Архивная публикация 2008 года: "Честно?"

ЖИВОЙ УГОЛОК

Когда я был школьником, я ходил в наш Дом пионеров, где предавался с

друзьями подростковому рок-н-роллу. Репетировали мы в фотостудии

режиссера Михаила Александровича Рыка. У него была большая прокуренная

борода и оптимизм особого рода — такой русский, ниоткуда не следующий

оптимизм. Однажды он сказал мне:
— Ты можешь любому человеку сказать правду в глаза — самую неприятную правду. И он ничего тебе не сделает. Есть такой способ.
— Какой? — спросил я с юношеским томлением. Так впитывают слова

«сейчас я покажу тебе один приемчик карате», понимая, что твоя жизнь

вот-вот изменится.
— Если человек, которому ты говоришь гадости, смеется, — ответил мудрый Михаил Александрович. — Смотри.
Он подошел к директору Дома пионеров и начал рассказывать в лицо

этому молодому человеку, случайно попавшему на довольно странное для

карьеры место, все, что он думает, о нем, о его работе, о ремонте и так

далее. Но говорил он так весело и заразительно, что директор стоял и

похохатывал. Похохатывал и кушал все, что ему впихивали прямо посредине

коридора.
Мой друг Паша — банкир. При этом он честный человек. Я не совсем

представляю, как ему удается существовать в своей среде. По моим

прикидкам, в среде финансистов честность не самое популярное и

правильное качество. Иначе откуда бы взялся нынешний кризис? Если бы

все банкиры были честными, никакого кризиса не было бы.
Впрочем, бог с ним, с банкирством Паши. Он честен сам по себе.
Честные сами по себе люди, как мне кажется, вообще не могут

существовать в современном мире. Все наши взаимоотношения построены

так, что без некоторой доли обмана нельзя.
Далеко не все женщины, нас окружающие, увы, красивы. Но разве мы

говорим им, что у них вполне заурядная внешность, большие уши,

маленькая грудь, толстая попа и короткие ноги? Ни-ког-да! Мы вообще

могли бы обойти молчанием эти незначительные с точки зрения любого

здравомыслящего человека подробности, но женщины сами нас провоцируют.

Они требуют беспардонной лжи в их адрес, и мы лжем. Мы лжем

начальникам, лжем одним нашим выражением лица, за которым скрывается

одна-единственная мысль: «Ах ты, тупое, самолюбивое ничтожество!»

Приходя в чужую квартиру, мы лжем ее хозяевам. Мы говорим, как у них

уютно, а сами порой готовы поджечь этот притон роскоши, потому что у

нас-то не все так хорошо.
Чем беднее человек, тем чаще ему приходится врать в современном

мире. Если раньше, до появления телевидения, люди бедные жили

приблизительно одинаково, были уверены в том, что они не хуже многих,

то теперь у народа совсем съехала крыша — каждый чувствует себя

одиноким неудачником, которому не хватило ума, способностей, хитрости

заработать. Но он же не станет всем направо и налево демонстрировать

свой угрюмый внутренний мир! Иначе он прослывет неуспешным неудачником.

Тот, кто беден, вынужден лгать больше. А тот, кто богат, кто сильнее, у

кого больше власти, может врать меньше. Но вот только вреда от его

вранья намного больше.
Власти считают, что народ лучше не тревожить плохими прогнозами.

Народ с недоумением смотрит федеральные телеканалы и спрашивает себя —

а насколько у нас власти адекватны? Они что, не видят всего, что

происходит?
Нет, конечно, можно подозревать, что некоторые власть имущие не

врут, а просто выдают свои замыслы, еще не прошедшие горнило

исполнения. Мэр Москвы обещал, что в школах вместо мужиков-хомяков из

ЧОПов будут сидеть милиционеры. Вот уже первая четверть закончилась, а

милиционеров нет. Не пришли сторожить наших детей. Это я так — привел

самый первый сверкнувший в извилинах пример.
Честные люди, вроде моего друга Павла Ивановича, прекрасно понимают,

как мне кажется, что неправильно бравировать своей честностью, уча всех

остальных людей, как надо жить. Это будет нечестно по отношению к

людям, которые не умеют жить честно. Но уж если вы с такими, как Павел

Иванович, встретитесь, то тут вам придется нелегко. Он сидит и слушает.

Или просто сидит, потому что вы говорите. Это не значит, что он

слушает, — он просто уважительно относится к вашему желанию что-то

сказать. Так, Иосиф Кобзон никогда не кладет трубку первым, если ему

кто-то позвонил. Считает это неуважением. Так вот, Павел Иванович

сидит, а потом поднимает голову и говорит что-то совсем не то, что вы

ожидали услышать. Весь политес летит к чертям. Зато все точки над «и»

тут же расставлены. Все позиции тут же ясны. Все отношения обозначены.

И невольно ловишь себя на мысли: может, так проще жить на самом деле?

Может, это лучшая оборона от всех этих двусмысленностей и

недоговоренностей, которыми так исковеркана наша блестящая жизнь?
Но вот попрощались вы с Павлом Ивановичем, вышли на простор, так

сказать… И понимаете, что ни один ваш знакомый не готов к честному

разговору. Да мало что знакомые — никто вокруг.
Я думаю, Павел Иванович — что-то вроде духовного воина-банкира. В

астрале он должен сиять ярко, как звезда. Правда, сияние это будет

таким ярким из-за окружающего его беспредельного мрака.