Архивная публикация 2007 года: "Чрезвычайный Пакистан"
Пакистан — страна с множеством запутанных проблем, деликатной системой внутреннего равновесия и с ядерным оружием. Непростая страна. Не самое подходящее место для революционных экспериментов.Вот уже несколько лет Пакистан не сходит с передовиц мировых газет. Отсутствие демократии, жестокие военные и мятежные муллы, слабо охраняемое ядерное оружие и непобедимый терроризм, политическая нестабильность и нерешенные конфликты с соседними странами, недавнее введение чрезвычайного положения — все это создает Пакистану репутацию одной из опаснейших стран мира. И в конечном счете формирует образ «несостоявшегося государства».
Он не похож на свой медиа-портрет
Но это не та страна, которая в действительности существует уже шестьдесят лет. Возникший в 1947 году как государство мусульман Южной Азии Пакистан смог избежать религиозной нетерпимости. Получив в результате раздела британской колонии беднейшие территории, он к настоящему времени обеспечил себе достойное 25-е место в мире по ВВП. В последнее время достигнуты большие успехи в экономике и социальной сфере: снижен внешний долг, сокращен торговый дефицит, увеличены запасы иностранной валюты, стабилизирован курс рупии, выросли реальные доходы населения, грамотность превысила 50-процентный рубеж.
Пакистан имеет армию, которая доказала свою боеспособность в конфликтах с Индией в 1947—1948, 1965, 1971 и 1998 годах. В 2007 году ООН признала Пакистан одной из наиболее активных стран в области миротворчества. По численности Вооруженных сил Пакистан сейчас занимает 6-е место в мире.
Общеизвестным фактом является наличие у Пакистана ядерного оружия. За исключением участия в международной сети распространения ядерных технологий и материалов, названной в честь «отца» пакистанской бомбы, Абдул Кадир Кхана, неизвестны другие случаи утечки ядерных материалов и технологий или их попадания в руки террористов. Да это и технически сложно: оружие хранится в разобранном виде, и чтобы получить все элементы «бомбы», террористам пришлось бы совершить единовременный захват множества усиленно охраняемых объектов в разных концах страны.
Сейчас, когда Пакистан находится в зоне политической турбулентности, наиболее доступно адекватное представление о нем — поскольку в этих условиях выявляются факторы, разрушающие любую идеологическую односторонность.
Итак, 3 ноября этого года Первез Мушарраф, занимающий одновременно посты президента страны и начальника штаба сухопутных войск, объявил о введении чрезвычайного положения. Причин было названо несколько. Во-первых, рост террористической и экстремистской активности — нападений на гражданские и военные объекты, включая атаки смертников, которые, кстати, были нехарактерны для Пакистана до этого года. Во-вторых, деструктивная и безответственная деятельность отдельных представителей судебной власти, в результате которой ослабляется исполнительная власть. В-третьих, постоянное вмешательство в деятельность исполнительной власти в таких сферах, как борьба с терроризмом, экономическая и социальная политика.
Введение чрезвычайного положения приостанавливает действие Конституции, ограничивает свободу слова, передвижения, собраний. В то же время продолжают функционировать госучреждения, парламент и провинциальные законодательные собрания. Что касается членов высших судебных органов, деятельность которых и стала поводом для введения чрезвычайного положения, то от них потребовали принести присягу в соответствии с Указом о принесении судьями присяги, подписанным Мушаррафом 3 ноября. Кого-то, включая председателя Верховного суда Ифтихара Мухаммада Чаудхри, на эту присягу просто не пригласили, кто-то сам отказался прийти... В результате требования указа исполнила меньшая часть членов Верховного суда и провинциальных Высших судов. Таким образом произошло беспрецедентное обновление всей судебной системы страны, к чему и стремилась власть.
Генерал и судья: семь лет по пути к вражде
История конфронтации исполнительной и судебной ветвей пакистанской власти связана с именами Мушаррафа и Чаудхри. Первый из них — мухаджир, член сплоченной группы переселенцев из Индии. Второй — выходец из Белуджистана, пакистанской провинции, богатой природными ресурсами, но до недавнего времени слаборазвитой. Первез Мушарраф служит в Вооруженных силах 46 лет, Ифтихар Мухаммад Чаудхри работает в судебной системе 37 лет.
Их пути пересеклись в 2000 году. Тогда Мушарраф только пришел к власти в результате военного переворота, а Чаудхри, тогдашний Верховный судья Белуджистана, в начале 2000 года уже был назначен членом Верховного суда страны. Генерал Мушарраф получил полное одобрение со стороны высшего судебного органа, члены которого увидели в нем избавителя от предыдущего главы исполнительной власти — премьер-министра Наваза Шарифа.
Нужно напомнить, что весь второй период нахождения Шарифа на этом посту сопровождался жестоким противостоянием с судебной властью, которое 28 ноября 1997 года вылилось в штурм здания Верховного суда сторонниками премьера при полном бездействии присутствующих сил правопорядка. Суд рассматривал тогда обвинения Шарифа в коррупции, признавая незаконными правовые акты, которые тот принимал. Последним разногласием стало смещение премьер-министром в октябре 1999 года начальника Объединенного комитета штабов армии, которым в то время был Мушарраф. Опираясь на различные силы, прежде всего армию, и заручившись поддержкой судейского сообщества, Мушарраф 12 октября смог успешно осуществить военный переворот против Шарифа.
После прихода к власти Мушарраф в целом выполнил все обязательства перед Верховным судом: в определенный срок была восстановлена Конституция (правда, с серьезными изменениями, направленными на усиление президентской власти), проведены выборы в органы местного самоуправления и законодательные собрания страны. К концу 2002 года все демократические институты полноценно работали. Вопросы вызывало только одно — сохранение за президентом Мушаррафом высшей военной власти.
Однако тогда этот факт мало кого интересовал: Пакистан оказался втянут в антитеррористическую борьбу, которая началась после терактов в США 11 сентября 2001 года. Более того — Пакистан оказался в ее центре, борясь с организациями, созданными на его территории в 80-х годах для войны с Россией в Афганистане, воюя с племенами, которые эти организации поддерживают. Сейчас война в племенных районах приобрела такие масштабы, что Пакистан вынужден пойти на беспрецедентный шаг — перебрасывать сюда воинские части с индийской границы.{PAGE}
Силой, которая в тот период оказалась более других заинтересованной в снятии мундира с президента, был блок исламистских партий «Муттахида маджлис е Амаль» («Объединенный совет действия»). Этот блок лучше остальных партий чувствовал разворот на 90 градусов официальной политики Пакистана в отношении исламизма после 2001 года. Стремясь предотвратить потерю влияния на процесс принятия решений и в то же время ослабить исполнительную власть, ММА пошел на торг с властью. Взамен на уход Мушаррафа с поста начальника штаба они обещали поддержать его во время голосования по вопросу доверия президенту и проголосовать за поправку к Конституции, значительно расширявшую президентские полномочия. Они справедливо полагали, что даже сильный президент все равно слабее начальника штаба. Однако, получив вотум доверия и расширенные полномочия, Мушарраф разъяснил исламистам, что уходить с военного поста как-то несвоевременно — сами, мол, понимаете, какая у нас международная обстановка на дворе.
Верховная судебная власть занимала нейтральную позицию до тех пор, пока в 2005 году сам Мушарраф не назначил председателем Верховного суда Чаудхри, в лояльности которого он не сомневался. Новый председатель быстро показал себя принципиальным борцом с исламизмом, признав неконституционным закон «Хасба», значительно расширяющий сферу действия норм шариата в Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП). С другой стороны, Чаудхри решительно встал на стражу интересов пакистанского государства и трудового народа. В 2006 году он подтвердил незаконность приватизации Карачинского металлургического завода, что пришлось не по вкусу как иностранным инвесторам, включая российскую Магнитку, так и пакистанским властям: ведь гарантом сделки выступал премьер-министр Шаукат Азиз.
Широкую славу председателю Верховного суда принесло рассмотрение дел о без вести пропавших, число которых выросло с началом антитеррористической борьбы. На слушания этих дел Чаудхри вызывал не только чиновников, но и военных, разведчиков. Обвинения выдвигались в отношении спецслужб других стран — прежде всего США. Это было на руку всей оппозиции, которая обрела в лице главы Верховного суда не столько рычаг давления на президента и его сторонников, сколько реальную силу, которая может прорубить дорогу к власти.
В начале марта 2007 года Мушарраф предпринял неудачную попытку отстранить главного судью страны от исполнения обязанностей на основании обвинений в должностных нарушениях. Но столкнулся с солидарным протестом юристов и оппозиционных политиков. Вопрос об отстранении Чаудхри стал политическим. Представители всех партий — от исламистского блока ММА до светской Пакистанской народной партии экс-премьера Беназир Бхутто — поддержали гонимого судью. Поэтому когда 20 июля Верховный суд вынес решение о восстановлении своего мятежного главы в должности, это было воспринято в стане оппозиции как наиболее серьезное поражение Первеза Мушаррафа за все время его правления.
Однако это было поражение президента, но не начальника штаба армии, который в процессе «дела Чаудхри» не использовал свои возможности. Пойти на крайние меры Мушаррафа заставил только возможный срыв его переизбрания на второй президентский срок.
От выборов к чрезвычайному положению
Предвыборный период выдался крайне напряженным. Продолжались теракты. Исламистская оппозиция прилагала усилия для того, чтобы сплотиться в новом альянсе — Всепартийном демократическом движении (ВДД). В Пакистан попытался вернуться экс-премьер Наваз Шариф — но его тут же выслали в Саудовскую Аравию. Все это время в Верховный суд поступали петиции, в которых поднимался вопрос о незаконности сохранения за Мушаррафом двух постов.
В этих условиях 6 октября были проведены президентские выборы, в которых, по Конституции, участвует коллегия выборщиков. Члены ВДД выполнили угрозу бойкота выборов, уйдя в отставку из законодательных собраний Пакистана: 87 депутатов — из парламента и 113 — из провинциальных собраний (всего 17% депутатского корпуса). Фактически бойкотировала выборы партия Беназир Бхутто, депутаты которой воздержались от голосования, но сохранили депутатские мандаты. Руководитель партии обставила это как услугу Мушаррафу, без которой выборы не были бы легитимными, если бы вообще состоялись. Она, конечно, переоценила значение своей партии: цифры показывают, что простое большинство голосов, поданных за Мушаррафа, было обеспечено членами правящей Пакистанской мусульманской лиги (ПМЛ (КА)) и ее союзниками.
Хотя уже в день выборов было известно, что президент победил, официальные результаты не были опубликованы, поскольку Верховный суд обязал избирательную комиссию воздержаться от их обнародования до завершения слушаний петиций против Мушаррафа. Время шло, а решение вопроса о легитимности нового-старого президента не принималось — а ему в середине ноября к работе приступать и назначать, по закону об электоральном цикле, временное правительство для управления страной в период до новых парламентских выборов.
Верховный суд то ли хотел затянуть принятие решения до последнего момента, чтобы, поторговавшись с Мушаррафом, принять-таки положительное решение перед самым его вступлением в должность, то ли под влиянием субъективных факторов задним числом намеревался отказать генералу-президенту в праве участвовать в выборах. Оба варианта грозили нестабильностью, в которой председатель Верховного суда Чаудхри мог бы претендовать на роль арбитра общественно-политической жизни страны. Однако Мушарраф опередил противника, введя чрезвычайное положение и назначив суду нового председателя — Абдула Хамида Догара.
Только сейчас Первез Мушарраф сделал то, что ему следовало сделать намного раньше, сразу после военного переворота, — ограничил судебную власть, которая после победы над Шарифом претендовала на центральную, а не на равную с остальными ветвями власти роль в обществе.
«Оранжевая принцесса» для Пакистана
Введение чрезвычайного положения выявило еще один деструктивный фактор, очевидно недооцененный Мушаррафом. Речь идет об экс-премьере Беназир Бхутто, допущенной в Пакистан сразу после президентских выборов.
Уезжая из Великобритании в Пакистан в октябре этого года, Бхутто в какой-то степени покидала свой второй дом — ведь на Альбионе она провела 16 лет жизни. И еще четыре года в США. Треть жизни — вдали от родины. Причем в последний раз Беназир уезжала из Пакистана добровольно, поскольку опасалась преследований со стороны судебной власти, обвинившей ее и ее мужа Асифа Али Зардари в коррупции. Позже обвинения были подтверждены следственными органами других стран. Так, в 2003 году Швейцария признала супружескую чету Бхутто виновной в отмывании денег, в 2004 году Польша предоставила Пакистану свидетельства экономических преступлений все того же семейного дуэта. Наконец, в прошлом году Интерпол выдал требование на арест четы Бхутто.{PAGE}
Никто, конечно, никого не арестовал, — но, согласитесь, революционный деятель, который ходит под статьей, гораздо удобнее революционного деятеля, который под статьей не ходит.
Возвращение Беназир Бхутто первоначально расценивалось в Пакистане как признак грядущего соглашения между президентом и экс-премьером о разделе власти. Слухи о переговорах представителей Мушаррафа и Бхутто появились еще осенью 2006 года, и совсем не случайно они совпали с заключением мира между Исламабадом и племенами в Вазиристане. Это соглашение, позволившее Пакистану стабилизировать ситуацию на северо-западе страны, вызвало негодование на Западе и в Афганистане. Представители НАТО в Афганистане говорили тогда о проталибской политике Исламабада. Союзники по антитеррористической борьбе увидели предателя в Мушаррафе, который в действительности предпринял попытку установить мир на пакистанской территории, понимая, что стабильность и экономическое развитие — более эффективное оружие против экстремизма и терроризма, нежели Вооруженные силы.
Одновременно ряд американских и европейских исследовательских центров стали рекомендовать руководителям своих стран помочь Пакистану незамедлительно провести демилитаризацию и демократизацию общественно-политической жизни страны. Парадоксальным образом эти рекомендации совмещались с полным осознанием тяжелой ситуации, в которой находился Пакистан. Об этом, в частности, говорилось в докладе директора Национальной разведки США Джона Негропонте, опубликованном в начале 2007 года: «Мы, конечно, признаем, что военные действия дорого обходятся Вооруженным силам Пакистана, и испытываем озабоченность по поводу возможности спровоцировать восстание племен и отрицательную реакцию исламистских партий. Среди этих партий распространена широкая оппозиция военному присутствию США в Афганистане и Ираке. С выборами, ожидаемыми в конце этого года, ситуация станет намного сложнее — для президента Мушаррафа и для США».
Для Мушаррафа допуск Бхутто на политическую арену страны был определенной уступкой западным странам. Однако Бхутто оказалась своеобразным троянским конем. Для Мушаррафа и его сторонников она — союзник, способный придать его режиму легитимность, а для западных союзников она — потенциальный преемник Мушаррафа, способный исключить в будущем отход Пакистана от своих обязательств по антитеррористической борьбе. В подтверждение этих слов Бхутто перед возвращением в Пакистан заявила о возможности участия сил НАТО в боевых действиях на территории Пакистана. Очевидно, что такая перспектива не сулит Пакистану ни демократии, ни стабильности, ни экономического развития.
Тем не менее пакистанские власти сохраняют возможность для политической сделки между президентом и экс-премьером. Однако даже если эта сделка состоится, угроза Мушаррафу со стороны Бхутто не будет снята. Если она будет введена в правительство, неминуемо начнется конфронтация между ней и президентом, между ее Пакистанской народной партией и пропрезидентской Мусульманской лигой.
Очевидно, что отмена чрезвычайного положения — это вопрос времени. В условиях крайне тяжелой ситуации в племенных районах власти не могут себе позволить тратить ресурсы на повышенные меры безопасности по всей стране. Главная задача чрезвычайного положения — обновление и ограничение судебной власти — выполнена. Однако с отменой чрезвычайного положения автоматически обостряются отношения Мушаррафа и Бхутто. Власти Пакистана уже знают о ее программе-максимум. В условиях зависимости от военно-технического и экономического сотрудничества со странами Запада президент вынужден одновременно давать ей определенную власть и ограничивать ее.
Кому друг, кому враг?
Почему же появился вариант смены власти в Пакистане, руководитель которого о борьбе с терроризмом знает не понаслышке, поскольку сам не раз подвергался террористическим атакам?
Во-первых, в 2001 году Пакистан имел два пути — либо быть в лагере борцов с террором, либо в «оси зла» со всеми вытекающими последствиями. Из двух зол Мушарраф выбрал наименьшее. Но уже через несколько лет пакистанские аналитики стали говорить о том, что сотрудничество с США имеет не только плюсы, но и минусы. Последние связывались с издержками, которые имеет для Пакистана антитеррористическая борьба. Соглашение 2006 года с племенами стало выражением этого понимания.
Во-вторых, сохраняя сотрудничество с США, Пакистан постепенно пытается облегчить свою зависимость от них, видя в этом залог своей безопасности в долгосрочной перспективе. Именно на это направлены такие инициативы Пакистана, как получение статуса наблюдателя в Шанхайской организации сотрудничества, переговоры с Ираном и Индией о строительстве совместного газопровода, развитие торгово-экономических и военно-технических связей с Китаем, попытки развития отношений с Россией. После известных событий этого лета в Красной мечети в Исламабаде, когда студенты и преподаватели несколько раз захватывали заложников, включая китайцев, в Пакистане стали поговаривать, что эти акции были спланированы из-за рубежа. С этим же влиянием связывают нападения на китайских рабочих в СЗПП и Белуджистане, активизацию террористов в районах планируемого международного газопровода. И следствием, и причиной осторожного переосмысления пакистанской элитой своего места в мире стало сближение Индии и США в таких чувствительных областях, как энергетика и высокие технологии.
К чему приведет этот процесс переосмысления, если он не будет прерван, пока трудно сказать. Но абсолютно ясно, что смена власти, тем более извне, не может решить проблемы Пакистана и приграничных стран, в том числе в области безопасности. Как справедливо сказал в частной беседе индийский ветеран внешнеполитической службы, «все проблемы Пакистана от того, что его все время кто-нибудь пытается использовать».
Пакистан — страна с множеством запутанных проблем, деликатной системой внутреннего равновесия и с ядерным оружием. Непростая страна. Не самое подходящее место для революционных экспериментов.Вот уже несколько лет Пакистан не сходит с передовиц мировых газет. Отсутствие демократии, жестокие военные и мятежные муллы, слабо охраняемое ядерное оружие и непобедимый терроризм, политическая нестабильность и нерешенные конфликты с соседними странами, недавнее введение чрезвычайного положения — все это создает Пакистану репутацию одной из опаснейших стран мира. И в конечном счете формирует образ «несостоявшегося государства».
Он не похож на свой медиа-портрет
Но это не та страна, которая в действительности существует уже шестьдесят лет. Возникший в 1947 году как государство мусульман Южной Азии Пакистан смог избежать религиозной нетерпимости. Получив в результате раздела британской колонии беднейшие территории, он к настоящему времени обеспечил себе достойное 25-е место в мире по ВВП. В последнее время достигнуты большие успехи в экономике и социальной сфере: снижен внешний долг, сокращен торговый дефицит, увеличены запасы иностранной валюты, стабилизирован курс рупии, выросли реальные доходы населения, грамотность превысила 50-процентный рубеж.
Пакистан имеет армию, которая доказала свою боеспособность в конфликтах с Индией в 1947—1948, 1965, 1971 и 1998 годах. В 2007 году ООН признала Пакистан одной из наиболее активных стран в области миротворчества. По численности Вооруженных сил Пакистан сейчас занимает 6-е место в мире.
Общеизвестным фактом является наличие у Пакистана ядерного оружия. За исключением участия в международной сети распространения ядерных технологий и материалов, названной в честь «отца» пакистанской бомбы, Абдул Кадир Кхана, неизвестны другие случаи утечки ядерных материалов и технологий или их попадания в руки террористов. Да это и технически сложно: оружие хранится в разобранном виде, и чтобы получить все элементы «бомбы», террористам пришлось бы совершить единовременный захват множества усиленно охраняемых объектов в разных концах страны.
Сейчас, когда Пакистан находится в зоне политической турбулентности, наиболее доступно адекватное представление о нем — поскольку в этих условиях выявляются факторы, разрушающие любую идеологическую односторонность.
Итак, 3 ноября этого года Первез Мушарраф, занимающий одновременно посты президента страны и начальника штаба сухопутных войск, объявил о введении чрезвычайного положения. Причин было названо несколько. Во-первых, рост террористической и экстремистской активности — нападений на гражданские и военные объекты, включая атаки смертников, которые, кстати, были нехарактерны для Пакистана до этого года. Во-вторых, деструктивная и безответственная деятельность отдельных представителей судебной власти, в результате которой ослабляется исполнительная власть. В-третьих, постоянное вмешательство в деятельность исполнительной власти в таких сферах, как борьба с терроризмом, экономическая и социальная политика.
Введение чрезвычайного положения приостанавливает действие Конституции, ограничивает свободу слова, передвижения, собраний. В то же время продолжают функционировать госучреждения, парламент и провинциальные законодательные собрания. Что касается членов высших судебных органов, деятельность которых и стала поводом для введения чрезвычайного положения, то от них потребовали принести присягу в соответствии с Указом о принесении судьями присяги, подписанным Мушаррафом 3 ноября. Кого-то, включая председателя Верховного суда Ифтихара Мухаммада Чаудхри, на эту присягу просто не пригласили, кто-то сам отказался прийти... В результате требования указа исполнила меньшая часть членов Верховного суда и провинциальных Высших судов. Таким образом произошло беспрецедентное обновление всей судебной системы страны, к чему и стремилась власть.
Генерал и судья: семь лет по пути к вражде
История конфронтации исполнительной и судебной ветвей пакистанской власти связана с именами Мушаррафа и Чаудхри. Первый из них — мухаджир, член сплоченной группы переселенцев из Индии. Второй — выходец из Белуджистана, пакистанской провинции, богатой природными ресурсами, но до недавнего времени слаборазвитой. Первез Мушарраф служит в Вооруженных силах 46 лет, Ифтихар Мухаммад Чаудхри работает в судебной системе 37 лет.
Их пути пересеклись в 2000 году. Тогда Мушарраф только пришел к власти в результате военного переворота, а Чаудхри, тогдашний Верховный судья Белуджистана, в начале 2000 года уже был назначен членом Верховного суда страны. Генерал Мушарраф получил полное одобрение со стороны высшего судебного органа, члены которого увидели в нем избавителя от предыдущего главы исполнительной власти — премьер-министра Наваза Шарифа.
Нужно напомнить, что весь второй период нахождения Шарифа на этом посту сопровождался жестоким противостоянием с судебной властью, которое 28 ноября 1997 года вылилось в штурм здания Верховного суда сторонниками премьера при полном бездействии присутствующих сил правопорядка. Суд рассматривал тогда обвинения Шарифа в коррупции, признавая незаконными правовые акты, которые тот принимал. Последним разногласием стало смещение премьер-министром в октябре 1999 года начальника Объединенного комитета штабов армии, которым в то время был Мушарраф. Опираясь на различные силы, прежде всего армию, и заручившись поддержкой судейского сообщества, Мушарраф 12 октября смог успешно осуществить военный переворот против Шарифа.
После прихода к власти Мушарраф в целом выполнил все обязательства перед Верховным судом: в определенный срок была восстановлена Конституция (правда, с серьезными изменениями, направленными на усиление президентской власти), проведены выборы в органы местного самоуправления и законодательные собрания страны. К концу 2002 года все демократические институты полноценно работали. Вопросы вызывало только одно — сохранение за президентом Мушаррафом высшей военной власти.
Однако тогда этот факт мало кого интересовал: Пакистан оказался втянут в антитеррористическую борьбу, которая началась после терактов в США 11 сентября 2001 года. Более того — Пакистан оказался в ее центре, борясь с организациями, созданными на его территории в 80-х годах для войны с Россией в Афганистане, воюя с племенами, которые эти организации поддерживают. Сейчас война в племенных районах приобрела такие масштабы, что Пакистан вынужден пойти на беспрецедентный шаг — перебрасывать сюда воинские части с индийской границы.{PAGE}
Силой, которая в тот период оказалась более других заинтересованной в снятии мундира с президента, был блок исламистских партий «Муттахида маджлис е Амаль» («Объединенный совет действия»). Этот блок лучше остальных партий чувствовал разворот на 90 градусов официальной политики Пакистана в отношении исламизма после 2001 года. Стремясь предотвратить потерю влияния на процесс принятия решений и в то же время ослабить исполнительную власть, ММА пошел на торг с властью. Взамен на уход Мушаррафа с поста начальника штаба они обещали поддержать его во время голосования по вопросу доверия президенту и проголосовать за поправку к Конституции, значительно расширявшую президентские полномочия. Они справедливо полагали, что даже сильный президент все равно слабее начальника штаба. Однако, получив вотум доверия и расширенные полномочия, Мушарраф разъяснил исламистам, что уходить с военного поста как-то несвоевременно — сами, мол, понимаете, какая у нас международная обстановка на дворе.
Верховная судебная власть занимала нейтральную позицию до тех пор, пока в 2005 году сам Мушарраф не назначил председателем Верховного суда Чаудхри, в лояльности которого он не сомневался. Новый председатель быстро показал себя принципиальным борцом с исламизмом, признав неконституционным закон «Хасба», значительно расширяющий сферу действия норм шариата в Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП). С другой стороны, Чаудхри решительно встал на стражу интересов пакистанского государства и трудового народа. В 2006 году он подтвердил незаконность приватизации Карачинского металлургического завода, что пришлось не по вкусу как иностранным инвесторам, включая российскую Магнитку, так и пакистанским властям: ведь гарантом сделки выступал премьер-министр Шаукат Азиз.
Широкую славу председателю Верховного суда принесло рассмотрение дел о без вести пропавших, число которых выросло с началом антитеррористической борьбы. На слушания этих дел Чаудхри вызывал не только чиновников, но и военных, разведчиков. Обвинения выдвигались в отношении спецслужб других стран — прежде всего США. Это было на руку всей оппозиции, которая обрела в лице главы Верховного суда не столько рычаг давления на президента и его сторонников, сколько реальную силу, которая может прорубить дорогу к власти.
В начале марта 2007 года Мушарраф предпринял неудачную попытку отстранить главного судью страны от исполнения обязанностей на основании обвинений в должностных нарушениях. Но столкнулся с солидарным протестом юристов и оппозиционных политиков. Вопрос об отстранении Чаудхри стал политическим. Представители всех партий — от исламистского блока ММА до светской Пакистанской народной партии экс-премьера Беназир Бхутто — поддержали гонимого судью. Поэтому когда 20 июля Верховный суд вынес решение о восстановлении своего мятежного главы в должности, это было воспринято в стане оппозиции как наиболее серьезное поражение Первеза Мушаррафа за все время его правления.
Однако это было поражение президента, но не начальника штаба армии, который в процессе «дела Чаудхри» не использовал свои возможности. Пойти на крайние меры Мушаррафа заставил только возможный срыв его переизбрания на второй президентский срок.
От выборов к чрезвычайному положению
Предвыборный период выдался крайне напряженным. Продолжались теракты. Исламистская оппозиция прилагала усилия для того, чтобы сплотиться в новом альянсе — Всепартийном демократическом движении (ВДД). В Пакистан попытался вернуться экс-премьер Наваз Шариф — но его тут же выслали в Саудовскую Аравию. Все это время в Верховный суд поступали петиции, в которых поднимался вопрос о незаконности сохранения за Мушаррафом двух постов.
В этих условиях 6 октября были проведены президентские выборы, в которых, по Конституции, участвует коллегия выборщиков. Члены ВДД выполнили угрозу бойкота выборов, уйдя в отставку из законодательных собраний Пакистана: 87 депутатов — из парламента и 113 — из провинциальных собраний (всего 17% депутатского корпуса). Фактически бойкотировала выборы партия Беназир Бхутто, депутаты которой воздержались от голосования, но сохранили депутатские мандаты. Руководитель партии обставила это как услугу Мушаррафу, без которой выборы не были бы легитимными, если бы вообще состоялись. Она, конечно, переоценила значение своей партии: цифры показывают, что простое большинство голосов, поданных за Мушаррафа, было обеспечено членами правящей Пакистанской мусульманской лиги (ПМЛ (КА)) и ее союзниками.
Хотя уже в день выборов было известно, что президент победил, официальные результаты не были опубликованы, поскольку Верховный суд обязал избирательную комиссию воздержаться от их обнародования до завершения слушаний петиций против Мушаррафа. Время шло, а решение вопроса о легитимности нового-старого президента не принималось — а ему в середине ноября к работе приступать и назначать, по закону об электоральном цикле, временное правительство для управления страной в период до новых парламентских выборов.
Верховный суд то ли хотел затянуть принятие решения до последнего момента, чтобы, поторговавшись с Мушаррафом, принять-таки положительное решение перед самым его вступлением в должность, то ли под влиянием субъективных факторов задним числом намеревался отказать генералу-президенту в праве участвовать в выборах. Оба варианта грозили нестабильностью, в которой председатель Верховного суда Чаудхри мог бы претендовать на роль арбитра общественно-политической жизни страны. Однако Мушарраф опередил противника, введя чрезвычайное положение и назначив суду нового председателя — Абдула Хамида Догара.
Только сейчас Первез Мушарраф сделал то, что ему следовало сделать намного раньше, сразу после военного переворота, — ограничил судебную власть, которая после победы над Шарифом претендовала на центральную, а не на равную с остальными ветвями власти роль в обществе.
«Оранжевая принцесса» для Пакистана
Введение чрезвычайного положения выявило еще один деструктивный фактор, очевидно недооцененный Мушаррафом. Речь идет об экс-премьере Беназир Бхутто, допущенной в Пакистан сразу после президентских выборов.
Уезжая из Великобритании в Пакистан в октябре этого года, Бхутто в какой-то степени покидала свой второй дом — ведь на Альбионе она провела 16 лет жизни. И еще четыре года в США. Треть жизни — вдали от родины. Причем в последний раз Беназир уезжала из Пакистана добровольно, поскольку опасалась преследований со стороны судебной власти, обвинившей ее и ее мужа Асифа Али Зардари в коррупции. Позже обвинения были подтверждены следственными органами других стран. Так, в 2003 году Швейцария признала супружескую чету Бхутто виновной в отмывании денег, в 2004 году Польша предоставила Пакистану свидетельства экономических преступлений все того же семейного дуэта. Наконец, в прошлом году Интерпол выдал требование на арест четы Бхутто.{PAGE}
Никто, конечно, никого не арестовал, — но, согласитесь, революционный деятель, который ходит под статьей, гораздо удобнее революционного деятеля, который под статьей не ходит.
Возвращение Беназир Бхутто первоначально расценивалось в Пакистане как признак грядущего соглашения между президентом и экс-премьером о разделе власти. Слухи о переговорах представителей Мушаррафа и Бхутто появились еще осенью 2006 года, и совсем не случайно они совпали с заключением мира между Исламабадом и племенами в Вазиристане. Это соглашение, позволившее Пакистану стабилизировать ситуацию на северо-западе страны, вызвало негодование на Западе и в Афганистане. Представители НАТО в Афганистане говорили тогда о проталибской политике Исламабада. Союзники по антитеррористической борьбе увидели предателя в Мушаррафе, который в действительности предпринял попытку установить мир на пакистанской территории, понимая, что стабильность и экономическое развитие — более эффективное оружие против экстремизма и терроризма, нежели Вооруженные силы.
Одновременно ряд американских и европейских исследовательских центров стали рекомендовать руководителям своих стран помочь Пакистану незамедлительно провести демилитаризацию и демократизацию общественно-политической жизни страны. Парадоксальным образом эти рекомендации совмещались с полным осознанием тяжелой ситуации, в которой находился Пакистан. Об этом, в частности, говорилось в докладе директора Национальной разведки США Джона Негропонте, опубликованном в начале 2007 года: «Мы, конечно, признаем, что военные действия дорого обходятся Вооруженным силам Пакистана, и испытываем озабоченность по поводу возможности спровоцировать восстание племен и отрицательную реакцию исламистских партий. Среди этих партий распространена широкая оппозиция военному присутствию США в Афганистане и Ираке. С выборами, ожидаемыми в конце этого года, ситуация станет намного сложнее — для президента Мушаррафа и для США».
Для Мушаррафа допуск Бхутто на политическую арену страны был определенной уступкой западным странам. Однако Бхутто оказалась своеобразным троянским конем. Для Мушаррафа и его сторонников она — союзник, способный придать его режиму легитимность, а для западных союзников она — потенциальный преемник Мушаррафа, способный исключить в будущем отход Пакистана от своих обязательств по антитеррористической борьбе. В подтверждение этих слов Бхутто перед возвращением в Пакистан заявила о возможности участия сил НАТО в боевых действиях на территории Пакистана. Очевидно, что такая перспектива не сулит Пакистану ни демократии, ни стабильности, ни экономического развития.
Тем не менее пакистанские власти сохраняют возможность для политической сделки между президентом и экс-премьером. Однако даже если эта сделка состоится, угроза Мушаррафу со стороны Бхутто не будет снята. Если она будет введена в правительство, неминуемо начнется конфронтация между ней и президентом, между ее Пакистанской народной партией и пропрезидентской Мусульманской лигой.
Очевидно, что отмена чрезвычайного положения — это вопрос времени. В условиях крайне тяжелой ситуации в племенных районах власти не могут себе позволить тратить ресурсы на повышенные меры безопасности по всей стране. Главная задача чрезвычайного положения — обновление и ограничение судебной власти — выполнена. Однако с отменой чрезвычайного положения автоматически обостряются отношения Мушаррафа и Бхутто. Власти Пакистана уже знают о ее программе-максимум. В условиях зависимости от военно-технического и экономического сотрудничества со странами Запада президент вынужден одновременно давать ей определенную власть и ограничивать ее.
Кому друг, кому враг?
Почему же появился вариант смены власти в Пакистане, руководитель которого о борьбе с терроризмом знает не понаслышке, поскольку сам не раз подвергался террористическим атакам?
Во-первых, в 2001 году Пакистан имел два пути — либо быть в лагере борцов с террором, либо в «оси зла» со всеми вытекающими последствиями. Из двух зол Мушарраф выбрал наименьшее. Но уже через несколько лет пакистанские аналитики стали говорить о том, что сотрудничество с США имеет не только плюсы, но и минусы. Последние связывались с издержками, которые имеет для Пакистана антитеррористическая борьба. Соглашение 2006 года с племенами стало выражением этого понимания.
Во-вторых, сохраняя сотрудничество с США, Пакистан постепенно пытается облегчить свою зависимость от них, видя в этом залог своей безопасности в долгосрочной перспективе. Именно на это направлены такие инициативы Пакистана, как получение статуса наблюдателя в Шанхайской организации сотрудничества, переговоры с Ираном и Индией о строительстве совместного газопровода, развитие торгово-экономических и военно-технических связей с Китаем, попытки развития отношений с Россией. После известных событий этого лета в Красной мечети в Исламабаде, когда студенты и преподаватели несколько раз захватывали заложников, включая китайцев, в Пакистане стали поговаривать, что эти акции были спланированы из-за рубежа. С этим же влиянием связывают нападения на китайских рабочих в СЗПП и Белуджистане, активизацию террористов в районах планируемого международного газопровода. И следствием, и причиной осторожного переосмысления пакистанской элитой своего места в мире стало сближение Индии и США в таких чувствительных областях, как энергетика и высокие технологии.
К чему приведет этот процесс переосмысления, если он не будет прерван, пока трудно сказать. Но абсолютно ясно, что смена власти, тем более извне, не может решить проблемы Пакистана и приграничных стран, в том числе в области безопасности. Как справедливо сказал в частной беседе индийский ветеран внешнеполитической службы, «все проблемы Пакистана от того, что его все время кто-нибудь пытается использовать».
| Пакистан — второе по численности населения (после Индонезии) мусульманское государство мира. Здесь проживают свыше 160 млн человек. В 1947 году раздел Британской Индии на два государства — Индию и Пакистан — сопровождался межконфессиональной резней, в ходе которой погибли около 1 млн человек и еще около 20 млн стали беженцами. Мухаджиры — беженцы из индуистских районов и их потомки — сегодня составляют, по разным оценкам, от 20% до 30% населения Пакистана. Мухаджиры хорошо представлены в бизнесе и интеллектуальных профессиях. Из их числа и нынешний президент Пакистана Первез Мушарраф (родился в Дели). Военно-политическая элита страны в основном состоит из пенджабцев, составляющих около половины населения Пакистана. Другие крупные этнические группы — синдхи, пуштуны и белуджи. В Пакистане доминирует суннитский ислам, однако есть значительное шиитское меньшинство (около 20% населения). За время своего существования Пакистан трижды воевал с Индией. Поражение Пакистана в последнем конфликте — 1971 года — привело к созданию при индийской военной поддержке независимого мусульманского государства Бангладеш (до этого — Восточный Пакистан). Источником напряженности между Пакистаном и Индией уже несколько десятилетий остается Кашмир — бывшее княжество в составе Британской Индии, на которое претендуют оба государства. Пакистан контролирует около трети территории Кашмира. В июне 1998 года Пакистан вступил в «клуб» ядерных держав, проведя в пустынном горном районе Чагай подземные испытания шести атомных бомб (в ответ на аналогичные испытания Индии). «Отцом» пакистанского атомного оружия считается физик-ядерщик Абдул Кадир Кхан. Генерал Первез Мушарраф пришел к власти в октябре 1999 года в результате бескровного переворота. В 2001 году он провозгласил себя президентом Пакистана. Режим Мушаррафа проводит относительно либеральную экономическую политику (были приватизированы ряд крупных банков и крупнейшая телекоммуникационная компания страны). ВВП Пакистана с 2004 года растет на 6—8% в год. Около двух третей пакистанского экспорта составляет продукция текстильной и швейной индустрии. |
| Армия: отдельный мир в Пакистане В последних событиях в Пакистане одним из главных вопросов был вопрос о совмещении Первезом Мушаррафом поста президента с постом начальника штаба сухопутных войск. Накануне президентских выборов он обещал уйти с этого поста после официальной публикации результатов выборов. Если Мушарраф примет это крайне тяжелое для себя решение, он потеряет непосредственное влияние на наиболее организованную силу в Пакистане — Вооруженные силы, которые представляют собой особый мир в пакистанском обществе. Несомненно, крупная (612 тыс. человек), хорошо вооруженная, организованная и дисциплинированная армия — прочная опора власти. Поскольку Пакистан в 1947 году был создан в той части Британской Индии, где были сильны повстанческие движения, прежде всего пуштунов, армия в новом государстве сразу заняла особое место. Из всех государственных структур, созданных на обломках британской колонии, армия оказалась самой подготовленной к новым условиям и вызовам. Поэтому неудивительно, что именно эта сила в периоды политических кризисов брала на себя не только восстановление порядка, но и обеспечение политической стабильности и социально-экономическое развитие. Так, в истории Пакистана военные приходили к власти четыре раза: Мухаммад Айюб Хан (1958), Ага Мухаммад Яхья Хан (1969), Мухаммад Зия уль Хак (1977) и Первез Мушарраф (1999). Пакистанские военные пользуются авторитетом не только у себя в стране, но и за рубежом, где они работают либо членами миротворческих контингентов ООН, либо военными советниками в странах Южной Азии, Африки, на арабском Востоке. Формирование Вооруженных сил производится в основном на контрактной основе: в пяти районах, на которые разбита страна, существуют вербовочные пункты, при них действуют учебные центры, где завербованные солдаты проходят «курс молодого бойца». Солдат может заключить контракт на сроки от 8 до 15 лет. Система территориального комплектования относится только к сухопутным войскам. Военно-воздушные, военно-морские силы, технические и специальные войска комплектуются по экстерриториальному принципу. В эти рода войск попадают только те, кто имеет хотя бы начальное образование. Офицерский состав формируется за счет выпускников гражданских и военных учебных заведений. Исключение делается лишь для тех солдат, которые имеют особые боевые заслуги. Часть офицеров получает образование в учебных заведениях США, Великобритании, Франции, Германии и Австралии. Решение о присвоении офицерских званий принимает президент по рекомендациям начальников штабов родов войск. Для присвоения звания капитана и майора офицер должен набрать определенное количество баллов на экзаменах. Решение о присвоении званий от подполковника до бригадного генерала принимает совет генералов. Предельный возраст службы различается в зависимости от звания: от 47 лет для майора и ниже, до 60 лет для генерала. После 15 лет военной службы офицер получает право на пенсию, составляющую 40—70% от его последнего жалованья. Помимо регулярных частей военную службу в Пакистане несут резервисты, национальная гвардия, а также береговая охрана и подчиненные МВД пограничные войска и диверсионно-разведывательные подразделения. В целом в офицерском составе Вооруженных сил Пакистана преобладают выходцы из провинции Пенджаб. Зачастую складывается ситуация, когда в подчинении пенджабца находятся солдаты, завербованные в районе прохождения службы. В этой связи особую роль играет унтер-офицерский состав, формируемый из солдат, прошедших специальную подготовку. Полный текст статьи будет опубликован в журнале «Экспорт вооружений», №1, 2008. |
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
