07.07.2008 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2008 года: "Бубо"

Для меня стало совершенно очевидно, что в Москве сформировалась новая
общность людей, которую я называю бубо — по аналогии с англичанами и
французами, использующими слово bobo. Это слияние буржуазии и богемы в
местах тусовок и проведения совместного досуга.
При этом под богемой я понимаю не богему в том, настоящем смысле слова, которое описывает людей творческих, людей искусства, полностью игнорирующих официальное признание. Та богема умерла в начале 70-х вместе с разрядкой и появившейся возможностью эмиграции. Люди, которых не ценила советская власть, считая тунеядцами, стилягами, формалистами и отщепенцами, оказались востребованы на Западе. По крайней мере, музеи, фонды, выставки и галереи современного искусства дали возможность публике узнать о творчестве советской богемы предметно. Но жизнь наших «непризнанных» на Западе — другая история.
Сегодня те, кто называет себя богемой, — люди вполне успешные в коммерческом плане. Бум интереса к современному, актуальному искусству,
постмодернизму на фоне резкого роста доходов нарастающего класса российской буржуазии привел к развитию рынка в этом сегменте бизнеса. Именно бизнеса. И это — главное отличие богемы советской от богемы российской. Исходная установка производить коммерческую ценность, заточенность на материальный успех делает представителей современного искусства людьми очень часто материально успешными.
Модельеры и дизайнеры, от Чапурина и Симачева до Ахмадулиной и Пластининой, тесно связаны дружескими или даже родственными отношениями с представителями крупного бизнеса. Рок- и поп-музыканты, играя на корпоративных и закрытых вечеринках, становятся друзьями буржуазии. Хорошие гонорары за выступления ведут их к собственному обуржуазиванию.
Фильмы, сериалы, шоу на телевидении породили еще одну прослойку успешных людей, которые связаны с творчеством и деньгами.
Развитие глянцевой печати предоставило новые возможности для удовлетворения тщеславных потребностей буржуазии и богемы. Интерьеры загородных домов, личные украшения, машины — у всех почти одинаковые. И присутствие в одном журнале через страницу уже и формально помещает этих людей под одну обложку, в одну общность.
Встречаются на презентациях и вечеринках, сидят за одними столами, пьют, веселятся, знакомятся и дружат.
Молодая российская буржуазия тянется к гламуру. Это естественно, поскольку обогащение в короткие сроки сохраняет демонстрационное потребление в качестве важнейшего визуального способа самоутверждения. А знакомство с людьми «из ящика», хотя и наивно и немного провинциально, по-прежнему является ценностью. Во многих уголках России для огромного числа граждан любого возраста и пола личное знакомство с Андреем Малаховым значит больше, чем знакомство с министром. Или даже — вице-премьером. Кто их знает, кто о них помнит после отставки, кому они интересны как личности?
По мере того как власть молодеет, все чаще и чаще на тусовках можно видеть и жен членов правительства, которые занимаются не только благотворительностью, но и дружбой с видными представителями бубо.
Многих из этих людей можно встретить на приемах в Кремле. Там, правда, есть еще деятели науки и культуры традиционного плана. Вот эти люди и есть элита. Элита — те, кто получает приглашения от президента на прием по случаю Дня России.
Конечно, есть еще выдающиеся люди, личные заслуги которых перед страной давно нашли признание и они не ходят на приемы. Они — тоже элита. Но основной пласт ее, по факту, те, кто на Ивановской площади в шатрах под выпивку и закуску общаются друг с другом.
Мне нравится, что я могу поехать с женой на «Винзавод», познакомиться с художниками, купить их картины. Которые кому-то могут показаться не шедеврами. Но они вызывают сопряженность с движением моей души. А шедевр я могу посмотреть в Третьяковке или Лувре.
В России появляется все больше молодых людей, способных создавать шедевры современного искусства. Это дети, выросшие в условиях духовной и материальной свободы. Их мозг развивается под воздействием совершенно бескорыстных импульсов.
Эвристический интерес к жизни, подкрепленный доступом ко всем мыслимым источникам информации и знания, — надежная основа формирования людей нового типа.
Когда я читаю их тексты, вижу их картины или слушаю написанную ими музыку — я понимаю уровень их автономности, независимости от государства и рынка. Причем эта автономность — не фронда, не концептуальная стойка. Это — факт их существования. То есть они превращаются в богему нового типа, творящую по потребности творить. Без расчета на вознаграждение. Но вознаграждение будет. Поскольку рынок, как мало какой иной институт общества, в состоянии достаточно быстро оценивать содержательную ценность нового продукта и связывать его с потребителем.
Буржуазия и богема — бубо — наиболее динамичный слой современного российского общества, оказывающий самое мощное влияние на ценности и предпочтения населения. Бубо — самый желанный и притягательный образ для молодых и амбициозных людей. А значит, у бубо есть будущее.

Для меня стало совершенно очевидно, что в Москве сформировалась новая

общность людей, которую я называю бубо — по аналогии с англичанами и

французами, использующими слово bobo. Это слияние буржуазии и богемы в

местах тусовок и проведения совместного досуга.
При этом под богемой я понимаю не богему в том, настоящем смысле слова, которое описывает людей творческих, людей искусства, полностью игнорирующих официальное признание. Та богема умерла в начале 70-х вместе с разрядкой и появившейся возможностью эмиграции. Люди, которых не ценила советская власть, считая тунеядцами, стилягами, формалистами и отщепенцами, оказались востребованы на Западе. По крайней мере, музеи, фонды, выставки и галереи современного искусства дали возможность публике узнать о творчестве советской богемы предметно. Но жизнь наших «непризнанных» на Западе — другая история.
Сегодня те, кто называет себя богемой, — люди вполне успешные в коммерческом плане. Бум интереса к современному, актуальному искусству,
постмодернизму на фоне резкого роста доходов нарастающего класса российской буржуазии привел к развитию рынка в этом сегменте бизнеса. Именно бизнеса. И это — главное отличие богемы советской от богемы российской. Исходная установка производить коммерческую ценность, заточенность на материальный успех делает представителей современного искусства людьми очень часто материально успешными.
Модельеры и дизайнеры, от Чапурина и Симачева до Ахмадулиной и Пластининой, тесно связаны дружескими или даже родственными отношениями с представителями крупного бизнеса. Рок- и поп-музыканты, играя на корпоративных и закрытых вечеринках, становятся друзьями буржуазии. Хорошие гонорары за выступления ведут их к собственному обуржуазиванию.
Фильмы, сериалы, шоу на телевидении породили еще одну прослойку успешных людей, которые связаны с творчеством и деньгами.
Развитие глянцевой печати предоставило новые возможности для удовлетворения тщеславных потребностей буржуазии и богемы. Интерьеры загородных домов, личные украшения, машины — у всех почти одинаковые. И присутствие в одном журнале через страницу уже и формально помещает этих людей под одну обложку, в одну общность.
Встречаются на презентациях и вечеринках, сидят за одними столами, пьют, веселятся, знакомятся и дружат.
Молодая российская буржуазия тянется к гламуру. Это естественно, поскольку обогащение в короткие сроки сохраняет демонстрационное потребление в качестве важнейшего визуального способа самоутверждения. А знакомство с людьми «из ящика», хотя и наивно и немного провинциально, по-прежнему является ценностью. Во многих уголках России для огромного числа граждан любого возраста и пола личное знакомство с Андреем Малаховым значит больше, чем знакомство с министром. Или даже — вице-премьером. Кто их знает, кто о них помнит после отставки, кому они интересны как личности?
По мере того как власть молодеет, все чаще и чаще на тусовках можно видеть и жен членов правительства, которые занимаются не только благотворительностью, но и дружбой с видными представителями бубо.
Многих из этих людей можно встретить на приемах в Кремле. Там, правда, есть еще деятели науки и культуры традиционного плана. Вот эти люди и есть элита. Элита — те, кто получает приглашения от президента на прием по случаю Дня России.
Конечно, есть еще выдающиеся люди, личные заслуги которых перед страной давно нашли признание и они не ходят на приемы. Они — тоже элита. Но основной пласт ее, по факту, те, кто на Ивановской площади в шатрах под выпивку и закуску общаются друг с другом.
Мне нравится, что я могу поехать с женой на «Винзавод», познакомиться с художниками, купить их картины. Которые кому-то могут показаться не шедеврами. Но они вызывают сопряженность с движением моей души. А шедевр я могу посмотреть в Третьяковке или Лувре.
В России появляется все больше молодых людей, способных создавать шедевры современного искусства. Это дети, выросшие в условиях духовной и материальной свободы. Их мозг развивается под воздействием совершенно бескорыстных импульсов.
Эвристический интерес к жизни, подкрепленный доступом ко всем мыслимым источникам информации и знания, — надежная основа формирования людей нового типа.
Когда я читаю их тексты, вижу их картины или слушаю написанную ими музыку — я понимаю уровень их автономности, независимости от государства и рынка. Причем эта автономность — не фронда, не концептуальная стойка. Это — факт их существования. То есть они превращаются в богему нового типа, творящую по потребности творить. Без расчета на вознаграждение. Но вознаграждение будет. Поскольку рынок, как мало какой иной институт общества, в состоянии достаточно быстро оценивать содержательную ценность нового продукта и связывать его с потребителем.
Буржуазия и богема — бубо — наиболее динамичный слой современного российского общества, оказывающий самое мощное влияние на ценности и предпочтения населения. Бубо — самый желанный и притягательный образ для молодых и амбициозных людей. А значит, у бубо есть будущее.