации заверяют, что все они были дооборудованы. Однако полностью устранить принципиальные конструкционные недостатки невозможно: вместе с температурой в сердечнике РБМК повышается реактивность. Если не обеспечить отвод тепла, реактор в состоянии «раскочегарить» сам себя вплоть до расплава активной зоны.

«Эти энергоблоки представляют угрозу для всего Балтийского региона», — считает Олег Бодров из природоохранной организации «Зеленый мир», некогда работавший в российской атомной промышленности. Он зафиксировал десятки случаев течи на ядерных объектах Соснового Бора. В переполненном хранилище для отработанных ТВЭЛов, предполагает Бодров, находится 20 тонн только плутония. При этом ЛАЭС расположена непосредственно под воздушным коридором санкт-петербургского аэропорта: «Если упадет самолет, будет катастрофа». Большую часть времени ветра дуют в сторону Санкт-Петербурга.

Однако реакция на предостережения Бодрова остается неизменной: «Объекты объявляют государственной тайной — и баста», — сетует 57-летний защитник природы.

Это обстоятельство может стать главной преградой для германо-российского атомного союза: слово «гласность» в отрасли по сей день остается чуждым. Военная и гражданская атомная промышленность до сих пор тесно переплетены друг с другом. Преувеличенное стремление к секретности, а вместе с ним и коррупция — распространенное явление.

Поэтому в середине апреля на проходившем на Калининской АЭС совещании с участием Кириенко и других управленцев из атомной отрасли в речи премьера Путина среди прочего прозвучал и горький упрек в «нецелевом использовании» государственных денег — иносказательное, практически неприкрытое указание на злоупотребление служебным положением и растрату средств.

Место для «ядерного саммита» выбрали как нельзя лучше: Калининская АЭС — пожалуй, самая современная атомная электростанция России. Прогуливаясь по 3-му энергоблоку, легко подпасть под чары ядерных технологий. Паровая турбина мощностью

1 гВт, напоминающая жирного желтого жука, притаилась в машинном зале высотой с башню. Глухой рокот позволяет предположить, что за сила скрывается в ней; могущество атома ощущается физически. Атомное пламя полыхает менее чем в 30 метрах отсюда в корпусе диаметром всего 4 метра.

На седьмом этаже административно-бытового корпуса АЭС в небольшой часовне бдит святитель Николай. Результат очевиден: «В последние 10 лет у нас случались только незначительные происшествия», — говорит Игорь Богомолов, главный инженер АЭС. Несмотря на это, кое-что его все-таки беспокоит. «Не хватает специалистов, — говорит он. — Молодые квалифицированные кадры остаются в городах и работают в частных фирмах».

Западные эксперты с озабоченностью указывают на старение персонала, высокий процент плохо обученных гастарбайтеров, а также «некоторую халатность». Проблему осознают и в России. Поэтому Путин выделил средства на создание Национального исследовательского ядерного университета. Новый элитный университет на базе знаменитого МИФИ должен выпускать «кадры мирового уровня», говорит ректор Михаил Стриханов.

Стриханов планирует сотрудничество с 23 институтами, большей частью расположенными в городах, где есть АЭС. «Нужно обучать людей на местах, иначе они там работать не станут», — объясняет глава МИФИ. Проблема в низкой оплате, а также в неважном имидже отрасли. И все же Стриханов уверен, что университет сможет выпускать по 2000 студентов в год. «А вот построить такое большое количество АЭС будет намного сложнее».

И действительно, крупнейшее некогда предприятие отрасли, расположенный на юге России завод «Атоммаш», по инсайдерской информации, в настоящее время отгружать продукцию не в состоянии. Ижорские заводы под Санкт-Петербургом едва ли смогут производить больше одного реактора в год. Этого для свершения российских великодержавных чаяний недостаточно.

Кроме того, критики сомневаются, что на атомный ренессанс хватит средств. «Сегодня один ядерный реактор стоит 5 млрд евро; Росатом установил цену на уровне менее 50% этой суммы, — говорит Александр Никитин из норвежской природоохранной организации «Беллона». — А теперь вдобавок вмешался и кризис».

Владимир Генералов, глава научно-исследовательского и проектно-конструкторского института «Атомэнергопроект», признает: «Начнется ли строительство на совсем новых площадках, будет зависеть уже от общеэкономической ситуации в мире». Потребление электроэнергии идет на спад. «Сколько именно вводов реакторов будет обеспечено, сказать трудно», — говорит Генералов. Тем не менее строительство 10 АЭС он считает вопросом решенным.

У Росатома есть и другие заботы: хранение почти 20 тыс. тонн отработанных ТВЭЛов тяжким бременем лежит на бюджете. Могильника в России не существует. Взамен Росатом разработал поразительную концепцию. «Какие же это отходы? — вопрошает пресс-секретарь Сергей Новиков. — Пусть эти материалы пока полежат, и через несколько десятилетий их можно будет использовать вторично».

Россия все еще грезит о «плутониевой экономике». Только в этой стране до сих пор работают энергоблоки на быстрых нейтронах. Теоретически такие реакторы производят больше ядерного топлива, чем потребляют. Таким образом, принципиально можно допустить, что в будущем они позволят повторно использовать и отработанные ТВЭЛы обычных АЭС.

В уральском городе Белоярск действует крупнейший в мире коммерческий реактор этого типа. Второй, еще более мощный, строится там же. Однако едва ли они кому-либо принесут лавры: невзирая на исследования, продолжающиеся десятилетиями, попытки выйти на экономически целесообразный режим эксплуатации реакторов на быстрых нейтронах до сих пор не увенчались успехом. К тому же считается, что эта технология связана с повышенной опасностью.

Критику вызывает и проект плавучих АЭС. Не далее как в конце апреля глава корпорации Росатом Сергей Кириенко с довольным видом ходил по цехам Балтийского завода, что в Санкт-Петербурге. «Одним нажатием кнопки» он начал строительство первого образца электростанции длиной 144 метра, которое должно завершиться в 2011 году.

Тем не менее критики опасаются, что плавучие АЭС, оснащенные двумя 35-мегаваттными реакторами каждая, таят в себе серьезную опасность распространения ядерного оружия. В них используется высокообогащенный уран. «Как вы исключите возможность того, что террористы просто возьмут их на абордаж и снимутся с якоря? — вопрошает бывший инспектор атомных объектов и сегодняшний критик Росатома Владимир Кузнецов. — Мы ведь не в силах помешать даже сомалийским пиратам!»

Тогда как команда Кириенко может убедить потенциальных покупателей АЭС, что российские атомные технологии заслуживают доверия?

Причудливые кампании по улучшению имиджа, наподобие состоявшихся в прошлом году выборов «Мисс Атом», способны, скорее, позабавить. Симпатичные сотрудницы АЭС участвовали в конкурсе красоты, раскачивая перед своими роскошными телами таблички с символом радиоактивности.

Слушателей, скорее, покоробило и от чистосердечного рассказа Кириенко на Калининской электростанции о том, как он нырял в озере, в которое АЭС сбрасывает использованную для охлаждения воду.

Только благодаря прозрачности и надежности Россия может стать полноценным партнером Siemens. Слишком многие планы в прошлом оставались на бумаге. Так, еще в 1992 году русские намеревались построить в стране 26 реакторов; из них сегодня завершены только три.

В области технологий России тоже есть над чем поработать. Люди Кириенко с гордостью ведут потенциальных покупателей на экскурсию по Тяньваньской АЭС в КНР, построенной российскими специалистами. Однако китайская сторона с сожалением отмечает, что электростанция может работать с полной загрузкой только 80% календарного года. Вероятно, это стало одной из причин, по которым заказ на строительство следующей АЭС, в провинции Чжэцзян, получил конкурент Росатома, американская компания Westinghouse.

Несмотря на это, в штаб-квартире Siemens пока царит оптимизм. До 2015 года российское государство намерено выделить на субсидирование атомной промышленности 15 млрд евро. Если сотрудничество состоится, эти деньги могут пойти на пользу и немецким партнерам. К тому же в России едва ли стоит опасаться общественной критики — движения противников атомной энергетики в стране не существует. Пресса в этой сфере как бы приобщена к господствующей идеологии.

Верхушка Siemens не признает, что у российских технологий могут быть проблемы с имиджем. «Я нисколько не сомневаюсь, что Россия удовлетворит наши требования к качеству, — говорит глава энергетического подразделения Siemens Вольфганг Деен. — В конце концов после Чернобыля прошло больше 20 лет».