Архивная публикация 2005 года: "Большая вода"

До таиландского острова Пхукет цунами, вызванное землетрясением на Суматре, дошло через два часа. В это время на Пхукете был заместитель главного редактора «Профиля». И вот что увидел.

26 декабря

10.20. Выхожу на завтрак. До отельского ресторанчика метров пятьдесят по аллейке между небольшими бунгало. В Таиланде в первый раз и ощущаю себя немного в стране хоббитов: маленькие домики, их невысокие хозяева — добрые, улыбчивые и работящие. Воздух — +30, море — +26, пальмы, белый песок, летают бабочки размером с ладонь. Ни компьютера, ни Интернета. Мобильный не работает с первого дня: «сеть не найдена». В общем, рай.

Но сейчас явно что-то не так: бурая вода покрыла дорожку, ходит мерными волнами и поднимается, заливая ступеньки. Канализацию, что ли, прорвало? Иду к стойке ресепшн, за ней — деревенская дорога, вся в воде. За дорогой — поля, тоже в воде. Прокатные мотороллеры в загончике у входа упали набок. Начинают «подплывать» припаркованные машины. Отельские горничные, как баранов за рога, уводят по затопленной улице свои мотороллеры.

Откуда вода? До моря ведь метров триста — дорога, за ней пустырь, за ним хвойная роща на берегу. Возвращаюсь за «мыльницей». Два тучных немца бегут с отельским служащим вырубать трансформатор, пока не залило. Выхожу на дорогу, шлепаю по направлению к морю. Впереди два француза, несколько тайцев. По бокам — поля. Справа — бетонный забор, за ним прибрежная часть нашего отеля: основной корпус и бунгало в пальмовой роще. Сейчас забор лежит, люди сидят на крышах. Машина уткнулась в канаву. За поворотом — деревня, пустая, разрушенная, плавают матрасы, минивэн въехал в витрину. Почему? Откуда вода? Почему люди на крышах?

Пленка кончилась! К французам, без всякой надежды, — нет лишней? Нет, у них «цифра». Вдруг люди на крышах начинают махать руками: «Гоу, гоу!» Бежим по грязной воде обратно, теряю тапок, второй бросаю. Кажется, оказался внутри компьютерной игры. Зачем бежим, от чего? Добегаю до отеля, на крыльце люди. Завтрак не светит, это уже понятно. Отельский водитель Али (страна буддийская, но мусульмане встречаются) говорит: было землетрясение, поэтому с моря пришла большая волна. Может быть, будут еще. Собирайтесь. Иду в дом за документами. Появляются на прокатной «мазде» «Мишки» — так их все здесь зовут. Два другамосквича, оба Михаилы, лет по 25—30. Мишки отдыхают на полную катушку (не пьют, но тут много других способов расслабиться), обычно возвращаются утром или, как они говорят, «в семь ночи». Сейчас были у знакомых в прибрежном Патонге — там главный «фан», туда полчаса езды через два-три перевала. Ну и как там, ребята? «Там п...ц. Набережной больше нет». Тут все охают: мимо крыльца проходит волна и проносит по дороге две машины. Вот от чего я убегал, оказывается.

Чуть погодя, когда вода немного спадает, набиваемся к Али, к Мишкам (странно, машины заводятся, после того как были по стекла в воде) и едем по залитой дороге. Нас обгоняют мотороллеры, пикапы, набитые людьми. Куда едем? Вернемся ли? Жалко ботинок, остались в номере, хорошие, зимние. Оказывается, Али везет всех к себе домой — через две улицы, там повыше, вода не дойдет.

Выходим, рассаживаемся за большим столом под деревом на краю дороги. «Будьте как дома», — говорит Али и уезжает с Мишками за следующей порцией туристов. Делать совершенно нечего, пытаюсь почитать — «Короли Альбиона» Джулиана Рэтбоуна: Англия, XV век, Война Алой и Белой розы, Ланкастеры и Йорки... Позвонить бы в Москву, а то там, наверное, с ума сходят. Али и Мишки возвращаются, теперь нас под деревом человек двадцать.

11.15. По дороге снизу начинают бежать люди. Едут машины, мотороллеры, все сигналят, кричат: «Гоу, гоу!!!», машут руками, показывая — вверх по улице.

Опять волна? Но здесь вроде высоко, километр до моря, не меньше. Али опять пихает всех в микроавтобус, Мишки под завязку набивают свою машину женщинами и детьми, последних оставшихся девушек суют в открытый багажник. Бегу за ними, отстаю. Догоняет таец на мотороллере: садись. Останавливается метров через двести: его дом. Спасибо, бегу дальше. Догоняет машина: садись. Влезаю, еду. Дорога выходит до перекрестка с трассой между городом Пхукет и Патонгом, тут всех высаживают: приехали. На углу бензоколонка, закрыта. Рядом навес, под ним — стихийный сборный пункт. Вижу знакомые лица. Сидим, ждем.

11.40. Солнце припекает. Кто-то хватает меня за локоть, по-английски: «Скажите, здесь безопасно? Это место безопасное?» Да кто же это сейчас знает… А... позвонить в Москву? Конечно. Говорю номер, он набирает, еще и еще: нет связи. Видно, все звонят по мобильным: кабели-то залило. Машинально прикидываю: до Москвы семь с половиной тысяч км, десять часов полета, наличных у меня долларов двести. Есть еще кредитка. Но что будет с банкоматами, если все зальет? Да и как лететь, аэропорт здесь на берегу, взлетная полоса заканчивается буквально у кромки воды.

По трассе мечутся мотороллеры, сигналят грузовики, чем-то нагруженные и покрытые белым. Иногда вспыхивают крики: «Бегите! Бегите!» Куда, зачем? Кое-кто подхватывает вещи, детей и пробегает немного вверх по улице, уходящей в гору, потом возвращается. Вижу, едут Мишки, тормозят на бензоколонке. Бегу к ним:

— Где все?

— На перевале, в километре отсюда. Мы — заправиться, а то сейчас начнутся проблемы с бензином.

— Возьмите меня!

Едем искать работающую бензоколонку. Левостороннее движение, но Мишка-водитель виртуозно лавирует между бегущими, обгоняет мотороллеры. Тормозим у рынка спросить, где бензин. На дороге беготня, а тут в пяти метрах в сторону — мирная жизнь, торгуют фруктами, продавцы спокойно смотрят на бегущих. Буддисты. Наконец, ура, заправка. Заливаем под завязку — и на перевал.

12.30. Там уже человек пятнадцать столпились вокруг полицейского пикапа. Составляют какие-то списки. Меня уже успели внести: пропал без вести. Вычеркнули. Пожилой таец (небывалое!) вдрызг пьян, он плачет, в голос рыдает какая-то женщина. И тут снизу, со стороны Патонга, начинают ехать пикапы и грузовики с людьми в кузовах. Одни в бинтах, другие закрыты белым. Примерно по машине каждые две-три минуты. Наконец подъезжает полиция на пикапах, всех рассаживают и мы куда-то едем. По крайней мере есть надежда, что они знают куда.

12.40. Сидим на другом холме. Двухэтажное здание за забором, вокруг — игровые площадки, качели. Это детский сад. Нас здесь человек триста, но все время подвозят еще и еще. Все рассаживаются прямо на теплую траву, на асфальт, на пол внутри сада. Потом быстро раздают полипропиленовые коврики, явно из спортзала. Откудато появляется питьевая вода в голубых пластиковых бутылках. Печенье. Потом сандвичи. У ворот стоит ошалевший продавец мороженого. Покупаю вафельный конус с наполнителем — 5 бат, чуть больше доллара. Проходит полчаса, тележка въезжает внутрь, за ограду, и какие-то люди в мегафон объявляют: все, кто хочет мороженого, подходите, пожалуйста. Бесплатно. Кто эти люди? Почему распоряжаются? Не знаю, но они делают все безупречно. Время от времени называют в мегафон чьи-то имена. Следующее объявление: пожалуйста, все запишитесь в тетрадку — имя, страна, отель. Выстраивается очередь. Записываюсь. Подхожу к человеку с мегафоном: извините, что сидим, чего ждем? Он отрывается от мобильного: «Был еще толчок, может быть еще одна волна, если до половины четвертого ее не будет — вас развезут обратно по отелям». Вежливо, как с больным.

Подходит такой же, как я, эвакуированный. По-английски: «У меня есть связь с правительствами Австрии и Германии, я им сейчас позвоню. Но мой телефон разрядился. Дайте позвонить, и нас спасут». Какое правительство? Авианосец оно пошлет, что ли? Или вертолет? Из Австрии. Объясняю: моя SIM-карта не работает, давайте свою, я вставлю в свой телефон, и мы позвоним. Секунду думает, потом отходит. Вокруг идет возня с телефонами, обмен SIM-картами. Все доступные розетки утыканы заряжающимися мобильниками.

Рядом на траве — Эмма и Рустам. У них «симка» в порядке, но телефон промок: упали, когда убегали от волны, она застала их прямо на пляже. Рассказывают: сначала океан отступил далеко, метров на сто. Обнажилось дно, море ушло, а потом стало прибывать. Подойдет—отойдет, подойдет—отойдет. И все ближе и ближе. Когда оно стало заливать лежаки и зонтики, Рустам начал их вытаскивать. А Эмма не стала ждать, схватила его за руку и утащила. «Я никогда в жизни так быстро не бегала и не знала, что умею прыгать через забор». Волна догнала их, но уже без ударной силы. Слышу много таких историй: мужчины, увидев волну, занимались какой-то ерундой: собирали крабов, ловили шезлонги, начинали фотографировать и писать на видео. Все женщины, как одна, не рассуждая, бросались бежать, уводя мужей и детей. И спасали.

У меня же есть местная SIM-карта! Вчера купил, чтобы звонить гиду. На звонок в Москву не хватит, а на SMS — вполне. Посылаю что-то вроде: «Все в порядке, сидим на горе, у нас цунами». Откуда я взял это слово? Ведь это просто берег затопило? Меня тут же одергивают: «С ума сошел? Какое цунами?» В самом деле. Идиот! Успокоил, называется. Но на второе SMS денег уже нет. От безвыходности и злости сую в телефон эмтээсовскую «симку». Ура! Заработала. Звоню родителям, сестре, по голосам в трубке понимаю: уже знают. Как могу, успокаиваю: все в порядке, все кончилось.

Прорываются встречные звонки из Москвы: главный редактор «Карьеры» Женя Додолев, начальник нашей фотослужбы Саша Шпаковский, фоторедактор Маша Ахмедова. Приходит SMS, наш ITдиректор Леша Никульшин спрашивает: «Ты жив?» Жив, ребята, мне очень важно вас слышать, спасибо вам.

Объявление: «Тут человек отошел в туалет, у него пропали телефон и плеер. Большая просьба: верните, пожалуйста».

Кстати, туалет здесь детский — в общем зале, низкая перегородка между мальчиками и девочками и еще ниже перегородки между отсеками. Взрослый, если присядет, закрыт снизу до пояса. Но это сейчас никому не важно.

Объявление: «Аэропорт Пхукета восстановлен и начал работу!» Общие аплодисменты. Кто-то касается моей руки. Рядом стоит крохотная тайская девочка и протягивает печенье. Улыбаюсь: спасибо, не надо, оставь себе. Она идет к следующему и протягивает ему. И еще, и еще.

16.30. Подъезжают автобусы. Звучат названия отелей, люди разъезжаются. Вот и наши: Али и Денис, сотрудник турфирмы, которая нас здесь опекала. Возвращаемся в отель. Там все залито грязью, но дома на сваях, поэтому в комнаты не достало. Света нет, канализация не работает, телефон молчит. Денис объявляет: едем ужинать, а потом в другой отель. Раздают свечи, и мы, как в пещерах, возимся в полутьме в своих домиках, собираем вещи. Вот и ботинки.

17.30. Наша деревня разрушена, и теперь ближайший ресторан — в соседнем городке. Приезжаем, рассаживаемся. Все сразу просят зарядить мобильники. Стойка бара утыкается проводами.

Напротив меня садится Женя. Вчера он торговался на пляже с продавцами сувениров: «Гуд прайс, фертштейн? Зис, зис и еще зис. А это вообще для меня гифт, понимаешь? Не хочешь? Ну и иди отсюда. Ребята, он вернется, он сломается!» (Прием явно восточный, арабский, но здесь не проходит: продавец собирает вещи и уходит дальше по пляжу.) Сейчас Женя сильно навеселе — еще до того, как сел за стол, заглядывает каждому в глаза и жадно хочет общаться. Вспоминает «первую чеченскую», как «сбрасывались на гробы», как «выкупали у чехов трупы друзей». Заключает: выпьем за то, что живы. Возражений нет. Рустам опять говорит: «А меня Эмма спасла». Все постоянно бегают к стойке, к телевизору: наконец-то проверенная информация. BBC сообщает: было землетрясение на Суматре, 8—9 баллов, потом пошла большая волна (значит, все-таки цунами!). В Индонезии 3 с лишним тысячи погибших, в Таиланде 40 дайверов пропали без вести, 322 человека погибли. Так много?

Денис о своем: «А мне все людей шлют. Завтра самолет встречать из Москвы. 336 человек, понимаешь? Ты был в деревне, ты видел? Но люди заплатили по полторы штуки в день за виллы и летят. А этих вилл больше нет!»

23.00. Приезжаем в город Пхукет. Он на горе, сюда волна не достанет. А если землетрясение? Ладно, утром разберемся. Отель крохотный, но чистенький, моментально разводят по номерам, раздают привезенные одеяла, полотенца, шампунь, коробки бумажных салфеток. Ночью звонит сестра: ты где? По НТВ показали: на Пхукет прилетел самолет МЧС с дипмиссией, Лошак в прямом эфире показал: люди мечутся по аэропорту, на острове паника, все хотят вылететь и не могут.

27 декабря

10.00. Пришел минивэн, мы возвращаемся на берег. Перед отъездом выхожу прогуляться перед отелем. Двухэтажный дом, на лавочке тайская семья: папа, мама, трое детей, кажется, бабушка.

— Вы откуда?

— Из Бангтао (название бухты, где стоит наш отель).

— Какой ужас! Столько народу погибло! А у вас все в порядке? Вы уже завтракали?

— Да нет, спасибо, мы поедем.

Приезжаем. Бассейн до краев залит коричневой жижей. Туалет работает, вода из крана мутная и пахнет, света нет. Немцев, французов — как ветром сдуло. Осталась парочка японцев и одна гречанка. А русских только прибавилось: утром прилетели. Новички недовольны: «А почему на пляж нельзя? А что это тут бассейн грязный?» Да вы сходите на берег, в деревню, тогда поймете. Возвращаются притихшие. Кстати, пленку надо бы купить и по берегу пройти, поснимать.

Добредаю до уцелевшего пятизвездочного отеля, покупаю пленку. В баре беру местную газету. Там среди прочего укоризненная заметка: среди нас, тайцев, есть отдельные люди, которые наживаются на чужом горе. Вчера вот, когда все ломанулись в аэропорт, некоторые таксисты подняли цены вдвое. А некоторые даже втрое. Нехорошо, стыдно.

Делать в отеле нечего, поэтому до вечера гуляю по берегу и по проселкам. Уже в постели думаю: а если вода придет? Успею проснуться? Не успею, наверное, — я ведь и землетрясение, которое за два часа до волны было, проспал — у других кровати по номеру прыгали! Нет, точно не успею. С этой мыслью засыпаю. Все-таки восточные единоборства очень укрепляют нервную систему. Спасибо моему учителю по таэквондо Игорю Марееву.

28 декабря

Утром приходит Денис: у вас бесплатный трансфер на Сурин, это пляж в пяти минутах езды, он не пострадал, так что если хотите... Хотим! Больше-то все равно делать нечего. До вечера загораем, купаемся: последний день. Звоню в агентство проверить: все по плану, вылет завтра? Да, будьте готовы в десять утра, придет машина. Поздно вечером еду в Патонг. Я был там в первый день после приезда. Теперь дорога вдоль берега выглядит, как после бомбежки: фонари не горят, местами сорвало асфальт, все покрыто илом, и пыль стоит столбом в свете фар. Перевернутые машины на обочинах. Проезжаю несколько стоящих подряд микроавтобусов с развернутыми «тарелками», у каждой в луче света — человек с микрофоном перед камерой. Коллеги делают «стенд-апы». Въезжаем на набережную, выходим. Пыль. Ил. Темнота. Смерть. А двумя улицами выше жизнь продолжается: грохот дискотек, девчонки в барах, рестораны.

Уже ночью к моему домику приходит белая кошка. Плачет, жалуется. Но в руки не дается, шипит. Глаза красные, лапы красные. Сожгло соленой водой? Вместе с портье открыли кухню. Принес сырое яйцо, вылил в плошку. Шипит, но лакает.

29 декабря

10.20. Машины нет. Звоню в местную турфирму: ой, ваш рейс отменили, через четыре часа вы полетите в Бангкок, пробудете там ночь, а утром вас отвезут в Патайю. Сидим у бассейна, загораем. В баре работает телевизор, сообщают: Пананг, еще минимум 1000 погибших. Появляется Денис. Нервно смеется. «Все летят и летят. Разговаривают только матом. Скандалят: селите меня там, за что я платил! Везешь, показываешь: пустое место. Все ясно? Тогда вроде доходит. У меня в доме живут человек десять. У вас-то все в порядке? Ладно». Махнув рукой, уходит, явно не в себе. Подходит девушка: «Вы не можете уехать? Я позвонила папе, он связался с МЧС. Сегодня из Новосибирска вылетит самолет и будет всех вывозить. Вот вам телефоны штаба МЧС на Пхукете, только никому не давайте». Почему никому не давать? На всякий случай пробую один номер — занято. Другой — занято.

14.30. Приезжает водитель, едем в аэропорт. У входа раздают бесплатную воду в бутылках, кажется, одеяла. Провожающая нас девушка-тайка рассказывает: ее сестра — студент-медик. Сейчас мобилизована, чуть ли не круглосуточно работает в моргах, берет образцы ДНК.

15.30. До Бангкока летим местной компанией. За стойкой две девушки в темнокрасной форме компании и один мужчина. Когда вылет? Мужчина выходит из-за стойки и объясняет: извините за неудобства, самолет пока в Бангкоке, он понадобился спасателям, думаю, через час он вылетит оттуда, лету ему час двадцать, в общем, надо ждать. Еще раз извините. Кстати, наличных больше нет. Остался неприкосновенный запас, 400 бат (около 10 долларов), заплатить обязательный аэропортовский сбор при вылете из страны. Есть карта, но ее в фаст-фуде не берут, а банкомата здесь нет. А-а-а, черт с ним! Что нас теперь, не выпустят, что ли? После супа из кокосового молока, лобстера, фаршированного крабами, чизбургер, — наверное, противно? Вкусно! Оказывается, все это время хотелось есть.

Сколько еще тут сидеть — неизвестно. Гуляю по магазинам. Книжный. Смотрика, оказывается, Дэн Браун много чего написал, кроме «Кода да Винчи». «Цифровая планета» вот. Не купить ли? Ладно, дождусь, пока переведут.

20.00. Ко мне подходит человек в красном: объявлена посадка, вы можете лететь. Мы говорили четыре часа назад. Теперь он искал меня по всему залу и нашел. Таких, как я, русских беженцев, в самолете человек десять.

22.00. Аэропорт Бангкока чуть ли не с самолетного «рукава» увешан указателями: «Новая Зеландия», «Швеция», «Бразилия», «Австралия». Выходим в зал прилета. Он весь увешан флагами, табличками и уставлен столиками: передвижные посольства. Бесплатный звонок домой, вода, одеяла, устройство на ночлег. Страны Россия на карте мира не существует. Во всяком случае, для нас.

Встречает таец, представляется — Джек. Едем в отель. Завтра в шесть утра — выезд в Патайю, до нее сто сорок километров, оттуда — в Москву.

30 декабря

9.20. Высаживаемся у входа в аэропорт. Водитель на ломаном английском объясняет: сидите и ждите, вам принесут билеты. Кто принесет? Как они нас найдут? Как мы их узнаем? Сидим, ждем неизвестно чего. Все телефоны — Джека, турагентства на Пхукете — молчат: автоответчик. В Москву звонить рано: там пять утра.

11.30. Понемногу таких, как мы, вывезенных с Пхукета, собирается небольшая толпа. У кого-то отменили рейс, кто-то решил увезти детей от греха на день раньше. Слышу рассказы про наше посольство: пришли люди в шортах, у которых смыло все. Посольские помогли: разрешили позвонить в Россию, чтобы оттуда прислали деньги. Вот пара лет под сорок. Когда пришла волна, они были на экскурсии на ФиФи — это крохотный остров. Остров смыло. Ребята забрались на пальму, встретили там удар волны и висели на ней, пока вода не сошла. Поэтому теперь они тихие, им нравится все. Вот только паспорта у них размокли.

Подходит пожилая тайка: кто вы, откуда? С Пхукета. Ох! — сморщивается, как от удара, гладит по плечу. — Бедные. Я работала в Москве, на иновещании. У меня сын в Москве, журналист. Если надо — не стесняйтесь, обратитесь к правительству Таиланда, я дам вам телефон, просите о помощи. Они помогут. Это нормально. Будда учил помогать.

Кстати, возле входа уже давно ходит и прислушивается к нашим разговорам коротко стриженный молодой человек в летной форме. Кажется, наш. Извините, а вы не...? Да, но я жду только тех, на кого у меня есть билеты. Вот вы есть в списке? А вы? А вы? Читает свой список, девять фамилий — и ни одной из тех, кто стоит вокруг него. А что же нам делать? Возвращайтесь на Пхукет, оттуда завтра будет рейс МЧС, он всех вывезет. Как — на Пхукет? Кто нас туда повезет? Да у нас денег нет! Никуда мы не поедем!

Ладно, давайте ваши билеты, я пойду, узнаю. Через полчаса он возвращается, раздает билеты обратно: оказывается, из Москвы сейчас прилетит самолет, он привезет новые билеты. Но на кого точно — нет информации. В любом случае на вас не заказана еда в полете. Да нам не нужно! Это вы сейчас так говорите, а лететь десять часов, начнете требовать...

Да мы расписки дадим! Ну ладно, но мой вам совет — купите чего-нибудь в дорогу. Спасибо, спасибо, нам бы просто улететь и больше ничего не надо. Бежим в магазин за углом, затариваемся сандвичами.

13.40. Ура, самолет привез билеты! Наш спаситель — кажется, его зовут Саша — раздает их. На регистрации тайская девушка аккуратно пишет на каждом билете no food, и каждый из нас расписывается.

15.20. Летим. Бортпроводницы разносят еду. Что желаете? А мы беженцы, нам не положено. Ой, да что вы! Ну ничего, останется — мы вам принесем. Спасибо им большое, принесли.

Долетели нормально.

А хорошо все-таки, что бунгало в первой линии, у моря, стоило слишком дорого. И еще тапки жалко: плавают сейчас где-то в Индийском океане.