Архивная публикация 2007 года: "Бивалютный мир"
240 лет назад в американском Мэриленде была выпущена первая долларовая банкнота. Со времен Бреттон-Вудской системы доллар был основной мировой валютой. Но недавно стоимость наличных евро в мировом обращении впервые превысила общую стоимость долларов.
В 1999 году бывший госсекретарь США Генри Киссинджер предрекал, что европейцы никогда не согласятся перейти на общую валюту. Но в 2002 году Европа, хотя и не единодушно, осуществила казавшуюся когда-то фантастической идею и отказалась от национальных валют. Отпраздновав введение евро, страны европейского сообщества погрузились в хмурые раздумья по поводу того, зачем им это было нужно.
Евро-скептицизм
Безналичный евро разрабатывался и внедрялся за несколько лет до биржевого краха 2000 года, и его наличное обращение незаслуженно приняло на себя негативные последствия экономического спада. Казалось бы, этот фактор должен был в первую очередь коснуться доллара, но слишком велика была «метафизическая» вера в американскую валюту, да и США тогда обладали бюджетным профицитом в отличие от нынешнего феноменального дефицита. Тогда за 100 евро давали всего $80. Такой курс служил источником бесконечных шуток по ту сторону океана. На карикатурах евро изображался в инвалидной коляске, с костылями или, на худой конец, с термометром. Но поскольку никто не был заинтересован в разбалансировании мировой финансовой системы, то ФРС США совместно с центральными банками Японии, Канады и Англии проводили согласованные акции, чтобы воспрепятствовать дальнейшему падению курса евро. Правда, «взаимовыручка» стран G-7 во многом объяснялась тем, что слабый евро давал конкурентные преимущества европейским экспортерам, а остальным было трудно с этим примириться.
И, даже несмотря на эти валютные интервенции, прогнозы относительно евро были неутешительными. В бочку меда политического оптимизма того времени по вопросу расширения Евросоюза постоянно подливались половники дегтя: эксперты указывали на нереальность проведения согласованной экономической политики в ЕС. Больше всего пессимизма ожидали от французов, которые устроили самый пышный праздник по случаю введения евро. Недалеко от Монетного двора, на Новом мосту, который по совместительству является самым старым мостом Парижа, ночное небо освещал фейерверк — если верить брюзжанию ультралевой прессы, он обошелся чуть ли не в миллион долларов.
Но, как ни странно, обычно всем недовольные французы оказались наименьшими критиками евро. Возможно, это проистекало из малоизвестной особенности французского характера. Они действительно бесконечно критикуют свое правительство и не ленятся выходить протестовать на улицы, но только на стадии обсуждения новых законов. Когда же закон принят, французы законопослушно приспосабливаются к новым обстоятельствам. И хотя до сих пор, спустя пять лет, на чеках пишут цену не только в евро, но и во франках, никто особо не призывает к отмене новой валюты.
Психологически тяжелее всех пришлось немцам. Променять устойчивую, уважаемую в мире марку на пока еще абстрактные обещания общеевропейского благоденствия — с этим примириться было непросто. К тому же оказалось, что чашка кофе стала стоить столько же евро, сколько раньше — марок. Неслучайно флегматичные немцы возмущенно объединились в многочисленные общества защиты потребителей от «евро-инфляции».
Почувствовали себя обманутыми и итальянцы. У них не было своей мировой валюты, как у немцев, они не забивали свои головы последствиями перехода к евро, как французы, которые два года обрабатывались прессой и политиками. Они только потом осознали все последствия этого шага. Италия оказалась одной из тех немногочисленных стран ЕС, откуда начали раздаваться призывы возврата к лире. И если бы этот процесс не представлялся столь мучительным, не исключено, что Италия могла бы пополнить список «отказников», который до сих пор возглавляет принципиальная Великобритания.
Ловушка дефицита
Как говорил герой американского вестерна: «Нужно уметь ждать, и тогда труп твоего врага проплывет мимо тебя по реке». И евро дождался: последние три года доллар устойчиво котируется ниже общеевропейской валюты, падая в худшие для себя дни до отметки 1,38.
Первое приходящее на ум объяснение этой трансформации — ухудшение экономической ситуации в США. Однако столь прямолинейная трактовка опровергается динамикой курсов. Ведь весной 2001 года экономический рост в Америке был всего 0,3%, а зона евро показывала 1,4%, при этом евро продолжал снижаться. Даже 11 сентября 2001 года не изменило ситуацию: евро продолжал падать!
Но с начала 2002 года наблюдается удивительная ситуация: темпы роста европейской экономики в три раза ниже американской (0,8% и 2,4% соответственно), а евро вдруг взлетел на 16%! Правда, именно 2002 год стал началом вползания Америки в полосу бюджетного дефицита. Если в 2001-м еще наблюдался профицит в 1,3% ВВП, то спустя год нарисовался дефицит в 0,5% ВВП. Война в Ираке еще больше раскрутила эту спираль.
Долларовый «символ веры» начал постепенно тускнеть. С него даже не может, фигурально выражаясь, осыпаться «позолота», поскольку с 1971 года доллар перестал конвертироваться в золото. И тут перед всем миром встал вопрос: а сколько же реально стоит американская валюта? Вопрос был отнюдь не праздный, ведь все центральные банки большую часть своих резервов традиционно держали в долларах. А Китай, который аккумулирует большую часть торгового профицита с Америкой, вообще превратился в гигантское хранилище долларовых обязательств. В ноябре 2006-го валютные резервы Китая достигли фантасмагорической суммы — $1 трлн.! Ненамного отстает и Япония — у нее почти $880 млрд.
Только эти две страны вполне способны обанкротить США. Другое дело, что под обломками будут похоронены и их собственные государственные сбережения, поэтому в подобном развитии событий не заинтересован никто. От Японии непредсказуемости обычно не ждут, а вот Китай заставляет валютных трейдеров быть настороже. Китайские чиновники наконец-то перечислили валюты, из которых формируется их «корзина» в Центральном банке, но внятно так и не сказали, в каких пропорциях накоплены валютные резервы. Например, достаточно было шефу Госуправления по валютному контролю КНР сказать год назад, что будет продолжен курс на «оптимизацию структуры нашей валютной корзины», и рынок однозначно воспринял это как стремление увеличить долю евро. Пришлось выступать со специальным обращением о том, что Китай не собирается продавать номинированные в долларах государственные активы.
Валютный покер
Финансовый мир вступил сейчас в фазу слухов и домыслов, нечаянных или намеренных оговорок, хрупкого баланса интересов и откровенного шантажа. Поспешил сыграть на своей репутации финансового гения и Джордж Сорос, который еще несколько лет назад предсказывал доллару падение. Оказалось, ему мало было спокойно ставить на понижение доллара. Он поспешил еще и подтолкнуть американскую валюту своими растиражированными прессой заявлениями. Но Сорос есть Сорос. На старости лет он увлекся написанием умилительных книг об этике в политике, однако, видимо, руководствоваться этическими нормами должны лишь читатели его книг. Правда, с долларом гениальному спекулянту не удалось проделать тот же фокус, который когда-то прошел по отношению к фунту стерлингов. Американская валюта периодически отыгрывала свои позиции. Сорос старался создать максимальную нервозность на рынке, но его предприимчивость уравновешивалась восточной невозмутимостью Китая и Японии.
Кстати, еще вопрос, насколько игра, затеянная Джорджем Соросом, имела негативный оттенок для экономики США: ведь падение курса доллара было на руку американским экспортерам, да и таяние чужих золотовалютных резервов, номинированных в долларах, автоматически означало уменьшение в абсолютных величинах обязательств самих США.
Неожиданно на финансовом рынке появился и новый влиятельный ньюсмейкер — Иран. В начале 2006 года официальный Тегеран попытался открыть у себя биржу нефтепродуктов, цены на которой номинированы в евро, а теперь вообще заявляет о переводе своих резервов именно в эту валюту. Сам ли Ахмадинежад до этого додумался или подсказали западные финансовые консультанты, ставящие на падение доллара, — неизвестно. Но требуемого эффекта Иран добился. Доллар после относительно стабильного периода вновь начал падать.
Запаниковали и европейцы. Мечта сидеть на двух стульях, имея крепкую валюту и растущий экспорт, оказалась неосуществимой. Каждые 10% укрепления евро оборачиваются потерей 0,5—1% ВВП. По крайней мере, так уверяют европейские экономисты—противники сильного евро. Те же, кто не фиксируется только на обменном курсе, напоминают, что растущая европейская валюта вовсе не помешала еврозоне показывать в последние годы вполне приличный рост.
Уже с 2004 года, когда впервые возникла проблема сильного евро, некоторые предрекали, что при курсе 1,3—1,4 европейская экономика окажется неконкурентоспособной. Но экономисты, как это часто случается, ошиблись. Два года назад французский профессор Филипп Мартан, рассуждая об обменных курсах, написал пророческие слова: «Экономисты не только не умеют предсказывать эволюцию обменных курсов, но и к тому же даже апостериори они довольно плохо объясняют такие фундаментальные показатели, как монетарная масса и процентная ставка». И точно! Сейчас при курсе 1,3 немецкая экономика поражает всех своей экспортной экспансией. Горше всех пришлось французским и итальянским экспортерам, но у любой медали — две стороны. Немцы выправили экспорт, зато снизили зарплаты и, соответственно, «завалили» внутреннее потребление. Французы же продолжали повышать зарплаты, имея при этом прекрасные показатели внутреннего спроса. Что для страны важнее: экспортировать или продавать своим же собственным платежеспособным гражданам — вопрос поистине экзистенциальный. Интересно будет посмотреть через несколько лет, кто же оказался прав — немцы или французы.
В любом случае к курсу 1,3 все уже приноровились, а выше не хочет никто. Но не хотеть и действовать — вовсе не одно и то же. Экономисты солидарны в том, что если бы ФРС, ЕЦБ и Центральный банк Японии объединили свои усилия, то в обозримой перспективе они могли бы воспрепятствовать падению доллара. Однако пока только Банк Японии героически сражается с ростом курса иены, скупая доллары. ЕЦБ очень мало делает в этом направлении. Более того, всего два месяца назад на встрече министров финансов еврозоны было решено, что не стоит принимать каких-либо специальных мер против сильного евро. Если уж министры финансов не бьют тревогу, то тем более не стоит ждать паники от ЕЦБ. Там, как всегда, действуют размеренно, не с упреждением, а с опозданием.
Многочисленные критики ЕЦБ говорят, что для него экономический рост не главное, а ориентируется банк практически исключительно на подавление инфляции в зародыше. Сильный евро удешевляет импорт, следовательно, одновременно понижает инфляцию, что на руку функционерам из европейского Центрального банка. Очевидно, что, пока Жан-Клод Трише у руля ЕЦБ, особой реальной борьбы с укреплением евро не будет. Да и ставки он вновь обещает повысить, что тоже действует в направлении роста курса евро.
На рубеже Главная валютная интрига 2007 года: перейдет евро по отношению к доллару рубеж 1,4 или нет? С 2004 года слышатся предсказания, что евро будет стоить 1,4—1,5 доллара. А с марта 2006-го аналитический клуб «Европа 2020» каждый месяц рассылал сообщения, где вообще прогнозировался курс 1,7! Но 2006 год закончился, а подобного развития событий не последовало. Похоже, мир лишний раз продемонстрировал, что если не поддаваться панике, то она и не случится.
Никогда еще аналитики не внимали с таким трепетом любой статистической информации из Америки, надеясь обнаружить в ней основу для позитива. Разбуди посреди ночи любого валютного трейдера, и он без запинки назовет последние данные по американской безработице или продаже новых домов, при этом может и не вспомнить аналогичные показатели в своей собственной стране. Все влиятельные международные организации, включая ОЭСР, постоянно в своих сообщениях твердили о том, что США удалось выйти на «мягкую посадку», не рухнув в кризис.
Судя по всему, в отличие от классической байки про то, что от повторения слова «халва» во рту слаще не становится, здесь стало если не слаще, то уж точно спокойнее. Единственный вопрос — надолго ли? Американская валюта уже особо не отреагирует на заявления Джорджа Сороса или Уоррена Баффета, переживет демарши Ахмадинежада: от частых повторений эффект снижается. Все уже привыкли и к понижениям-повышениям ставок. Только с 2001 по 2003 год ФРС 12 раз понижала ставки. Европа то же самое проделала 7 раз. Нынешний, повышательный цикл тоже позволил набить руку на прогнозах. Так что все знают, чего приблизительно ждать.
Получается, самая главная непредсказуемость будет связана, как это уже повелось с 2002 года, с американским дефицитом и американским имиджем. Поскольку на кофейной гуще предсказать такого рода вещи трудно, а линии руки президента Буша профессиональным гадалкам пока не довелось изучить, остается довольствоваться предсказанием Нострадамуса 500-летней давности. Одна из интерпретаций его катренов говорит о том, что в наше время, спустя год после начала вторых военных действий в районе Вавилона, начнется третья мировая война. Можно ли отнести то, что происходит сейчас в Ираке, к третьей мировой войне, разберутся историки. В любом случае быстрого выхода из этой ситуации Нострадамус не предвидел. Значит, и усиления американского имиджа тоже не ожидается.
Правда, если ориентироваться на Нострадамуса, то и Европе не светит ничего хорошего в этой войне. А вот Россия, наоборот, окажется в лучшем положении. Если же более приземленно посмотреть на 2007 год, то очевидно следующее. Япония продолжит бороться с укреплением иены, а следовательно, все также будет скупать доллары. Китай, несмотря на все призывы, вряд ли в этом году ревальвирует юань, сохраняя относительное равновесие курса юаня и доллара. Европа будет бороться за свою конкурентоспособность, поэтому все-таки внесет небольшую лепту в поддержание курса доллара. И если евро даже и достигнет значения 1,4 по отношению к доллару, то потом все равно вернется к нынешнему равновесию. А вот курс 1,2, видимо, остался в прошлом, и не стоит ждать его повторения.
Очень тревожно то, что 2006 год не решил ни одну из проблем валютного рынка — они плавно перетекли в год 2007-й. Все зорко наблюдают друг за другом, чтобы не пропустить чужой ход и не остаться в проигрыше. По всем раскладам доллар даже сейчас должен стоить меньше, но он, словно выдохшийся спортсмен, держится на допинге. Как говорил один из американских политиков: «Доллар — наша валюта, но это — ваша проблема».
Хотя можно посмотреть на происходящее и глазами известного экономиста Жан-Поля Фитусси, который считает, что «речь идет не о том, чтобы знать, сильна или слаба валюта. Действительно важный вопрос — знать, сильна или слаба экономика». У американцев огромный бюджетный дефицит? Да, но ведь большая часть китайского и ближневосточного прибытка опять рециклируется в американскую экономику. И сама по себе она пока не загибается. Так что нынешний, бивалютный мир далек от превращения в одновалютный — на этот раз в «евро-валютный». А 240-летний старичок-доллар пока не планирует уходить из бизнеса, пусть даже иногда его и приходится подключать к аппарату искусственного дыхания.
240 лет назад в американском Мэриленде была выпущена первая долларовая банкнота. Со времен Бреттон-Вудской системы доллар был основной мировой валютой. Но недавно стоимость наличных евро в мировом обращении впервые превысила общую стоимость долларов.
В 1999 году бывший госсекретарь США Генри Киссинджер предрекал, что европейцы никогда не согласятся перейти на общую валюту. Но в 2002 году Европа, хотя и не единодушно, осуществила казавшуюся когда-то фантастической идею и отказалась от национальных валют. Отпраздновав введение евро, страны европейского сообщества погрузились в хмурые раздумья по поводу того, зачем им это было нужно.
Евро-скептицизм
Безналичный евро разрабатывался и внедрялся за несколько лет до биржевого краха 2000 года, и его наличное обращение незаслуженно приняло на себя негативные последствия экономического спада. Казалось бы, этот фактор должен был в первую очередь коснуться доллара, но слишком велика была «метафизическая» вера в американскую валюту, да и США тогда обладали бюджетным профицитом в отличие от нынешнего феноменального дефицита. Тогда за 100 евро давали всего $80. Такой курс служил источником бесконечных шуток по ту сторону океана. На карикатурах евро изображался в инвалидной коляске, с костылями или, на худой конец, с термометром. Но поскольку никто не был заинтересован в разбалансировании мировой финансовой системы, то ФРС США совместно с центральными банками Японии, Канады и Англии проводили согласованные акции, чтобы воспрепятствовать дальнейшему падению курса евро. Правда, «взаимовыручка» стран G-7 во многом объяснялась тем, что слабый евро давал конкурентные преимущества европейским экспортерам, а остальным было трудно с этим примириться.
И, даже несмотря на эти валютные интервенции, прогнозы относительно евро были неутешительными. В бочку меда политического оптимизма того времени по вопросу расширения Евросоюза постоянно подливались половники дегтя: эксперты указывали на нереальность проведения согласованной экономической политики в ЕС. Больше всего пессимизма ожидали от французов, которые устроили самый пышный праздник по случаю введения евро. Недалеко от Монетного двора, на Новом мосту, который по совместительству является самым старым мостом Парижа, ночное небо освещал фейерверк — если верить брюзжанию ультралевой прессы, он обошелся чуть ли не в миллион долларов.
Но, как ни странно, обычно всем недовольные французы оказались наименьшими критиками евро. Возможно, это проистекало из малоизвестной особенности французского характера. Они действительно бесконечно критикуют свое правительство и не ленятся выходить протестовать на улицы, но только на стадии обсуждения новых законов. Когда же закон принят, французы законопослушно приспосабливаются к новым обстоятельствам. И хотя до сих пор, спустя пять лет, на чеках пишут цену не только в евро, но и во франках, никто особо не призывает к отмене новой валюты.
Психологически тяжелее всех пришлось немцам. Променять устойчивую, уважаемую в мире марку на пока еще абстрактные обещания общеевропейского благоденствия — с этим примириться было непросто. К тому же оказалось, что чашка кофе стала стоить столько же евро, сколько раньше — марок. Неслучайно флегматичные немцы возмущенно объединились в многочисленные общества защиты потребителей от «евро-инфляции».
Почувствовали себя обманутыми и итальянцы. У них не было своей мировой валюты, как у немцев, они не забивали свои головы последствиями перехода к евро, как французы, которые два года обрабатывались прессой и политиками. Они только потом осознали все последствия этого шага. Италия оказалась одной из тех немногочисленных стран ЕС, откуда начали раздаваться призывы возврата к лире. И если бы этот процесс не представлялся столь мучительным, не исключено, что Италия могла бы пополнить список «отказников», который до сих пор возглавляет принципиальная Великобритания.
Ловушка дефицита
Как говорил герой американского вестерна: «Нужно уметь ждать, и тогда труп твоего врага проплывет мимо тебя по реке». И евро дождался: последние три года доллар устойчиво котируется ниже общеевропейской валюты, падая в худшие для себя дни до отметки 1,38.
Первое приходящее на ум объяснение этой трансформации — ухудшение экономической ситуации в США. Однако столь прямолинейная трактовка опровергается динамикой курсов. Ведь весной 2001 года экономический рост в Америке был всего 0,3%, а зона евро показывала 1,4%, при этом евро продолжал снижаться. Даже 11 сентября 2001 года не изменило ситуацию: евро продолжал падать!
Но с начала 2002 года наблюдается удивительная ситуация: темпы роста европейской экономики в три раза ниже американской (0,8% и 2,4% соответственно), а евро вдруг взлетел на 16%! Правда, именно 2002 год стал началом вползания Америки в полосу бюджетного дефицита. Если в 2001-м еще наблюдался профицит в 1,3% ВВП, то спустя год нарисовался дефицит в 0,5% ВВП. Война в Ираке еще больше раскрутила эту спираль.
Долларовый «символ веры» начал постепенно тускнеть. С него даже не может, фигурально выражаясь, осыпаться «позолота», поскольку с 1971 года доллар перестал конвертироваться в золото. И тут перед всем миром встал вопрос: а сколько же реально стоит американская валюта? Вопрос был отнюдь не праздный, ведь все центральные банки большую часть своих резервов традиционно держали в долларах. А Китай, который аккумулирует большую часть торгового профицита с Америкой, вообще превратился в гигантское хранилище долларовых обязательств. В ноябре 2006-го валютные резервы Китая достигли фантасмагорической суммы — $1 трлн.! Ненамного отстает и Япония — у нее почти $880 млрд.
Только эти две страны вполне способны обанкротить США. Другое дело, что под обломками будут похоронены и их собственные государственные сбережения, поэтому в подобном развитии событий не заинтересован никто. От Японии непредсказуемости обычно не ждут, а вот Китай заставляет валютных трейдеров быть настороже. Китайские чиновники наконец-то перечислили валюты, из которых формируется их «корзина» в Центральном банке, но внятно так и не сказали, в каких пропорциях накоплены валютные резервы. Например, достаточно было шефу Госуправления по валютному контролю КНР сказать год назад, что будет продолжен курс на «оптимизацию структуры нашей валютной корзины», и рынок однозначно воспринял это как стремление увеличить долю евро. Пришлось выступать со специальным обращением о том, что Китай не собирается продавать номинированные в долларах государственные активы.
Валютный покер
Финансовый мир вступил сейчас в фазу слухов и домыслов, нечаянных или намеренных оговорок, хрупкого баланса интересов и откровенного шантажа. Поспешил сыграть на своей репутации финансового гения и Джордж Сорос, который еще несколько лет назад предсказывал доллару падение. Оказалось, ему мало было спокойно ставить на понижение доллара. Он поспешил еще и подтолкнуть американскую валюту своими растиражированными прессой заявлениями. Но Сорос есть Сорос. На старости лет он увлекся написанием умилительных книг об этике в политике, однако, видимо, руководствоваться этическими нормами должны лишь читатели его книг. Правда, с долларом гениальному спекулянту не удалось проделать тот же фокус, который когда-то прошел по отношению к фунту стерлингов. Американская валюта периодически отыгрывала свои позиции. Сорос старался создать максимальную нервозность на рынке, но его предприимчивость уравновешивалась восточной невозмутимостью Китая и Японии.
Кстати, еще вопрос, насколько игра, затеянная Джорджем Соросом, имела негативный оттенок для экономики США: ведь падение курса доллара было на руку американским экспортерам, да и таяние чужих золотовалютных резервов, номинированных в долларах, автоматически означало уменьшение в абсолютных величинах обязательств самих США.
Неожиданно на финансовом рынке появился и новый влиятельный ньюсмейкер — Иран. В начале 2006 года официальный Тегеран попытался открыть у себя биржу нефтепродуктов, цены на которой номинированы в евро, а теперь вообще заявляет о переводе своих резервов именно в эту валюту. Сам ли Ахмадинежад до этого додумался или подсказали западные финансовые консультанты, ставящие на падение доллара, — неизвестно. Но требуемого эффекта Иран добился. Доллар после относительно стабильного периода вновь начал падать.
Запаниковали и европейцы. Мечта сидеть на двух стульях, имея крепкую валюту и растущий экспорт, оказалась неосуществимой. Каждые 10% укрепления евро оборачиваются потерей 0,5—1% ВВП. По крайней мере, так уверяют европейские экономисты—противники сильного евро. Те же, кто не фиксируется только на обменном курсе, напоминают, что растущая европейская валюта вовсе не помешала еврозоне показывать в последние годы вполне приличный рост.
Уже с 2004 года, когда впервые возникла проблема сильного евро, некоторые предрекали, что при курсе 1,3—1,4 европейская экономика окажется неконкурентоспособной. Но экономисты, как это часто случается, ошиблись. Два года назад французский профессор Филипп Мартан, рассуждая об обменных курсах, написал пророческие слова: «Экономисты не только не умеют предсказывать эволюцию обменных курсов, но и к тому же даже апостериори они довольно плохо объясняют такие фундаментальные показатели, как монетарная масса и процентная ставка». И точно! Сейчас при курсе 1,3 немецкая экономика поражает всех своей экспортной экспансией. Горше всех пришлось французским и итальянским экспортерам, но у любой медали — две стороны. Немцы выправили экспорт, зато снизили зарплаты и, соответственно, «завалили» внутреннее потребление. Французы же продолжали повышать зарплаты, имея при этом прекрасные показатели внутреннего спроса. Что для страны важнее: экспортировать или продавать своим же собственным платежеспособным гражданам — вопрос поистине экзистенциальный. Интересно будет посмотреть через несколько лет, кто же оказался прав — немцы или французы.
В любом случае к курсу 1,3 все уже приноровились, а выше не хочет никто. Но не хотеть и действовать — вовсе не одно и то же. Экономисты солидарны в том, что если бы ФРС, ЕЦБ и Центральный банк Японии объединили свои усилия, то в обозримой перспективе они могли бы воспрепятствовать падению доллара. Однако пока только Банк Японии героически сражается с ростом курса иены, скупая доллары. ЕЦБ очень мало делает в этом направлении. Более того, всего два месяца назад на встрече министров финансов еврозоны было решено, что не стоит принимать каких-либо специальных мер против сильного евро. Если уж министры финансов не бьют тревогу, то тем более не стоит ждать паники от ЕЦБ. Там, как всегда, действуют размеренно, не с упреждением, а с опозданием.
Многочисленные критики ЕЦБ говорят, что для него экономический рост не главное, а ориентируется банк практически исключительно на подавление инфляции в зародыше. Сильный евро удешевляет импорт, следовательно, одновременно понижает инфляцию, что на руку функционерам из европейского Центрального банка. Очевидно, что, пока Жан-Клод Трише у руля ЕЦБ, особой реальной борьбы с укреплением евро не будет. Да и ставки он вновь обещает повысить, что тоже действует в направлении роста курса евро.
На рубеже Главная валютная интрига 2007 года: перейдет евро по отношению к доллару рубеж 1,4 или нет? С 2004 года слышатся предсказания, что евро будет стоить 1,4—1,5 доллара. А с марта 2006-го аналитический клуб «Европа 2020» каждый месяц рассылал сообщения, где вообще прогнозировался курс 1,7! Но 2006 год закончился, а подобного развития событий не последовало. Похоже, мир лишний раз продемонстрировал, что если не поддаваться панике, то она и не случится.
Никогда еще аналитики не внимали с таким трепетом любой статистической информации из Америки, надеясь обнаружить в ней основу для позитива. Разбуди посреди ночи любого валютного трейдера, и он без запинки назовет последние данные по американской безработице или продаже новых домов, при этом может и не вспомнить аналогичные показатели в своей собственной стране. Все влиятельные международные организации, включая ОЭСР, постоянно в своих сообщениях твердили о том, что США удалось выйти на «мягкую посадку», не рухнув в кризис.
Судя по всему, в отличие от классической байки про то, что от повторения слова «халва» во рту слаще не становится, здесь стало если не слаще, то уж точно спокойнее. Единственный вопрос — надолго ли? Американская валюта уже особо не отреагирует на заявления Джорджа Сороса или Уоррена Баффета, переживет демарши Ахмадинежада: от частых повторений эффект снижается. Все уже привыкли и к понижениям-повышениям ставок. Только с 2001 по 2003 год ФРС 12 раз понижала ставки. Европа то же самое проделала 7 раз. Нынешний, повышательный цикл тоже позволил набить руку на прогнозах. Так что все знают, чего приблизительно ждать.
Получается, самая главная непредсказуемость будет связана, как это уже повелось с 2002 года, с американским дефицитом и американским имиджем. Поскольку на кофейной гуще предсказать такого рода вещи трудно, а линии руки президента Буша профессиональным гадалкам пока не довелось изучить, остается довольствоваться предсказанием Нострадамуса 500-летней давности. Одна из интерпретаций его катренов говорит о том, что в наше время, спустя год после начала вторых военных действий в районе Вавилона, начнется третья мировая война. Можно ли отнести то, что происходит сейчас в Ираке, к третьей мировой войне, разберутся историки. В любом случае быстрого выхода из этой ситуации Нострадамус не предвидел. Значит, и усиления американского имиджа тоже не ожидается.
Правда, если ориентироваться на Нострадамуса, то и Европе не светит ничего хорошего в этой войне. А вот Россия, наоборот, окажется в лучшем положении. Если же более приземленно посмотреть на 2007 год, то очевидно следующее. Япония продолжит бороться с укреплением иены, а следовательно, все также будет скупать доллары. Китай, несмотря на все призывы, вряд ли в этом году ревальвирует юань, сохраняя относительное равновесие курса юаня и доллара. Европа будет бороться за свою конкурентоспособность, поэтому все-таки внесет небольшую лепту в поддержание курса доллара. И если евро даже и достигнет значения 1,4 по отношению к доллару, то потом все равно вернется к нынешнему равновесию. А вот курс 1,2, видимо, остался в прошлом, и не стоит ждать его повторения.
Очень тревожно то, что 2006 год не решил ни одну из проблем валютного рынка — они плавно перетекли в год 2007-й. Все зорко наблюдают друг за другом, чтобы не пропустить чужой ход и не остаться в проигрыше. По всем раскладам доллар даже сейчас должен стоить меньше, но он, словно выдохшийся спортсмен, держится на допинге. Как говорил один из американских политиков: «Доллар — наша валюта, но это — ваша проблема».
Хотя можно посмотреть на происходящее и глазами известного экономиста Жан-Поля Фитусси, который считает, что «речь идет не о том, чтобы знать, сильна или слаба валюта. Действительно важный вопрос — знать, сильна или слаба экономика». У американцев огромный бюджетный дефицит? Да, но ведь большая часть китайского и ближневосточного прибытка опять рециклируется в американскую экономику. И сама по себе она пока не загибается. Так что нынешний, бивалютный мир далек от превращения в одновалютный — на этот раз в «евро-валютный». А 240-летний старичок-доллар пока не планирует уходить из бизнеса, пусть даже иногда его и приходится подключать к аппарату искусственного дыхания.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
