Архивная публикация 2009 года: "Божий одуванчик"
Как уважать себя заставить? Про это написаны тонны бизнес-инструкций. Но школьная подружка моей бабушки владеет уникальным ноу-хау — во всяком случае, топ-менеджеры фабрики, на которой она работает простым администратором, ходят у нее по струнке. У моей бабушки есть подружка. То есть подружек у нее много, и когда они пытаются задержать отходящую маршрутку, повиснув на открытой двери и подбадривая отставших старушек криками «Девчонки, быстрее!», у водителя начинаются конвульсии, и он еще пару минут не в состоянии не то что вести машину, но и достать носовой платок.
В общем, подружек много, одна из них — Надежда Ивановна. Бабушка сидела с Надеждой Ивановной за одной партой, они были вместе влюблены в Васю Грачева, потом бабушка пошла в музыкальное училище, а Надежда Ивановна, чтобы помочь матери поднять детей, — работать на шоколадную фабрику с революционным названием. Бабушка закончила музыкалку, вышла замуж за военного, умотала с мужем на Дальний Восток. Но для дружбы нет расстояний — они переписывались, ездили друг к другу в гости, и к праздникам бабушка всегда получала от Надежды Ивановны роскошный шоколадный набор. При развитом социализме это был шикарный подарок. Параллельно историческому прогрессу Надежда Ивановна прошла сложный путь от уборщицы до старшего контролера на фабрике, она даже взорлила до профсоюзного лидера, распределяла путевки и матпомощь. А чем ей еще было заниматься? Грачев ее бросил через год совместной жизни, детей у нее не было, сестры и братья, из-за которых она пошла работать, выросли и состарились. Но состарилась и Надежда Ивановна, потихоньку спихнули ее с профсоюзных лидеров, потом со старших контролеров. Фактически она проделала обратный путь — и чуть было опять не получила в руки тряпку. Но директор завода, заставший Надежду Ивановну бойкой и громогласной, пожалел ее и назначил на смешную должность администратора. Теперь у нее хранились ключи от всех подсобок, она командовала уборщицами, лифтерами и даже покрикивала на сторожей, хотя уж они-то ей точно не подчинялись.
Так она встретила семидесятилетие. И бабушка, позвонив мне с дачи, строго велела купить Наденьке цветов и электрический чайник в подарок. «Подъедешь к ней на работу, пусть все видят, что она пользуется вниманием и уважением», — строго сказала она.
С бабушкой не поспоришь, и, отпросившись с работы, я поехал на шоколадную фабрику. Пропуск мне был уже заказан. «Вы к Надежде Ивановне? — спросил меня охранник, как только увидел мой веник из роз. — Вам в главный корпус».
По фабрике плыл густой шоколадный запах, заполняя бесконечные коридоры главного корпуса. Но плутал я недолго. «Вы, наверное, к Надежде Ивановне, — говорили мне случайные встречные, — прямо, налево, еще налево до лифта и опять прямо».
Когда я наконец добрался до нужной двери, то увидел, как из нее выходит хлыщ в роскошном сером костюме. Он поправил галстук и распахнул передо мной дверь. Я заглянул: небольшая каморка утопала в цветах, а Надежду Ивановну расцеловывал еще один хлыщ — лет тридцати, красавчик, с шоппардовским будильником на запястье. Колченогий столик был завален конфетами, коробками с духами, пакетиками.
— Это кто? — строго спросил я, как будто был обманутым мужем.
Надежда Ивановна деловито приняла мои скромные дары:
— Один директор департамента логистики. А вот в сером костюмчике — директор по маркетингу. Генеральный меня уже поздравил, — она махнула рукой на полутораметровый букет из фрезий и лилий, воткнутый в ведро, предназначенное судьбою для швабр, но в торжественный момент играющее роль хрустальной вазы. — Замгенерального тоже, — и она показала на охапку белых роз.
— Как? Как вы сумели так себя поставить? — только и выдохнул я. — Чтобы в семьдесят лет к тебе ходил генеральный и дарил цветы...
— И шарфик! — подняла палец Надежда Ивановна, — и тут я увидел, что ее шея увита чем-то прозрачным и воздушным.
— Что вы с ними сделали, Надежда Ивановна?
История, которую поведала мне подружка моей бабушки, была проста, торжественна и заканчивалась победой добра над злом.
Приход новой менеджерской команды на фабрику поверг коллектив в трепет. Старого красного директора почетно повысили и от всего отстранили. Пришли молодые, зубастые и с руками загребущими. Люди для них были прах, деньги и прибыль — бог. Они не снисходили до слова «здрасьте», смотрели сквозь Надежду Ивановну, да, собственно, не только сквозь нее, а сквозь всех стареющих тетенек шоколадной фабрики, у которых тут прошла жизнь. У них она прошла, а у этих начиналась, и все эти надежды ивановны были для них сырье, перегной, шлак, черепахи тортиллы. От старой жизни остался только вязкий сладкий запах шоколада, который залезал даже в подсобку со швабрами.
Надежда Ивановна встала на тропу войны не сразу. Сначала замгенерального директора отпихнул ее от лифта и, быстро нажав кнопку, вознесся в административные высоты. Потом ее чуть было не задавила на территории машина директора по логистике. Он торопился к складу и даже не извинился перед упавшей Надеждой Ивановной. Затем ее выгнал из своего кабинета финансовый директор — Надежда Ивановна пришла проверить, как у него вымыли окна, и услышала шипение сквозь зубы: «Вы мне мешаете».
Надежда Ивановна молча ушла, финансовый директор забыл об ее существовании. Через полчаса у него в кабинете вырубился свет и Интернет. Спешно вызванные электрики полдня не могли найти повреждения. Финансового директора временно пересадили в кабинет директора департамента по связям с общественностью — тот как раз был в отпуске. Наконец, все наладили, но стоило финансовому директору включить компьютер — шарах-бабах! — все сначала. День полетел псу под хвост. Но Сергей Алексеевич, хоть и был умным человеком, соображал туго. На следующий день его на проходной встретила Надежда Ивановна. То есть она его встретила, а тот не обратил на нее внимания. Во второй половине дня у бедняги потекли батареи. Тут ликвидацией аварии командовала лично Надежда Ивановна. На следующий день Сергей Алексеевич поздоровался с ней на проходной и поблагодарил за участие.
С замгенерального, отпихнувшего Надежду Ивановну от лифта, судьба обошлась суровее. Лифт, в котором он ехал, в одночасье застрял. И вот досада — лифтеры все как на подбор оказались вызванными в филиал за город, а дежурный лифтер был на больничном. Полтора часа Михаил Константинович маялся в лифте, в полной темноте. Единственный человек, с которым он мог пообщаться по громкой связи, была Надежда Ивановна. Она его и успокаивала, и анекдоты травила, и байки про жизнь на фабрике при социализме рассказывала. Потом лифт дернулся, рванулся, проехал три этажа и опять застрял. Но Надежда Ивановна подбадривала Михаила Константиновича. Еще через еще час заточения он рассказал Надежде Ивановне про свою предстательную железу и что жена хочет уйти от него к другому. Потом сказал, что ему нужно в туалет. В общем, они стали близкими людьми.
— Кто там еще был? — спросила Надежда Ивановна, сияя от удовольствия и распаковывая мой чайник.
— Директор по логистике, — подсказал я.
— Ах да, — и она простерла руки к букету розовых ирисов, — тот, который меня чуть было не задавил. Ну, тут все было просто. Гораздо легче, чем со всеми остальными. Просто, когда он собрался ехать на переговоры, его машина оказалась заперта фургоном, который только что затарили на складе, и водитель которого ушел обедать. Часок он у меня побегал вокруг машины. Конечно, если б не я, этого водителя б никто не нашел... Потому что только я и знала, что он обедает не в столовой, а у нашей контролерши Леночки, которая живет на соседней с фабрикой улице. Так что тут объявляй по громкой связи, сколько хочешь, — раньше чем через час он не вернется. Но у меня-то, понятно, телефончик Леночкин был.
— Надежда Ивановна, подождите!, — взмолился я. — Так это что, стечение обстоятельств или ваши козни? Признавайтесь!
— Ванюша, какие козни, милый. Ну, просто я на фабрике всю жизнь. Все щитки знаю, все счетчики, все кнопочки. Водителей знаю, привычки их, с электриками в хороших отношениях...
В общем, все по Пушкину. Надежда Ивановна, божий одуванчик, уважать себя заставила. И кто скажет, что можно выдумать что-то лучше?
Вот недавно на фабрике объявили сокращение. Но бабушкиной-то подружки это наверняка не коснется. Она мне уже рассказала, как начальник главного цеха советовался с ней, с кем расстаться, а кого трогать нельзя.
— А его как вы приручили? — спросил я.
— Ну, знаешь, Ваня, ты сразу все секреты хочешь узнать, — укоризненно сказала Надежда Ивановна.
Как уважать себя заставить? Про это написаны тонны бизнес-инструкций. Но школьная подружка моей бабушки владеет уникальным ноу-хау — во всяком случае, топ-менеджеры фабрики, на которой она работает простым администратором, ходят у нее по струнке. У моей бабушки есть подружка. То есть подружек у нее много, и когда они пытаются задержать отходящую маршрутку, повиснув на открытой двери и подбадривая отставших старушек криками «Девчонки, быстрее!», у водителя начинаются конвульсии, и он еще пару минут не в состоянии не то что вести машину, но и достать носовой платок.
В общем, подружек много, одна из них — Надежда Ивановна. Бабушка сидела с Надеждой Ивановной за одной партой, они были вместе влюблены в Васю Грачева, потом бабушка пошла в музыкальное училище, а Надежда Ивановна, чтобы помочь матери поднять детей, — работать на шоколадную фабрику с революционным названием. Бабушка закончила музыкалку, вышла замуж за военного, умотала с мужем на Дальний Восток. Но для дружбы нет расстояний — они переписывались, ездили друг к другу в гости, и к праздникам бабушка всегда получала от Надежды Ивановны роскошный шоколадный набор. При развитом социализме это был шикарный подарок. Параллельно историческому прогрессу Надежда Ивановна прошла сложный путь от уборщицы до старшего контролера на фабрике, она даже взорлила до профсоюзного лидера, распределяла путевки и матпомощь. А чем ей еще было заниматься? Грачев ее бросил через год совместной жизни, детей у нее не было, сестры и братья, из-за которых она пошла работать, выросли и состарились. Но состарилась и Надежда Ивановна, потихоньку спихнули ее с профсоюзных лидеров, потом со старших контролеров. Фактически она проделала обратный путь — и чуть было опять не получила в руки тряпку. Но директор завода, заставший Надежду Ивановну бойкой и громогласной, пожалел ее и назначил на смешную должность администратора. Теперь у нее хранились ключи от всех подсобок, она командовала уборщицами, лифтерами и даже покрикивала на сторожей, хотя уж они-то ей точно не подчинялись.
Так она встретила семидесятилетие. И бабушка, позвонив мне с дачи, строго велела купить Наденьке цветов и электрический чайник в подарок. «Подъедешь к ней на работу, пусть все видят, что она пользуется вниманием и уважением», — строго сказала она.
С бабушкой не поспоришь, и, отпросившись с работы, я поехал на шоколадную фабрику. Пропуск мне был уже заказан. «Вы к Надежде Ивановне? — спросил меня охранник, как только увидел мой веник из роз. — Вам в главный корпус».
По фабрике плыл густой шоколадный запах, заполняя бесконечные коридоры главного корпуса. Но плутал я недолго. «Вы, наверное, к Надежде Ивановне, — говорили мне случайные встречные, — прямо, налево, еще налево до лифта и опять прямо».
Когда я наконец добрался до нужной двери, то увидел, как из нее выходит хлыщ в роскошном сером костюме. Он поправил галстук и распахнул передо мной дверь. Я заглянул: небольшая каморка утопала в цветах, а Надежду Ивановну расцеловывал еще один хлыщ — лет тридцати, красавчик, с шоппардовским будильником на запястье. Колченогий столик был завален конфетами, коробками с духами, пакетиками.
— Это кто? — строго спросил я, как будто был обманутым мужем.
Надежда Ивановна деловито приняла мои скромные дары:
— Один директор департамента логистики. А вот в сером костюмчике — директор по маркетингу. Генеральный меня уже поздравил, — она махнула рукой на полутораметровый букет из фрезий и лилий, воткнутый в ведро, предназначенное судьбою для швабр, но в торжественный момент играющее роль хрустальной вазы. — Замгенерального тоже, — и она показала на охапку белых роз.
— Как? Как вы сумели так себя поставить? — только и выдохнул я. — Чтобы в семьдесят лет к тебе ходил генеральный и дарил цветы...
— И шарфик! — подняла палец Надежда Ивановна, — и тут я увидел, что ее шея увита чем-то прозрачным и воздушным.
— Что вы с ними сделали, Надежда Ивановна?
История, которую поведала мне подружка моей бабушки, была проста, торжественна и заканчивалась победой добра над злом.
Приход новой менеджерской команды на фабрику поверг коллектив в трепет. Старого красного директора почетно повысили и от всего отстранили. Пришли молодые, зубастые и с руками загребущими. Люди для них были прах, деньги и прибыль — бог. Они не снисходили до слова «здрасьте», смотрели сквозь Надежду Ивановну, да, собственно, не только сквозь нее, а сквозь всех стареющих тетенек шоколадной фабрики, у которых тут прошла жизнь. У них она прошла, а у этих начиналась, и все эти надежды ивановны были для них сырье, перегной, шлак, черепахи тортиллы. От старой жизни остался только вязкий сладкий запах шоколада, который залезал даже в подсобку со швабрами.
Надежда Ивановна встала на тропу войны не сразу. Сначала замгенерального директора отпихнул ее от лифта и, быстро нажав кнопку, вознесся в административные высоты. Потом ее чуть было не задавила на территории машина директора по логистике. Он торопился к складу и даже не извинился перед упавшей Надеждой Ивановной. Затем ее выгнал из своего кабинета финансовый директор — Надежда Ивановна пришла проверить, как у него вымыли окна, и услышала шипение сквозь зубы: «Вы мне мешаете».
Надежда Ивановна молча ушла, финансовый директор забыл об ее существовании. Через полчаса у него в кабинете вырубился свет и Интернет. Спешно вызванные электрики полдня не могли найти повреждения. Финансового директора временно пересадили в кабинет директора департамента по связям с общественностью — тот как раз был в отпуске. Наконец, все наладили, но стоило финансовому директору включить компьютер — шарах-бабах! — все сначала. День полетел псу под хвост. Но Сергей Алексеевич, хоть и был умным человеком, соображал туго. На следующий день его на проходной встретила Надежда Ивановна. То есть она его встретила, а тот не обратил на нее внимания. Во второй половине дня у бедняги потекли батареи. Тут ликвидацией аварии командовала лично Надежда Ивановна. На следующий день Сергей Алексеевич поздоровался с ней на проходной и поблагодарил за участие.
С замгенерального, отпихнувшего Надежду Ивановну от лифта, судьба обошлась суровее. Лифт, в котором он ехал, в одночасье застрял. И вот досада — лифтеры все как на подбор оказались вызванными в филиал за город, а дежурный лифтер был на больничном. Полтора часа Михаил Константинович маялся в лифте, в полной темноте. Единственный человек, с которым он мог пообщаться по громкой связи, была Надежда Ивановна. Она его и успокаивала, и анекдоты травила, и байки про жизнь на фабрике при социализме рассказывала. Потом лифт дернулся, рванулся, проехал три этажа и опять застрял. Но Надежда Ивановна подбадривала Михаила Константиновича. Еще через еще час заточения он рассказал Надежде Ивановне про свою предстательную железу и что жена хочет уйти от него к другому. Потом сказал, что ему нужно в туалет. В общем, они стали близкими людьми.
— Кто там еще был? — спросила Надежда Ивановна, сияя от удовольствия и распаковывая мой чайник.
— Директор по логистике, — подсказал я.
— Ах да, — и она простерла руки к букету розовых ирисов, — тот, который меня чуть было не задавил. Ну, тут все было просто. Гораздо легче, чем со всеми остальными. Просто, когда он собрался ехать на переговоры, его машина оказалась заперта фургоном, который только что затарили на складе, и водитель которого ушел обедать. Часок он у меня побегал вокруг машины. Конечно, если б не я, этого водителя б никто не нашел... Потому что только я и знала, что он обедает не в столовой, а у нашей контролерши Леночки, которая живет на соседней с фабрикой улице. Так что тут объявляй по громкой связи, сколько хочешь, — раньше чем через час он не вернется. Но у меня-то, понятно, телефончик Леночкин был.
— Надежда Ивановна, подождите!, — взмолился я. — Так это что, стечение обстоятельств или ваши козни? Признавайтесь!
— Ванюша, какие козни, милый. Ну, просто я на фабрике всю жизнь. Все щитки знаю, все счетчики, все кнопочки. Водителей знаю, привычки их, с электриками в хороших отношениях...
В общем, все по Пушкину. Надежда Ивановна, божий одуванчик, уважать себя заставила. И кто скажет, что можно выдумать что-то лучше?
Вот недавно на фабрике объявили сокращение. Но бабушкиной-то подружки это наверняка не коснется. Она мне уже рассказала, как начальник главного цеха советовался с ней, с кем расстаться, а кого трогать нельзя.
— А его как вы приручили? — спросил я.
— Ну, знаешь, Ваня, ты сразу все секреты хочешь узнать, — укоризненно сказала Надежда Ивановна.
| Уважаемые читатели! Если у вас есть свой «личный опыт» — расскажите о нем людям. Присылайте ваши СЮЖЕТЫ (именно сюжеты, а не рассказы) Ивану Штрауху, а он их изложит на страницах нашего журнала, указав вас в качестве соавтора. Посылайте сюжеты по адресу: shtrauch@yandex.ru P.S. Байки из Интернета не принимаются. |
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
