Архивная публикация 2003 года: "Друг человека"
Глупо стремиться к чему-то просто так -- в смысле, человеку в жизни нужен стимул. Например, зачем умываться, если все равно скоро запачкаешься? А затем, что если не мыться, то не пройдет и трех-четырех дней, как от вас отвернутся друзья и знакомые, а бестактные посторонние люди примутся в вашем присутствии морщить нос и к чему-то тревожно принюхиваться. Таким образом у человека вырабатывается стимул насчет помыться.Есть мнение, что возраст женщины исчисляется в килограммах. Если это правда, то Татьяне, соседке моих родителей, давно удалось побить рекорд всех японских старушек-долгожительниц -- судя по ее тоннажу, Татьяна уже дожила лет до двухсот, хотя на самом деле она только-только вступила в возраст бабы-ягодки-опять.
И вот ведь что обидно -- живи она на пару веков пораньше, ее взял бы в модели какой-нибудь Тициан и все были бы от нашей Танюхи в восторге, а ее тощие подруги ей бы до смерти завидовали, потому что совсем не котировались бы. Впрочем, для эталонной красавицы тех времен Татьяна была слишком высокой, так что получилось бы опять плохо.
В ее борьбе с лишним весом каждый раз побеждал лишний вес: необыкновенно бурный аппетит плюс не слишком твердый характер не позволяли ей проявлять в деле похудения необходимую для достижения цели упертость. То есть в вопросе избавления от излишков конституции Татьяна была видным теоретиком -- она знала все диеты, она пробовала на себе и раздельное питание, и монодиеты, и спецклизмы, знаком ей был и гемокод, заедаемый тайскими таблетками для похудения, но результат каждый раз был одним: озабоченная лишним весом Татьяна в результате каждой очередной попытки постройнеть прибавляла еще килограмма два-три живого веса. Что ни в коем случае не говорит о недостатках той или иной диеты -- дело в самой Танюхе, которая могла держать свои аппетиты под контролем только часов до восьми вечера, а вот после восьми со стоном кидалась к холодильнику и, как кочегар в топку, забрасывала в себя все, в чем так долго, то есть целых двенадцать часов, вынуждена была себе отказывать.
А поев, она принималась испытывать муки совести.
-- Лена, ну как же так сделать, чтобы не есть?
-- Не есть. -- Другого способа я не знаю. Но этот ответ Танюху не устраивал, ей хотелось есть, но как-нибудь так, чтобы как бы при этом ничего не съесть. Боюсь, что так не бывает, особенно если среди гастрономических приоритетов едока числятся не морковка и зеленый салат, а кремовые розочки с торта и буженина с салом.
И вот так, у меня на глазах, с Танюхой происходили быстрые метаморфозы. Когда я была ребенком, она считалась полненькой молодой женщиной; потом она превратилась в женщину крупную, потом в толстуху, а в последнее время перешла в разряд кошмарных жирных бабищ. И если дальше все пойдет такими же темпами, то не успеем мы оглянуться, как нашу Татьяну занесут в Книгу рекордов Гиннесса как самую тяжелую женщину на свете, и это будет ужасно печальное достижение...
Саму себя Татьяна не любила, презирала и стеснялась. На пляже она не была уже лет десять -- боялась даже подумать о себе в купальнике. В зеркало она также старалась лишний раз на себя не смотреть. С личной жизнью у Татьяны тоже был полный швах -- возможно, среди мужчин и есть любители пышных прелестей, но и прекрасное должно иметь пределы, а Танюха пределов давно уже не имела. И разумеется, пережить ее женскую печаль Татьяне помогало разве что усиленное питание -- между прочим, некоторые врачи считают еду чем-то вроде наркотика. Раз так, то Татьяна была законченной наркоманкой -- даже с ломкой: в процессе очередного похудения она превращалась в очень неприятную, нервную дерганую бабу, а стоило ее покормить, как она тут же становилась милейшей теткой. Ну и чем не абстинентный синдром?
А ведь стимулы похудеть у нее были, да еще какие! Ну, например, она могла бы стремиться к этому для того, чтобы ей вслед не оборачивались дети и не тыкали в нее пальцами; чтобы спокойно пойти искупаться; чтобы наладить личную жизнь; чтобы лучше себя чувствовать, наконец -- но, видимо, эти стимулы ее недостаточно стимулировали. Танюхе нужно было что-то другое, что-то более убедительное...
Считается, что людям нравится то, что на них не похоже. Ну, что блондины любят брюнеток, а брюнетки, наоборот, -- блондинов, что мелким мужчинам нравятся крупные женщины и большие машины, а мужчинам здоровенным, наоборот, больше по душе женщины негабаритные, а машины... нет, все-таки машины им тоже нравятся большие, потому что кому могут понравиться машинки типа "Ока"? Ну, с машинами, значит, получилось исключение -- зато про собак, например, я знаю почти точно: чем меньше сам хозяин, тем к более крупной породе он стремится. И наоборот -- поэтому, когда Танюха решила завести собаку, она купила себе йоркширского терьера, одну их самых мелких собачек на свете: челка, глазки и нервы -- вот, собственно, и все, из чего состояло это животное. И вы после этого будете мне говорить, что все собаки произошли от волка? И эта? Ну нет -- йоркширы произошли от мышей, а волков и даже шакалов в момент превращения мыши в терьерчика даже рядом не ходило.
Конечно, гораздо эффектнее и натуральнее Танюха смотрелась бы рядом с сенбернаром или кавказской овчаркой -- но ее душа большого человека требовала чего-то изящного. И вот в ее жизни появится йоркшир Тютюша, добавивший Татьяниному облику еще немного комизма: крошечная собачка смешно смотрела на мир из могучих объятий хозяйки, совершенно теряясь в ее объемных руках. Зато там Тютюша чувствовал себя в безопасности и мог совершенно безнаказанно ужасно противным голосом облаивать весь остальной мир.
Маленький Тютюша был песиком нервным, трусливым и впечатлительным -- и не надо его за это осуждать, я бы посмотрела на вашу отвагу и выдержку, будь вы в нашем опасном мире размером с голодную крысу. Но Тютюша даже среди своих собратьев по породе был исключением: он боялся абсолютно всего на свете -- машин, детей, громких звуков, собственного мячика, пластиковых пакетов, закрывающихся дверей, кошек, голубей и телефонных звонков -- и успокоение находил только в объятиях любимой хозяйки. Хозяйку он обожал и не боялся. Сама же Танюха больше всего на свете боялась на Тютюшу наступить -- собачка постоянно крутилась где-то в районе ее тапочек, а из-за излишков живота в тех краях у Татьяны был крайне ограниченный обзор.
Излишняя нервность Тютюши несколько раз ставила Танюху в неловкое положение. Так, однажды на прогулке они повстречали негра (если это слово недопустимо уже и у нас, то можете считать негра афро-россиянином). И у Тютюши началась настоящая истерика -- мальчик никогда не видел человека такого цвета, мальчик был потрясен и принялся орать, биться и даже кусать Татьяну, которая, вся красная от стыда, пыталась уволочь свою расистски настроенную собачку подальше от негра -- вдруг человек обидится? А Тютюша все никак не мог успокоиться -- даже дома он еще часа три истерически взвизгивал, отказывался слезать с Танюхиных колен и все пытался рассказать ей о том, какой же страшный ужас пришлось ему, маленькому, пережить.
Впрочем, тот ужас оказался не самым ужасным в жизни Тютюши -- коварная судьба приготовила ему еще более чудовищные испытания.
Однажды верный пес сидел под дверью ванной и преданно ждал свою хозяйку, которая вот-вот должна была закончить водные процедуры. Вот она уже выключила воду, вот тяжело завозилась с полотенцами -- умненький Тютюша знал, что эти звуки означают скорое появление Танюхи, и приготовился радоваться... Но тут зазвонил телефон, и недовытертая Танюха кинулась к трубке.
Она спешила, и она была не одета. В смысле, она была совершенно голая, только мокрые волосы были обмотаны гигантским оранжевым полотенцем с фиолетовым Микки-Маусом, и она, изображая спешку, бросилась к телефону.
Но на пути сидел Тютюша, а Тютюша до сих пор ни разу в жизни не видел свою хозяйку в обнаженном состоянии. А увидев, он закричал совершенно не собачьим голосом, забился -- и вдруг затих и упал на бочок...
Да, в наше циничное и распущенное время мало осталось таких чувствительных созданий, который падали бы в обморок исключительно от излишней впечатлительности. Может быть, Тютюша вообще последний такой на всем белом свете.
Танюха с причитаниями положила собачку на подушки и принялась дуть ему в носик. Тютюша приоткрыл глаз. Живой! Танюха напоила его из пипетки и принялась всячески утешать, ласкать и целовать -- Тютюшино сердце немного успокоилось, и песик обессиленно заснул. А Танюха сидела рядом с ним, держала его за лапку и думала о чем-то своем.
С тех пор прошло два года. Тютюша жив и здоров, хотя по-прежнему взволнован всем происходящим -- впрочем, уже не так, как в юности: все-таки он возмужал и даже один раз удачно женился. А что до Танюхи -- от Танюхи осталась ровно половина прежнего великолепия: обморок невинного песика при виде ее обнаженных прелестей оказался именно тем стимулом, которого ей не хватало. Потому что если при виде вас в натуральном виде ваша же собственная собака от ужаса теряет сознание -- это, согласитесь, немного слишком для слабой женщины.
Ее и сейчас не назовешь худенькой -- однако она уже и не жирная бабища, а просто видная женщина; впрочем, если дело похудения и дальше пойдет такими же темпами, а оно явно так и пойдет, Танюха твердо сидит на немыслимо строгой диете, к тому же остервенело ходит в спортзал, делает себе какие-то полезные массажи и обертывания и на этот раз полна решимости довести дело то конца, так вот -- еще пара лет, и она будет стройной, как Наоми Кэмпбелл, и тогда ее жизнь станет немыслимо прекрасной. Впрочем, и сейчас жизнь потихоньку становится ничего себе: тут Танюха решилась съездить на море и там, между прочим, познакомилась с одним таким... Впрочем, это уже совершенно другая история.
Я всегда считала: всем лучшим, что в нас есть, мы обязаны нашим животным. И жизнь опять доказала мою правоту.
Глупо стремиться к чему-то просто так -- в смысле, человеку в жизни нужен стимул. Например, зачем умываться, если все равно скоро запачкаешься? А затем, что если не мыться, то не пройдет и трех-четырех дней, как от вас отвернутся друзья и знакомые, а бестактные посторонние люди примутся в вашем присутствии морщить нос и к чему-то тревожно принюхиваться. Таким образом у человека вырабатывается стимул насчет помыться.Есть мнение, что возраст женщины исчисляется в килограммах. Если это правда, то Татьяне, соседке моих родителей, давно удалось побить рекорд всех японских старушек-долгожительниц -- судя по ее тоннажу, Татьяна уже дожила лет до двухсот, хотя на самом деле она только-только вступила в возраст бабы-ягодки-опять.
И вот ведь что обидно -- живи она на пару веков пораньше, ее взял бы в модели какой-нибудь Тициан и все были бы от нашей Танюхи в восторге, а ее тощие подруги ей бы до смерти завидовали, потому что совсем не котировались бы. Впрочем, для эталонной красавицы тех времен Татьяна была слишком высокой, так что получилось бы опять плохо.
В ее борьбе с лишним весом каждый раз побеждал лишний вес: необыкновенно бурный аппетит плюс не слишком твердый характер не позволяли ей проявлять в деле похудения необходимую для достижения цели упертость. То есть в вопросе избавления от излишков конституции Татьяна была видным теоретиком -- она знала все диеты, она пробовала на себе и раздельное питание, и монодиеты, и спецклизмы, знаком ей был и гемокод, заедаемый тайскими таблетками для похудения, но результат каждый раз был одним: озабоченная лишним весом Татьяна в результате каждой очередной попытки постройнеть прибавляла еще килограмма два-три живого веса. Что ни в коем случае не говорит о недостатках той или иной диеты -- дело в самой Танюхе, которая могла держать свои аппетиты под контролем только часов до восьми вечера, а вот после восьми со стоном кидалась к холодильнику и, как кочегар в топку, забрасывала в себя все, в чем так долго, то есть целых двенадцать часов, вынуждена была себе отказывать.
А поев, она принималась испытывать муки совести.
-- Лена, ну как же так сделать, чтобы не есть?
-- Не есть. -- Другого способа я не знаю. Но этот ответ Танюху не устраивал, ей хотелось есть, но как-нибудь так, чтобы как бы при этом ничего не съесть. Боюсь, что так не бывает, особенно если среди гастрономических приоритетов едока числятся не морковка и зеленый салат, а кремовые розочки с торта и буженина с салом.
И вот так, у меня на глазах, с Танюхой происходили быстрые метаморфозы. Когда я была ребенком, она считалась полненькой молодой женщиной; потом она превратилась в женщину крупную, потом в толстуху, а в последнее время перешла в разряд кошмарных жирных бабищ. И если дальше все пойдет такими же темпами, то не успеем мы оглянуться, как нашу Татьяну занесут в Книгу рекордов Гиннесса как самую тяжелую женщину на свете, и это будет ужасно печальное достижение...
Саму себя Татьяна не любила, презирала и стеснялась. На пляже она не была уже лет десять -- боялась даже подумать о себе в купальнике. В зеркало она также старалась лишний раз на себя не смотреть. С личной жизнью у Татьяны тоже был полный швах -- возможно, среди мужчин и есть любители пышных прелестей, но и прекрасное должно иметь пределы, а Танюха пределов давно уже не имела. И разумеется, пережить ее женскую печаль Татьяне помогало разве что усиленное питание -- между прочим, некоторые врачи считают еду чем-то вроде наркотика. Раз так, то Татьяна была законченной наркоманкой -- даже с ломкой: в процессе очередного похудения она превращалась в очень неприятную, нервную дерганую бабу, а стоило ее покормить, как она тут же становилась милейшей теткой. Ну и чем не абстинентный синдром?
А ведь стимулы похудеть у нее были, да еще какие! Ну, например, она могла бы стремиться к этому для того, чтобы ей вслед не оборачивались дети и не тыкали в нее пальцами; чтобы спокойно пойти искупаться; чтобы наладить личную жизнь; чтобы лучше себя чувствовать, наконец -- но, видимо, эти стимулы ее недостаточно стимулировали. Танюхе нужно было что-то другое, что-то более убедительное...
Считается, что людям нравится то, что на них не похоже. Ну, что блондины любят брюнеток, а брюнетки, наоборот, -- блондинов, что мелким мужчинам нравятся крупные женщины и большие машины, а мужчинам здоровенным, наоборот, больше по душе женщины негабаритные, а машины... нет, все-таки машины им тоже нравятся большие, потому что кому могут понравиться машинки типа "Ока"? Ну, с машинами, значит, получилось исключение -- зато про собак, например, я знаю почти точно: чем меньше сам хозяин, тем к более крупной породе он стремится. И наоборот -- поэтому, когда Танюха решила завести собаку, она купила себе йоркширского терьера, одну их самых мелких собачек на свете: челка, глазки и нервы -- вот, собственно, и все, из чего состояло это животное. И вы после этого будете мне говорить, что все собаки произошли от волка? И эта? Ну нет -- йоркширы произошли от мышей, а волков и даже шакалов в момент превращения мыши в терьерчика даже рядом не ходило.
Конечно, гораздо эффектнее и натуральнее Танюха смотрелась бы рядом с сенбернаром или кавказской овчаркой -- но ее душа большого человека требовала чего-то изящного. И вот в ее жизни появится йоркшир Тютюша, добавивший Татьяниному облику еще немного комизма: крошечная собачка смешно смотрела на мир из могучих объятий хозяйки, совершенно теряясь в ее объемных руках. Зато там Тютюша чувствовал себя в безопасности и мог совершенно безнаказанно ужасно противным голосом облаивать весь остальной мир.
Маленький Тютюша был песиком нервным, трусливым и впечатлительным -- и не надо его за это осуждать, я бы посмотрела на вашу отвагу и выдержку, будь вы в нашем опасном мире размером с голодную крысу. Но Тютюша даже среди своих собратьев по породе был исключением: он боялся абсолютно всего на свете -- машин, детей, громких звуков, собственного мячика, пластиковых пакетов, закрывающихся дверей, кошек, голубей и телефонных звонков -- и успокоение находил только в объятиях любимой хозяйки. Хозяйку он обожал и не боялся. Сама же Танюха больше всего на свете боялась на Тютюшу наступить -- собачка постоянно крутилась где-то в районе ее тапочек, а из-за излишков живота в тех краях у Татьяны был крайне ограниченный обзор.
Излишняя нервность Тютюши несколько раз ставила Танюху в неловкое положение. Так, однажды на прогулке они повстречали негра (если это слово недопустимо уже и у нас, то можете считать негра афро-россиянином). И у Тютюши началась настоящая истерика -- мальчик никогда не видел человека такого цвета, мальчик был потрясен и принялся орать, биться и даже кусать Татьяну, которая, вся красная от стыда, пыталась уволочь свою расистски настроенную собачку подальше от негра -- вдруг человек обидится? А Тютюша все никак не мог успокоиться -- даже дома он еще часа три истерически взвизгивал, отказывался слезать с Танюхиных колен и все пытался рассказать ей о том, какой же страшный ужас пришлось ему, маленькому, пережить.
Впрочем, тот ужас оказался не самым ужасным в жизни Тютюши -- коварная судьба приготовила ему еще более чудовищные испытания.
Однажды верный пес сидел под дверью ванной и преданно ждал свою хозяйку, которая вот-вот должна была закончить водные процедуры. Вот она уже выключила воду, вот тяжело завозилась с полотенцами -- умненький Тютюша знал, что эти звуки означают скорое появление Танюхи, и приготовился радоваться... Но тут зазвонил телефон, и недовытертая Танюха кинулась к трубке.
Она спешила, и она была не одета. В смысле, она была совершенно голая, только мокрые волосы были обмотаны гигантским оранжевым полотенцем с фиолетовым Микки-Маусом, и она, изображая спешку, бросилась к телефону.
Но на пути сидел Тютюша, а Тютюша до сих пор ни разу в жизни не видел свою хозяйку в обнаженном состоянии. А увидев, он закричал совершенно не собачьим голосом, забился -- и вдруг затих и упал на бочок...
Да, в наше циничное и распущенное время мало осталось таких чувствительных созданий, который падали бы в обморок исключительно от излишней впечатлительности. Может быть, Тютюша вообще последний такой на всем белом свете.
Танюха с причитаниями положила собачку на подушки и принялась дуть ему в носик. Тютюша приоткрыл глаз. Живой! Танюха напоила его из пипетки и принялась всячески утешать, ласкать и целовать -- Тютюшино сердце немного успокоилось, и песик обессиленно заснул. А Танюха сидела рядом с ним, держала его за лапку и думала о чем-то своем.
С тех пор прошло два года. Тютюша жив и здоров, хотя по-прежнему взволнован всем происходящим -- впрочем, уже не так, как в юности: все-таки он возмужал и даже один раз удачно женился. А что до Танюхи -- от Танюхи осталась ровно половина прежнего великолепия: обморок невинного песика при виде ее обнаженных прелестей оказался именно тем стимулом, которого ей не хватало. Потому что если при виде вас в натуральном виде ваша же собственная собака от ужаса теряет сознание -- это, согласитесь, немного слишком для слабой женщины.
Ее и сейчас не назовешь худенькой -- однако она уже и не жирная бабища, а просто видная женщина; впрочем, если дело похудения и дальше пойдет такими же темпами, а оно явно так и пойдет, Танюха твердо сидит на немыслимо строгой диете, к тому же остервенело ходит в спортзал, делает себе какие-то полезные массажи и обертывания и на этот раз полна решимости довести дело то конца, так вот -- еще пара лет, и она будет стройной, как Наоми Кэмпбелл, и тогда ее жизнь станет немыслимо прекрасной. Впрочем, и сейчас жизнь потихоньку становится ничего себе: тут Танюха решилась съездить на море и там, между прочим, познакомилась с одним таким... Впрочем, это уже совершенно другая история.
Я всегда считала: всем лучшим, что в нас есть, мы обязаны нашим животным. И жизнь опять доказала мою правоту.
ЛЕНА ЗАЕЦ рисунки ЛЮБЫ ДЕНИСОВОЙ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
