28 марта 2024
USD 92.59 +0.02 EUR 100.27 -0.14
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2007 года: "Брешь в свободе прессы"

Архивная публикация 2007 года: "Брешь в свободе прессы"

Государство охвачено манией сбора информации, в том числе и через работников СМИ. Правительство Германии собирается разрешить прокуратуре следить за контактами журналистов через средства телекоммуникации и использовать эти данные. От защиты информации останется одно название.

Возможно, в скором времени позвонить в редакцию и сообщить журналисту конфиденциальную информацию будет не очень хорошей идеей. Может быть, что и электронные сообщения, факсы и SMS использовать будет небезопасно. Наверное, в будущем тот, кто захочет поговорить с журналистом, должен будет подкараулить его по дороге домой или послать ему письмо, а может быть — подавать знаки дымом.

С 1 января 2008 года вести себя именно так будет весьма разумно. По крайней мере, если вскоре бундестаг примет новеллу, которая отменит положения закона о защите информации, касающиеся телефонных разговоров и общения по Интернету.

В этом случае газетам и журналам, наверное, стоило бы печатать в выходных данных предупреждение вроде того, что пишут на упаковках с лекарствами и пачках сигарет. Например: эффективная защита источников информации не гарантируется.

«В свободе прессы возникает огромная брешь, — комментирует эти намерения профессор права из Билефельда Кристоф Гузи, эксперт, приглашенный на слушания в парламент. — Защита информации будет практически отдана на усмотрение следственных органов. То есть де-факто отменена».

Главный редактор телевизионного канала ZDF Николаус Брендер предостерегает: «Если государство будет иметь право временно архивировать конфиденциальную информацию, это будет наступление на самые основы нашей деятельности».

Речь идет о громоздком законопроекте с уродливым названием и о сложной материи — принятии изменений к закону о контроле за общением по каналам дистанционной связи (TKU). Этот правительственный проект разработан Федеральным министерством юстиции, возглавляемым Бригиттой Цюприс. Согласно новому закону провайдеры телекоммуникационных услуг будут обязаны в течение шести месяцев хранить всю информацию о контактах своих клиентов по стационарной телефонной сети, по мобильной связи, факсу, с помощью SMS-сообщений и по электронной почте. Таким образом, все электронные контакты в Германии будут тщательно архивироваться, причем независимо от наличия подозрений.

Эта мания государственного контроля охватывает все население Германии, но журналистов она затрагивает в сфере их профессиональной деятельности. То, что скрывается за громоздким словосочетанием «временное архивирование данных», эксперты в области защиты информации считают мерой чрезмерной и с точки зрения конституционного права сомнительной. Все-таки в сфере телефонной связи сохраняется какое-то подобие тайны телекоммуникационных контактов и есть право на информационное самоопределение.

Еще более настораживает то, что происходит с этими объемами информации, когда они касаются журналистов и тем самым свободы прессы. Юридически это звучит довольно туманно, но суть очень проста.

Общественность почти не заметила, что вскоре все граждане, отказывающиеся от дачи свидетельских показаний, будут разделены на два класса. Адвокаты, депутаты и священники будут отнесены к первому классу. Прослушивать их разговоры будет запрещено, данные об их контактах останутся табу.

А журналисты как носители тайны будут отнесены ко второму классу. Они будут обладать урезанным правом на отказ от дачи свидетельских показаний и на эффективную защиту источников информации.

В новом, расплывчато сформулированном положении закона указано, что решение о праве журналиста на отказ от дачи свидетельских показаний принимает следственный судья — в зависимости от того, насколько эти показания важны для расследования.

Бывшая министр юстиции ФРГ Сабина Лойтхойзер-Шнарренбергер (СвДП) считает, что принятие этого закона «широко распахнет двери» для злоупотребления информацией. Прокуратура сможет сначала получить данные, а уже потом смотреть, можно использовать эту информацию или нет. Но будет уже слишком поздно, считает Гузи. «Хотел бы я посмотреть на следователя, который готов забыть информацию, которую он получил».

Закон наносит сокрушительный удар по СМИ. Безоговорочное неразглашение источников — основа журналистики, занимающейся расследованиями. Кто же станет предоставлять небезопасные сведения, особенно касающиеся госучреждений, если будет точно знатьь, что полиция и спецслужбы его подслушивают? И можно ли было так оперативно сообщить о скандале в Volkswagen, афере в Siemens или о деле Мурата Курназа? Получается, что с помощью этого нововведения политики связывают руки тем, кто пытался их контролировать.

«Последствия ясны: источники информации станут гораздо осторожнее, — говорит Лойтхойзер-Шнарренбергер. В сомнительных случаях они решат: уж лучше я эту информацию оставлю при себе. Таким образом, журналистские расследования наткнутся на дополнительные препятствия, особенно когда речь пойдет о контроле за госучреждениями». В течение нескольких месяцев профессиональные объединения СМИ в кулуарах пытались помешать принятию данного закона. Хотя по другим вопросам они нередко расходились во мнениях, в этом деле они были единодушны. Сложилась широкая коалиция, в которую вошли общественно-правовые телевизионные каналы и частное телевидение, издатели журналов и газет, Немецкий союз журналистов и объединенный профсоюз работников сферы услуг Ver.di.

В совместном заявлении они настоятельно призывают правительство Германии «не идти по этому пути». Но только теперь они начинают получать реакцию депутатов. Потому что постепенно и те начинают понимать, что стоит на кону.

В ближайшие дни союзы разных СМИ усилят моральное давление на депутатов. Они собираются направить депутатам письмо. Планируемые изменения «вызывают у нас большое беспокойство», — говорится в нем.

Начинают просыпаться и эксперты по СМИ в правительственных фракциях. Поздно, очень поздно они увидели, как взрывоопасны мягкие, как вата, формулировки.

Например, эксперты по СМИ из фракции СДПГ Йорг Таусс, Моника Грифан и Кристоф Прис считают, что в законопроект их коллеги по партии Цюприс необходимо «срочно внести существенные изменения». В письме вице-председателю фракции СДПГ Фрицу-Рудольфу Керперу от 19 октября они предупреждают, что новый закон радикально испортит «доверительные отношения между источниками информации и прессой» по всей Германии.

В последний момент за кулисами Большой коалиции ведется торг о праве журналистов отказаться от разглашения источников. Понятно, что нужно что-то делать. Стороны размышляют, колеблются, ищут компромиссы. Свобода прессы становится частью закулисного торга между участниками коалиции.

Есть продвижение вперед, хоть и мелкими шажками. Главное, что движение есть и оно идет в правильном направлении.

Можно установить новые границы для вмешательства властей: чтобы следователи могли использовать информацию о контактах представителей СМИ только в тех случаях, когда дело касается тяжких преступлений — и только тогда можно было бы требовать разглашения источников.

Еще одного изменения добился Зигфрид Каудер, эксперт по правовым вопросам из фракции ХДС и председатель комиссии по контролю за деятельностью спецслужб. Он решил найти бреши в комиссии, через которые происходит утечка информации. В результате этого прокуратура начала расследование против журналистов.


Предложение Каудера: так называемые случайные находки при обысках в редакционных помещениях и конфискованные материалы не могут использоваться на процессах, кроме тех случаев, когда речь идет о тяжких преступлениях и преступлениях средней тяжести.

Но явно не учитывается классический случай — подозрение в разглашении государственной тайны. «Первоначальный проект ухудшал правовое положение журналистов, изменение проясняет и улучшает его», — говорит представитель ХДС.

Правда, пока коалиция не собирается исправлять положение и уравнивать журналистов в правах с депутатами, священниками и адвокатами по уголовным делам. Журналисты получат право отказа от дачи свидетельских показаний второго класса, но с оговорками.

Политики не видят в работе журналистов того высокого идеала, который следовало бы защищать. Может быть, потому, что в последние годы отношения между политиками и журналистами были сильно испорчены. Политики жалуются на неточности в расследованиях, зацикленность на эксклюзивных новостях, они сталкивались с журналистами-буянами, и им не хватает разъяснительной журналистики.

Журналисты уже давно ощущают на себе растущее давление. Прокуратура пытается через них выйти на источники сведений. А тут еще увеличивающаяся конкуренция в СМИ. В частности, именно поэтому главный редактор ZDF Брендер жалуется на то, что защиту источников грубо урезают: «Сейчас свободная пресса и так в сложном положении, и это еще один очень тяжелый удар».

Но главный адресат критики этого беспокойства не понимает. Министр юстиции Бригитта Цюприс считает, что ее неправильно поняли и с ней обходятся несправедливо.

Ведь это не ее идея, а предписание Евросоюза.

Закон о временном архивировании данных переговоров — это реализация соответствующей европейской директивы, и только благодаря ей и ее министерству проект сформулирован довольно мягко. «В Брюсселе мы боролись практически в одиночку, и все-таки нам удалось отстоять его перед другими странами ЕС», — говорит Цюприс.

Она перечисляет, чего ей удалось добиться. Первоначально должны были архивироваться даже непринятые звонки. Сейчас в директиве ЕС это положение отсутствует.

В Германии срок хранения данных составляет 6 месяцев, и это «минимально возможный срок», — говорит министр. В других странах ЕС этот срок — до года. Кроме того, в Германии четко прописано, что «лица, контакты которых архивировались, об этом информируются и что по истечении указанного срока данные уничтожаются».

Однако Ирландия пошла еще дальше. Она опротестовала эту директиву в Европейском суде (EuGH). По словам Цюприс, такую идею она никогда даже не рассматривала: «Мы хотим активно работать над формированием законодательства ЕС и препятствовать принятию радикальных требований, без которых можно обойтись, а не изображать обиду, не имея возможности влиять».

Министерство юстиции не желает учитывать аргумент противников нового закона, в частности промышленников: подождите хотя бы до весны, когда должен принять решение Европейский суд, и не тратьте напрасно сотни миллионов евро. Хотя оно само приводило сходные аргументы, когда речь шла о спорном положении об обысках онлайн.

В отличие от ситуации с обысками онлайн, на процессе в Европейском суде речь пойдет только о формальных положениях — о выборе правовой основы ЕС, а не о содержании директивы, объясняет Цюприс. И действительно, сторонники нового закона на европейском уровне лукавили. Директива проходила не как мера, направленная на борьбу с преступностью, а как стимулирование внутреннего рынка.


Такое терминологическое трюкачество имело основания: рамочное решение о борьбе с преступностью потребовало бы принятия единогласного решения в совете министров ЕС, а благодаря этой уловке в парламенте удалось преодолеть сопротивление Ирландии и Словакии.

Впрочем, нельзя сказать, что все эти протесты министр юстиции полностью игнорирует. Втихую отдельные пункты первоначального законопроекта были изменены. Шажок за шажком.

То, что сомнения и недоверие журналистов и издательств к новой мании собирать информацию имеют под собой почву, доказывает прошлое: государственная власть охотно берет журналистов на короткий поводок.

Достаточно вспомнить дело «Шпигеля», обыск в редакции Cicero и недавние 17 дел против журналистов, цитировавших секретные документы комиссии по контролю за спецслужбами. Власти беспокоит проблема утечки информации в государственном аппарате.

Когда же государственный аппарат вмешивается, целью оказывается не только борьба с терроризмом и другими серьезными опасностями, как утверждают политики.

Совсем недавно Земельный верховный суд в Дрездене устроил головомойку суду первой инстанции Хемница за то, что тот приказал прослушивать телефонные разговоры и разговоры по мобильному телефону журналиста газеты Dresdner Morgenpost. Следствие хотело выяснить, кто рассказал журналисту о том, когда будет производиться обыск в доме бывшего министра экономики Саксонии Кайо Шоммера. На следующий день его фотография — в пижаме — появилась в этой газете.

Этот случай доказывает одно: если информацию удается заполучить, ее, конечно, используют.

Защита источников конфиденциальных данных необходима, потому что пресса не может обойтись без частной информации, — такое решение приняли судьи в Дрездене. Ведь они могут получать эту информацию только в том случае, если информатор уверен, что редакция будет хранить его имя в тайне.

«До сих пор прокуратура только вредила защите источников, а суды нередко дело исправляли, — говорит юрист из Союза немецких журналистов Бенно Пеппельман, — теперь же ущерб грозит стать тотальным и неустранимым».

Государство охвачено манией сбора информации, в том числе и через работников СМИ. Правительство Германии собирается разрешить прокуратуре следить за контактами журналистов через средства телекоммуникации и использовать эти данные. От защиты информации останется одно название.

Возможно, в скором времени позвонить в редакцию и сообщить журналисту конфиденциальную информацию будет не очень хорошей идеей. Может быть, что и электронные сообщения, факсы и SMS использовать будет небезопасно. Наверное, в будущем тот, кто захочет поговорить с журналистом, должен будет подкараулить его по дороге домой или послать ему письмо, а может быть — подавать знаки дымом.

С 1 января 2008 года вести себя именно так будет весьма разумно. По крайней мере, если вскоре бундестаг примет новеллу, которая отменит положения закона о защите информации, касающиеся телефонных разговоров и общения по Интернету.

В этом случае газетам и журналам, наверное, стоило бы печатать в выходных данных предупреждение вроде того, что пишут на упаковках с лекарствами и пачках сигарет. Например: эффективная защита источников информации не гарантируется.

«В свободе прессы возникает огромная брешь, — комментирует эти намерения профессор права из Билефельда Кристоф Гузи, эксперт, приглашенный на слушания в парламент. — Защита информации будет практически отдана на усмотрение следственных органов. То есть де-факто отменена».

Главный редактор телевизионного канала ZDF Николаус Брендер предостерегает: «Если государство будет иметь право временно архивировать конфиденциальную информацию, это будет наступление на самые основы нашей деятельности».

Речь идет о громоздком законопроекте с уродливым названием и о сложной материи — принятии изменений к закону о контроле за общением по каналам дистанционной связи (TKU). Этот правительственный проект разработан Федеральным министерством юстиции, возглавляемым Бригиттой Цюприс. Согласно новому закону провайдеры телекоммуникационных услуг будут обязаны в течение шести месяцев хранить всю информацию о контактах своих клиентов по стационарной телефонной сети, по мобильной связи, факсу, с помощью SMS-сообщений и по электронной почте. Таким образом, все электронные контакты в Германии будут тщательно архивироваться, причем независимо от наличия подозрений.

Эта мания государственного контроля охватывает все население Германии, но журналистов она затрагивает в сфере их профессиональной деятельности. То, что скрывается за громоздким словосочетанием «временное архивирование данных», эксперты в области защиты информации считают мерой чрезмерной и с точки зрения конституционного права сомнительной. Все-таки в сфере телефонной связи сохраняется какое-то подобие тайны телекоммуникационных контактов и есть право на информационное самоопределение.

Еще более настораживает то, что происходит с этими объемами информации, когда они касаются журналистов и тем самым свободы прессы. Юридически это звучит довольно туманно, но суть очень проста.

Общественность почти не заметила, что вскоре все граждане, отказывающиеся от дачи свидетельских показаний, будут разделены на два класса. Адвокаты, депутаты и священники будут отнесены к первому классу. Прослушивать их разговоры будет запрещено, данные об их контактах останутся табу.

А журналисты как носители тайны будут отнесены ко второму классу. Они будут обладать урезанным правом на отказ от дачи свидетельских показаний и на эффективную защиту источников информации.

В новом, расплывчато сформулированном положении закона указано, что решение о праве журналиста на отказ от дачи свидетельских показаний принимает следственный судья — в зависимости от того, насколько эти показания важны для расследования.

Бывшая министр юстиции ФРГ Сабина Лойтхойзер-Шнарренбергер (СвДП) считает, что принятие этого закона «широко распахнет двери» для злоупотребления информацией. Прокуратура сможет сначала получить данные, а уже потом смотреть, можно использовать эту информацию или нет. Но будет уже слишком поздно, считает Гузи. «Хотел бы я посмотреть на следователя, который готов забыть информацию, которую он получил».

Закон наносит сокрушительный удар по СМИ. Безоговорочное неразглашение источников — основа журналистики, занимающейся расследованиями. Кто же станет предоставлять небезопасные сведения, особенно касающиеся госучреждений, если будет точно знатьь, что полиция и спецслужбы его подслушивают? И можно ли было так оперативно сообщить о скандале в Volkswagen, афере в Siemens или о деле Мурата Курназа? Получается, что с помощью этого нововведения политики связывают руки тем, кто пытался их контролировать.

«Последствия ясны: источники информации станут гораздо осторожнее, — говорит Лойтхойзер-Шнарренбергер. В сомнительных случаях они решат: уж лучше я эту информацию оставлю при себе. Таким образом, журналистские расследования наткнутся на дополнительные препятствия, особенно когда речь пойдет о контроле за госучреждениями». В течение нескольких месяцев профессиональные объединения СМИ в кулуарах пытались помешать принятию данного закона. Хотя по другим вопросам они нередко расходились во мнениях, в этом деле они были единодушны. Сложилась широкая коалиция, в которую вошли общественно-правовые телевизионные каналы и частное телевидение, издатели журналов и газет, Немецкий союз журналистов и объединенный профсоюз работников сферы услуг Ver.di.

В совместном заявлении они настоятельно призывают правительство Германии «не идти по этому пути». Но только теперь они начинают получать реакцию депутатов. Потому что постепенно и те начинают понимать, что стоит на кону.

В ближайшие дни союзы разных СМИ усилят моральное давление на депутатов. Они собираются направить депутатам письмо. Планируемые изменения «вызывают у нас большое беспокойство», — говорится в нем.

Начинают просыпаться и эксперты по СМИ в правительственных фракциях. Поздно, очень поздно они увидели, как взрывоопасны мягкие, как вата, формулировки.

Например, эксперты по СМИ из фракции СДПГ Йорг Таусс, Моника Грифан и Кристоф Прис считают, что в законопроект их коллеги по партии Цюприс необходимо «срочно внести существенные изменения». В письме вице-председателю фракции СДПГ Фрицу-Рудольфу Керперу от 19 октября они предупреждают, что новый закон радикально испортит «доверительные отношения между источниками информации и прессой» по всей Германии.

В последний момент за кулисами Большой коалиции ведется торг о праве журналистов отказаться от разглашения источников. Понятно, что нужно что-то делать. Стороны размышляют, колеблются, ищут компромиссы. Свобода прессы становится частью закулисного торга между участниками коалиции.

Есть продвижение вперед, хоть и мелкими шажками. Главное, что движение есть и оно идет в правильном направлении.

Можно установить новые границы для вмешательства властей: чтобы следователи могли использовать информацию о контактах представителей СМИ только в тех случаях, когда дело касается тяжких преступлений — и только тогда можно было бы требовать разглашения источников.

Еще одного изменения добился Зигфрид Каудер, эксперт по правовым вопросам из фракции ХДС и председатель комиссии по контролю за деятельностью спецслужб. Он решил найти бреши в комиссии, через которые происходит утечка информации. В результате этого прокуратура начала расследование против журналистов.


Предложение Каудера: так называемые случайные находки при обысках в редакционных помещениях и конфискованные материалы не могут использоваться на процессах, кроме тех случаев, когда речь идет о тяжких преступлениях и преступлениях средней тяжести.

Но явно не учитывается классический случай — подозрение в разглашении государственной тайны. «Первоначальный проект ухудшал правовое положение журналистов, изменение проясняет и улучшает его», — говорит представитель ХДС.

Правда, пока коалиция не собирается исправлять положение и уравнивать журналистов в правах с депутатами, священниками и адвокатами по уголовным делам. Журналисты получат право отказа от дачи свидетельских показаний второго класса, но с оговорками.

Политики не видят в работе журналистов того высокого идеала, который следовало бы защищать. Может быть, потому, что в последние годы отношения между политиками и журналистами были сильно испорчены. Политики жалуются на неточности в расследованиях, зацикленность на эксклюзивных новостях, они сталкивались с журналистами-буянами, и им не хватает разъяснительной журналистики.

Журналисты уже давно ощущают на себе растущее давление. Прокуратура пытается через них выйти на источники сведений. А тут еще увеличивающаяся конкуренция в СМИ. В частности, именно поэтому главный редактор ZDF Брендер жалуется на то, что защиту источников грубо урезают: «Сейчас свободная пресса и так в сложном положении, и это еще один очень тяжелый удар».

Но главный адресат критики этого беспокойства не понимает. Министр юстиции Бригитта Цюприс считает, что ее неправильно поняли и с ней обходятся несправедливо.

Ведь это не ее идея, а предписание Евросоюза.

Закон о временном архивировании данных переговоров — это реализация соответствующей европейской директивы, и только благодаря ей и ее министерству проект сформулирован довольно мягко. «В Брюсселе мы боролись практически в одиночку, и все-таки нам удалось отстоять его перед другими странами ЕС», — говорит Цюприс.

Она перечисляет, чего ей удалось добиться. Первоначально должны были архивироваться даже непринятые звонки. Сейчас в директиве ЕС это положение отсутствует.

В Германии срок хранения данных составляет 6 месяцев, и это «минимально возможный срок», — говорит министр. В других странах ЕС этот срок — до года. Кроме того, в Германии четко прописано, что «лица, контакты которых архивировались, об этом информируются и что по истечении указанного срока данные уничтожаются».

Однако Ирландия пошла еще дальше. Она опротестовала эту директиву в Европейском суде (EuGH). По словам Цюприс, такую идею она никогда даже не рассматривала: «Мы хотим активно работать над формированием законодательства ЕС и препятствовать принятию радикальных требований, без которых можно обойтись, а не изображать обиду, не имея возможности влиять».

Министерство юстиции не желает учитывать аргумент противников нового закона, в частности промышленников: подождите хотя бы до весны, когда должен принять решение Европейский суд, и не тратьте напрасно сотни миллионов евро. Хотя оно само приводило сходные аргументы, когда речь шла о спорном положении об обысках онлайн.

В отличие от ситуации с обысками онлайн, на процессе в Европейском суде речь пойдет только о формальных положениях — о выборе правовой основы ЕС, а не о содержании директивы, объясняет Цюприс. И действительно, сторонники нового закона на европейском уровне лукавили. Директива проходила не как мера, направленная на борьбу с преступностью, а как стимулирование внутреннего рынка.


Такое терминологическое трюкачество имело основания: рамочное решение о борьбе с преступностью потребовало бы принятия единогласного решения в совете министров ЕС, а благодаря этой уловке в парламенте удалось преодолеть сопротивление Ирландии и Словакии.

Впрочем, нельзя сказать, что все эти протесты министр юстиции полностью игнорирует. Втихую отдельные пункты первоначального законопроекта были изменены. Шажок за шажком.

То, что сомнения и недоверие журналистов и издательств к новой мании собирать информацию имеют под собой почву, доказывает прошлое: государственная власть охотно берет журналистов на короткий поводок.

Достаточно вспомнить дело «Шпигеля», обыск в редакции Cicero и недавние 17 дел против журналистов, цитировавших секретные документы комиссии по контролю за спецслужбами. Власти беспокоит проблема утечки информации в государственном аппарате.

Когда же государственный аппарат вмешивается, целью оказывается не только борьба с терроризмом и другими серьезными опасностями, как утверждают политики.

Совсем недавно Земельный верховный суд в Дрездене устроил головомойку суду первой инстанции Хемница за то, что тот приказал прослушивать телефонные разговоры и разговоры по мобильному телефону журналиста газеты Dresdner Morgenpost. Следствие хотело выяснить, кто рассказал журналисту о том, когда будет производиться обыск в доме бывшего министра экономики Саксонии Кайо Шоммера. На следующий день его фотография — в пижаме — появилась в этой газете.

Этот случай доказывает одно: если информацию удается заполучить, ее, конечно, используют.

Защита источников конфиденциальных данных необходима, потому что пресса не может обойтись без частной информации, — такое решение приняли судьи в Дрездене. Ведь они могут получать эту информацию только в том случае, если информатор уверен, что редакция будет хранить его имя в тайне.

«До сих пор прокуратура только вредила защите источников, а суды нередко дело исправляли, — говорит юрист из Союза немецких журналистов Бенно Пеппельман, — теперь же ущерб грозит стать тотальным и неустранимым».

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама