09.10.2000 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2000 года: "Балкан-trading"

Надежда Слободана Милошевича остаться президентом Югославии основывалась на том, что в нем и в перманентном балканском кризисе были заинтересованы главные балканские игроки -- Россия и Америка."Геометрический" прогноз

Все то время, пока в Югославии шла президентская гонка, Запад уверенно заявлял, что Воислав Коштуница непременно победит Слободана Милошевича. Основание для таких прогнозов было сугубо "геометрическое" (в этой науке многие теоремы доказываются от противного): недоверие "военному преступнику" Милошевичу должно обернуться доверием его главному оппоненту, лидеру демократической коалиции Коштунице. На этом фоне предвыборные соцопросы, которые рапортовали о безоговорочном преимуществе Коштуницы, воспринимались Западом как что-то совершенно естественное.
Все это не мешало тем же западным политикам и аналитикам утверждать, что Милошевич все равно не мытьем, так катаньем останется у власти. Сам Коштуница, кстати, тоже убеждал всех, что выборы наверняка фальсифицируют. В самой же Югославии пессимистические прогнозы политиков звучали под аккомпанемент широко отмечаемых по всей стране поминок по Милошевичу. Политически активное демократически ориентированное население страны вышло на улицы еще задолго до первого тура. Многотысячные митинги, ночные концерты с модными ди-джеями, расклеенные повсюду стикеры "Ему конец!" (имелся в виду, конечно, Милошевич) -- последний раз столь масштабные гулянья наблюдались здесь во время военной операции НАТО в Косове.
А события развивались именно так, как этого ожидали политики. Уже в понедельник, 25 сентября, штаб Коштуницы заявил о победе в первом туре -- по их информации, Коштуница получил 55% голосов. В тот же день о победе оппозиции заявили лидеры всех ведущих западных стран. Официальные же итоги выборов были подведены через несколько дней: по данным югославского ЦИКа, Коштуница получил только 48%, Милошевич -- немногим более 40%. Кандидатам было предложено выяснить отношения во втором туре, намеченном на воскресенье, 8 октября. Но югославская оппозиция и Запад заявили о фальсификации результатов голосования, потребовав от Милошевича смириться с поражением и уйти. Тот, конечно, совету не внял.
Шанс для Милошевича

В том, что на выборах на самом деле победил Коштуница, сомнений нет, наверное, ни у кого из политически вменяемых людей. Удивительно другое: если взглянуть на нынешний югославский кризис непредвзято, невозможно отделаться от ощущения, что оппозиция и Запад будто нарочно делали все возможное, чтобы дать Милошевичу шанс выкрутиться.
Начать с того, что, с формальной точки зрения, позиции югославского лидера, выступающего в роли истинного патриота своей страны, выглядели не так уж уязвимо. Даже отсутствие западных наблюдателей и журналистов на избирательных участках (их просто не пустили) Милошевич всегда может объяснить нежеланием пускать в страну тех, кто еще год назад требовал сравнять Сербию с землей. Пропрезидентский состав ЦИКа тоже не аргумент. Центризбирком назначается скупщиной (парламентом), а скупщину выбирает народ, а не Милошевич. Наконец, сколько бы Запад ни называл Милошевича кровавым диктатором, в данном конкретном случае это обвинение не проходит: ни армия, ни полиция не мешали противникам президента ставить на уши ночной Белград ни до выборов, ни во время таковых.
Уверенность же Запада в победе Коштуницы умело трактовалась милошевичской пропагандой как очередное свидетельство того, что вся оппозиция в стране пляшет под дудку НАТО и США. Вдобавок западных наблюдателей на выборы, как уже было сказано, не пустили, а высчитанные оппозицией проценты за Коштуницу основаны главным образом на данных exit polls -- опросов, проводимых на выходе с избирательных участков. Лучшего доказательства "заговора оппозиции и Запада", чем такая безосновательная поддержка, Милошевичу и не надо.
И уж действительно царский подарок президенту сделал сам Коштуница, отказавшись от участия во втором туре выборов. Официально он даже не снял свою кандидатуру, объясняя это нежеланием иметь хоть какие-то дела с Центризбиркомом,-- просто объявил о неучастии и призвал своих сторонников бойкотировать второй тур.
Тем самым лидер оппозиции фактически перечеркнул все, о чем его штаб говорил несколько недель. Ведь если Коштуница действительно настолько популярнее Милошевича (даже по официальным данным, он обошел президента в первом туре на 8%), то почему он отказывается подтвердить это во втором раунде? Ответ подсказывает агитпроп Милошевича: Коштуница просто знает, что проиграет выборы, потому на них и не идет. После этого Коштуница мог сколько угодно говорить о своей победе уже в первом туре и тотальной фальсификации в пользу Милошевича в предполагаемом втором -- это уже не имело никакого значения.
Надежда юношей питает

Настоящий мотив нежелания Коштуницы идти на второй тур вполне в духе традиционного для балканских либералов отношения к западным партнерам. На западников здесь смотрят так, как смотрит робкий юноша на шикарную красотку: лишь бы угодить и, не дай Бог, не обидеть. Так, Македония и Болгария во время косовского кризиса охотно предоставляли воздушные коридоры самолетам НАТО, принимали косовских беженцев и не протестовали, даже когда "умные" ракеты НАТО случайно били по их территории,-- все это в надежде на финансовую помощь, которой так и не дождались. Коштуница, вероятно, совершил ту же ошибку, восприняв знаки поддержки с Запада как готовность атлантистов идти до конца, чтобы помочь ему прийти к власти.
Но, судя по тому, что произошло, Америка (а именно она определяет геополитику "большого Запада", в том числе на Балканах) вовсе не собирается сломя голову спасать недоношенную сербскую демократию -- вся активность Вашингтона свелась к констатации того, что Коштуница одержал победу в первом туре и на второй идти не должен. Вашингтон даже не попытался надавить на Москву, чтобы та заявила об однозначной поддержке Коштуницы, резко ослабив таким образом позиции Милошевича. В то же время: "Нам нужен намек от оппозиции, чтобы понять, каковы их намерения и планы",-- конкретизировал официальный представитель Белого дома Джо Локхарт.
Это не пустые слова: Запад на самом деле не знает, чего ждать от Коштуницы как президента.
Его досье должно наводить атлантических лидеров на самые противоречивые мысли (см. рубрику "Новейшая история"). Коштуница -- сербский националист, еще в студенческие годы утверждавший, что структура Югославской федерации нарушает права сербов, проживающих вне Сербии (за эти взгляды его даже выгнали с юридического факультета Белградского университета). В начале 90-х он принял активное участие в создании Демократической партии, но отошел от своих сподвижников -- платформа партии казалась ему недостаточно радикальной. В 1995 году выступил против Дейтонских соглашений, посредством которых Запад с таким трудом установил мир в Боснии,-- за это сам Милошевич тогда причислил Коштуницу вместе с радикальным националистом Воиславом Шешелем к "партии войны". Коштуница не участвовал в массовых акциях гражданского протеста в конце 1996 -- начале 1997 года, когда десятки тысяч сербов добивались, чтобы Милошевич признал победу оппозиции на муниципальных выборах. На нынешние президентские выборы Коштуница шел с антинатовскими лозунгами и обещал в случае своего прихода к власти не выдавать Гаагскому трибуналу Слободана Милошевича и его сподвижников, обвиняемых Западом в военных преступлениях.
Даже если антинатовские высказывания Коштуницы -- умелый блеф, Западу и в этом случае есть над чем подумать. "Если Милошевич уйдет, переход страны из кризиса к нормальной жизни все равно затянется на долгие годы,-- еще до обострения кризиса был уверен британский эксперт по Балканам Тим Джуда.-- Многие считают, что Коштуница может быть лишь временной фигурой для Югославии".
Скепсис эксперта основан на объективном анализе внутриполитической ситуации. Как напомнил еще перед выборами премьер страны Момир Булатович, даже в случае мирного ухода из власти Милошевич по конституции передал бы властные полномочия только в июне будущего года. За такое время опытный президент наверняка придумал бы что-нибудь, чтобы нагадить победителю и снова зацепиться за власть. Ведь у Милошевича достаточно сторонников в федеральном парламенте, чтобы блокировать чьи-то даже самые благие намерения. Сильны позиции людей Милошевича и во властных структурах Сербии, которые тоже могут помешать какому угодно президенту-демократу. Так что перспективы Коштуницы на президентском посту с самого начала выглядели более чем туманно.
Зато совершенно ясно, во что приход к власти Коштуницы обойдется Западу. Его лидеры уже обещали снять санкции против Югославии в случае победы демократии -- таким образом, не исключено, что мечта югославского зенитчика о российской системе ПВО С-300 вскоре стала бы реальностью и, если что, в следующий раз бомбить Белград было бы уже опаснее.
Другая неприятность -- "План восстановления Балкан", разработанный западными странами после косовской войны. Союзники до сих пор не договорились, кто именно будет платить за разрушенную экономику стран, когда-то входивших в Югославскую федерацию. Пока Сербия пребывает в международной изоляции, план на полную мощность все равно не заработает: слишком сильно были связаны с Белградом хозяйства бывших югославских республик. Но в случае выхода на мировую арену демократической Югославии США и Европе придется немедленно платить. Кстати, Всемирный банк оценил упомянутый план в $2 млрд., а Белград считает, что только ущерб от косовской кампании составил $30 млрд.
В конце концов, неоспоримое преимущество Милошевича перед Коштуницей в глазах атлантистов -- его предсказуемость. За 13 лет правления югославский лидер однозначно доказал, что кроме удержания власти его не интересует практически ничего. Это не нравится западным политикам, но дает им возможность считать хотя бы на ход вперед. Серьезный аргумент, если учесть неопределенность того, что собой представляет Коштуница.
Русские пришли

В отличие от Запада, Россия не стала торопиться с поздравлениями Воиславу Коштунице. Когда во время визита в Москву 25 сентября немецкий канцлер Герхард Шредер заявил о победе югославской оппозиции на президентских выборах, Владимир Путин лишь "прагматично" улыбнулся.
И действительно, Слободан Милошевич решил по-своему. Кстати, аналогичная ситуация была четыре года назад во время выборов президента в главном субъекте Югославской федерации -- Сербии. Тогда кандидат от радикальных националистов Воислав Шешель тоже спорил с властями касательно своей победы -- в результате выборы перенесли на несколько месяцев и президентом Сербии стал сторонник Милошевича -- Милутинович.
Ныне Конституционный суд Югославии тоже аннулировал результаты первого тура президентских выборов (оппозиционеры упирали на фальсификацию -- вот и получили) и перенес выборы на неопределенный срок -- по сообщению агентства Рейтер, на июнь будущего лета, когда по конституции истекут полномочия Милошевича. А пока, дескать, президент подумает, как обуздать оппозицию.
Самое смешное, что такая ситуация в Югославии отвечала бы надобностям главных внешних противоборствующих сил -- России и Америки.
С Россией понятно: Белград Милошевича для Кремля -- это одна из последних точек на земном шаре, где Москва еще может напомнить миру, что была когда-то мировой супердержавой. Интересы России и атлантистов пересекаются здесь постоянно, и чем острее ситуация в Югославии, тем сильнее пересекаются. Югославия для России, пожалуй, самое то место, где Москва может еще потягаться с Западом, и иногда Москве удаются впечатляющие победы. Достаточно вспомнить хотя бы прошлогоднюю миссию экс-премьера Виктора Черномырдина, остановившего войну в Косове. Противостояние с Западом из-за Ирака, Ирана и Северной Кореи, конечно, тоже добавляет российским дипломатам адреналина в кровь. Но даже самый маленький успех на Балканах, в самом центре Старого Света, во сто раз дороже большого успеха, например, в Пхеньяне. К тому же "югославский тупик" (если смотреть со стороны Атлантического океана) хоть как-то компенсирует унизительное для Москвы расширение НАТО на восток. За эту уникальную возможность Россия готова платить дорого. Так, Милошевич неоднократно публично оставлял Россию в дураках (в последний раз -- когда накануне войны в Косове на переговорах во французском Рамбуйе отказался подписать ранее согласованный с нашим МИДом договор), но Кремль, несмотря ни на что, все это время продолжал поддерживать балканского диктатора.
Правда, на этот раз, учитывая, что, как было сказано, Коштуница не такая уж "подстилка НАТО", как аттестует его Милошевич, Москва не сильно бы огорчилась, если бы Коштуница потеснил Милошевича.
Именно поэтому Владимир Путин пригласил Милошевича и Коштуницу в Москву. Депутаты Госдумы уверяли, что именно российский президент разведет двух врагов и предложит схему, по которой Милошевич смог бы уйти, сохранив лицо.
Депутат Думы от ЛДПР Алексей Митрофанов: "Европа выступала за то, чтобы дать международные гарантии Милошевичу в обмен на его уход. Почетная роль посредника при этом отводилась России. Именно об этом во время своего краткосрочного визита в Москву канцлер Шредер договаривался с президентом Путиным -- тем более что у Путина есть такой опыт, он уже провел подобную операцию с Ельциным. Путин должен был в субботу или воскресенье, 7 или 8 октября, вывезти Милошевича в Россию и поселить, например, рядом с тем же Ельциным в Барвихе. Европа заинтересована в таком исходе, европейским политикам не нужен такой гнойник в центре своей территории. Но США против -- Вашингтон выступает только за международный трибунал для Милошевича".
Вот поэтому-то и провалился российско-европейский план по плавному переходу Югославии Милошевича в Югославию Коштуницы. Кто же согласится поменять кресло президента пусть и остро кризисной страны на тюремные нары? Вот и Милошевич не согласен.
Интерес американцев понятен: при Милошевиче они сохраняют военное присутствие в центре Европы, евро на нестабильном субконтиненте продолжает падать, доллар по-прежнему в цене -- словом, происходит обычная американо-европейская дружба.
Про интерес Москвы было сказано выше, а еще, сохраняя Милошевича как источник европроблем Москва становилась постоянно необходимой тем же Германии и Франции, сторговывая у развитых европейских стран в обмен на свою нужность те же деньги.
Что касается югославских жителей, то, раз уж пошел такой геополитический трейдинг, то их номер шестнадцатый. Не зря Воислав Коштуница еще неделю назад обронил, что Москва и Вашингтон решают в Югославии свои проблемы, а до сербов никому нет дела.
И все бы хорошо, но югославская оппозиция, у которой украли победу, оставила побоку российско-американские хитрости, пошла ва-банк и устроила революцию. В первые же часы после сообщения о переносе выборов сторонники Коштуницы захватили здание парламента в Белграде и штурмом взяли телецентр. В городе началась стрельба. Впервые Милошевич оказался перед необходимостью применить силу против сербов и, чтобы обезопасить себя на время разрешения этой сложной проблемы, в ночь на 6 октября покинул столицу и обосновался предположительно в 100 км от Белграда в армейском бункере под охраной верных ему подразделений. Тем временем в Белграде Коштуница при стечении сотен тысяч сторонников объявил себя президентом -- о переходе на его сторону заявили югославские СМИ. Появились первые сообщения о том, что так же поступили отдельные армейские части и полиция, был сформирован новый парламент с подавляющим преобладанием депутатов демкоалиции. Все это сопровождалось присущими любой революции мероприятиями типа грабежей магазинов. Оставались непроясненными главные вопросы: решится ли Милошевич пролить кровь сербов и что на самом деле думают на этот счет армия и полиция?
Первыми определились правоохранники: полиция сохраняет нейтралитет, мол, наше дело -- блюсти порядок. А к полудню 6 октября раздался голос югославского Генштаба. Генералы заявили, что армия остается верной присяге и не станет мешать демократическому процессу. Хитрее не придумаешь. Действительно, что генералы подразумевают под демократическим процессом: милошевичский перенос выборов Конституционным судом или захват власти демократами,-- выбирай кому что нравится.
Таким образом, последнее слово оставалось за Милошевичем, но к вечеру 6 октября он еще молчал.
Зато, как сообщила американская телекомпания Си-эн-эн, заговорил российский министр иностранных дел Игорь Иванов, в пожарном порядке посланный Владимиром Путиным в Белград, чтобы наконец узнать, что там происходит. Так вот, Си-эн-эн поведала о том, что, встретившись с Коштуницей, Иванов поздравил его с президентством от имени Владимира Путина.
По большому счету, уже неважно, признал или нет Путин Коштуницу президентом 6 октября. Неважна также официальная дата падения режима Милошевича. Важно то, что теперь, чтобы добиться благорасположения идущих к власти в Югославии евроинтеграторов от национал-демократии типа Коштуницы, Москве придется сильно постараться, чтобы компенсировать братьям-сербам свой холодный прагматизм времен президентских выборов в Югославии 2000 года.

Все то время, пока в Югославии шла президентская гонка, Запад уверенно заявлял, что Воислав Коштуница непременно победит Слободана Милошевича. Основание для таких прогнозов было сугубо "геометрическое" (в этой науке многие теоремы доказываются от противного): недоверие "военному преступнику" Милошевичу должно обернуться доверием его главному оппоненту, лидеру демократической коалиции Коштунице. На этом фоне предвыборные соцопросы, которые рапортовали о безоговорочном преимуществе Коштуницы, воспринимались Западом как что-то совершенно естественное.

Все это не мешало тем же западным политикам и аналитикам утверждать, что Милошевич все равно не мытьем, так катаньем останется у власти. Сам Коштуница, кстати, тоже убеждал всех, что выборы наверняка фальсифицируют. В самой же Югославии пессимистические прогнозы политиков звучали под аккомпанемент широко отмечаемых по всей стране поминок по Милошевичу. Политически активное демократически ориентированное население страны вышло на улицы еще задолго до первого тура. Многотысячные митинги, ночные концерты с модными ди-джеями, расклеенные повсюду стикеры "Ему конец!" (имелся в виду, конечно, Милошевич) -- последний раз столь масштабные гулянья наблюдались здесь во время военной операции НАТО в Косове.

А события развивались именно так, как этого ожидали политики. Уже в понедельник, 25 сентября, штаб Коштуницы заявил о победе в первом туре -- по их информации, Коштуница получил 55% голосов. В тот же день о победе оппозиции заявили лидеры всех ведущих западных стран. Официальные же итоги выборов были подведены через несколько дней: по данным югославского ЦИКа, Коштуница получил только 48%, Милошевич -- немногим более 40%. Кандидатам было предложено выяснить отношения во втором туре, намеченном на воскресенье, 8 октября. Но югославская оппозиция и Запад заявили о фальсификации результатов голосования, потребовав от Милошевича смириться с поражением и уйти. Тот, конечно, совету не внял.

Шанс для Милошевича

В том, что на выборах на самом деле победил Коштуница, сомнений нет, наверное, ни у кого из политически вменяемых людей. Удивительно другое: если взглянуть на нынешний югославский кризис непредвзято, невозможно отделаться от ощущения, что оппозиция и Запад будто нарочно делали все возможное, чтобы дать Милошевичу шанс выкрутиться.

Начать с того, что, с формальной точки зрения, позиции югославского лидера, выступающего в роли истинного патриота своей страны, выглядели не так уж уязвимо. Даже отсутствие западных наблюдателей и журналистов на избирательных участках (их просто не пустили) Милошевич всегда может объяснить нежеланием пускать в страну тех, кто еще год назад требовал сравнять Сербию с землей. Пропрезидентский состав ЦИКа тоже не аргумент. Центризбирком назначается скупщиной (парламентом), а скупщину выбирает народ, а не Милошевич. Наконец, сколько бы Запад ни называл Милошевича кровавым диктатором, в данном конкретном случае это обвинение не проходит: ни армия, ни полиция не мешали противникам президента ставить на уши ночной Белград ни до выборов, ни во время таковых.

Уверенность же Запада в победе Коштуницы умело трактовалась милошевичской пропагандой как очередное свидетельство того, что вся оппозиция в стране пляшет под дудку НАТО и США. Вдобавок западных наблюдателей на выборы, как уже было сказано, не пустили, а высчитанные оппозицией проценты за Коштуницу основаны главным образом на данных exit polls -- опросов, проводимых на выходе с избирательных участков. Лучшего доказательства "заговора оппозиции и Запада", чем такая безосновательная поддержка, Милошевичу и не надо.

И уж действительно царский подарок президенту сделал сам Коштуница, отказавшись от участия во втором туре выборов. Официально он даже не снял свою кандидатуру, объясняя это нежеланием иметь хоть какие-то дела с Центризбиркомом,-- просто объявил о неучастии и призвал своих сторонников бойкотировать второй тур.

Тем самым лидер оппозиции фактически перечеркнул все, о чем его штаб говорил несколько недель. Ведь если Коштуница действительно настолько популярнее Милошевича (даже по официальным данным, он обошел президента в первом туре на 8%), то почему он отказывается подтвердить это во втором раунде? Ответ подсказывает агитпроп Милошевича: Коштуница просто знает, что проиграет выборы, потому на них и не идет. После этого Коштуница мог сколько угодно говорить о своей победе уже в первом туре и тотальной фальсификации в пользу Милошевича в предполагаемом втором -- это уже не имело никакого значения.

Надежда юношей питает

Настоящий мотив нежелания Коштуницы идти на второй тур вполне в духе традиционного для балканских либералов отношения к западным партнерам. На западников здесь смотрят так, как смотрит робкий юноша на шикарную красотку: лишь бы угодить и, не дай Бог, не обидеть. Так, Македония и Болгария во время косовского кризиса охотно предоставляли воздушные коридоры самолетам НАТО, принимали косовских беженцев и не протестовали, даже когда "умные" ракеты НАТО случайно били по их территории,-- все это в надежде на финансовую помощь, которой так и не дождались. Коштуница, вероятно, совершил ту же ошибку, восприняв знаки поддержки с Запада как готовность атлантистов идти до конца, чтобы помочь ему прийти к власти.

Но, судя по тому, что произошло, Америка (а именно она определяет геополитику "большого Запада", в том числе на Балканах) вовсе не собирается сломя голову спасать недоношенную сербскую демократию -- вся активность Вашингтона свелась к констатации того, что Коштуница одержал победу в первом туре и на второй идти не должен. Вашингтон даже не попытался надавить на Москву, чтобы та заявила об однозначной поддержке Коштуницы, резко ослабив таким образом позиции Милошевича. В то же время: "Нам нужен намек от оппозиции, чтобы понять, каковы их намерения и планы",-- конкретизировал официальный представитель Белого дома Джо Локхарт.

Это не пустые слова: Запад на самом деле не знает, чего ждать от Коштуницы как президента.

Его досье должно наводить атлантических лидеров на самые противоречивые мысли (см. рубрику "Новейшая история"). Коштуница -- сербский националист, еще в студенческие годы утверждавший, что структура Югославской федерации нарушает права сербов, проживающих вне Сербии (за эти взгляды его даже выгнали с юридического факультета Белградского университета). В начале 90-х он принял активное участие в создании Демократической партии, но отошел от своих сподвижников -- платформа партии казалась ему недостаточно радикальной. В 1995 году выступил против Дейтонских соглашений, посредством которых Запад с таким трудом установил мир в Боснии,-- за это сам Милошевич тогда причислил Коштуницу вместе с радикальным националистом Воиславом Шешелем к "партии войны". Коштуница не участвовал в массовых акциях гражданского протеста в конце 1996 -- начале 1997 года, когда десятки тысяч сербов добивались, чтобы Милошевич признал победу оппозиции на муниципальных выборах. На нынешние президентские выборы Коштуница шел с антинатовскими лозунгами и обещал в случае своего прихода к власти не выдавать Гаагскому трибуналу Слободана Милошевича и его сподвижников, обвиняемых Западом в военных преступлениях.

Даже если антинатовские высказывания Коштуницы -- умелый блеф, Западу и в этом случае есть над чем подумать. "Если Милошевич уйдет, переход страны из кризиса к нормальной жизни все равно затянется на долгие годы,-- еще до обострения кризиса был уверен британский эксперт по Балканам Тим Джуда.-- Многие считают, что Коштуница может быть лишь временной фигурой для Югославии".

Скепсис эксперта основан на объективном анализе внутриполитической ситуации. Как напомнил еще перед выборами премьер страны Момир Булатович, даже в случае мирного ухода из власти Милошевич по конституции передал бы властные полномочия только в июне будущего года. За такое время опытный президент наверняка придумал бы что-нибудь, чтобы нагадить победителю и снова зацепиться за власть. Ведь у Милошевича достаточно сторонников в федеральном парламенте, чтобы блокировать чьи-то даже самые благие намерения. Сильны позиции людей Милошевича и во властных структурах Сербии, которые тоже могут помешать какому угодно президенту-демократу. Так что перспективы Коштуницы на президентском посту с самого начала выглядели более чем туманно.

Зато совершенно ясно, во что приход к власти Коштуницы обойдется Западу. Его лидеры уже обещали снять санкции против Югославии в случае победы демократии -- таким образом, не исключено, что мечта югославского зенитчика о российской системе ПВО С-300 вскоре стала бы реальностью и, если что, в следующий раз бомбить Белград было бы уже опаснее.

Другая неприятность -- "План восстановления Балкан", разработанный западными странами после косовской войны. Союзники до сих пор не договорились, кто именно будет платить за разрушенную экономику стран, когда-то входивших в Югославскую федерацию. Пока Сербия пребывает в международной изоляции, план на полную мощность все равно не заработает: слишком сильно были связаны с Белградом хозяйства бывших югославских республик. Но в случае выхода на мировую арену демократической Югославии США и Европе придется немедленно платить. Кстати, Всемирный банк оценил упомянутый план в $2 млрд., а Белград считает, что только ущерб от косовской кампании составил $30 млрд.

В конце концов, неоспоримое преимущество Милошевича перед Коштуницей в глазах атлантистов -- его предсказуемость. За 13 лет правления югославский лидер однозначно доказал, что кроме удержания власти его не интересует практически ничего. Это не нравится западным политикам, но дает им возможность считать хотя бы на ход вперед. Серьезный аргумент, если учесть неопределенность того, что собой представляет Коштуница.

Русские пришли

В отличие от Запада, Россия не стала торопиться с поздравлениями Воиславу Коштунице. Когда во время визита в Москву 25 сентября немецкий канцлер Герхард Шредер заявил о победе югославской оппозиции на президентских выборах, Владимир Путин лишь "прагматично" улыбнулся.

И действительно, Слободан Милошевич решил по-своему. Кстати, аналогичная ситуация была четыре года назад во время выборов президента в главном субъекте Югославской федерации -- Сербии. Тогда кандидат от радикальных националистов Воислав Шешель тоже спорил с властями касательно своей победы -- в результате выборы перенесли на несколько месяцев и президентом Сербии стал сторонник Милошевича -- Милутинович.

Ныне Конституционный суд Югославии тоже аннулировал результаты первого тура президентских выборов (оппозиционеры упирали на фальсификацию -- вот и получили) и перенес выборы на неопределенный срок -- по сообщению агентства Рейтер, на июнь будущего лета, когда по конституции истекут полномочия Милошевича. А пока, дескать, президент подумает, как обуздать оппозицию.

Самое смешное, что такая ситуация в Югославии отвечала бы надобностям главных внешних противоборствующих сил -- России и Америки.

С Россией понятно: Белград Милошевича для Кремля -- это одна из последних точек на земном шаре, где Москва еще может напомнить миру, что была когда-то мировой супердержавой. Интересы России и атлантистов пересекаются здесь постоянно, и чем острее ситуация в Югославии, тем сильнее пересекаются. Югославия для России, пожалуй, самое то место, где Москва может еще потягаться с Западом, и иногда Москве удаются впечатляющие победы. Достаточно вспомнить хотя бы прошлогоднюю миссию экс-премьера Виктора Черномырдина, остановившего войну в Косове. Противостояние с Западом из-за Ирака, Ирана и Северной Кореи, конечно, тоже добавляет российским дипломатам адреналина в кровь. Но даже самый маленький успех на Балканах, в самом центре Старого Света, во сто раз дороже большого успеха, например, в Пхеньяне. К тому же "югославский тупик" (если смотреть со стороны Атлантического океана) хоть как-то компенсирует унизительное для Москвы расширение НАТО на восток. За эту уникальную возможность Россия готова платить дорого. Так, Милошевич неоднократно публично оставлял Россию в дураках (в последний раз -- когда накануне войны в Косове на переговорах во французском Рамбуйе отказался подписать ранее согласованный с нашим МИДом договор), но Кремль, несмотря ни на что, все это время продолжал поддерживать балканского диктатора.

Правда, на этот раз, учитывая, что, как было сказано, Коштуница не такая уж "подстилка НАТО", как аттестует его Милошевич, Москва не сильно бы огорчилась, если бы Коштуница потеснил Милошевича.

Именно поэтому Владимир Путин пригласил Милошевича и Коштуницу в Москву. Депутаты Госдумы уверяли, что именно российский президент разведет двух врагов и предложит схему, по которой Милошевич смог бы уйти, сохранив лицо.

Депутат Думы от ЛДПР Алексей Митрофанов: "Европа выступала за то, чтобы дать международные гарантии Милошевичу в обмен на его уход. Почетная роль посредника при этом отводилась России. Именно об этом во время своего краткосрочного визита в Москву канцлер Шредер договаривался с президентом Путиным -- тем более что у Путина есть такой опыт, он уже провел подобную операцию с Ельциным. Путин должен был в субботу или воскресенье, 7 или 8 октября, вывезти Милошевича в Россию и поселить, например, рядом с тем же Ельциным в Барвихе. Европа заинтересована в таком исходе, европейским политикам не нужен такой гнойник в центре своей территории. Но США против -- Вашингтон выступает только за международный трибунал для Милошевича".

Вот поэтому-то и провалился российско-европейский план по плавному переходу Югославии Милошевича в Югославию Коштуницы. Кто же согласится поменять кресло президента пусть и остро кризисной страны на тюремные нары? Вот и Милошевич не согласен.

Интерес американцев понятен: при Милошевиче они сохраняют военное присутствие в центре Европы, евро на нестабильном субконтиненте продолжает падать, доллар по-прежнему в цене -- словом, происходит обычная американо-европейская дружба.

Про интерес Москвы было сказано выше, а еще, сохраняя Милошевича как источник европроблем Москва становилась постоянно необходимой тем же Германии и Франции, сторговывая у развитых европейских стран в обмен на свою нужность те же деньги.

Что касается югославских жителей, то, раз уж пошел такой геополитический трейдинг, то их номер шестнадцатый. Не зря Воислав Коштуница еще неделю назад обронил, что Москва и Вашингтон решают в Югославии свои проблемы, а до сербов никому нет дела.

И все бы хорошо, но югославская оппозиция, у которой украли победу, оставила побоку российско-американские хитрости, пошла ва-банк и устроила революцию. В первые же часы после сообщения о переносе выборов сторонники Коштуницы захватили здание парламента в Белграде и штурмом взяли телецентр. В городе началась стрельба. Впервые Милошевич оказался перед необходимостью применить силу против сербов и, чтобы обезопасить себя на время разрешения этой сложной проблемы, в ночь на 6 октября покинул столицу и обосновался предположительно в 100 км от Белграда в армейском бункере под охраной верных ему подразделений. Тем временем в Белграде Коштуница при стечении сотен тысяч сторонников объявил себя президентом -- о переходе на его сторону заявили югославские СМИ. Появились первые сообщения о том, что так же поступили отдельные армейские части и полиция, был сформирован новый парламент с подавляющим преобладанием депутатов демкоалиции. Все это сопровождалось присущими любой революции мероприятиями типа грабежей магазинов. Оставались непроясненными главные вопросы: решится ли Милошевич пролить кровь сербов и что на самом деле думают на этот счет армия и полиция?

Первыми определились правоохранники: полиция сохраняет нейтралитет, мол, наше дело -- блюсти порядок. А к полудню 6 октября раздался голос югославского Генштаба. Генералы заявили, что армия остается верной присяге и не станет мешать демократическому процессу. Хитрее не придумаешь. Действительно, что генералы подразумевают под демократическим процессом: милошевичский перенос выборов Конституционным судом или захват власти демократами,-- выбирай кому что нравится.

Таким образом, последнее слово оставалось за Милошевичем, но к вечеру 6 октября он еще молчал.

Зато, как сообщила американская телекомпания Си-эн-эн, заговорил российский министр иностранных дел Игорь Иванов, в пожарном порядке посланный Владимиром Путиным в Белград, чтобы наконец узнать, что там происходит. Так вот, Си-эн-эн поведала о том, что, встретившись с Коштуницей, Иванов поздравил его с президентством от имени Владимира Путина.

По большому счету, уже неважно, признал или нет Путин Коштуницу президентом 6 октября. Неважна также официальная дата падения режима Милошевича. Важно то, что теперь, чтобы добиться благорасположения идущих к власти в Югославии евроинтеграторов от национал-демократии типа Коштуницы, Москве придется сильно постараться, чтобы компенсировать братьям-сербам свой холодный прагматизм времен президентских выборов в Югославии 2000 года.

ЕВГЕНИЙ БЕЛОВ, ИНЕССА СЛАВУТИНСКАЯ

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».