Архивная публикация 2011 года: "Бомба Дагана"

Так что же, Израиль действительно планирует удар по атомным объектам Ирана? Уже несколько месяцев бывший глава "Моссада" Меир Даган публично предостерегает от такого шага, надеясь этим предотвратить катастрофу. Правительство премьер-министра Нетаньяху возмущено.

Меир Даган опять говорит. На этот раз - со сцены промышленно-торгового клуба в Тель-Авиве. Со скромной трибуны он поднимает серьезный вопрос: нужно ли Израилю наносить удар по атомным объектам Ирана? Меир Даган, которому сегодня 66 лет и который вплоть до января 2011 года возглавлял израильскую службу внешней разведки "Моссад", убежден: нет.

Он снова предостерегает - и снова из его уст звучат эти слова: нужно понимать, что может произойти на следующий день после такого удара. Даган не устает предупреждать, что последствия для Израиля будут страшными и что масштабы возможной катастрофы сложно даже представить.

Все это происходит в среду, 2 ноября - всего через несколько часов после того, как стало известно, что самолеты израильских ВВС провели учения в небе над Сардинией. Пилоты отрабатывали поражение удаленных целей, дозаправку в воздухе, отражение ракет класса "земля-воздух". А в небе над Израилем после обеда можно было наблюдать уходящий ввысь след: военные испытали новую ракету "Иерихон-3", которая предположительно может быть оснащена в том числе и ядерной боеголовкой и преодолевать расстояние до 4500 км.

В тот же день британская газета Guardian сообщила, что правительство Дэвида Кэмерона намерено перебазировать военные корабли с крылатыми ракетами на борту поближе к Ирану. А следующим утром в Тель-Авиве и окрестностях раздался вой сирен. Люди в панике бросали машины и пытались укрыться в ближайшем бункере. Думали, война уже началась. Как выяснилось, это были учения.

Случайное совпадение? Или Израиль готовится к проведению операции? А может, все это часть психологической войны? Возможно, страна просто пытается оказать давление на остальной мир, на Европу и Америку - по принципу: или вы что-то делаете, или мы наносим удар.

На прошлой неделе в Вене был распространен новый доклад Международного агентства по атомной энергетике (МАГАТЭ), в котором впервые содержится официальное подтверждение: Иран разрабатывает технологию, смысл которой может состоять только в одном - создание атомной бомбы. Для Израиля это значит, что наступил благоприятный момент, чтобы настойчиво потребовать ужесточения санкций. И потому дипломатический маневр не только не исключен, но - более того - представляется вероятным.

Впрочем, это не означает, что Израиль не готовится к операции против Ирана. Напротив, вполне возможно, что сегодня как раз происходит расстановка вех, политических и военных. В Израиле убеждены: чтобы остановить реализацию иранской ядерной программы военными средствами, остается не более 9-12 месяцев. Американцы отводят на это от 18 до 21 месяца. Не так уж и много.

Так, дискуссия о возможности удара в Израиле ведется сегодня настолько публично, как никогда. И едва ли эта дискуссия может быть частью блефа: когда народ вдруг охватывает желание сказать свое слово, ничего хорошего премьер-министру это не предвещает. Конечно, журналисты давно строили догадки по поводу возможного удара, но сегодня с предостережениями в этой связи разом выступают политики, военные и представители спецслужб. Министр внутренних дел заявляет, что эта операция лишила его сна, а на следующий день настаивает на опровержении. Газета Jediot Acharonot публикует статью под заголовком "Атомный нажим". Первое предложение содержит наводящий вопрос: "Неужели премьер-министр и министр обороны договорились между собой о нанесении удара по ядерным объектам Ирана?"

Решающий вопрос.

Не исключено, что ответ на него мог бы дать Меир Даган - человек, который вынес дискуссию из-за закрытых дверей кабинетов спецслужб, сделав ее достоянием общественности.

Почти восемь лет Даган был самым молчаливым человеком Израиля - все то время, что он оставался главой "Моссада". Он словно набрал в рот воды, говорили коллеги. Его особый талант состоит в "обезглавливании" арабов, констатировал тогдашний премьер Израиля Ариэль Шарон, назначая Дагана директором внешней разведки. Но после 6 января 2011 года Меир Даган стал не в пример более разговорчивым.

В последний день на посту он впервые приглашает израильских журналистов в штаб-квартиру "Моссада", у которой нет адреса и которая не отмечена ни на одной карте города. Приглашает, чтобы сказать, что Иран может создать атомную бомбу не раньше чем в середине текущего десятилетия, и то при условии, что никто и ничто Тегерану в этом не помешает. На разработку ядерной боеголовки уйдет еще три года. Получаем 2018 год. Если исходить из этой даты, проведение какой бы то ни было военной операции сегодня представляется бессмысленным.

Но даже если бы Израиль нанес удар незамедлительно, продолжает Даган, реализацию иранской ядерной программы это не остановит. Напротив, иранцы по-настоящему займутся вопросом наращивания военной мощи и возьмут курс на усиление армии, в то время как Израилю неизбежно придется "заплатить страшную, неприемлемую цену". Иран и Сирия (в которой на тот момент ситуация еще оставалась стабильной), а также финансируемые ими террористические силы - ХАМАС и "Хизбалла" - примутся наносить ракетные удары по территории Израиля с севера и юга, и это может стоить жизни тысячам людей. "И как нам тогда обороняться? У меня ответа нет".

Верховный военный цензор страны сидела рядом с Даганом все время, пока он говорил. А под конец заявила журналистам: ничего из услышанного предавать огласке нельзя. На этот раз не главу "Моссада" нужно было ограждать от общественности, а наоборот.

В истории Израиля такого еще не случалось: глава спецслужб обращается к общественности, поскольку не доверяет правительству и опасается, что власти страны могут пойти на ненужный риск и развязать войну. Причем, судя по всему, он убежден, что такое решение или уже состоялось, или будет принято в ближайшее время. И потому Даган делает явной тайную борьбу между спецслужбами, армией и политиками.

Несмотря на цензуру, высказывания Дагана просачиваются в прессу, становясь сенсацией. Сегодня Даган высказывается почти на все политические темы. Называет освобождение более чем тысячи пленных в обмен на Гилада Шалита "серьезной ошибкой". Сокрушается, что правительство не ведет переговоров с палестинцами, что оно потеряло Турцию и допустило изоляцию Израиля. Но главное, он неустанно предостерегает от бомбардировки атомных объектов Ирана.

Если для одних он герой, то для других - враг государства. Правительство считает его предателем, человеком, потерявшим рассудок; люди из окружения премьера Нетаньяху обвиняют его в идеологической диверсии и утверждают, что Даган пытается отомстить за свое увольнение с поста директора "Моссада". Ему пришлось сдать дипломатический паспорт, а кое-кто из правых политиков даже потребовал возбудить против него дело.

Биньямин Нетаньяху пытается развеять впечатление, что время в запасе еще есть. Для него ядерная держава Иран - это катастрофа, сравнимая с холокостом. Ничто не пугает его больше, чем перспектива, что мировое сообщество свыкнется с бомбой в руках аятоллы. Он призывал американцев к действиям, причем неоднократно, причем еще в те времена, когда возглавлял оппозицию, - подтверждение чему можно найти в материалах WikiLeaks. Речь идет об историческом моменте, заявлял он, и те решения, которые будут приняты главами государств, тоже войдут в историю.

Похоже, что момент, возможно, уже наступил. И что Меир Даган именно этого пытался не допустить.

Но кто этот Меир Даган, долгое время остававшийся, скорее, фантомной личностью: человек, мужественно сообщающий об опасности, или разочарованный политикой? И как глава "Моссада", печально известная фигура становится основным критиком правительства? И, главное, насколько можно верить его предостережениям?

Даган появился на свет в январе 1945-го на полу промозглого товарного вагона, в котором его мать везли из Сибири в Польшу. В 26 лет он уже командовал израильским отрядом специального назначения и славился тем, что пленных не брал. Однажды Дагана представили к награде за то, что он одной рукой отнял у террориста гранату, удушив его другой. Быть сильнее - это для него вопрос выживания.

Когда Даган возглавлял "Моссад", в его кабинете висело фото: еврей с бородой и в талесе стоит на коленях, с руками, поднятыми кверху; офицер СС направляет на него ствол. "Это мой дед, - рассказывал Даган каждому, кто к нему приходил. - Вскоре после того, как был сделан этот снимок, 5 октября 1942 года, его убили нацисты. Всякий раз, когда я это вижу, даю обет предпринять все, что в моих силах, чтобы такого не повторилось".

{PAGE}

Если навести справки в мемориальном комплексе жертв холокоста "Яд Вашем", то выяснится, что человека, изображенного на фотографии, своим родственником числят несколько разных семейств. Но Даган убежден, что это его личная связь с холокостом. И постоянное напоминание о том, что может значить для Израиля ядерное оружие у Тегерана. И в этом он похож на Биньямина Нетаньяху, который видит в Махмуде Ахмадинежаде Гитлера нашего времени.

Эти двое считают делом сво-ей жизни не допустить появления у Ирана атомной бомбы, вот только стратегии и временные оценки у них различаются. Нетаньяху хочет нанести удар, пока не поздно, и напоминает о двух успешных операциях, проведенных в 1981 году в Ираке и в 2007 году в Сирии. В обоих случаях реакции со стороны режимов Хусейна и Ахмадинежада не последовало.

Даган убежден, что военный удар может быть использован только как последнее средство, "когда враги приставят меч к нашему горлу". Он опасается, что операция может положить начало региональной войне, которой не будет конца. Будучи директором "Моссада", он вел невидимую войну, целью которой было отсрочить появление у неприятеля атомной бомбы на неопределенное время. В этом ему помогал и вирус Stuxnet, и загадочные аварии, и "устранение ключевых сил", как Даган это называет в личной беседе. В Иране отмечалось "белое дезертирство": находилось все меньше ученых, готовых добровольно участвовать в реализации ядерной программы.

Нужно оттягивать создание бомбы до тех пор, пока не падет режим в Тегеране. Причем Даган убежден, что ждать этого осталось недолго. Как он опасается, Нетаньяху может поторопиться и перечеркнуть этот его план. Выдержка не входит в число сильных сторон премьера. Он говорит об иранской угрозе уже более десяти лет - и не верит, что невидимой войны Дагана может быть достаточно, чтобы ее предотвратить. Некоторые высокопоставленные израильские военные и политики полагают: в сухом остатке бывший глава "Моссада" дал иранцам лишнее время на подготовку.

Но Даган отстаивает избранную им стратегию и говорит, что предупредить о возможных рисках - это его долг. Тот, кто отдаст приказ о начале операции, тем самым определит судьбу будущих поколений. Такие решения не могут приниматься в узком кругу, настаивает Даган - и, в частности, подразумевает: этими политиками.

Нетаньяху не в состоянии руководить Израилем, он потерпел фиаско на всех направлениях, убежден Даган. Никогда еще Израиль не был настолько силен в военном отношении - и настолько слаб в политическом.

За все время сотрудничества с Нетаньяху Даган ни разу не слышал он него никакой конкретики в отношении политических или военных целей. У Нетаньяху есть свое мнение только по Ирану - и определенная цель. Чтобы ее достичь, утверждает Даган, Нетаньяху и министр обороны Эхуд Барак пытались исключить любую критику. Они хотели принять решение вдвоем, без участия остальных членов правительства, и это Дагану представляется проблематичным уже в правовом отношении.

И потому, говорит Даган, в первые месяцы 2011 года его и командующего армией Габи Ашкенази вывели из игры, а глава Общей службы безопасности "Шабак" Юваль Дискин после истечения срока своих полномочий не стал директором "Моссада". На их места назначили тех, кто, как считается, не столь критически настроен по отношению к планам военной операции против Ирана и уж точно недостаточно опытен, чтобы решительно воспротивиться им. Даган называет случившееся заговором, тихим путчем политических властей против спецслужб: "Дискин, Ашкенази и я могли блокировать любые опасные авантюры". Теперь нет никого, кто в состоянии это сделать.

В пользу данной версии говорит то обстоятельство, что бывшие военные, сотрудники спецслужб и политики защищают Дагана и высказываются в похожем ключе. "Слушайте, что они говорят - во всех областях", - заявляет, в частности, Ципи Ливни, возглавляющая оппозицию. Раньше публичная критика была редкостью, но теперь ситуация переменилась.

В Америке издавна опасаются, что, заявляя о возможной операции против Ирана, Из-раиль не шутит. Весной 2008 года тогдашний президент Соединенных Штатов Джордж Буш нанес незапланированный визит в эту страну. Он потребовал встречи с премьером Эхудом Ольмертом и главой Минобороны Эхудом Бараком, о цели которой на тот момент не догадывались даже они. "Мне нужно, чтобы вы сейчас обещали, что не воспользуетесь переходным периодом между мной и моим преемником для нападения на Иран", - настаивал Буш с видимой озабоченностью.

Аналогичный визит нанес в минувшем октябре и министр обороны США Леон Панетта. Любые шаги, направленные против ядерной программы Ирана, должны согласовываться с мировым сообществом, увещевал он политиков в Иерусалиме настолько недвусмысленно, как будто у американских спецслужб были основания полагать, что Израиль готовится к нанесению удара.

Так что же, Меиру Дагану удалось отсрочить военную операцию? Или предотвратить? Возможно, однажды мы узнаем ответ на эти вопросы - а может, и нет. Но ясно одно: ничто так не вредит секретной операции, как разговоры о ней.

"Вы уж извините, но и дальше я буду высказываться при каждой возможности", - говорит Даган. И продолжает: не стоит пытаться ему помешать. Хороший адвокат у него уже есть. И на память он тоже не жалуется.