Архивная публикация 2007 года: "Частная жизнь гениев"
Я равнодушна к мемуарам. Чужая частная жизнь меня не волнует. В книгах меня интересует не чистая правда, а художественная. Некоторые любят погружаться в подробности чужого прошлого и «наконец узнавать всю правду», а я — нет.Такая позиция родом из детства. Дедушка с бабушкой, 1898 и 1904 годов рождения, поженившиеся в 1927-м, а в 1937-м родившие единственного сына, рассказывая о собственной молодости, выбирали исключительно увлекательные художественные истории. Что-то вроде семейного Зощенко. Я знала гимназические частушки и как в подмосковном Ховрино купцы пытались выращивать ананасы и спаржу. Про нэпманов получались самые веселые истории, которые потом пригодились для наблюдений за «новыми русскими» в перестройку. Но если я начинала расспрашивать о войне, о голоде, о Сталине, бабушка с дедушкой мрачнели, говорили: «Страшное было время», и всё. Что было, то прошло.
Другой важный персонаж моей юности — дедушка лучшей подруги, замечательный ростовчанин Василий Георгиевич Куприн — мог часами держать наше внимание веселыми историями, но любые воспоминания о себе самом сводил к одной фразе: «Когда я был молодой, я быстро бегал». Точка.
В последнее время стало буквально некуда деваться от историй о частной жизни. Телевидение, журналы, литература — все как будто отказались от идеи создавать художественный образ наших современников и решили дать каждому гражданину возможность рассказать о себе всю правду. Прямо в экран, от первого лица. Люди говорят, как они вылечились от подагры настойкой цветов сирени, как их прогнали из дома собственные дети, как чинили неисправный утюг, как они заставили свою бабушку перекрасить волосы и переодеться в джинсы. Похоже, эта мода будет длиться, пока все не выговорятся.
Теперь в деле рассказов о себе самом наступил новый виток. Люди начали писать и издавать книжки о том, как быстро они бегали, когда были молодыми. Прилавок книжного магазина встречает нас книгами спортсменов Плющенко и Мастерковой, телеведущих Ханги, Ищеевой и Соловьева, людей из «Дома-2» и с «Фабрики звезд», политиков Хакамады, Немцова и сына Немцова. Натиск желающих самовыразиться страниц на 150 сейчас просто небывалый. Я узнала у издателей, что публикация книги в твердом переплете, офсетом при тираже 1 тыс. экземпляров стоит порядка $4 тыс. Получается, что это сравнительно недорогое удовольствие. Накопил $5 тыс. — можешь купить 1 метр московской жилплощади, а можешь издать свои воспоминания и дарить друзьям.
Видимо, любая книга Ирины Хакамады будет продаваться успешно, независимо от содержания. Известность персонажа привлекает издателей, которым не надо тратиться на рекламу. Поэтому рано или поздно все медийные лица получают предложение что-нибудь написать или надиктовать. Так что скоро все, кого мы видим на экране, напишут нам по книжке. Круг замкнется.
Я осознанно молчу о качестве такой литературы. Попадается разная. Поражает само повсеместное раздувание интереса к частной жизни. Истории жизни всех на свете, включая бывших мужей малоизвестных певиц и жен их продюсеров, поджидают на каждом шагу. В большинстве случаев такие личные истории не содержат ничего интересного. Всех просто затянуло в этот омут пошлых откровенностей. Незачем покупать книжку блатного певца с Брайтон-Бич, если о жизни наших эмигрантов в Америке можно прочитать у Довлатова.
Конечно, мемуарный жанр прекрасен и вечен. Выдающиеся жизнеописания составляют золотой фонд литературы. Когда человек жил, творил, внес вклад в мировую историю и культуру, а после долго сохраняется интрига и загадка его личности, — это прекрасно. Этим летом читала Марселя Пруста, поражалась и под конец взяла воспоминания о нем, написанные Андре Моруа. Этот очень странный Пруст в одном из дневников на вопрос «к каким недостаткам вы снисходительнее всего?» ответил: «К частной жизни гениев». Гениев, понимаете? Именно их частной жизнью можно интересоваться. Только гениям позволительно открывать перед нами все подробности жизненного пути.
Я равнодушна к мемуарам. Чужая частная жизнь меня не волнует. В книгах меня интересует не чистая правда, а художественная. Некоторые любят погружаться в подробности чужого прошлого и «наконец узнавать всю правду», а я — нет.Такая позиция родом из детства. Дедушка с бабушкой, 1898 и 1904 годов рождения, поженившиеся в 1927-м, а в 1937-м родившие единственного сына, рассказывая о собственной молодости, выбирали исключительно увлекательные художественные истории. Что-то вроде семейного Зощенко. Я знала гимназические частушки и как в подмосковном Ховрино купцы пытались выращивать ананасы и спаржу. Про нэпманов получались самые веселые истории, которые потом пригодились для наблюдений за «новыми русскими» в перестройку. Но если я начинала расспрашивать о войне, о голоде, о Сталине, бабушка с дедушкой мрачнели, говорили: «Страшное было время», и всё. Что было, то прошло.
Другой важный персонаж моей юности — дедушка лучшей подруги, замечательный ростовчанин Василий Георгиевич Куприн — мог часами держать наше внимание веселыми историями, но любые воспоминания о себе самом сводил к одной фразе: «Когда я был молодой, я быстро бегал». Точка.
В последнее время стало буквально некуда деваться от историй о частной жизни. Телевидение, журналы, литература — все как будто отказались от идеи создавать художественный образ наших современников и решили дать каждому гражданину возможность рассказать о себе всю правду. Прямо в экран, от первого лица. Люди говорят, как они вылечились от подагры настойкой цветов сирени, как их прогнали из дома собственные дети, как чинили неисправный утюг, как они заставили свою бабушку перекрасить волосы и переодеться в джинсы. Похоже, эта мода будет длиться, пока все не выговорятся.
Теперь в деле рассказов о себе самом наступил новый виток. Люди начали писать и издавать книжки о том, как быстро они бегали, когда были молодыми. Прилавок книжного магазина встречает нас книгами спортсменов Плющенко и Мастерковой, телеведущих Ханги, Ищеевой и Соловьева, людей из «Дома-2» и с «Фабрики звезд», политиков Хакамады, Немцова и сына Немцова. Натиск желающих самовыразиться страниц на 150 сейчас просто небывалый. Я узнала у издателей, что публикация книги в твердом переплете, офсетом при тираже 1 тыс. экземпляров стоит порядка $4 тыс. Получается, что это сравнительно недорогое удовольствие. Накопил $5 тыс. — можешь купить 1 метр московской жилплощади, а можешь издать свои воспоминания и дарить друзьям.
Видимо, любая книга Ирины Хакамады будет продаваться успешно, независимо от содержания. Известность персонажа привлекает издателей, которым не надо тратиться на рекламу. Поэтому рано или поздно все медийные лица получают предложение что-нибудь написать или надиктовать. Так что скоро все, кого мы видим на экране, напишут нам по книжке. Круг замкнется.
Я осознанно молчу о качестве такой литературы. Попадается разная. Поражает само повсеместное раздувание интереса к частной жизни. Истории жизни всех на свете, включая бывших мужей малоизвестных певиц и жен их продюсеров, поджидают на каждом шагу. В большинстве случаев такие личные истории не содержат ничего интересного. Всех просто затянуло в этот омут пошлых откровенностей. Незачем покупать книжку блатного певца с Брайтон-Бич, если о жизни наших эмигрантов в Америке можно прочитать у Довлатова.
Конечно, мемуарный жанр прекрасен и вечен. Выдающиеся жизнеописания составляют золотой фонд литературы. Когда человек жил, творил, внес вклад в мировую историю и культуру, а после долго сохраняется интрига и загадка его личности, — это прекрасно. Этим летом читала Марселя Пруста, поражалась и под конец взяла воспоминания о нем, написанные Андре Моруа. Этот очень странный Пруст в одном из дневников на вопрос «к каким недостаткам вы снисходительнее всего?» ответил: «К частной жизни гениев». Гениев, понимаете? Именно их частной жизнью можно интересоваться. Только гениям позволительно открывать перед нами все подробности жизненного пути.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
