Архивная публикация 2001 года: "Авель и Каин в одном флаконе"

Так недавно назвали Авена в редакционном предисловии к одному из его немногочисленных интервью -- и действительно, трудно найти в современном бизнесе человека, который сочетал бы столько взаимоисключающих черт, сколько их набирается в президенте Альфа-банка.Один из виднейших политиков начала девяностых -- и бизнесмен, утверждающий, что он от политики принципиально далек. Скромный, редкостно интеллигентный на вид -- и грозный во гневе, а то и способный откровенно нахамить. Расчетливый -- и взрывной, жизнерадостно-спортивный -- и склонный к депрессиям. Типичный либерал-интеллигент -- и предельно жесткий руководитель. В общем, голова профессора Доуэля, посаженная на туловище ван Дамма.

Может быть, именно поэтому Авен -- единственный русский политик, "засветившийся" в раннеельцинские времена и сохранивший влияние во времена раннепутинские. А влияние это нешуточное. Многие, поглядывая на Авена, повторяют туманный намек из недавней статьи о нем: "Место Березовского пусто не бывает"...

Друг детей

В промышленно-предпринимательском сообществе (олигархами нынче именовать не принято -- у нас их, кто помнит, с лета уже нет) Петр Олегович снискал репутацию "человека без комплексов" -- он, ничуть этим не тяготясь, может нагрубить собеседнику, слабо задумываясь о том, что человек этот способен пригодиться в будущем. В этом Авен сильно отличается от корректного и улыбчивого Михаила Фридмана, но Петру Олеговичу прощаются подобные слабости: нонконформизм в почете даже у банкиров...

Он родился в марте 1955 года в семье выдающего специалиста по вычислительной технике, преподавателя физмата МГУ, члена-корреспондента Академии наук Олега Авена. Впоследствии Авен-младший пополнил свою родословную рядом занимательным фактов. Дед же Авена, латышский красный стрелок, был расстрелян в тридцатые, разделив участь почти всех членов этого славного отряда. Фамилия Авен, впрочем, имеет шведские корни -- об этом Петр Олегович узнал уже взрослым человеком, когда Мауно Койвисто (президент Финляндии и по совместительству знаток скандинавской ономастики) рассказал ему о древних корнях рода. Оказывается, шведы, откатываясь через Прибалтику после поражения в войне с Россией, иногда оседали на литовских и эстонских хуторах, женились, обзаводились потомством... Если это действительно так, понятно, от кого Петр Олегович унаследовал способность не унывать после поражений и быстро восстанавливать силы.

Петр Олегович окончил знаменитую в Москве школу N2, иногда называемую также еврейской: школа была своего рода питомником гениев при физмате МГУ. Кстати, на разговоры о еврейском засилье в бизнесе, науке и искусстве Авен реагирует опять-таки без комплексов, справедливо замечая, что все прочие дороги, кроме как в науку, евреям на закате застоя старательно перекрывали. А уж то, что из элиты научной получилась элита финансовая,-- нормальный ход вещей.

Во второй школе считалось хорошим тоном не только преуспевать по части точных наук, но и интересоваться искусством, быть в курсе последних литературных событий... Петр Олегович ко всему прочему был президентом школьного музыкального клуба и дружил с теми, кто мог доставать диски. В эти же годы он познакомился с молодыми Наминым и Градским, которых часто приглашал выступить и за кулисами вручал гонорар в конверте.

Когда в новейшую эпоху на поверхность всплыли новые люди и стали вершить историю, выяснилось, что с большинством из них Авен или пил пиво, или учился на одном курсе, или и то и другое... Например, Валентин Юмашев попросту оказался другом авеновского детства. Интересно, что в свое время научным руководителем у аспиранта Бориса Березовского был не кто иной, как Авен-старший, а позже уже Авен-младший сыграл свою роль в карьере Бориса Абрамовича, познакомив его с другом детства Юмашевым.

Конец из Ганы

Закончив в 1977 году экономический факультет МГУ, Петр Авен защитил кандидатскую диссертацию на знаменитой кафедре Шаталина (там методы системного математического анализа применялись к экономике, прежде всего советской). Уже в 1980 году на этой кафедре мало кто сомневался, что советская экономика обречена.

Поработав немного во ВНИИ системных исследований при АН СССР, потом советником в МИДе, Петр Олегович двинулся навстречу юношеской мечте: в начале 90-х уехал работать по контракту в Венский международный институт прикладного системного анализа. Для этого пришлось выдержать изнурительный конкурс.За границу Петр Олегович уехал уже женатым, хотя женился поздно: "Я слишком люблю свободу и независимость". Жена -- выпускница истфака -- спустя два года подарила Петру Олеговичу прелестных близнецов, Дашу и Дениса.

Венский период Петра Авена интересен тем, что в то время там работали многие еще ничем не замечательные люди, которые буквально через год-два войдут в состав новоиспеченного российского кабинета министров. В частности, в Вене Авен сблизился с Сергеем Глазьевым -- говорят, что неформальные посиделки либеральных экономистов проходили в квартире Авена. Впоследствии пути их, как известно, разошлись: Авен считает себя "сильным либералом", Глазьев -- неожиданно для многих -- причалил к КПРФ и от либерализма отрекся. Но отношения сохранились: Авен гордится способностью дружить с людьми подолгу, невзирая на разногласия.

Активность Петра Олеговича и способность заводить нужные связи была вознаграждена: после событий 1991 года он вошел в так называемое правительство реформ и возглавил Комитет внешнеэкономических связей (КВЭС), занимая фактически министерскую должность. Интересно, что родители будущего министра не одобряли его ухода из чистой науки в политику. "Но я,-- подчеркивает Авен,-- считаю себя авантюристом, потому что люблю начинать с нуля. Не будь во мне этой черты -- так и остался бы в каком-нибудь НИИ"...

Как раз на это время пришелся сыр-бор, разгоревшийся вокруг долгов, оставленных Советским Союзом в наследство ельцинской России. Злые языки утверждали, что Авен, владея ситуацией и обладая закрытой инсайдерской информацией, провел ряд сделок с долгами и несметно обогатился. К числу его крупных промахов, например, в большинстве досье относят продажу долгов Советскому Союзу ряда развивающихся стран -- в частности Ганы. Считается, что Авен сильно продешевил. Тем не менее уже в 1992 году Петр Олегович блеснул оптимизмом, заявив, что в самом скором времени рубль станет конвертируемым, а Россия успешно расплатится с долгами. К тому моменту он был уже не председателем КВЭСа в ранге замминистра, а полновесным министром экономических связей, сопровождавшим Ельцина во множестве поездок. Правда, отношения с Ельциным складывались непросто: Борис Николаевич вызывал министра внешне-экономических связей на доклад всего дважды.

-- Ну почему он меня не любит?! -- с досадой спрашивал Авен у более опытного Шохина.

-- У тебя амплитуда колебаний другая,-- был ответ.

Этим объяснением математик вполне удовлетворился. И впрямь, Авен не настраивался на кремлевскую волну -- говорил быстро и умно... Но его успехам это как будто не мешало. Последовательный либерал, Авен стремительно подписывал разрешения для мелких, только что созданных фирм на прямую торговлю с заграничными партнерами. Эту либерализацию не преминул заметить скромный чиновник из Петербурга -- глава питерского комитета по внешним связям Владимир Путин...

"Все навернется в августе"

Покинув правительство, Авен становится бизнесменом: "Во всем мире это естественный путь. Как и обратный переход из бизнеса в политику". Правда, собственное дело он решился начать не сразу: слишком силен был стресс после отставки. И потому в течение трех зимних месяцев 1991/92 года он консультирует "ЛогоВАЗ", заодно налаживая контакты с Березовским.

-- У Березовского своя трагедия,-- комментировал Авен "равноудаление" главного российского "олигарха". -- Этот исключительно талантливый человек счел себя вправе диктовать власти... Между тем -- даже если бизнесмен чем-то помогал ей -- она никому ничего не должна. И смешно говорить, что Гусинский или Березовский действовали из высоких побуждений: они спасали себя...

В марте 1993 года наш герой учреждает собственную финансовую консультационную компанию ФинПА -- "Финансы Петра Авена". "Я знаю механизмы принятия решений в правительстве и не скрываю этого",-- комментировал Авен тогда же свое решение заняться консалтингом. Правда, по другому поводу он замечал: "Я не один такой. Сегодня почти любое решение, принятое в Кремле, через полчаса становится известно довольно широкому кругу людей". Сведущие люди не припоминают, чтобы кто-то пользовался услугами ФинПА,-- компания эта, скорее всего, была способом легализоваться в новом качестве и заявить о себе. Что и удалось: в 1994 году на Авена вышел Михаил Фридман.

Прежде они толком друг друга не знали -- сказывалась разница в возрасте, да и социальные круги, откуда вышли будущие соратники, мало похожи. Фридману, выходцу из небогатой еврейской семьи, приехавшему покорять Москву из Львова, постоянно приходилось бороться с собственными комплексами и самостоятельно, без поддержки, пробиваться наверх. Фридмана на тот момент не устраивало его пребывание в статусе банкира второго эшелона, и ему позарез нужны были имя, репутация и связи недавнего высокопоставленного чиновника. Авен свое дело знал: он быстро увеличил клиентскую базу Альфа-банка, вывел его на принципиально новую, властную орбиту. Впоследствии Фридман взял на вооружение испытанный метод -- приглашать в банк кремлевских чиновников: вице-премьер Олег Сысуев отлично вписался в "Альфу". Отдав Фридману 50% акций ФинПА, Авен стал взамен обладателем 10% акций "Альфы",-- и вскоре о банке заговорили как о надежном и дальновидном.

Пост президента, поначалу чисто формальный, был создан в "Альфе" специально под Авена. Но уже в 1994 году Петр Олегович доказал, что стратегию банка определять достоин именно он. Говорят, что, узнав через своих людей в правительстве о надвигающемся обвале рубля, он помог "Альфе" навариться на "черном вторнике", а в интервью, случившемся вскоре, невинно заметил, что больше всего на нем выиграло правительство -- с него и спрос. Не без влияния Авена "Альфа" купила 40% акций ТНК -- Тюменской нефтяной компании.

У Авена неплохо развита интуиция. Один из бывших сотрудников альфовского высшего звена рассказал занимательный диалог, случившийся между ним и Петром Авеном весной 1998 года. В мае он зашел к Авену:

-- Говорят, скоро рынок рухнет. Все скидывают бумаги.

-- Да знаю. А, когда, думаешь, рухнет?

-- Все говорят, что в сентябре.

-- Да,-- протянул Авен,-- значит, навернется в августе.

Если кто помнит, "Альфа" оказалась едва ли не единственным в разгар кризиса банком, продолжавшим рассчитываться по обязательствам и выплачивать деньги частным вкладчикам. Впрочем, близкий к Кремлю (по слухам) МДМ тоже не особенно пострадал... Любопытно, что его возглавляет своего рода младший двойник Авена -- другой выпускник физматшколы при МГУ Андрей Мельниченко, пригласивший к сотрудничеству Александра Мамута. Положительно, эти отличники, системные аналитики из физматшкол скоро займут все ведущие позиции в нашем бизнесе!

И мой Сурков со мною

Он даже избрался в Государственную думу декабрьского (1993) созыва -- ту самую, которую поспешно избрали после разгона парламента в "черном октябре". Работать в том "жириновском" парламенте Авен отказался, не желая порывать с банковским делом. Правда, в президиум "Демократического выбора России" он вошел, да и вообще с друзьями -- Гайдаром, Чубайсом -- не порывал никогда. А в 1995 году вместе с целым рядом лояльных к власти крупных бизнесменов адресовал президенту и правительству письмо, в котором предлагал выработать единые правила игры для взаимодействия власти и бизнеса. Такое наведение мостов в преддверии выборов-96 было признано обоюдно полезным. Не секрет, что в 1996 году Авен считал Ельцина единственным кандидатом, которого должен был поддержать крупный бизнес.

Ни для кого не секрет, что нынешний заместитель главы кремлевской администрации, напористый и скрытный Владислав Сурков -- человек "Альфы", по крайней мере в генеалогическом смысле. Он, как и Авен, работал и с Березовским, и с Фридманом -- и именно навыки жесткого пиара, приобретенные в "Альфе", применяет, по слухам, в работе с Думой. Есть версия, что назначение Суркова осуществилось именно после личного контакта Авена с Волошиным. Да и другие советники руководителя кремлевской администрации -- например, г-н Бойко, -- прошли альфовскую школу. Пригодились и отличные отношения с Чубайсом: невзирая на тактические расхождения, Петр Авен способствовал тому, что бывший управляющий "Альфы" Андрей Раппопорт стал заместителем "железного Толика" в РАО ЕЭС.

В ожидании железного дровосека

После прихода Путина к власти Авен публикует в прессе сразу несколько чрезвычайно радикальных статей, в которых призывает нового президента вспомнить об опыте Пиночета и Ататюрка -- наверстать потерянное при Ельцине время и довести реформы до конца железной рукой. Неизвестно, впрочем, на чем власть остановится: очень возможно, что, разобравшись с нелояльными "олигархами", она замахнется и на лояльных. И тогда Авен может сильно пожалеть о том, что сам когда-то призывал на Русь "железную руку"...

Но едва ли президент Альфа-банка останется внакладе даже при таком обороте событий. Во-первых, он рано понял, что лучшее вложение денег -- антиквариат: он мог бы стать неплохим экспертом по живописи серебряного века (хотя при составлении своей знаменитой коллекции пользовался советами главного пиарщика "Альфы" Александра Гафина). Петр Олегович, кроме того,-- владелец двух роскошных квартир за рубежом (в любимой Вене и Женеве). Когда же Петр Олегович вознамерился покупать дачу, его выбор пал на бывшее имение писателя Алексея Толстого. Кстати, в связи с этим рассказывают такую байку. Когда еженедельник "Совершенно секретно" сообщил, что за дачу Авен заплатил $200 тысяч -- Петр Олегович звонил в редакцию объясняться. Был сильно оскорблен тем, что журналисты занизили стоимость: "Я купил дачу за $800 тысяч!"

Как бы то ни было, Петр Олегович -- еще и замечательный пример устойчивости и приспособляемости. Недаром он хороший горнолыжник и теннисист. Он едва ли не первым выучился сочетать интеллект и напор, расчет и риск, романтизм и цинизм -- в общем, зря Гайдар в своих мемуарах назвал его склонным к истерике, капризным и слабовольным. Воля у Петра Олеговича -- дай Бог каждому. Гайдару в том числе.

ИННА ЛУКЬЯНОВА, ИВАН ИЗМАЙЛОВ