Архивная публикация 2007 года: "Деньги – домой!"
Рост ВВП России в 2007 году может достигнуть 7%. Об этом заявил министр финансов РФ Алексей Кудрин, выступая на бале выпускников Финансовой академии при Правительстве РФ. Такие темпы роста, добавил он, существенно превышают средние темпы роста ВВП в мире.В2000 году Россия, считает министр, начала выходить из экономического кризиса. В настоящее время — вышла, благодаря чему возникли новые возможности для роста. Сказанное им отдает пустословием, если проанализировать основные тенденции бюджетного планирования на три года.
Парадоксы проводимой ныне в России денежной политики войдут, наверное, в экономическую историю как самые нелепые курьезы. К примеру, как объяснить здравомыслящему человеку сложившуюся в экономике ситуацию, при которой чем больше валютных поступлений от экспорта нефти, тем меньше кредитных ресурсов остается в распоряжении предприятий? Чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше возможности внутренних накоплений. Чем больше профицит бюджета, тем выше государственный внутренний долг.
Символ веры
Перечень парадоксов, связанных с особенностями мышления г-на Кудрина, определяющего финансовую политику правительства, в котором он занимает пост министра финансов, и Центробанка, где он руководит Национальным банковским советом, можно продолжить. Все их объединяет одно — маниакальная убежденность в том, что наша экономика благодаря притоку нефтедолларов получает больше денег, чем может эффективно использовать. Избыток денег он выводит из оборота, стерилизуя в Стабилизационном фонде около четверти налоговых доходов федерального бюджета.
Никаких расчетов, научно обоснованных аргументов в защиту своей позиции министр финансов не приводит. Он просто заявляет: «Пока 27% денежной массы от ВВП мы можем себе позволить, и не больше, для того чтобы удерживать основные макроэкономические показатели».
Исходя из каких моделей денежного обращения министр делает выводы, непонятно. Нам предлагается просто ему поверить. Поверил же президент, так почему бы не поверить депутатам и ученым? Все равно решения об инвестировании денег российских налогоплательщиков в приобретение долговых обязательств стран НАТО (то есть в кредитование их военных расходов) уже приняты.
И все же попытаемся разобраться в парадоксах «кудрявой экономики». Она исходит из хорошо известного тождества монетарной теории, согласно которому произведение количества денег на скорость их обращения эквивалентно произведению объема обращающихся на рынке товаров на их цены. Эта простенькая формула является символом веры исповедующих монетаризм вульгарных либералов. Вульгарных в том смысле, что они предельно упрощают экономическую реальность, исходя из предпосылок свободной конкуренции, абсолютной рациональности хозяйствующих субъектов, их полной информированности об имеющихся технологических возможностях и других, не существующих в действительности абстракций. Этот либерализм российских монетаристов еще более примитивен: в тождестве они видят только линейную зависимость между приростом цен (инфляцией) и приростом количества денег, считая скорость их обращения и объем товарной массы неизменными. Отсюда вытекает и логика проводимой политики количественного ограничения денежной массы в целях сдерживания инфляции.
Опять не расслышали
В своем последнем послании президент объявил о новом курсе социально-экономического развития страны. Можно, конечно, сетовать на годы упущенных возможностей, но более актуальный вопрос — будет ли этот курс реализован. Ведь партия власти и представляющее ее правительство не изменились. Недавно эти люди блокировали даже обсуждение идей, которые объявлены президентом в качестве главных политических целей. Менее года назад они приняли бюджет, главным приоритетом которого стало предоставление странам НАТО сотен миллиардов долларов кредита на финансирование войны в Ираке за счет двукратного недофинансирования нашей социальной сферы и замедления экономического роста. Смогут ли они развернуться по команде «кругом» и реализовать поставленные президентом масштабные задачи развития промышленности и социальной сферы?
До сих пор правительство только мешало социально-экономическому развитию страны, темпы которого были бы вдвое выше, если бы партия власти не вывозила львиную долю налоговых поступлений за рубеж, а вкладывало нефтедоллары в решение этих же задач. Судить об этом можно по внесенному правительством в Госдуму проекту трехлетнего бюджета.
Больше тратить
Главное, что отличает его от реализовывавшейся до сих пор стратегии, — это отказ от профицита и принцип сбалансированности расходов и доходов, на котором мы настаивали все последние годы. Вывоз нефтегазовых доходов за рубеж фактически прекращается — с 8% ВВП в прошлом году до 0,6—0,7% в предстоящую трехлетку. В результате расходы бюджета вырастут в реальном выражении на 9,3% и достигнут 18,8% ВВП. Однако, согласно представленному правительством прогнозу, это не переломит тенденцию к снижению темпов экономического роста — прогнозируемый в будущем году темп прироста ВВП опустится с 6,7% в прошлом году и 6,5%, ожидаемых в этом, до 6,1%.
Тем не менее можно констатировать, что партия власти прекратила политику искусственного торможения экономического роста путем замораживания доходов. Правда, этот шаг в бюджетных проектировках выглядит как вынужденная уступка, представленная в форме «нефтегазового трансферта» на покрытие «нефтегазового дефицита бюджета» в 5—6% ВВП.
Да и прежнюю политику откачивания «избыточных» нефтедолларов планируется продолжить — разрешается брать не более 3,7% ВВП. Обосновывается это тезисом о необходимости создания Резервного фонда для компенсации «выпадающих доходов федерального бюджета в течение трех лет при снижении мировых цен на энергоресурсы».
Уступки счета
При этом приводится весьма надуманная методика расчета нормативной величины Резервного фонда в 10% ВВП, исходя из ничем не обоснованной гипотезы о снижении цены нефти до средней за последнее десятилетие. Опять же вместо аргументов приводятся путаные размышления о стабильности бюджетной политики.
То есть если раньше лоббисты вывоза капитала за рубеж обосновывали свою политику замораживания бюджетных доходов в Стабфонде необходимостью стерилизации денежной массы под предлогом борьбы с инфляцией, то сейчас это объясняется необходимостью поддержания стабильности бюджетных расходов.
Бессмысленность и вредоносность этой политики, которая весьма выгодна получателям российских кредитов (прежде всего США), становится очевидной. С точки зрения инфляционных последствий расходование правительством средств Резервного фонда ничем не отличается от привлечения для этих целей кредита Центрального банка. И в том, и в другом случае в экономику впрыскивается одинаковое количество денег при эквивалентном сокращении валютных резервов. Если их величина остается при этом больше целесообразного минимума, то не подвергается риску и устойчивость валютного курса. Единственным реальным смыслом политики резервирования бюджетных средств в иностранных долговых обязательствах остается поддержание курса доллара за счет российских налогоплательщиков.
Но она будет продолжаться — в ближайшие три года правительство предлагает заморозить в Резервном фонде от 3,07 трлн. рублей в начале 2008 года до 4,1 трлн. рублей в 2010 году. Доходность от размещения этих средств — менее 2% годовых. При этом, согласно правительственному прогнозу, наши предприятия вынуждены будут компенсировать изъятие этих денег из экономики привлечением займов из-за границы в размере до $50 млрд. в год под 8—15%.
Чистый ущерб от такой политики, как нетрудно посчитать, составит за ближайшие три года около 3,5 трлн. рублей.
Рост без чужих займов
Если бы вместо такой политики было реализовано предложение по конвертации Стабфонда в бюджет развития, предприятиям не пришлось прибегать к дорогостоящим займам за рубежом, а объявленный президентом поворот к политике развития произошел бы наверняка.
Несмотря на сохраняющиеся рудименты, в проекте бюджета заметны позитивные изменения. Во-первых, реализация принципа сбалансированности бюджета позволила существенно (на 2% ВВП) увеличить непроцентные расходы, приблизив их к стандартам развитых стран и реальным потребностям страны. По сравнению с ожидаемыми расходами в текущем году в будущем они увеличатся почти на триллион рублей. «При этом расходы на национальную экономику увеличиваются на 44%, на социальную политику — на 32%, на национальную оборону и национальную безопасность на 17% и 16% соответственно, на культуру, кинематографию и СМИ — на 22%».
Во-вторых, правительство приступило к активной промышленной политике. Начали создаваться крупные научно-промышленные объединения, формироваться мощные институты развития. Впервые в федеральном бюджете закладываются существенные ассигнования в уставные капиталы таких структур — в сумме 391,7 млрд. рублей.
В-третьих, увеличивается масштаб финансирования целевых программ, реализующих приоритетные направления политики социально-экономического развития, — до 671 млрд. рублей в будущем году.
В-четвертых, сделаны первые шаги по улучшению демографической ситуации.
В-пятых, усиливается господдержка инновационной активности. Хотя до перехода на инновационный путь развития ее пока недостаточно, шаги в этом направлении обнадеживают. В продолжение ранее принятых решений по включению расходов на НИОКР в состав издержек «предусматривается увеличить с 0,5% до 1,5% норматив расходов налогоплательщиков на научные исследования и (или) опытно-конструкторские разработки, осуществленный в форме отчислений на формирование Российского фонда технологического развития, а также иных отраслевых и межотраслевых фондов финансирования научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ». В национальных проектах в качестве приоритетной выделяется инновационная составляющая. «Предполагается, что указанные меры позволят преодолеть тенденцию к относительному снижению расходов на НИОКР и повысить их уровень с 1,04% ВВП в 2006 году до 1,21% ВВП в 2010 году». Этих шагов, однако, недостаточно для перелома тенденции к замедлению роста, деградации научно-производственного потенциала. Несмотря на декларацию о необходимости «перехода к инновационному типу развития экономики», планируемые правительством меры дадут, по оценке разработчиков, всего 0,32% прироста ВВП в 2010 году. Это крайне мало по сравнению как с необходимостью модернизации экономики, так и с имеющимися возможностями.
Труд без защиты
Хотя текущие доходы бюджета от экспорта энергоносителей в ближайшие годы будут использоваться почти полностью, замораживание более 3% ВВП в низкодоходных зарубежных обязательствах не позволяет произвести необходимый сдвиг в структуре бюджетных расходов. Она по-прежнему больше напоминает бюджет полицейско-бюрократического государства образца позапрошлого века, чем бюджет современного государства развития.
Как нетрудно заметить, уровень финансирования социальных расходов у нас вдвое ниже среднемирового, втрое ниже развитых стран и один из самых низких среди стран с переходной экономикой.
Кроме того, Россия остается чуть ли не единственной страной в Европе, где систематически занижается оплата труда. В отличие от наших бывших союзных республик (которые не располагают месторождениями нефти и газа) мы до сих пор не привели минимальную оплату труда в соответствие с прожиточным минимумом. С сентября она увеличится до 2300 рублей в месяц и достигнет 56,6% от прожиточного минимума, который, в свою очередь, по оценкам экспертов, занижен минимум вдвое.
Но правительственные чиновники эту проблему не видят и ссылаются на опережающий рост зарплаты по сравнению с производительностью труда. Как отмечается в Прогнозе, «за период 2007—2010 годов фонд заработной платы по сравнению с 2006 годом возрастет в 1,9 раза, в то время как номинальный объем ВВП увеличится в 1,7 раза. В результате доля фонда заработной платы в ВВП возрастет с 23,2% в 2006 году до 26,3% в 2010 году, что свидетельствует о повышении роли трудового фактора в формировании первичных доходов экономики».
На самом деле эта доля вдвое ниже среднемирового уровня, так же как и доля зарплаты в структуре доходов населения. В результате мы можем получить быструю деградацию человеческого потенциала — ведь большинство работающих не могут обеспечить нормальное содержание семьи более чем с одним ребенком. Хотя, по оценкам правительственных чиновников, к 2010 году доля населения с доходами ниже прожиточного минимума снизится до 10,7% против 16% в прошлом году, в действительности доля бедных, утверждают социологи, колеблется от трети до половины семей (если, конечно, правильно считать прожиточный минимум).
При этом правительство стыдливо умалчивает, что основным контингентом бедного населения являются семьи работников бюджетной сферы.
Ненамного лучше обстоят дела с пенсионным обеспечением. В реальном выражении размер трудовой пенсии за 2007—2010 годы увеличится на 39,7%, однако сократить разрыв между средней заработной платой и трудовой пенсией не удастся».
Как выйти на новую колею
Российская экономика вошла в устойчивый режим роста с темпом около 6% в год. Если бы не откачка сверхприбылей от экспорта, темпы роста были бы вдвое выше, и модернизация экономики шла полным ходом.
Сохранившие жизнеспособность производства демонстрируют высокую чувствительность к улучшению условий их воспроизводства. Даже весьма незначительные ассигнования на стимулирование жилищного строительства дали взрывной рост производства, достигший 20% в год, а в первом квартале этого года — 50% прироста объемов сдаваемого жилья. При скромных масштабах господдержки правительство прогнозирует увеличение к 2010 году по отношению к 2006 году продукции обрабатывающей промышленности более чем на 28%, в том числе легкой и химической промышленности — почти в 1,5 раза, машиностроения — на четверть, высокотехнологичной продукции — на треть.
Нет сомнений, что при устранении искусственных ограничений прироста денежной массы темпы роста производства существенно увеличатся. При нейтральной денежной политике, не предполагающей стерилизации денежной массы посредством эмиссии государственных обязательств и замораживания части налоговых поступлений в Резервном фонде, даже при принятии представленного правительством проекта бюджета в неизменном виде следует ожидать повышения темпа ежегодного прироста ВВП до 10%. Если же в дополнение к этому Центральный банк освоит технологии рефинансирования коммерческих банков под залог векселей платежеспособных производственных предприятий и перейдет к регулированию денежного предложения посредством ставки рефинансирования, а правительство запустит институты развития и обеспечит эффективное использование инвестиций, то темп прироста ВВП увеличится до 12%. При этом во избежание инфляционного разогрева должны быть приняты системные меры по активизации антимонопольной политики, декриминализации товаропроводящей сети, обеспечению добросовестной конкуренции и ограничению роста тарифов на газ, электроэнергию, железнодорожные перевозки, коммунальные услуги, который должен соответствовать уровню инфляции. Выпадающие доходы естественных монополий должны компенсироваться снижением издержек управления, устранением субсидирования привилегированных промышленных потребителей, а в части финансирования инвестиционных программ — кредитами Банка развития.
Переход на инновационный путь развития сопряжен не только с увеличением затрат. Он дает дополнительные доходы за счет повышения темпов роста ВВП, мер государственного регулирования, направленных на защиту внутреннего рынка, повышения эффективности использования природных ресурсов, улучшения структуры экономики.
Таким образом, несмотря на громкие декларации о необходимости перехода на инновационный путь развития и существенное увеличение бюджетных ассигнований на развитие и модернизацию, планируемая на ближайшие три года политика продолжает оставаться на 90% прежней. Все потуги правительства выполнить указания президента о повышении конкурентоспособности экономики, инвестиционной и инновационной активности тянут не более чем на 1% ВВП. Ожидать серьезных изменений в динамике социально-экономического развития при такой политике не приходится — поданный президентом сигнал о переходе на новый курс сконструированная им государственная машина не услышала, продолжая движение по прежней колее.
Рост ВВП России в 2007 году может достигнуть 7%. Об этом заявил министр финансов РФ Алексей Кудрин, выступая на бале выпускников Финансовой академии при Правительстве РФ. Такие темпы роста, добавил он, существенно превышают средние темпы роста ВВП в мире.В2000 году Россия, считает министр, начала выходить из экономического кризиса. В настоящее время — вышла, благодаря чему возникли новые возможности для роста. Сказанное им отдает пустословием, если проанализировать основные тенденции бюджетного планирования на три года.
Парадоксы проводимой ныне в России денежной политики войдут, наверное, в экономическую историю как самые нелепые курьезы. К примеру, как объяснить здравомыслящему человеку сложившуюся в экономике ситуацию, при которой чем больше валютных поступлений от экспорта нефти, тем меньше кредитных ресурсов остается в распоряжении предприятий? Чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше возможности внутренних накоплений. Чем больше профицит бюджета, тем выше государственный внутренний долг.
Символ веры
Перечень парадоксов, связанных с особенностями мышления г-на Кудрина, определяющего финансовую политику правительства, в котором он занимает пост министра финансов, и Центробанка, где он руководит Национальным банковским советом, можно продолжить. Все их объединяет одно — маниакальная убежденность в том, что наша экономика благодаря притоку нефтедолларов получает больше денег, чем может эффективно использовать. Избыток денег он выводит из оборота, стерилизуя в Стабилизационном фонде около четверти налоговых доходов федерального бюджета.
Никаких расчетов, научно обоснованных аргументов в защиту своей позиции министр финансов не приводит. Он просто заявляет: «Пока 27% денежной массы от ВВП мы можем себе позволить, и не больше, для того чтобы удерживать основные макроэкономические показатели».
Исходя из каких моделей денежного обращения министр делает выводы, непонятно. Нам предлагается просто ему поверить. Поверил же президент, так почему бы не поверить депутатам и ученым? Все равно решения об инвестировании денег российских налогоплательщиков в приобретение долговых обязательств стран НАТО (то есть в кредитование их военных расходов) уже приняты.
И все же попытаемся разобраться в парадоксах «кудрявой экономики». Она исходит из хорошо известного тождества монетарной теории, согласно которому произведение количества денег на скорость их обращения эквивалентно произведению объема обращающихся на рынке товаров на их цены. Эта простенькая формула является символом веры исповедующих монетаризм вульгарных либералов. Вульгарных в том смысле, что они предельно упрощают экономическую реальность, исходя из предпосылок свободной конкуренции, абсолютной рациональности хозяйствующих субъектов, их полной информированности об имеющихся технологических возможностях и других, не существующих в действительности абстракций. Этот либерализм российских монетаристов еще более примитивен: в тождестве они видят только линейную зависимость между приростом цен (инфляцией) и приростом количества денег, считая скорость их обращения и объем товарной массы неизменными. Отсюда вытекает и логика проводимой политики количественного ограничения денежной массы в целях сдерживания инфляции.
Опять не расслышали
В своем последнем послании президент объявил о новом курсе социально-экономического развития страны. Можно, конечно, сетовать на годы упущенных возможностей, но более актуальный вопрос — будет ли этот курс реализован. Ведь партия власти и представляющее ее правительство не изменились. Недавно эти люди блокировали даже обсуждение идей, которые объявлены президентом в качестве главных политических целей. Менее года назад они приняли бюджет, главным приоритетом которого стало предоставление странам НАТО сотен миллиардов долларов кредита на финансирование войны в Ираке за счет двукратного недофинансирования нашей социальной сферы и замедления экономического роста. Смогут ли они развернуться по команде «кругом» и реализовать поставленные президентом масштабные задачи развития промышленности и социальной сферы?
До сих пор правительство только мешало социально-экономическому развитию страны, темпы которого были бы вдвое выше, если бы партия власти не вывозила львиную долю налоговых поступлений за рубеж, а вкладывало нефтедоллары в решение этих же задач. Судить об этом можно по внесенному правительством в Госдуму проекту трехлетнего бюджета.
Больше тратить
Главное, что отличает его от реализовывавшейся до сих пор стратегии, — это отказ от профицита и принцип сбалансированности расходов и доходов, на котором мы настаивали все последние годы. Вывоз нефтегазовых доходов за рубеж фактически прекращается — с 8% ВВП в прошлом году до 0,6—0,7% в предстоящую трехлетку. В результате расходы бюджета вырастут в реальном выражении на 9,3% и достигнут 18,8% ВВП. Однако, согласно представленному правительством прогнозу, это не переломит тенденцию к снижению темпов экономического роста — прогнозируемый в будущем году темп прироста ВВП опустится с 6,7% в прошлом году и 6,5%, ожидаемых в этом, до 6,1%.
Тем не менее можно констатировать, что партия власти прекратила политику искусственного торможения экономического роста путем замораживания доходов. Правда, этот шаг в бюджетных проектировках выглядит как вынужденная уступка, представленная в форме «нефтегазового трансферта» на покрытие «нефтегазового дефицита бюджета» в 5—6% ВВП.
Да и прежнюю политику откачивания «избыточных» нефтедолларов планируется продолжить — разрешается брать не более 3,7% ВВП. Обосновывается это тезисом о необходимости создания Резервного фонда для компенсации «выпадающих доходов федерального бюджета в течение трех лет при снижении мировых цен на энергоресурсы».
Уступки счета
При этом приводится весьма надуманная методика расчета нормативной величины Резервного фонда в 10% ВВП, исходя из ничем не обоснованной гипотезы о снижении цены нефти до средней за последнее десятилетие. Опять же вместо аргументов приводятся путаные размышления о стабильности бюджетной политики.
То есть если раньше лоббисты вывоза капитала за рубеж обосновывали свою политику замораживания бюджетных доходов в Стабфонде необходимостью стерилизации денежной массы под предлогом борьбы с инфляцией, то сейчас это объясняется необходимостью поддержания стабильности бюджетных расходов.
Бессмысленность и вредоносность этой политики, которая весьма выгодна получателям российских кредитов (прежде всего США), становится очевидной. С точки зрения инфляционных последствий расходование правительством средств Резервного фонда ничем не отличается от привлечения для этих целей кредита Центрального банка. И в том, и в другом случае в экономику впрыскивается одинаковое количество денег при эквивалентном сокращении валютных резервов. Если их величина остается при этом больше целесообразного минимума, то не подвергается риску и устойчивость валютного курса. Единственным реальным смыслом политики резервирования бюджетных средств в иностранных долговых обязательствах остается поддержание курса доллара за счет российских налогоплательщиков.
Но она будет продолжаться — в ближайшие три года правительство предлагает заморозить в Резервном фонде от 3,07 трлн. рублей в начале 2008 года до 4,1 трлн. рублей в 2010 году. Доходность от размещения этих средств — менее 2% годовых. При этом, согласно правительственному прогнозу, наши предприятия вынуждены будут компенсировать изъятие этих денег из экономики привлечением займов из-за границы в размере до $50 млрд. в год под 8—15%.
Чистый ущерб от такой политики, как нетрудно посчитать, составит за ближайшие три года около 3,5 трлн. рублей.
Рост без чужих займов
Если бы вместо такой политики было реализовано предложение по конвертации Стабфонда в бюджет развития, предприятиям не пришлось прибегать к дорогостоящим займам за рубежом, а объявленный президентом поворот к политике развития произошел бы наверняка.
Несмотря на сохраняющиеся рудименты, в проекте бюджета заметны позитивные изменения. Во-первых, реализация принципа сбалансированности бюджета позволила существенно (на 2% ВВП) увеличить непроцентные расходы, приблизив их к стандартам развитых стран и реальным потребностям страны. По сравнению с ожидаемыми расходами в текущем году в будущем они увеличатся почти на триллион рублей. «При этом расходы на национальную экономику увеличиваются на 44%, на социальную политику — на 32%, на национальную оборону и национальную безопасность на 17% и 16% соответственно, на культуру, кинематографию и СМИ — на 22%».
Во-вторых, правительство приступило к активной промышленной политике. Начали создаваться крупные научно-промышленные объединения, формироваться мощные институты развития. Впервые в федеральном бюджете закладываются существенные ассигнования в уставные капиталы таких структур — в сумме 391,7 млрд. рублей.
В-третьих, увеличивается масштаб финансирования целевых программ, реализующих приоритетные направления политики социально-экономического развития, — до 671 млрд. рублей в будущем году.
В-четвертых, сделаны первые шаги по улучшению демографической ситуации.
В-пятых, усиливается господдержка инновационной активности. Хотя до перехода на инновационный путь развития ее пока недостаточно, шаги в этом направлении обнадеживают. В продолжение ранее принятых решений по включению расходов на НИОКР в состав издержек «предусматривается увеличить с 0,5% до 1,5% норматив расходов налогоплательщиков на научные исследования и (или) опытно-конструкторские разработки, осуществленный в форме отчислений на формирование Российского фонда технологического развития, а также иных отраслевых и межотраслевых фондов финансирования научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ». В национальных проектах в качестве приоритетной выделяется инновационная составляющая. «Предполагается, что указанные меры позволят преодолеть тенденцию к относительному снижению расходов на НИОКР и повысить их уровень с 1,04% ВВП в 2006 году до 1,21% ВВП в 2010 году». Этих шагов, однако, недостаточно для перелома тенденции к замедлению роста, деградации научно-производственного потенциала. Несмотря на декларацию о необходимости «перехода к инновационному типу развития экономики», планируемые правительством меры дадут, по оценке разработчиков, всего 0,32% прироста ВВП в 2010 году. Это крайне мало по сравнению как с необходимостью модернизации экономики, так и с имеющимися возможностями.
Труд без защиты
Хотя текущие доходы бюджета от экспорта энергоносителей в ближайшие годы будут использоваться почти полностью, замораживание более 3% ВВП в низкодоходных зарубежных обязательствах не позволяет произвести необходимый сдвиг в структуре бюджетных расходов. Она по-прежнему больше напоминает бюджет полицейско-бюрократического государства образца позапрошлого века, чем бюджет современного государства развития.
Как нетрудно заметить, уровень финансирования социальных расходов у нас вдвое ниже среднемирового, втрое ниже развитых стран и один из самых низких среди стран с переходной экономикой.
Кроме того, Россия остается чуть ли не единственной страной в Европе, где систематически занижается оплата труда. В отличие от наших бывших союзных республик (которые не располагают месторождениями нефти и газа) мы до сих пор не привели минимальную оплату труда в соответствие с прожиточным минимумом. С сентября она увеличится до 2300 рублей в месяц и достигнет 56,6% от прожиточного минимума, который, в свою очередь, по оценкам экспертов, занижен минимум вдвое.
Но правительственные чиновники эту проблему не видят и ссылаются на опережающий рост зарплаты по сравнению с производительностью труда. Как отмечается в Прогнозе, «за период 2007—2010 годов фонд заработной платы по сравнению с 2006 годом возрастет в 1,9 раза, в то время как номинальный объем ВВП увеличится в 1,7 раза. В результате доля фонда заработной платы в ВВП возрастет с 23,2% в 2006 году до 26,3% в 2010 году, что свидетельствует о повышении роли трудового фактора в формировании первичных доходов экономики».
На самом деле эта доля вдвое ниже среднемирового уровня, так же как и доля зарплаты в структуре доходов населения. В результате мы можем получить быструю деградацию человеческого потенциала — ведь большинство работающих не могут обеспечить нормальное содержание семьи более чем с одним ребенком. Хотя, по оценкам правительственных чиновников, к 2010 году доля населения с доходами ниже прожиточного минимума снизится до 10,7% против 16% в прошлом году, в действительности доля бедных, утверждают социологи, колеблется от трети до половины семей (если, конечно, правильно считать прожиточный минимум).
При этом правительство стыдливо умалчивает, что основным контингентом бедного населения являются семьи работников бюджетной сферы.
Ненамного лучше обстоят дела с пенсионным обеспечением. В реальном выражении размер трудовой пенсии за 2007—2010 годы увеличится на 39,7%, однако сократить разрыв между средней заработной платой и трудовой пенсией не удастся».
Как выйти на новую колею
Российская экономика вошла в устойчивый режим роста с темпом около 6% в год. Если бы не откачка сверхприбылей от экспорта, темпы роста были бы вдвое выше, и модернизация экономики шла полным ходом.
Сохранившие жизнеспособность производства демонстрируют высокую чувствительность к улучшению условий их воспроизводства. Даже весьма незначительные ассигнования на стимулирование жилищного строительства дали взрывной рост производства, достигший 20% в год, а в первом квартале этого года — 50% прироста объемов сдаваемого жилья. При скромных масштабах господдержки правительство прогнозирует увеличение к 2010 году по отношению к 2006 году продукции обрабатывающей промышленности более чем на 28%, в том числе легкой и химической промышленности — почти в 1,5 раза, машиностроения — на четверть, высокотехнологичной продукции — на треть.
Нет сомнений, что при устранении искусственных ограничений прироста денежной массы темпы роста производства существенно увеличатся. При нейтральной денежной политике, не предполагающей стерилизации денежной массы посредством эмиссии государственных обязательств и замораживания части налоговых поступлений в Резервном фонде, даже при принятии представленного правительством проекта бюджета в неизменном виде следует ожидать повышения темпа ежегодного прироста ВВП до 10%. Если же в дополнение к этому Центральный банк освоит технологии рефинансирования коммерческих банков под залог векселей платежеспособных производственных предприятий и перейдет к регулированию денежного предложения посредством ставки рефинансирования, а правительство запустит институты развития и обеспечит эффективное использование инвестиций, то темп прироста ВВП увеличится до 12%. При этом во избежание инфляционного разогрева должны быть приняты системные меры по активизации антимонопольной политики, декриминализации товаропроводящей сети, обеспечению добросовестной конкуренции и ограничению роста тарифов на газ, электроэнергию, железнодорожные перевозки, коммунальные услуги, который должен соответствовать уровню инфляции. Выпадающие доходы естественных монополий должны компенсироваться снижением издержек управления, устранением субсидирования привилегированных промышленных потребителей, а в части финансирования инвестиционных программ — кредитами Банка развития.
Переход на инновационный путь развития сопряжен не только с увеличением затрат. Он дает дополнительные доходы за счет повышения темпов роста ВВП, мер государственного регулирования, направленных на защиту внутреннего рынка, повышения эффективности использования природных ресурсов, улучшения структуры экономики.
Таким образом, несмотря на громкие декларации о необходимости перехода на инновационный путь развития и существенное увеличение бюджетных ассигнований на развитие и модернизацию, планируемая на ближайшие три года политика продолжает оставаться на 90% прежней. Все потуги правительства выполнить указания президента о повышении конкурентоспособности экономики, инвестиционной и инновационной активности тянут не более чем на 1% ВВП. Ожидать серьезных изменений в динамике социально-экономического развития при такой политике не приходится — поданный президентом сигнал о переходе на новый курс сконструированная им государственная машина не услышала, продолжая движение по прежней колее.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
