Архивная публикация 2000 года: "Австрийская баронесса в московском "Метро""
Фантастическая популярность постановки во многом результат неуемного темперамента Катерины.Катерина фон Гечмен-Вальдек: Мы приступили к подготовке "Метро" в октябре 1998-го, сразу после кризиса. Начинать разговор о крупнобюджетной постановке, когда страна еще не пришла в себя, было бестактно. Тем не менее многие люди поверили в эту затею. В первую очередь я имею в виду моих партнеров -- предпринимателя Александра Вайнштейна (один из организаторов Кубка Кремля) и директора Театра оперетты Владимира Тартаковского.
Наталья Белоголовцева: По Москве ходят легенды, что продюсеры потратили более полумиллиона долларов собственных средств. Что, пробивая спектакль, ты чуть ли не весь мюзикл сама разыграла на приеме у Валерия Шанцева -- и пела, и танцевала.
К.Г.-В.: Мы все приложили огромные усилия. Я думаю, это результат не столько моего личного обаяния, сколько привлекательности проекта. Я была потрясена тем, что Валерий Павлинович не только сразу же принял меня, никому не известную девочку с "безумными идеями", но и с первой минуты поверил в проект как в свой. Мне хотелось, чтобы спектакль делался совместно с метро, я просила господина Шанцева позвонить Дмитрию Владимировичу Гаеву, начальнику Московского метрополитена, и просто сказать, что я не сумасшедшая, чтобы меня выслушали. В результате господин Гаев и его далекая от искусства организация стали нашими преданными друзьями и помогают нам по сей день.
Н.Б.: Тебе наскучила аристократическая жизнь?
К.Г.-В.: Мне кажется, русские в любой точке планеты как бы раздвигают пространство вокруг себя. В Европе все такое спокойное, устоявшееся. Здесь, в России, возможно все. В Москве я ощущаю полный комфорт. Это мой город, где все в моих руках.
Н.Б.: Ты не расскажешь вкратце о своей семье?
К.Г.-В.: Папа был главой пресс-службы Академии наук, вместе с родителями я долго жила в Чехословакии, где выучила чешский и польский. Бабушка была камерной певицей, ее муж -- известным виолончелистом, народным артистом СССР, всю жизнь проработал в Большом театре. Английскому, французскому и немецкому языкам меня научила прабабушка -- в 20-е годы она восемь или девять лет прожила в Европе и великолепно знала языки.
Н.Б.: А актерских амбиций у тебя не осталось?
К.Г.-В.: Я получила актерское образование, потому что считала его очень удачным для женщины: тебе обеспечена замечательная жизнь с огромным количеством впечатлений.
В начале 90-х Леонид Филатов пригласил меня в фильм, который он снимал в Париже. Оттуда я на пару дней уехала на Лазурный Берег, к друзьям родителей, старым русским эмигрантам, где и познакомилась с будущим супругом.
Н.Б.: Эрнст, вы помните тот день?
Эрнст фон Гечмен-Вальдек: Мы встретились в доме старшей сестры принца Монако, где он, кстати, впервые увидел Грейс Келли. Я был приглашен на ужин, и оказалось, что Катя сидит рядом со мной и она единственная моложе восьмидесяти. На следующий день я пригласил ее покататься по прованским горам. И сразу сделал предложение, хотя она приняла его только через год. Это была любовь с первого взгляда. Мне тогда очень захотелось, чтобы день своего рождения она отметила вместе со мной в Австрии. Я включил дипломатические связи на всех уровнях, чтобы она могла прямо из Франции поехать в Австрию, не возвращаясь в Россию за визой, и добился положительного ответа.
К.Г.-В.: Любовь может заставить даже барона поработать.
Э.Г.-В.: Мы не работаем, мы находим себе занятие. Конечно, я не мог и предположить, что моя жена будет русской... Я считаю, из всех драгоценностей, которыми так богата Россия, мне посчастливилось выбрать самый большой бриллиант. Почему бриллиант дороже других камней? Он ярче, в нем больше жизненных сил.
Н.Б.: Я заметила, супруга вас часто перебивает?
Э.Г.-В.: Всегда. Катя должна постоянно чем-то заниматься. Когда мы путешествуем в машине, она осматривает окрестности, вяжет пуловер и спорит со мной одновременно. В ней столько энергии. Я даже спрашивал ее родителей: откуда? Тоже не знают. Мне кажется, если ее убить, она полежит немножко и вскочит: "Ну а теперь..." Прирожденная террористка и анархистка. Ее ничто не остановит.
К.Г.-В.: Я не человек команды. Не люблю ничего массового. Не люблю чувствовать себя маленькой шестеренкой большой машины. Даже когда не тороплюсь и нет нужды нарушать правила дорожного движения, все равно поеду на красный, под "кирпич", по встречной полосе. Ничего не могу с собой поделать.
Когда я решила пригнать свою машину из Зальцбурга в Москву, муж отговорить меня не смог, но сопровождать отказался, мрачновато пошутив, что, если, не дай Бог, что случится, хоть память останется. Я благополучно приехала в Россию и некоторое время спустя предприняла еще один вояж. После того как и во вторую поездку никаких бандитов не обнаружилось, была просто возмущена: в чем дело, машина им моя не нравится, что ли?
Э.Г.-В.: Я заслужил орден Ленина тем, что женился и спас от нее вашу страну.
К.Г.-В.: Но если серьезно, я бы никогда не вышла замуж за человека, который пытался бы остановить меня. Мы спорим только на политические темы. Особенно о России. Я, например, говорю, что у нас замечательная система образования. Даже если остановить пьяного на улице и спросить: кто написал "быть или не быть"?..
Э.Г.-В.: Он ответит: Пушкин -- и покажет на памятник.
Н.Б.: Вас, Эрнст, не утомляет известность и постоянная занятость вашей жены?
К.Г.-В.: Мы прекрасно дополняем друг друга, потому что я известна здесь, а он знаменит там. В Москве со мной недавно произошел забавный случай. Один приятель пригласил меня на ужин, где представил своему зарубежному партнеру, маркизу де Монталь. Тот заметил, что знал одного фон Гечмен-Вальдек в Париже. "Да, я его жена". Он вскочил и начал носиться вокруг меня кругами: "Вы русская?... здесь?... жена Эрнста?... да быть такого не может! Скажите, что вы шутите!" Чуть не пришлось показывать документы. А все присутствующие решили, что бедный маркиз просто не в себе, так бурно он реагировал.
Э.Г.-В.: Если вы принадлежите к одной из среднеевропейских аристократических фамилий, непременно знаете всех представителей этого рода. Когда я знакомил Катю с нашими соседями и родственниками -- Бурбонами, Габсбургами, Бисмарками, то объяснял им, что на моем гербе написано: честь, труд и благотворительность. Вместо того чтобы посылать деньги в лагеря беженцев в Югославии, я женился на русской и кормлю ее.
Н.Б.: Эрнст, я знаю, что вы прямой потомок Легара, один из наследников его авторских прав.
Э.Г.-В.: Да, круг замкнулся. В Московской оперетте идут и "Веселая вдова", и "Метро". Оба спектакля имеют ко мне прямое отношение.
Н.Б.: В конце 60-х в Нью-Йорке вы, Эрнст, были необыкновенно популярным персонажем...
Э.Г.-В.: О, это длинная история. Отец отправил меня в Париж поработать в отеле. У нас так принято, дети из семьи с любым достатком обязательно должны работать. Мне не очень-то хотелось. Я воспитывался в школе с жесткими порядками, потом был в армии, с тех пор не терплю приказов. Вместо работы я стал ходить по ночным клубам. Однажды мне предложили сняться в качестве модели для одного журнала -- "влюбленная пара гуляет по ночному Парижу".
К.Г.-В.: Осторожно, перед тобой самый серьезный ловелас Европы.
Э.Г.-В.: Я охотно согласился, тем более что моя партнерша была необыкновенно хороша собой. После этого мы сразу же уехали с ней в Нью-Йорк, она оказалась знаменитой моделью. Там я решил заняться фотографией. Купил два фотоаппарата и нанялся ассистентом к великому Бобу Ричардсону. Как-то мой босс решил снять в серии "Путешествие по Европе" Су Мари -- "звезду" и подругу Мика Джаггера. Мы пересеклись с Джаггером дважды -- когда я увел у него Су Мари и когда одна из моих девушек -- Бьянка -- стала потом его первой женой...
К.Г.-В.: Все люди в мире делятся на три категории: это либо родственники и одноклассники моего мужа, либо его бывшие девушки, либо те, кто с ним никогда не встречался.
Э.Г.-В.: Из-за плохого самочувствия Ричардсон работать не смог. Мы с Су Мари романтично провели время на юге Англии, от нечего делать я ее фотографировал. Вернувшись в Нью-Йорк, показал эти снимки Дайане Вриленд (она была таким же авторитетом в мире моды, как Коко Шанель в свое время), и та буквально закричала: "Никто еще не снимал ее так замечательно!" Я сразу получил тринадцать страниц в Vogue -- об этом не смели мечтать даже самые именитые фотографы.
Я занимался фотографией семь лет. История называется "Как преуспеть в деле, не прикладывая никаких усилий". Моя студия в Нью-Йорке стала центром модной тусовки, где бывали Энди Уорхолл, Джимми Моррисон, Сальвадор Дали, Френсис Коппола. Линда Маккартни проявляла пленки в моей мастерской, мы дружили, она водила меня на концерты Beatles. Все друзья из Европы до сих пор жалеют, что я оставил это занятие. Я же вдруг сказал себе: стоп, не хочу больше славы и денег, не хочу работать. Мне в то время было 26 лет, а я уже трижды объехал вокруг света... Я не люблю быть вовлеченным во что-то, потому что это ограничивает мою свободу. Предпочитаю оставаться наблюдателем.
Н.Б.: Наркотики не пробовали?
Э.Г.-В.: Никогда. Это отделило бы меня от других. Проводил уик-энды на лошадях, в лесу, в горах. Аромат свежего снега прибавляет мне силы. Я так и не стал американцем, всегда скучал по своим горам.
К.Г.-В.: Мне очень импонирует, что, бросив все, Эрнст никогда об этом не пожалел. Сейчас он был бы как Аведон -- имел школы, последователей, о нем писали бы книги. Но он никогда не станет заниматься тем, что ему неинтересно. В этом мы абсолютно одинаковы.
Н.Б.: Как вы предпочитаете проводить свободное время?
Э.Г.-В.: Очень любим путешествовать на машине, всегда открываем новые места, ездим от одних друзей к другим по всему миру -- в Италии, в Германии, во Франции.
К.Г.-В.: Когда я дома, в Австрии, ежедневно час посвящаю телефонным переговорам с Москвой (Эрнст отрицательно машет головой и показывает: четыре.-- Авт.). Готовлю званые обеды, принимаю друзей. (Мужу): Да, это тоже тяжелая работа. В Австрии мы всегда вместе. Я впервые встретила человека, с которым мне хотелось бы прожить всю жизнь.
Э.Г.-В.: Спасибо, что предупредила.
К.Г.-В.: Если я в отъезде, мы созваниваемся, по крайней мере, дважды в день -- утром и вечером. За семь лет не было ни одного дня, когда бы мы не разговаривали друг с другом. На приемах в высшем свете принято рассаживать супружеские пары отдельно, и Эрнсту положено развлекать сидящих рядом дам. Он везде рассказывает обо мне. Думаю, его скоро перестанут приглашать.
Э.Г.-В.: Я, признаться, несколько раз подумывал об убийстве. Но о разводе -- никогда.
Фантастическая популярность постановки во многом результат неуемного темперамента Катерины.Катерина фон Гечмен-Вальдек: Мы приступили к подготовке "Метро" в октябре 1998-го, сразу после кризиса. Начинать разговор о крупнобюджетной постановке, когда страна еще не пришла в себя, было бестактно. Тем не менее многие люди поверили в эту затею. В первую очередь я имею в виду моих партнеров -- предпринимателя Александра Вайнштейна (один из организаторов Кубка Кремля) и директора Театра оперетты Владимира Тартаковского.
Наталья Белоголовцева: По Москве ходят легенды, что продюсеры потратили более полумиллиона долларов собственных средств. Что, пробивая спектакль, ты чуть ли не весь мюзикл сама разыграла на приеме у Валерия Шанцева -- и пела, и танцевала.
К.Г.-В.: Мы все приложили огромные усилия. Я думаю, это результат не столько моего личного обаяния, сколько привлекательности проекта. Я была потрясена тем, что Валерий Павлинович не только сразу же принял меня, никому не известную девочку с "безумными идеями", но и с первой минуты поверил в проект как в свой. Мне хотелось, чтобы спектакль делался совместно с метро, я просила господина Шанцева позвонить Дмитрию Владимировичу Гаеву, начальнику Московского метрополитена, и просто сказать, что я не сумасшедшая, чтобы меня выслушали. В результате господин Гаев и его далекая от искусства организация стали нашими преданными друзьями и помогают нам по сей день.
Н.Б.: Тебе наскучила аристократическая жизнь?
К.Г.-В.: Мне кажется, русские в любой точке планеты как бы раздвигают пространство вокруг себя. В Европе все такое спокойное, устоявшееся. Здесь, в России, возможно все. В Москве я ощущаю полный комфорт. Это мой город, где все в моих руках.
Н.Б.: Ты не расскажешь вкратце о своей семье?
К.Г.-В.: Папа был главой пресс-службы Академии наук, вместе с родителями я долго жила в Чехословакии, где выучила чешский и польский. Бабушка была камерной певицей, ее муж -- известным виолончелистом, народным артистом СССР, всю жизнь проработал в Большом театре. Английскому, французскому и немецкому языкам меня научила прабабушка -- в 20-е годы она восемь или девять лет прожила в Европе и великолепно знала языки.
Н.Б.: А актерских амбиций у тебя не осталось?
К.Г.-В.: Я получила актерское образование, потому что считала его очень удачным для женщины: тебе обеспечена замечательная жизнь с огромным количеством впечатлений.
В начале 90-х Леонид Филатов пригласил меня в фильм, который он снимал в Париже. Оттуда я на пару дней уехала на Лазурный Берег, к друзьям родителей, старым русским эмигрантам, где и познакомилась с будущим супругом.
Н.Б.: Эрнст, вы помните тот день?
Эрнст фон Гечмен-Вальдек: Мы встретились в доме старшей сестры принца Монако, где он, кстати, впервые увидел Грейс Келли. Я был приглашен на ужин, и оказалось, что Катя сидит рядом со мной и она единственная моложе восьмидесяти. На следующий день я пригласил ее покататься по прованским горам. И сразу сделал предложение, хотя она приняла его только через год. Это была любовь с первого взгляда. Мне тогда очень захотелось, чтобы день своего рождения она отметила вместе со мной в Австрии. Я включил дипломатические связи на всех уровнях, чтобы она могла прямо из Франции поехать в Австрию, не возвращаясь в Россию за визой, и добился положительного ответа.
К.Г.-В.: Любовь может заставить даже барона поработать.
Э.Г.-В.: Мы не работаем, мы находим себе занятие. Конечно, я не мог и предположить, что моя жена будет русской... Я считаю, из всех драгоценностей, которыми так богата Россия, мне посчастливилось выбрать самый большой бриллиант. Почему бриллиант дороже других камней? Он ярче, в нем больше жизненных сил.
Н.Б.: Я заметила, супруга вас часто перебивает?
Э.Г.-В.: Всегда. Катя должна постоянно чем-то заниматься. Когда мы путешествуем в машине, она осматривает окрестности, вяжет пуловер и спорит со мной одновременно. В ней столько энергии. Я даже спрашивал ее родителей: откуда? Тоже не знают. Мне кажется, если ее убить, она полежит немножко и вскочит: "Ну а теперь..." Прирожденная террористка и анархистка. Ее ничто не остановит.
К.Г.-В.: Я не человек команды. Не люблю ничего массового. Не люблю чувствовать себя маленькой шестеренкой большой машины. Даже когда не тороплюсь и нет нужды нарушать правила дорожного движения, все равно поеду на красный, под "кирпич", по встречной полосе. Ничего не могу с собой поделать.
Когда я решила пригнать свою машину из Зальцбурга в Москву, муж отговорить меня не смог, но сопровождать отказался, мрачновато пошутив, что, если, не дай Бог, что случится, хоть память останется. Я благополучно приехала в Россию и некоторое время спустя предприняла еще один вояж. После того как и во вторую поездку никаких бандитов не обнаружилось, была просто возмущена: в чем дело, машина им моя не нравится, что ли?
Э.Г.-В.: Я заслужил орден Ленина тем, что женился и спас от нее вашу страну.
К.Г.-В.: Но если серьезно, я бы никогда не вышла замуж за человека, который пытался бы остановить меня. Мы спорим только на политические темы. Особенно о России. Я, например, говорю, что у нас замечательная система образования. Даже если остановить пьяного на улице и спросить: кто написал "быть или не быть"?..
Э.Г.-В.: Он ответит: Пушкин -- и покажет на памятник.
Н.Б.: Вас, Эрнст, не утомляет известность и постоянная занятость вашей жены?
К.Г.-В.: Мы прекрасно дополняем друг друга, потому что я известна здесь, а он знаменит там. В Москве со мной недавно произошел забавный случай. Один приятель пригласил меня на ужин, где представил своему зарубежному партнеру, маркизу де Монталь. Тот заметил, что знал одного фон Гечмен-Вальдек в Париже. "Да, я его жена". Он вскочил и начал носиться вокруг меня кругами: "Вы русская?... здесь?... жена Эрнста?... да быть такого не может! Скажите, что вы шутите!" Чуть не пришлось показывать документы. А все присутствующие решили, что бедный маркиз просто не в себе, так бурно он реагировал.
Э.Г.-В.: Если вы принадлежите к одной из среднеевропейских аристократических фамилий, непременно знаете всех представителей этого рода. Когда я знакомил Катю с нашими соседями и родственниками -- Бурбонами, Габсбургами, Бисмарками, то объяснял им, что на моем гербе написано: честь, труд и благотворительность. Вместо того чтобы посылать деньги в лагеря беженцев в Югославии, я женился на русской и кормлю ее.
Н.Б.: Эрнст, я знаю, что вы прямой потомок Легара, один из наследников его авторских прав.
Э.Г.-В.: Да, круг замкнулся. В Московской оперетте идут и "Веселая вдова", и "Метро". Оба спектакля имеют ко мне прямое отношение.
Н.Б.: В конце 60-х в Нью-Йорке вы, Эрнст, были необыкновенно популярным персонажем...
Э.Г.-В.: О, это длинная история. Отец отправил меня в Париж поработать в отеле. У нас так принято, дети из семьи с любым достатком обязательно должны работать. Мне не очень-то хотелось. Я воспитывался в школе с жесткими порядками, потом был в армии, с тех пор не терплю приказов. Вместо работы я стал ходить по ночным клубам. Однажды мне предложили сняться в качестве модели для одного журнала -- "влюбленная пара гуляет по ночному Парижу".
К.Г.-В.: Осторожно, перед тобой самый серьезный ловелас Европы.
Э.Г.-В.: Я охотно согласился, тем более что моя партнерша была необыкновенно хороша собой. После этого мы сразу же уехали с ней в Нью-Йорк, она оказалась знаменитой моделью. Там я решил заняться фотографией. Купил два фотоаппарата и нанялся ассистентом к великому Бобу Ричардсону. Как-то мой босс решил снять в серии "Путешествие по Европе" Су Мари -- "звезду" и подругу Мика Джаггера. Мы пересеклись с Джаггером дважды -- когда я увел у него Су Мари и когда одна из моих девушек -- Бьянка -- стала потом его первой женой...
К.Г.-В.: Все люди в мире делятся на три категории: это либо родственники и одноклассники моего мужа, либо его бывшие девушки, либо те, кто с ним никогда не встречался.
Э.Г.-В.: Из-за плохого самочувствия Ричардсон работать не смог. Мы с Су Мари романтично провели время на юге Англии, от нечего делать я ее фотографировал. Вернувшись в Нью-Йорк, показал эти снимки Дайане Вриленд (она была таким же авторитетом в мире моды, как Коко Шанель в свое время), и та буквально закричала: "Никто еще не снимал ее так замечательно!" Я сразу получил тринадцать страниц в Vogue -- об этом не смели мечтать даже самые именитые фотографы.
Я занимался фотографией семь лет. История называется "Как преуспеть в деле, не прикладывая никаких усилий". Моя студия в Нью-Йорке стала центром модной тусовки, где бывали Энди Уорхолл, Джимми Моррисон, Сальвадор Дали, Френсис Коппола. Линда Маккартни проявляла пленки в моей мастерской, мы дружили, она водила меня на концерты Beatles. Все друзья из Европы до сих пор жалеют, что я оставил это занятие. Я же вдруг сказал себе: стоп, не хочу больше славы и денег, не хочу работать. Мне в то время было 26 лет, а я уже трижды объехал вокруг света... Я не люблю быть вовлеченным во что-то, потому что это ограничивает мою свободу. Предпочитаю оставаться наблюдателем.
Н.Б.: Наркотики не пробовали?
Э.Г.-В.: Никогда. Это отделило бы меня от других. Проводил уик-энды на лошадях, в лесу, в горах. Аромат свежего снега прибавляет мне силы. Я так и не стал американцем, всегда скучал по своим горам.
К.Г.-В.: Мне очень импонирует, что, бросив все, Эрнст никогда об этом не пожалел. Сейчас он был бы как Аведон -- имел школы, последователей, о нем писали бы книги. Но он никогда не станет заниматься тем, что ему неинтересно. В этом мы абсолютно одинаковы.
Н.Б.: Как вы предпочитаете проводить свободное время?
Э.Г.-В.: Очень любим путешествовать на машине, всегда открываем новые места, ездим от одних друзей к другим по всему миру -- в Италии, в Германии, во Франции.
К.Г.-В.: Когда я дома, в Австрии, ежедневно час посвящаю телефонным переговорам с Москвой (Эрнст отрицательно машет головой и показывает: четыре.-- Авт.). Готовлю званые обеды, принимаю друзей. (Мужу): Да, это тоже тяжелая работа. В Австрии мы всегда вместе. Я впервые встретила человека, с которым мне хотелось бы прожить всю жизнь.
Э.Г.-В.: Спасибо, что предупредила.
К.Г.-В.: Если я в отъезде, мы созваниваемся, по крайней мере, дважды в день -- утром и вечером. За семь лет не было ни одного дня, когда бы мы не разговаривали друг с другом. На приемах в высшем свете принято рассаживать супружеские пары отдельно, и Эрнсту положено развлекать сидящих рядом дам. Он везде рассказывает обо мне. Думаю, его скоро перестанут приглашать.
Э.Г.-В.: Я, признаться, несколько раз подумывал об убийстве. Но о разводе -- никогда.
НАТАЛЬЯ БЕЛОГОЛОВЦЕВА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
