Архивная публикация 2000 года: "Держи-ка, брат мусью"
Вот уже больше года мы стоим с протянутой рукой на пороге МВФ и просим дать нам денег. Рука, видимо, правая. Потому как левая занята. Чем? Левой мы раздаем свое имущество, которое, если им грамотно распорядиться, с лихвой перекроет любой эмвеэфовский транш, равно как и позволит расплатиться с внешними долгами.Дипломатические графоманы
20 мая 1994 года на брестском таможенном посту появились два двадцатипятитонных трейлера. Грузовики дисциплинированно остановились у шлагбаума. Сопровождавший колонну французский чиновник предъявил начальнику поста документы на вывозимый груз, продемонстрировал сохранность пломб, после чего мини-колонна пересекла границу и благополучно проследовала дальше.
В этом эпизоде было только одно странное обстоятельство, обращавшее на себя внимание. Оно, кстати, и объясняло отсутствие таможенного досмотра: в трейлерах везли французскую диппочту. Заметим, в обоих.
Наших таможенников такой объем дипломатической переписки, конечно же, смутил, но не особенно. Во-первых, документы у французов были в полном прядке. Во-вторых, подобный визит французских дипкурьеров на брестский таможенный пост случился не впервые. Начиная с 28 декабря 1993 года французы возили свою диппочту трейлерами с завидной регулярностью. Эта парочка была уже шестой.
Может, во французском посольстве в Москве борзописец-графоман какой завелся, что отчеты сразу на два трейлера строчит? Или посольство по какой-то причине эвакуируется? Вопросов таких никто не задавал. И препятствий дипкурьерам никто не чинил.
Впрочем, любопытство все-таки было: что ж это за почта такая, для перевозки которой потребовались грузовики?
Но удовлетворять чье-либо любопытство по данному поводу никто не собирался. Ни тогда, ни впоследствии. Ни российский МИД, ни французское посольство в Москве.
А поинтересоваться "почтой" следовало бы. Кому? Да хоть кому-нибудь.
Военный трофей
Началась эта история не за год и не за два до описываемых событий. В 1945 году в Судетской области в Чехословакии Советской Армией были обнаружены фашистские архивы. Бумаги с нацистским грифом "совершенно секретно", которых в общей сложности набралось на четыре вагона, были вывезены в Советский Союз и, в свою очередь, тоже засекречены.
В Москве для их хранения был создан Особый архив Государственного управления архивов (ОА ГУА) НКВД СССР. Сейчас эта организация называется РГВА ФАС РФ -- Российский государственный военный архив Федеральной архивной службы РФ.
Но уже к моменту обнаружения документов эти секретные архивы имели, что называется, прошлое. Они были вывезены фашистами в Германию в 1940 году после капитуляции Парижа и оккупации Франции. Гестапо тогда захватило значительную часть французских государственных и административных архивов и отправило на хранение в Судеты. Так как шла война, разбираться с захваченными документами немцы не стали. Лишь засекретили. Возможно, именно поэтому высокие чины Красной Армии и обратили на них внимание и в качестве военного трофея отправили в Москву.
Примерно к концу 50-х годов эти архивные материалы были описаны и систематизированы. Но поскольку они были засекречены (двойной гриф секретности, насколько известно, не снят до сих пор), то с ними никто активно не работал. Лишь сотрудники КГБ периодически проводили выборочную оценку документов, часть из которых была признана значимой (в архивных делах имеются соответствующие отметки). Тем не менее по-настоящему изученными архивы считать было нельзя, равно как невозможно было составить точное представление об их истинной ценности.
Жест доброй воли
Красная Армия на французской территории во время второй мировой войны не воевала, а стало быть, ничего с ее территории не вывозила, так что французы понятия не имели, где на самом деле находятся их архивы. Известно было лишь то, что бумаги захвачены во время оккупации. И все. А куда они затем делись и что с ними сталось, оставалось тайной. К тому же гитлеровцы в конце войны, предвидя поражение, имели обыкновение захваченное имущество уничтожать. Так что вполне допускалось, что эти архивы для Франции потеряны безвозвратно.
По этой ли причине или по какой другой, но Франция претензий по их поводу никому не предъявляла. Ни Германии, ни тем более Советскому Союзу. Можно даже предположить, что французы понятия не имели, что их архивы на самом деле находятся в Москве.
Впрочем, до поры до времени. Пока в 1992 году не получили в свое распоряжение опись вывезенных когда-то из Судетов документов. Причем получили не в результате каких-то сложных шпионских действий, а просто так. В качестве жеста доброй воли.
Если кто еще помнит 1992 год, это было время большой раздачи всего всем. В неограниченном количестве. И всем подряд -- своим и чужим.
Советского Союза уже не было. А крупномасштабных кредитов еще не было. Зато было много всякого имущества. И страстное желание побыстрее задружиться с Европой и Америкой. Да и вообще со всем миром.
В результате после визита во Францию в феврале 1992 года Борис Ельцин отдал распоряжение о подготовке подписания российско-французских соглашений о взаимном возвращении архивов. Тогдашний глава архивного ведомства г-н Пихоя, муж спичрайтера первого российского президента Людмилы Пихоя, отправился во Францию, в частности на Лазурный берег, изучать архивное дело. Изучал он его долго (одной поездкой не ограничился) и тщательно. И видимо, французы открыли ему какие-то очень важные профессиональные секреты. Потому как в результате им было принято решение о возвращении французских архивов во Францию. Видимо, в благодарность. А в качестве серьезности своего намерения он передал французам полный перечень хранящихся документов.
Французы тоже проявили себя людьми вполне благодарными, а совсем не любителями дармовщинки. И передали "благодетелю" для Росархива 300 тысяч франков, то есть $75 тысяч по тогдашнему курсу. И еще пообещали 3 миллиона франков -- на микрофильмирование вывозимых материалов. Но не сразу, а потом -- когда все архивы будут переданы.
Судьба денег этих до сих пор неясна. Следы первых 300 тысяч теряются сразу же после "пересечения" ими российской границы. Известно только одно: средства были выделены из французского бюджета по решению французского же правительства.
Впрочем, дело не в этих грошах. Проблема в другом. В Советском Союзе не было распространенной практики участия в международных аукционах типа "Кристи" или "Сотби". Наверняка среди лиц, имевших доступ к архивным материалам, были люди, которые понимали, что какая-нибудь ветхая бумажка с подписью знаменитого человека и датированная концом ХVIII века на аукционе потянет на добрых полсотни тысяч долларов, а то и поболее. Но кто ж их спрашивал? Да и нужды в том не было.
Ну а уж когда решили отдать, так и вовсе никто не удосужился провести специальную экспертизу на предмет определения истинной ценности материалов. Во-первых, экспертиза стоит дорого, а денег у нас, как известно, всегда не хватает. Во-вторых, к чему мелочиться? Мы ж добрые и щедрые. Зачем тратиться, когда и так решили уже, что подарим?
Сложные архивные отношения
Впрочем, не стоит думать, что архивы вот так вот взяли и вывезли. Как диппочту. Отнюдь. Хоть все и быстро произошло, на организацию вывоза потребовалось все-таки какое-то время. И подписание соответствующих бумаг на уровне министерств иностранных дел двух государств. В частности, было принято два межправительственных соглашения -- "О выявлении и возвращении архивных документов". Суть их сводится к тому, что каждая из сторон, то есть Россия и Франция, обязуются выявить у себя архивные материалы, принадлежащие другой стороне, и возвратить их собственнику.
В документах, разумеется, не разъясняется, что конкретно имеется в виду. Равно как и не определяется порядок возвращения. Все это содержится во внутренних служебных записках, которым придан статус "для служебного пользования". Причем решаться эти вопросы должны были на уровне архивных ведомств. Таким образом г-н Пихоя получил полную свободу действий. В результате чего и состоялось описанное выше событие.
Всего ушло 12 двадцатипятитонных трейлеров, в которых уместилось 960 тысяч дел. То есть примерно три вагона из четырех, вывезенных когда-то из Чехословакии. Так французы получили архив "Сюртэ насьональ" (Surete Nationale -- французская тайная полиция) -- документы о наблюдении за неблагонадежными (кажется, так это называется на языке спецслужб) французами, осуществлявшемся тайными агентами. И еще архив Ротшильдов.
Не обошлось, как водится, без курьеза. Получив ценное имущество, аккуратные французы стали его у себя ставить на учет, сверяя с сопроводительной описью. И обнаружили, что не хватает примерно трех тысяч дел.
Разгневанные чиновники сей же час обратились к российской стороне с претензией, то есть с вопросом: куда, собственно, дели? И почему в описи есть, а в наличии нет? На что получили вполне резонный и предсказуемый ответ: вам отдали, отстаньте. В общем, в дороге, видимо, произошла усушка и утруска груза.
Может, поэтому, а может, по какой другой причине, но произошло еще одно недоразумение. Если помните, подписанные соглашения имели, так сказать, двусторонний характер. То есть мы возвращаем архивы не в одностороннем порядке, а обмениваемся. Предполагалось, что они также сделают что-то вроде жеста доброй воли и вернут нам архивы белогвардейцев -- генерала Зенкевича и полковника Игнатьева.
То ли французы обиделись, то ли им просто жалко стало, но официально было заявлено: французская сторона от своих обещаний не отказывается, однако пока найти архивы Игнатьева и Зенкевича не может. И вообще, вопрос этот следует решать лишь после того, как Россия полностью передаст Франции все, что когда-то вывезла из Судетов. Видимо, именно тогда и предполагается найти обещанное.
Поиски крайнего
Как бы то ни было, но с момента передачи первой партии (12 грузовиков) прошло семь лет. Все это время французы терпеливо ждали, пока Россия примет закон о реституции и прочие документы, согласно которым можно будет получить оставшуюся часть архивов, а именно 160 тысяч дел. Выполнение межправительственных соглашений было заморожено, так как в процесс вмешались, во-первых, депутаты Госдумы, а во-вторых, представители спецслужб. И первые, и вторые проявили редкую солидарность в этом вопросе.
"Наши" полагают, что отдавать французские архивы Россия Франции не обязана. Так как они под понятие реституции не подпадают. Объясним почему.
Реституция -- это вид материальной международно-правовой ответственности государства, которое совершило агрессию, заключающееся в его обязанности восстановить прежнее состояние. Так как Россия по отношению к Франции во второй мировой войне агрессором не была, а была даже, наоборот, союзницей, то ни о какой реституции речи быть не может.
Если кто и вправе предъявить претензии к России как к преемнице Советского Союза по данному вопросу, так это Германия. Если, конечно, посмеет. Но Германия, во всяком случае пока, молчит. Что же касается французов, то им также следовало быть вступить в "неформальные" отношения по этому вопросу именно с Германией, а не с нами. Гестапо ведь было немецким, а не советским органом. Оно и поимело французские бумажки.
Но не все так радеют об оставшихся государственных ценностях. Росархив, например, во главе с преемником Пихоя г-ном Козловым считает, что Бог с ней, с реституцией, не в ней дело. А дело в двусторонних соглашениях. Их и надо выполнять. Может, тогда французы найдут архив полковника Игнатьева, а заодно и генерала Зенкевича. И отдадут нам. Если, конечно, вообще станут с нами разговаривать, когда полностью получат то, чего так долго жаждут.
Из записи официальной беседы В.П.Козлова с послом Франции в Москве Ю.Коленом де Вердьером, 28 июля 1999 года: "...Посол отметил, что... на его взгляд важно, чтобы эксперты внимательно изучили архивные документы, но не вели споров по существу дела и не блокировали возобновление передачи документов.
В.П.Козлов считает, что эксперты неизбежно должны будут поспорить о принадлежности документов ряда организаций. Речь идет всего о 10--15 фондах, по которым требуется согласие обеих сторон. Что касается самого процесса передачи, то необходимо действовать по опыту 1993--1994 гг. Предстоит передать примерно 160 тысяч дел, для их перевозки понадобится 3--4 больших грузовика. ...Груз увезут из Москвы как диппочту посольства Франции в РФ..."
Бумажные ценности
Понятно, что все эти рассуждения и оговорки сводятся к одному: отдавать архивы жалко. Даже то, что осталось. Потому что то, что осталось, тоже очень ценно.
Так что же еще не успели отдать? "Остатки" архивов "Сюрте насьональ" и архива Ротшильдов (личная и деловая переписка, а также театральные записки одной из дочерей барона).
Остались архивы полицейских комиссариатов Парижа и Нанта. В них, в частности, содержатся материалы об обыске в советском консульстве в Париже в 1937 году. Архивы французских министерств и ведомств, военно-воздушной и транспортной промышленности. Документы главного управления национальной безопасности Франции, 2-го отдела Генштаба Франции, военного министерства Франции, министерства военно-морского флота Франции, архив спецслужб Франции по Тунису.
Но главное -- остались масонские архивы (см. ксерокопии). Которые, собственно, и представляют главный интерес и главную ценность. Например, архив масонской ложи "Великий Восток -- Франция". Среди этих документов есть материалы, свидетельствующие, что отделение ложи работало в СССР в 1937 году. Уникальный документ "Конституция "Великий Восток -- Франция", датируемая ориентировочно 1673 или 1678 годом, представляет большую историческую ценность. Предполагалось, что масоны появились в Шотландии в начале XVIII века. Согласно же этому документу они действовали во Франции в конце XVII века. Здесь же, кстати, содержится переписка масонских лож Франции и Шотландии.
Много разрозненных фондов с отдельными, но не менее ценными документами. Например, расписка Наполеона Бонапарта конца XVIII века (когда он еще не был императором Франции).
Настоящую цену этого в тривиальных дензнаках никто не знает. Потому что, как уже было сказано, никто специальной экспертизы для ее определения не проводил. По мнению экспертов, одни только масонские архивы, по самым грубым оценкам, стоят никак не меньше полумиллиарда долларов.
Почему так дорого? Потому что документальные материалы о масонах ("вольных каменщиках") и вообще-то редкость. Их изначально было мало, потому что многие ложи просто не вели записей. А то, что было, тщательно пряталось. Общество ведь было тайным. При этом в масонских ложах состояла исключительно элита: высокопоставленные чины, отпрыски знаменитых аристократических фамилий. Документы хранились в частных семейных архивах и гласности не предавались. А принадлежность к масонам не афишировалась.
Если же учесть уникальность некоторых документов, как, например, упомянутой конституции ложи "Великий Восток -- Франция", то их цену вообще определить невозможно.
P.S. Но дело не только в том, что эти французские архивы представляют историческую ценность и стоят кучу денег. Передача Франции этих "трофеев" -- международный прецедент. Вот уже и Люксембург просит ему что-то вернуть. И даже достигнуты договоренности о переправке туда архивов, попавших на территорию Советского Союза во время второй мировой войны. И все это, разумеется, безвозмездно. В виде жеста доброй воли.
А в очереди стоят Венгрия и Польша. Глядишь, и Германия подтянется.
Вот уже больше года мы стоим с протянутой рукой на пороге МВФ и просим дать нам денег. Рука, видимо, правая. Потому как левая занята. Чем? Левой мы раздаем свое имущество, которое, если им грамотно распорядиться, с лихвой перекроет любой эмвеэфовский транш, равно как и позволит расплатиться с внешними долгами.Дипломатические графоманы
20 мая 1994 года на брестском таможенном посту появились два двадцатипятитонных трейлера. Грузовики дисциплинированно остановились у шлагбаума. Сопровождавший колонну французский чиновник предъявил начальнику поста документы на вывозимый груз, продемонстрировал сохранность пломб, после чего мини-колонна пересекла границу и благополучно проследовала дальше.
В этом эпизоде было только одно странное обстоятельство, обращавшее на себя внимание. Оно, кстати, и объясняло отсутствие таможенного досмотра: в трейлерах везли французскую диппочту. Заметим, в обоих.
Наших таможенников такой объем дипломатической переписки, конечно же, смутил, но не особенно. Во-первых, документы у французов были в полном прядке. Во-вторых, подобный визит французских дипкурьеров на брестский таможенный пост случился не впервые. Начиная с 28 декабря 1993 года французы возили свою диппочту трейлерами с завидной регулярностью. Эта парочка была уже шестой.
Может, во французском посольстве в Москве борзописец-графоман какой завелся, что отчеты сразу на два трейлера строчит? Или посольство по какой-то причине эвакуируется? Вопросов таких никто не задавал. И препятствий дипкурьерам никто не чинил.
Впрочем, любопытство все-таки было: что ж это за почта такая, для перевозки которой потребовались грузовики?
Но удовлетворять чье-либо любопытство по данному поводу никто не собирался. Ни тогда, ни впоследствии. Ни российский МИД, ни французское посольство в Москве.
А поинтересоваться "почтой" следовало бы. Кому? Да хоть кому-нибудь.
Военный трофей
Началась эта история не за год и не за два до описываемых событий. В 1945 году в Судетской области в Чехословакии Советской Армией были обнаружены фашистские архивы. Бумаги с нацистским грифом "совершенно секретно", которых в общей сложности набралось на четыре вагона, были вывезены в Советский Союз и, в свою очередь, тоже засекречены.
В Москве для их хранения был создан Особый архив Государственного управления архивов (ОА ГУА) НКВД СССР. Сейчас эта организация называется РГВА ФАС РФ -- Российский государственный военный архив Федеральной архивной службы РФ.
Но уже к моменту обнаружения документов эти секретные архивы имели, что называется, прошлое. Они были вывезены фашистами в Германию в 1940 году после капитуляции Парижа и оккупации Франции. Гестапо тогда захватило значительную часть французских государственных и административных архивов и отправило на хранение в Судеты. Так как шла война, разбираться с захваченными документами немцы не стали. Лишь засекретили. Возможно, именно поэтому высокие чины Красной Армии и обратили на них внимание и в качестве военного трофея отправили в Москву.
Примерно к концу 50-х годов эти архивные материалы были описаны и систематизированы. Но поскольку они были засекречены (двойной гриф секретности, насколько известно, не снят до сих пор), то с ними никто активно не работал. Лишь сотрудники КГБ периодически проводили выборочную оценку документов, часть из которых была признана значимой (в архивных делах имеются соответствующие отметки). Тем не менее по-настоящему изученными архивы считать было нельзя, равно как невозможно было составить точное представление об их истинной ценности.
Жест доброй воли
Красная Армия на французской территории во время второй мировой войны не воевала, а стало быть, ничего с ее территории не вывозила, так что французы понятия не имели, где на самом деле находятся их архивы. Известно было лишь то, что бумаги захвачены во время оккупации. И все. А куда они затем делись и что с ними сталось, оставалось тайной. К тому же гитлеровцы в конце войны, предвидя поражение, имели обыкновение захваченное имущество уничтожать. Так что вполне допускалось, что эти архивы для Франции потеряны безвозвратно.
По этой ли причине или по какой другой, но Франция претензий по их поводу никому не предъявляла. Ни Германии, ни тем более Советскому Союзу. Можно даже предположить, что французы понятия не имели, что их архивы на самом деле находятся в Москве.
Впрочем, до поры до времени. Пока в 1992 году не получили в свое распоряжение опись вывезенных когда-то из Судетов документов. Причем получили не в результате каких-то сложных шпионских действий, а просто так. В качестве жеста доброй воли.
Если кто еще помнит 1992 год, это было время большой раздачи всего всем. В неограниченном количестве. И всем подряд -- своим и чужим.
Советского Союза уже не было. А крупномасштабных кредитов еще не было. Зато было много всякого имущества. И страстное желание побыстрее задружиться с Европой и Америкой. Да и вообще со всем миром.
В результате после визита во Францию в феврале 1992 года Борис Ельцин отдал распоряжение о подготовке подписания российско-французских соглашений о взаимном возвращении архивов. Тогдашний глава архивного ведомства г-н Пихоя, муж спичрайтера первого российского президента Людмилы Пихоя, отправился во Францию, в частности на Лазурный берег, изучать архивное дело. Изучал он его долго (одной поездкой не ограничился) и тщательно. И видимо, французы открыли ему какие-то очень важные профессиональные секреты. Потому как в результате им было принято решение о возвращении французских архивов во Францию. Видимо, в благодарность. А в качестве серьезности своего намерения он передал французам полный перечень хранящихся документов.
Французы тоже проявили себя людьми вполне благодарными, а совсем не любителями дармовщинки. И передали "благодетелю" для Росархива 300 тысяч франков, то есть $75 тысяч по тогдашнему курсу. И еще пообещали 3 миллиона франков -- на микрофильмирование вывозимых материалов. Но не сразу, а потом -- когда все архивы будут переданы.
Судьба денег этих до сих пор неясна. Следы первых 300 тысяч теряются сразу же после "пересечения" ими российской границы. Известно только одно: средства были выделены из французского бюджета по решению французского же правительства.
Впрочем, дело не в этих грошах. Проблема в другом. В Советском Союзе не было распространенной практики участия в международных аукционах типа "Кристи" или "Сотби". Наверняка среди лиц, имевших доступ к архивным материалам, были люди, которые понимали, что какая-нибудь ветхая бумажка с подписью знаменитого человека и датированная концом ХVIII века на аукционе потянет на добрых полсотни тысяч долларов, а то и поболее. Но кто ж их спрашивал? Да и нужды в том не было.
Ну а уж когда решили отдать, так и вовсе никто не удосужился провести специальную экспертизу на предмет определения истинной ценности материалов. Во-первых, экспертиза стоит дорого, а денег у нас, как известно, всегда не хватает. Во-вторых, к чему мелочиться? Мы ж добрые и щедрые. Зачем тратиться, когда и так решили уже, что подарим?
Сложные архивные отношения
Впрочем, не стоит думать, что архивы вот так вот взяли и вывезли. Как диппочту. Отнюдь. Хоть все и быстро произошло, на организацию вывоза потребовалось все-таки какое-то время. И подписание соответствующих бумаг на уровне министерств иностранных дел двух государств. В частности, было принято два межправительственных соглашения -- "О выявлении и возвращении архивных документов". Суть их сводится к тому, что каждая из сторон, то есть Россия и Франция, обязуются выявить у себя архивные материалы, принадлежащие другой стороне, и возвратить их собственнику.
В документах, разумеется, не разъясняется, что конкретно имеется в виду. Равно как и не определяется порядок возвращения. Все это содержится во внутренних служебных записках, которым придан статус "для служебного пользования". Причем решаться эти вопросы должны были на уровне архивных ведомств. Таким образом г-н Пихоя получил полную свободу действий. В результате чего и состоялось описанное выше событие.
Всего ушло 12 двадцатипятитонных трейлеров, в которых уместилось 960 тысяч дел. То есть примерно три вагона из четырех, вывезенных когда-то из Чехословакии. Так французы получили архив "Сюртэ насьональ" (Surete Nationale -- французская тайная полиция) -- документы о наблюдении за неблагонадежными (кажется, так это называется на языке спецслужб) французами, осуществлявшемся тайными агентами. И еще архив Ротшильдов.
Не обошлось, как водится, без курьеза. Получив ценное имущество, аккуратные французы стали его у себя ставить на учет, сверяя с сопроводительной описью. И обнаружили, что не хватает примерно трех тысяч дел.
Разгневанные чиновники сей же час обратились к российской стороне с претензией, то есть с вопросом: куда, собственно, дели? И почему в описи есть, а в наличии нет? На что получили вполне резонный и предсказуемый ответ: вам отдали, отстаньте. В общем, в дороге, видимо, произошла усушка и утруска груза.
Может, поэтому, а может, по какой другой причине, но произошло еще одно недоразумение. Если помните, подписанные соглашения имели, так сказать, двусторонний характер. То есть мы возвращаем архивы не в одностороннем порядке, а обмениваемся. Предполагалось, что они также сделают что-то вроде жеста доброй воли и вернут нам архивы белогвардейцев -- генерала Зенкевича и полковника Игнатьева.
То ли французы обиделись, то ли им просто жалко стало, но официально было заявлено: французская сторона от своих обещаний не отказывается, однако пока найти архивы Игнатьева и Зенкевича не может. И вообще, вопрос этот следует решать лишь после того, как Россия полностью передаст Франции все, что когда-то вывезла из Судетов. Видимо, именно тогда и предполагается найти обещанное.
Поиски крайнего
Как бы то ни было, но с момента передачи первой партии (12 грузовиков) прошло семь лет. Все это время французы терпеливо ждали, пока Россия примет закон о реституции и прочие документы, согласно которым можно будет получить оставшуюся часть архивов, а именно 160 тысяч дел. Выполнение межправительственных соглашений было заморожено, так как в процесс вмешались, во-первых, депутаты Госдумы, а во-вторых, представители спецслужб. И первые, и вторые проявили редкую солидарность в этом вопросе.
"Наши" полагают, что отдавать французские архивы Россия Франции не обязана. Так как они под понятие реституции не подпадают. Объясним почему.
Реституция -- это вид материальной международно-правовой ответственности государства, которое совершило агрессию, заключающееся в его обязанности восстановить прежнее состояние. Так как Россия по отношению к Франции во второй мировой войне агрессором не была, а была даже, наоборот, союзницей, то ни о какой реституции речи быть не может.
Если кто и вправе предъявить претензии к России как к преемнице Советского Союза по данному вопросу, так это Германия. Если, конечно, посмеет. Но Германия, во всяком случае пока, молчит. Что же касается французов, то им также следовало быть вступить в "неформальные" отношения по этому вопросу именно с Германией, а не с нами. Гестапо ведь было немецким, а не советским органом. Оно и поимело французские бумажки.
Но не все так радеют об оставшихся государственных ценностях. Росархив, например, во главе с преемником Пихоя г-ном Козловым считает, что Бог с ней, с реституцией, не в ней дело. А дело в двусторонних соглашениях. Их и надо выполнять. Может, тогда французы найдут архив полковника Игнатьева, а заодно и генерала Зенкевича. И отдадут нам. Если, конечно, вообще станут с нами разговаривать, когда полностью получат то, чего так долго жаждут.
Из записи официальной беседы В.П.Козлова с послом Франции в Москве Ю.Коленом де Вердьером, 28 июля 1999 года: "...Посол отметил, что... на его взгляд важно, чтобы эксперты внимательно изучили архивные документы, но не вели споров по существу дела и не блокировали возобновление передачи документов.
В.П.Козлов считает, что эксперты неизбежно должны будут поспорить о принадлежности документов ряда организаций. Речь идет всего о 10--15 фондах, по которым требуется согласие обеих сторон. Что касается самого процесса передачи, то необходимо действовать по опыту 1993--1994 гг. Предстоит передать примерно 160 тысяч дел, для их перевозки понадобится 3--4 больших грузовика. ...Груз увезут из Москвы как диппочту посольства Франции в РФ..."
Бумажные ценности
Понятно, что все эти рассуждения и оговорки сводятся к одному: отдавать архивы жалко. Даже то, что осталось. Потому что то, что осталось, тоже очень ценно.
Так что же еще не успели отдать? "Остатки" архивов "Сюрте насьональ" и архива Ротшильдов (личная и деловая переписка, а также театральные записки одной из дочерей барона).
Остались архивы полицейских комиссариатов Парижа и Нанта. В них, в частности, содержатся материалы об обыске в советском консульстве в Париже в 1937 году. Архивы французских министерств и ведомств, военно-воздушной и транспортной промышленности. Документы главного управления национальной безопасности Франции, 2-го отдела Генштаба Франции, военного министерства Франции, министерства военно-морского флота Франции, архив спецслужб Франции по Тунису.
Но главное -- остались масонские архивы (см. ксерокопии). Которые, собственно, и представляют главный интерес и главную ценность. Например, архив масонской ложи "Великий Восток -- Франция". Среди этих документов есть материалы, свидетельствующие, что отделение ложи работало в СССР в 1937 году. Уникальный документ "Конституция "Великий Восток -- Франция", датируемая ориентировочно 1673 или 1678 годом, представляет большую историческую ценность. Предполагалось, что масоны появились в Шотландии в начале XVIII века. Согласно же этому документу они действовали во Франции в конце XVII века. Здесь же, кстати, содержится переписка масонских лож Франции и Шотландии.
Много разрозненных фондов с отдельными, но не менее ценными документами. Например, расписка Наполеона Бонапарта конца XVIII века (когда он еще не был императором Франции).
Настоящую цену этого в тривиальных дензнаках никто не знает. Потому что, как уже было сказано, никто специальной экспертизы для ее определения не проводил. По мнению экспертов, одни только масонские архивы, по самым грубым оценкам, стоят никак не меньше полумиллиарда долларов.
Почему так дорого? Потому что документальные материалы о масонах ("вольных каменщиках") и вообще-то редкость. Их изначально было мало, потому что многие ложи просто не вели записей. А то, что было, тщательно пряталось. Общество ведь было тайным. При этом в масонских ложах состояла исключительно элита: высокопоставленные чины, отпрыски знаменитых аристократических фамилий. Документы хранились в частных семейных архивах и гласности не предавались. А принадлежность к масонам не афишировалась.
Если же учесть уникальность некоторых документов, как, например, упомянутой конституции ложи "Великий Восток -- Франция", то их цену вообще определить невозможно.
P.S. Но дело не только в том, что эти французские архивы представляют историческую ценность и стоят кучу денег. Передача Франции этих "трофеев" -- международный прецедент. Вот уже и Люксембург просит ему что-то вернуть. И даже достигнуты договоренности о переправке туда архивов, попавших на территорию Советского Союза во время второй мировой войны. И все это, разумеется, безвозмездно. В виде жеста доброй воли.
А в очереди стоят Венгрия и Польша. Глядишь, и Германия подтянется.
МАРК КАУФМАН, ЛЕОНИД ШАНЦ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
