29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2001 года: "Центральное разведывательное направление"

Архивная публикация 2001 года: "Центральное разведывательное направление"

В ближайшее время президент Путин должен подписать указ о создании в России финансовой разведки. О том, чем будет заниматься новый орган, "Профилю" рассказал начальник департамента валютного контроля Минфина РФ Юрий ЧИХАНШИН."Профиль": Давайте начнем с того, зачем финансовая разведка создается и чем она будет заниматься.
Юрий Чеханшин: Рабочее название этого органа -- комитет финансового мониторинга. Давайте так и будем его в дальнейшем называть.
Перед государством сегодня стоит проблема создания единой системы финансового государственного контроля. Можно, конечно, сказать, что этим вопросом уже занимаются несколько ведомств -- Минфин, МНС, МВД, Счетная палата и т.п. Зачем тогда еще один орган? Отвечаю.
Во-первых, есть закон о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем. Он принят, в частности, во исполнение наших международных обязательств, но об этом позже. Так вот: в законе предусматривается создание подобного органа и прописаны его функции. Поэтому в ближайшее время будет подписан указ президента о создании комитета финансового мониторинга.
Во-вторых, уже существующие структуры, занимающиеся финансовым контролем, в том числе спецслужбы, получают информацию методом случайной выборки. То есть проводят оперативно-розыскную работу. Если их представители так или иначе интегрированы в "нечистую" компанию или банк, они имеют доступ к информации и вскрывают нарушения. Если нет -- могут его пропустить. В комитете же по финансовому мониторингу работа будет вестись систематически. И на основании системного анализа постоянно поступающей информации мы будем делать выводы и давать соответствующие рекомендации.
"П.": Поясните, пожалуйста.
Ю.Ч.: Например, мы видим, что идет некий отток средств из страны в оффшорные зоны. Мы говорим, что этот процесс нужно регулировать, то есть применять некоторые ограничители, административные меры и т.п. Дается соответствующее поручение.
Либо, например, идет переток денег из безналичных в наличные. Нужно разобраться, почему это происходит, и тем или иным способом предотвратить эти тенденции.
Таким образом, появляется не новая правоохранительная, но чисто аналитическая, независимая структура, которая будет отслеживать финансовые потоки, давать возможность правительству и государству реагировать на те или иные события, факты и тенденции в экономике не только репрессивными, но и нормативными методами.
Вот для этого и создается комитет финансового мониторинга.
"П.": Кому эта структура будет подчиняться?
Ю.Ч.: Комитет станет частью Минфина, но будет несколько отделен от общей структуры министерства -- под кураторством либо напрямую министра, либо уполномоченного заместителя. А в остальном деятельность комитета не будет впрямую связана с функционированием министерства. У комитета предполагается отдельное делопроизводство, отдельная система кадров и т.п. В принципе, во всем мире так и происходит: финансовые разведки или подразделения, выполняющие их функции, входят в структуры министерств и ведомств, их сотрудники являются штатными сотрудниками этих министерств, но о том, чем они занимаются, знает лишь их непосредственный начальник. Публичных фигур, принадлежащих к этому ведомству, довольно мало. Это позволяет обеспечить дополнительную защиту информации.
"П.": И все же ни для кого не секрет, что компакт-диски с якобы очень хорошо охраняемыми базами данных, к примеру, ГИБДД или налоговых инспекций можно почти беспрепятственно приобрести, причем за весьма скромные суммы -- в пределах $100--300. Интересно, сколько будет стоить CD с базой данных нового департамента?
Ю.Ч.: Ваши опасения вполне понятны. Тем более что уровень информированности сотрудников будет довольно высоким. Но, во-первых, предполагается принимать на работу в комитет только людей, прошедших очень строгую проверку. А во-вторых, в соответствии с новым УК разглашение коммерческой тайны карается сроком лишения свободы до 10 лет.
"П.": А материальная составляющая защиты от утечки информации (попросту говоря -- хорошая зарплата сотрудникам) предусмотрена?
Ю.Ч.: К сожалению, вопрос о финансировании этих специалистов еще не решен до конца. Мы прорабатывали ряд вариантов, но пока оплата их труда будет на уровне госслужащих. Хотя мы понимаем, что такая проблема есть. Ситуация будет обсуждаться.
Мы предполагаем, что в структуре будет человек 300 и она будет иметь представителей в федеральных округах. Может быть, кому-то покажется, что столько сотрудников -- это излишество, но у нас слишком плохо развиты коммуникации. Поэтому вместо работы с компьютерными файлами зачастую приходится перелопачивать горы документов. А это требует много времени и, соответственно, дополнительных сил.
"П.": Вы сказали, что главная задача новой структуры -- анализ и обработка информации. Откуда вы ее будете брать?
Ю.Ч.: Согласно закону коммерческие структуры и финансовые организации обязаны сообщать в комитет о подозрительных сделках (характеристики таких сделок прописаны в законе), а также по собственной инициативе информировать комитет о тех операциях, которые кажутся подозрительными им самим. Даже если в перечень, определенный законом, такая операция и не входит.
"П.": А что в этот перечень входит?
Ю.Ч.: В списке обязательного контроля около 40 операций. Это перевод средств в оффшорные зоны -- перечень наиболее подозрительных из них определит правительство. Далее -- приобретение акций за наличный расчет, банковские операции на сумму более 600 тыс. рублей и т.п.
"П.": Вы говорите: в законе написано, что вам информацию по названному списку предоставлять обязаны. Но, во-первых, обязаны -- не значит, что на самом деле предоставят. И во-вторых: вы не утонете в потоке документов?
Ю.Ч.: Если, к примеру, банк "N" не сообщает о том, о чем сообщать обязан, рано или поздно это выявится -- мы будем проводить регулярные проверки. В таком случае этот банк лишится лицензии или подвергнется каким-либо другим санкциям. Более того, мы обязательно передадим информацию о таком поведении своим иностранным коллегам. И тогда банк "N" автоматически попадет в черные списки, что, в свою очередь, сильно осложнит ему работу за рубежом.
Наряду с нашим контролем и сбором сведений есть ведь и внутренний контроль самого банка, когда он сам определяет подозрительность сделки. Например, банк передает некую сумму денег другому банку, а тот -- гражданину Иванову. Представитель банка по каким-то причинам заподозрил, что в этой операции не все чисто. Он сообщает нам, а мы уже определяем, насколько сделка подозрительна.
Банк не всегда может это сам проверить. А финансовая разведка располагает полномочиями, позволяющими проследить всю цепочку сделки. Законодатель нам разрешил запрашивать любые сведения у любых структур, и они обязаны нам эти сведения предоставлять.
"П.": Вы не могли бы привести еще примеры подозрительных сделок?
Ю.Ч.: Пожалуйста. Например, некий гражданин перевел большую сумму в оффшор. Мы можем запросить налоговую службу, соответствует ли доход этого человека переведенной сумме. Если нет -- идет запрос в банк, брал ли он кредит, поступали ли на его счета деньги и т.д. Можем запросить регистрационную палату: были ли сделки с недвижимостью, ФКЦБ -- были ли продажи акций и ценных бумаг и т.п.
В конце концов, можно и у самого гражданина спросить. В принципе, он вправе сказать, что занял деньги у соседа. Тогда начинаются вопросы к соседу. А гражданин вполне может попасть в наши списки, и мы будем уже более жестко его контролировать на постоянной основе. Это относится и к юрлицам.
"П.": И вы со своим штатом в 300 человек рассчитываете справиться с таким потоком информации?
Ю.Ч.: Мы можем спрашивать сами, можем поручить это правоохранительным или налоговым органам. У нас есть на то полномочия.
"П.": Вы в начале нашей беседы сказали, что одним из направлений деятельности комитета станет борьба с отмыванием доходов. Но ведь это требует выхода на международный уровень. У вас уже есть соответствующие договоренности с зарубежными коллегами?
Ю.Ч.: По данным ООН, ежегодно в мире отмывается около $1,3 трлн. Понятно, что такие объемы возможны только при транснациональных операциях. Создание системы мировых финансовых разведок и заключается в том, чтобы отслеживать отмывание денег по всему миру.
Я встречался с руководителями ряда финансовых разведок мира. Они уже сегодня готовы предоставить материалы по ряду российских компаний, начать сотрудничество по конкретным делам. Нам осталось только предъявить им свои полномочия.
"П.": Кстати, а каков мировой опыт создания финансовых разведок?
Ю.Ч.: В большинстве стран эти структуры аналогичны. Они подотчетны в основном Минфину (как, к примеру, в США и во Франции), в некоторых странах это самостоятельные организации (как в Японии).
Как правило, работа разведок замкнута на первых лиц: министров финансов, премьеров, президентов. Что и понятно -- большая ответственность и большие полномочия: неверно принятое решение может больно ударить не только по конкретной компании, но и по бизнес-климату во всей стране. У нас комитет тоже будет подчиняться непосредственно первым лицам -- министру финансов и премьеру.
"П.": А полномочия также везде схожи?
Ю.Ч.: Нет, процесс развития финансовых разведок идет везде по-разному. В одних странах они осуществляют контроль в обязательном порядке, но по строго ограниченному перечню вопросов. В других контроль осуществляется на заявительных началах.
Например, в Эстонии за два года финансовая разведка после трех реорганизаций превратилась из аналитического центра в практически правоохранительный орган, который может заводить уголовные дела и т.п.
В Японии аналитика накладывается на профиль преступного мира. Каждую подозрительную операцию они отслеживают в контексте того, кто из представителей организованной преступности может быть в ней заинтересован...
"П.": Кстати, а у нас не будет эволюции наподобие эстонской -- то есть не перерастет ли ли создаваемый комитет из аналитической структуры в спецслужбу?
Ю.Ч.: Вряд ли комитет финансового мониторинга превратится в правоохранительный орган. Я пока не вижу таких предпосылок. Хотя только опыт покажет, как он будет работать, нужны ли ему дополнительные полномочия. Или их, наоборот, нужно урезать.
Одно можно сказать: все разведки начинали с того, что организовывали борьбу с торговлей наркотиками и оружием, а приходили к отслеживанию крупных финансовых махинаций в международном масштабе.
Представители Японии, например, говорили нам, что ряд крупных финансовых махинаций проводился с участием представителей российского бизнеса. Они готовы предоставить нам материалы по этим делам.
"П.": Интересно, а как с нами будут делиться информацией, если Россия до сих пор находится в черном списке ФАТФ -- международной организации, призванной с отмыванием денег бороться?
Ю.Ч.: Вы путаете причину со следствием. Россия попала в этот список, в частности, и потому, что у нас органа, занимающегося финансовой разведкой, до сих пор не было.
Напомню, что в 1990 году члены "Большой семерки" приняли решение о создании системы служб, которые занимались бы борьбой с отмыванием грязных денег и подписали Страсбургскую конвенцию.
Мы ее ратифицировали в нынешнем году. Приняли соответствующий закон. Осталось воплотить его в жизнь.
"П.": Но из черного списка нас все равно до сих пор не вычеркнули. Что это для нас значит?
Ю.Ч.: Любая операция со страной, находящейся в черном списке, вызывает повышенное внимание и подозрение со стороны надзирающих органов всех стран -- членов ФАТФ.
"П.": Речь идет о стране в целом либо и отдельных компаний?
Ю.Ч.: О стране в целом. Понятно, что любой нормальный бизнесмен сто раз подумает, прежде чем начать работать со страной, которая занесена в черный список. Зачем иметь проблемы с собственными органами финансового контроля?
Кроме того, у США есть документ Госдепартамента, где всем финансовым структурам рекомендовано отслеживать финансовые операции и движения по счетам всех российских чиновников, их близких родственников и друзей. Как только вы появляетесь в стране, каждый ваш шаг начинают контролировать.
И в начале нынешнего года у наших соотечественников уже наметились проблемы с реализацией контрактов, с открытием частных счетов в банках -- им предлагали показать либо документы о происхождении денег, либо разрешение российских органов держать эти деньги в западном банке.
Отсюда понятно, насколько серьезные проблемы могут быть у наших бизнесменов и граждан, если не будут приняты меры.
"П.": С созданием комитета при Минфине подозрения и вытекающие из них санкции будут с нас сняты?
Ю.Ч.: Принятие закона об отмывании денег и планы по созданию финансовой разведки в России оценены международным сообществом положительно. Если в ближайшие месяцы мы предпримем конкретные действия: создадим и отладим механизм финансового контроля, продемонстрируем, что комитет работает, -- тогда в следующем году у нас есть все шансы выйти из этого черного списка.

В ближайшее время президент Путин должен подписать указ о создании в России финансовой разведки. О том, чем будет заниматься новый орган, "Профилю" рассказал начальник департамента валютного контроля Минфина РФ Юрий ЧИХАНШИН."Профиль": Давайте начнем с того, зачем финансовая разведка создается и чем она будет заниматься.

Юрий Чеханшин: Рабочее название этого органа -- комитет финансового мониторинга. Давайте так и будем его в дальнейшем называть.

Перед государством сегодня стоит проблема создания единой системы финансового государственного контроля. Можно, конечно, сказать, что этим вопросом уже занимаются несколько ведомств -- Минфин, МНС, МВД, Счетная палата и т.п. Зачем тогда еще один орган? Отвечаю.

Во-первых, есть закон о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем. Он принят, в частности, во исполнение наших международных обязательств, но об этом позже. Так вот: в законе предусматривается создание подобного органа и прописаны его функции. Поэтому в ближайшее время будет подписан указ президента о создании комитета финансового мониторинга.

Во-вторых, уже существующие структуры, занимающиеся финансовым контролем, в том числе спецслужбы, получают информацию методом случайной выборки. То есть проводят оперативно-розыскную работу. Если их представители так или иначе интегрированы в "нечистую" компанию или банк, они имеют доступ к информации и вскрывают нарушения. Если нет -- могут его пропустить. В комитете же по финансовому мониторингу работа будет вестись систематически. И на основании системного анализа постоянно поступающей информации мы будем делать выводы и давать соответствующие рекомендации.

"П.": Поясните, пожалуйста.

Ю.Ч.: Например, мы видим, что идет некий отток средств из страны в оффшорные зоны. Мы говорим, что этот процесс нужно регулировать, то есть применять некоторые ограничители, административные меры и т.п. Дается соответствующее поручение.

Либо, например, идет переток денег из безналичных в наличные. Нужно разобраться, почему это происходит, и тем или иным способом предотвратить эти тенденции.

Таким образом, появляется не новая правоохранительная, но чисто аналитическая, независимая структура, которая будет отслеживать финансовые потоки, давать возможность правительству и государству реагировать на те или иные события, факты и тенденции в экономике не только репрессивными, но и нормативными методами.

Вот для этого и создается комитет финансового мониторинга.

"П.": Кому эта структура будет подчиняться?

Ю.Ч.: Комитет станет частью Минфина, но будет несколько отделен от общей структуры министерства -- под кураторством либо напрямую министра, либо уполномоченного заместителя. А в остальном деятельность комитета не будет впрямую связана с функционированием министерства. У комитета предполагается отдельное делопроизводство, отдельная система кадров и т.п. В принципе, во всем мире так и происходит: финансовые разведки или подразделения, выполняющие их функции, входят в структуры министерств и ведомств, их сотрудники являются штатными сотрудниками этих министерств, но о том, чем они занимаются, знает лишь их непосредственный начальник. Публичных фигур, принадлежащих к этому ведомству, довольно мало. Это позволяет обеспечить дополнительную защиту информации.

"П.": И все же ни для кого не секрет, что компакт-диски с якобы очень хорошо охраняемыми базами данных, к примеру, ГИБДД или налоговых инспекций можно почти беспрепятственно приобрести, причем за весьма скромные суммы -- в пределах $100--300. Интересно, сколько будет стоить CD с базой данных нового департамента?

Ю.Ч.: Ваши опасения вполне понятны. Тем более что уровень информированности сотрудников будет довольно высоким. Но, во-первых, предполагается принимать на работу в комитет только людей, прошедших очень строгую проверку. А во-вторых, в соответствии с новым УК разглашение коммерческой тайны карается сроком лишения свободы до 10 лет.

"П.": А материальная составляющая защиты от утечки информации (попросту говоря -- хорошая зарплата сотрудникам) предусмотрена?

Ю.Ч.: К сожалению, вопрос о финансировании этих специалистов еще не решен до конца. Мы прорабатывали ряд вариантов, но пока оплата их труда будет на уровне госслужащих. Хотя мы понимаем, что такая проблема есть. Ситуация будет обсуждаться.

Мы предполагаем, что в структуре будет человек 300 и она будет иметь представителей в федеральных округах. Может быть, кому-то покажется, что столько сотрудников -- это излишество, но у нас слишком плохо развиты коммуникации. Поэтому вместо работы с компьютерными файлами зачастую приходится перелопачивать горы документов. А это требует много времени и, соответственно, дополнительных сил.

"П.": Вы сказали, что главная задача новой структуры -- анализ и обработка информации. Откуда вы ее будете брать?

Ю.Ч.: Согласно закону коммерческие структуры и финансовые организации обязаны сообщать в комитет о подозрительных сделках (характеристики таких сделок прописаны в законе), а также по собственной инициативе информировать комитет о тех операциях, которые кажутся подозрительными им самим. Даже если в перечень, определенный законом, такая операция и не входит.

"П.": А что в этот перечень входит?

Ю.Ч.: В списке обязательного контроля около 40 операций. Это перевод средств в оффшорные зоны -- перечень наиболее подозрительных из них определит правительство. Далее -- приобретение акций за наличный расчет, банковские операции на сумму более 600 тыс. рублей и т.п.

"П.": Вы говорите: в законе написано, что вам информацию по названному списку предоставлять обязаны. Но, во-первых, обязаны -- не значит, что на самом деле предоставят. И во-вторых: вы не утонете в потоке документов?

Ю.Ч.: Если, к примеру, банк "N" не сообщает о том, о чем сообщать обязан, рано или поздно это выявится -- мы будем проводить регулярные проверки. В таком случае этот банк лишится лицензии или подвергнется каким-либо другим санкциям. Более того, мы обязательно передадим информацию о таком поведении своим иностранным коллегам. И тогда банк "N" автоматически попадет в черные списки, что, в свою очередь, сильно осложнит ему работу за рубежом.

Наряду с нашим контролем и сбором сведений есть ведь и внутренний контроль самого банка, когда он сам определяет подозрительность сделки. Например, банк передает некую сумму денег другому банку, а тот -- гражданину Иванову. Представитель банка по каким-то причинам заподозрил, что в этой операции не все чисто. Он сообщает нам, а мы уже определяем, насколько сделка подозрительна.

Банк не всегда может это сам проверить. А финансовая разведка располагает полномочиями, позволяющими проследить всю цепочку сделки. Законодатель нам разрешил запрашивать любые сведения у любых структур, и они обязаны нам эти сведения предоставлять.

"П.": Вы не могли бы привести еще примеры подозрительных сделок?

Ю.Ч.: Пожалуйста. Например, некий гражданин перевел большую сумму в оффшор. Мы можем запросить налоговую службу, соответствует ли доход этого человека переведенной сумме. Если нет -- идет запрос в банк, брал ли он кредит, поступали ли на его счета деньги и т.д. Можем запросить регистрационную палату: были ли сделки с недвижимостью, ФКЦБ -- были ли продажи акций и ценных бумаг и т.п.

В конце концов, можно и у самого гражданина спросить. В принципе, он вправе сказать, что занял деньги у соседа. Тогда начинаются вопросы к соседу. А гражданин вполне может попасть в наши списки, и мы будем уже более жестко его контролировать на постоянной основе. Это относится и к юрлицам.

"П.": И вы со своим штатом в 300 человек рассчитываете справиться с таким потоком информации?

Ю.Ч.: Мы можем спрашивать сами, можем поручить это правоохранительным или налоговым органам. У нас есть на то полномочия.

"П.": Вы в начале нашей беседы сказали, что одним из направлений деятельности комитета станет борьба с отмыванием доходов. Но ведь это требует выхода на международный уровень. У вас уже есть соответствующие договоренности с зарубежными коллегами?

Ю.Ч.: По данным ООН, ежегодно в мире отмывается около $1,3 трлн. Понятно, что такие объемы возможны только при транснациональных операциях. Создание системы мировых финансовых разведок и заключается в том, чтобы отслеживать отмывание денег по всему миру.

Я встречался с руководителями ряда финансовых разведок мира. Они уже сегодня готовы предоставить материалы по ряду российских компаний, начать сотрудничество по конкретным делам. Нам осталось только предъявить им свои полномочия.

"П.": Кстати, а каков мировой опыт создания финансовых разведок?

Ю.Ч.: В большинстве стран эти структуры аналогичны. Они подотчетны в основном Минфину (как, к примеру, в США и во Франции), в некоторых странах это самостоятельные организации (как в Японии).

Как правило, работа разведок замкнута на первых лиц: министров финансов, премьеров, президентов. Что и понятно -- большая ответственность и большие полномочия: неверно принятое решение может больно ударить не только по конкретной компании, но и по бизнес-климату во всей стране. У нас комитет тоже будет подчиняться непосредственно первым лицам -- министру финансов и премьеру.

"П.": А полномочия также везде схожи?

Ю.Ч.: Нет, процесс развития финансовых разведок идет везде по-разному. В одних странах они осуществляют контроль в обязательном порядке, но по строго ограниченному перечню вопросов. В других контроль осуществляется на заявительных началах.

Например, в Эстонии за два года финансовая разведка после трех реорганизаций превратилась из аналитического центра в практически правоохранительный орган, который может заводить уголовные дела и т.п.

В Японии аналитика накладывается на профиль преступного мира. Каждую подозрительную операцию они отслеживают в контексте того, кто из представителей организованной преступности может быть в ней заинтересован...

"П.": Кстати, а у нас не будет эволюции наподобие эстонской -- то есть не перерастет ли ли создаваемый комитет из аналитической структуры в спецслужбу?

Ю.Ч.: Вряд ли комитет финансового мониторинга превратится в правоохранительный орган. Я пока не вижу таких предпосылок. Хотя только опыт покажет, как он будет работать, нужны ли ему дополнительные полномочия. Или их, наоборот, нужно урезать.

Одно можно сказать: все разведки начинали с того, что организовывали борьбу с торговлей наркотиками и оружием, а приходили к отслеживанию крупных финансовых махинаций в международном масштабе.

Представители Японии, например, говорили нам, что ряд крупных финансовых махинаций проводился с участием представителей российского бизнеса. Они готовы предоставить нам материалы по этим делам.

"П.": Интересно, а как с нами будут делиться информацией, если Россия до сих пор находится в черном списке ФАТФ -- международной организации, призванной с отмыванием денег бороться?

Ю.Ч.: Вы путаете причину со следствием. Россия попала в этот список, в частности, и потому, что у нас органа, занимающегося финансовой разведкой, до сих пор не было.

Напомню, что в 1990 году члены "Большой семерки" приняли решение о создании системы служб, которые занимались бы борьбой с отмыванием грязных денег и подписали Страсбургскую конвенцию.

Мы ее ратифицировали в нынешнем году. Приняли соответствующий закон. Осталось воплотить его в жизнь.

"П.": Но из черного списка нас все равно до сих пор не вычеркнули. Что это для нас значит?

Ю.Ч.: Любая операция со страной, находящейся в черном списке, вызывает повышенное внимание и подозрение со стороны надзирающих органов всех стран -- членов ФАТФ.

"П.": Речь идет о стране в целом либо и отдельных компаний?

Ю.Ч.: О стране в целом. Понятно, что любой нормальный бизнесмен сто раз подумает, прежде чем начать работать со страной, которая занесена в черный список. Зачем иметь проблемы с собственными органами финансового контроля?

Кроме того, у США есть документ Госдепартамента, где всем финансовым структурам рекомендовано отслеживать финансовые операции и движения по счетам всех российских чиновников, их близких родственников и друзей. Как только вы появляетесь в стране, каждый ваш шаг начинают контролировать.

И в начале нынешнего года у наших соотечественников уже наметились проблемы с реализацией контрактов, с открытием частных счетов в банках -- им предлагали показать либо документы о происхождении денег, либо разрешение российских органов держать эти деньги в западном банке.

Отсюда понятно, насколько серьезные проблемы могут быть у наших бизнесменов и граждан, если не будут приняты меры.

"П.": С созданием комитета при Минфине подозрения и вытекающие из них санкции будут с нас сняты?

Ю.Ч.: Принятие закона об отмывании денег и планы по созданию финансовой разведки в России оценены международным сообществом положительно. Если в ближайшие месяцы мы предпримем конкретные действия: создадим и отладим механизм финансового контроля, продемонстрируем, что комитет работает, -- тогда в следующем году у нас есть все шансы выйти из этого черного списка.

ВЛАДИМИР ЗМЕЮЩЕНКО

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама