Архивная публикация 2009 года: "Доказывать, а не наказывать"

«Бессмысленно и даже преступно штрафовать несогласных... Надо просто кропотливо трудиться — выстроить четкую систему доказательных концепций, подкрепленных историческими фактами», — убежден директор Института российской истории РАН, член-корреспондент РАН Андрей САХАРОВ. — Андрей Николаевич, вы наверняка знаете, что в обществе сложилось критичное, если не подозрительное, отношение к комиссии, созданной для борьбы с фальсификацией истории. Согласившись войти в эту комиссию, вы не рисковали своей репутацией ученого?
— Настороженность людей понятна. В СССР история постоянно была объектом манипуляций, ее превращали в инструмент идеологической борьбы. И сложившиеся стереотипы мышления подсказывают: вот, мол, еще одни манипуляторы… Люди переносят в настоящее свой негативный опыт, приобретенный в прошлом. Если же отвлечься от стереотипов, то можно увидеть, что комиссия способна сыграть важную роль в деле очищения истории от разного рода фальсификаций и заведомых искажений, от идеологизмов, которые нам мешают развиваться свободно. Поэтому как ученый я не рискую своей репутацией. Наоборот, я рассчитываю на то, что комиссия не станет контролирующим или цензурирующим органом. Надеюсь, она будет проводником абсолютно выверенных, взвешенных оценок отечественной истории, которую мы, ученые, создаем. Однако у нас недостает общественных сил и возможностей продвигать свою точку зрения в общество. Такого рода комиссия дает шанс дополнительного воздействия на умы.
— Многие считают, что комиссия будет писать историю под госзаказ...
— Если интересы науки и государства совпадают, что в этом плохого? Наоборот, я убежден, что это здорово. Если интересы науки и власти разойдутся или я почувствую определенный идеологический заказ либо давление, то я уверен, что надо четко, спокойно и последовательно вносить свои коррективы. Отстаивать их. Я буду себя позиционировать именно так. В ином качестве в этой комиссии я себя не вижу.
— Как вы относитесь к инициативе депутатов-единороссов, предложивших закон, по которому за искажение истории будут сажать в тюрьму или штрафовать?
— Я категорически против подобного рода проектов законов. В условиях богатейшего российского опыта борьбы с инакомыслием такого рода репрессивные меры могут обернуться огромными травмами для общественного сознания. У нас, увы, гигантский опыт по части доносительства. Ведь только дай сигнал — и пойдет брат на брата, сосед на соседа. Поэтому я здесь непримирим. Этот проект закона надо похоронить.
— Каким образом комиссия собирается противостоять фальсификациям?
— Основным методом воздействия на фальсификацию истории должна быть работа по общественной и научной линии с помощью сбора доказательств и аргументации, их понятного продвижения в общественное сознание через СМИ и другие рычаги влияния. Только так. Если начнется «охота на ведьм» — это плохо кончится для всех.
— По социологическим опросам до 9% молодых россиян на вопрос: «Кто победил во Второй мировой войне?» — отвечают: «Американцы». Как формировать историческую память так, чтобы люди знали правду о войне?
— Бессмысленно и даже преступно эти 9% штрафовать или других несогласных с таким подходом, особенно если они живут за границей, сажать в тюрьму. А по отношению к своим гражданам это еще и глупо. Кто виноват в том, что они так думают, как не государство и власть? Надо просто кропотливо трудиться — выстроить четкую систему доказательных концепций, подкрепленных историческими фактами. Нужны и специальные программы, посвященные роли США, Англии и Франции во Второй мировой войне. Надо четко объяснять, как долго и почему тянули эти страны с открытием Второго фронта, а СССР фактически один на один долгих почти четыре года противостоял фашизму. Не стоит преуменьшать и помощь наших союзников по ленд-лизу — вооружением, продовольствием, медикаментами. Все это было. Но нельзя искажать историю и утверждать, что это был основной рычаг в победе над фашизмом. Мы заплатили за эту победу огромную цену, потеряв больше всех в мире своих граждан. Наше общество было отброшено на десятилетия назад в экономическом развитии. Поэтому победу над фашизмом сводить к ленд-лизу и запоздалому открытию Второго фронта было бы несправедливо и исторически неверно. И в этом плане нам надо работать в новом информационном пространстве, не умаляя помощи союзников, показывать, что главный груз борьбы с фашизмом пришелся на СССР. Кстати, до 90-х годов никто в мире не отрицал, что основная тяжесть борьбы с фашизмом легла на плечи советского народа.

Закон на страже прошлого

В России группой депутатов-единороссов разработаны поправки в УК, согласно которым «искажение приговора Нюрнбергского трибунала, либо приговоров национальных судов или трибуналов, основанных на приговоре Нюрнбергского трибунала, допущенное с целью полной или частичной реабилитации нацизма и нацистских преступников, либо объявление преступными действий стран—участников антигитлеровской коалиции, а также одобрение, отрицание преступлений нацизма против мира и безопасности человечества, совершенные публично» предлагается наказывать штрафом в размере до 300 тыс. рублей либо лишением свободы на срок до 3 лет. Те же деяния, совершенные лицом с использованием служебного положения или с использованием средств массовой информации, повлекут наказание в виде штрафа в размере от 100 тыс. до 500 тыс. рублей либо лишения свободы на срок до 5 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет.

«Для немцев Гитлер — чудовище»

О том, как в Германии решается проблема формирования исторического мировоззрения, «Профилю» рассказала собственный корреспондент газеты Der Tagesspiegel Эльке ВИНДИШ.
— Эльке, в Германии проблема формирования исторической памяти решается в том числе и на законодательном уровне?
— Есть закон, который карает публичное отрицание или одобрение холокоста и других преступлений национал-социалистов лишением свободы до 5 лет или крупными штрафами. Он был изменен несколько раз в сторону ужесточения. Последний раз в 2005 году. А принят был лишь в 1985-м. Осмысление своей истории в ФРГ началось в основном лишь после 1968 года. Тогда массовое протестное движение, прежде всего студенческое, привело к тому, что наконец началась радикальная демократизация общества и решительное отмежевание от нацистского прошлого. А до этого высокопоставленные чиновники, судьи, прокуроры в прошлом занимали высокие должности и в Третьем рейхе. Это касалось и преподавателей. Ясно, что учебники они составляли соответствующие — старались не распространяться о самой мрачной странице нашей истории. В ГДР, кстати, отрицание или одобрение злодеяний национал-социалистов преследовалось и каралось с первого дня ее основания в 1949 году. В том числе и потому, что коммунистическая партия подверглась Гитлером истреблению. Был, правда, и идеологический аспект — этой мерой «Лучшая Германия» еще ярче разграничивала себя с ФРГ.
— Как на практике работает уголовный закон о непризнании холокоста?
— Небезупречно. Экстремисты правого толка пытаются избежать обвинительного приговора, ссылаясь на свободу слова, гарантированную Конституцией. Иногда им это удается. Ведь юридические процессы состязательные, гособвинение и защита имеют равные возможности, независимые суды принимают решение по конкретным фактам. Именно поэтому пока не удалось добиться запрета неофашистских организаций и партий типа НПД (Национальная партия Германии). Конституционный суд счел неубедительными доказательства, собранные спецслужбами. Последние пристально следят за экстремистскими группировками, невзирая на их политическую ориентацию. В том числе и за НПД, которая представлена в парламентах нескольких федеральных земель — лидеров по нищете и безработице. Чем там хуже статистика и чем они дальше от центра, тем радикальнее лозунги. Кстати, лидер НПД Удо Фогт ратует за возвращение Калининграда и других «потерянных» территорий. Его заместитель Холгер Апфель пригрозил биться «до последний капли крови, пока не сровняют с землей» памятник жертвам холокоста в Берлине и Мемориал памяти в бывшем концлагере Бухенвальд.

— Кто такой Гитлер для современных немцев? Кто он для детей?
— Для более 95% немцев всех возрастных групп Гитлер — чудовище. Его преступления, их политический, экономический и социальный контекст, способствовавший возникновению национал-социализма, широко обсуждаются не только в школах, но и в литературе и в искусстве. Даже на бытовом уровне у немцев есть неписаное правило не носить темно-коричневую одежду. К ней резко отрицательное отношение. Такое же отрицание к словам, родившимся или получившим распространение при Гитлере, например «фюрер» или «хайль». Слово «арийский» в Германии вы не услышите, даже вместо «народный» мы стараемся говорить «национальный». И таких убитых Гитлером слов более ста. Вот такая бытовая политкорректность, ставшая нормой.
— Что вы думаете по поводу высказывания главы МИД Германии Франка-Вальтера Штайнмайера о том, что он «не в восторге» от российских инициатив по охране истории Второй мировой войны, которая, по его мнению, может способствовать «героизации нацизма»?
— Несмотря на то, что кандидат в канцлеры Штайнмайер моего голоса как избирателя не дождется, в этом конкретном случае он абсолютно прав. Историю нельзя переписывать, ее нужно осмыслять. А комиссия типа той, которую создал ваш президент Медведев, может соблазниться возможностью угодить власти, в частности тем, что она может к проблеме подойти с государственнических позиций. Но объективная историография, на мой взгляд, должна учитывать разные, даже соперничающие между собой взгляды — государственнические и либеральные.