Архивная публикация 2007 года: "Единая Россия – единая церковь!"
То, о чем так долго говорили в церковных кругах, свершилось. Православная церковь в отечестве и церковь за границей стали единым целым.Одни пророчат этой конфедерации долгое и светлое существование, другие — скорый и позорный распад. В любом случае будущее единой русской церкви полностью зависит от отношений, которые сложатся между верующими в ближайшее время.
Власть
Среди поборников «чистоты православия» бытует мнение, что РПЦЗ будет скручена структурами Патриархии в бараний рог. Мотивируют эту точку зрения примерно так: «Долгие годы зарубежная церковь обличала Патриархию в предательстве веры. Теперь РПЦ отыграется за прошлые обиды».
Если бы такая логика действовала в реальном мире, то российские танки давным-давно сровняли бы Таллин с землей. Русская православная церковь — слишком серьезная структура, чтобы размениваться на дешевый реваншизм.
Наоборот, РПЦ должна всячески оберегать, сохранять и даже преумножать автономную РПЦЗ. Бремя, которое Московский патриархат возлагает на зарубежную церковь, легче легкого. Чуть ли не единственная обязанность, которую должна исполнять РПЦЗ, — поминание на службах Святейшего патриарха Московского и всея Руси как первоиерарха.
Кроме того, Московский патриарх становится апелляционным судьей в высшей церковно-судебной власти заграничной церкви и утверждает избранного предстоятеля РПЦЗ. Примерно как английская королева утверждает кандидатуру премьер-министра Австралии.
Если не власть, то деньги
Логично предположить, что если управление зарубежной церковью остается в руках ее архиереев, то экономика РПЦЗ будет находиться под контролем Москвы.
Но второй пункт Акта о каноническом общении гласит: «Русская Православная Церковь За границей самостоятельна в делах пастырских, просветительных, административных, хозяйственных, имущественных и гражданских, состоя при этом в каноническом единстве со всей Полнотой Русской Православной Церкви».
Если бы РПЦ хотела получить доступ к финансам РПЦЗ, то такого пункта в акте просто не было бы.
Да и не могут средства, которыми располагает зарубежная церковь, прельстить РПЦ. Ведь приходов у Патриархии в десятки раз больше, чем у зарубежной церкви. Да и пожертвования прихожан давно перестали быть для Московской патриархии хоть сколько-нибудь значимой статьей дохода.
Идеология
Церковь Московского патриархата принято представлять как «красную». Это не так, потому что, как только у РПЦ появилась возможность освободиться от государственного диктата, она ею воспользовалась.
Практически все духовенство РПЦ придерживается монархических взглядов и комплиментарно относится к белому движению. Отношение к большевикам соответствующее. Настроения мирян почти такие же. Единственное, что отличает в этом вопросе РПЦ от зарубежной церкви, — то, что отечественные священники о таких вещах предпочитают говорить не в церкви, а на кухне. Но рано или поздно проповеди с монархической окраской зазвучат и в российских храмах. Это вопрос времени. Состоявшееся воссоединение лишь ускорит этот процесс, который, как говорил один реформатор «уже пошел»:
— Впервые Русская православная церковь за границей получает широкую возможность действовать на территории России, — объяснил «Профилю» заместитель главы Отдела внешних церковных связей протоиерей Всеволод Чаплин. — Приносить сюда те идеи, ту культуру, то наследие, тот дух, в частности белого движения, которые она сохранила в эмиграции. Это сознание и эти идеи изгонялись из жизни России как в советский, так и в постсоветский период. Я думаю, теперь настало время их возвращения.
Имидж — все!
Расколы в церкви — дело почти обычное. А вот их «уврачевание» — большая редкость. Каждое такое событие для вселенской церкви — историческая веха. Личности, приложившие руку к этому делу, становятся крайне авторитетными в православном мире.
Безусловно, за происходившими 17 мая 2007 года в храме Христа Спасителя торжествами пристально наблюдали из всех центров мирового православия.
До объединения с РПЦ зарубежная церковь не котировалась в православном мире, попросту говоря, с ней не было дипломатических отношений ни у одной поместной православной церкви.
Оторванность от православного мира всегда воспринималась зарубежной церковью болезненно. Через объединение с московской церковью РПЦЗ объединилась и со всем остальным православием. Подправила имидж в лучшую сторону.
— Люди плохо умеют мириться, но большая группа русских в диаспоре поняла, что время делать это настало, — считает отец Виктор Потапов, настоятель собора пророка Иоанна Предтечи в Вашингтоне. — Ведь когда наша зарубежная церковь была основана, мы заявили, что являемся неотъемлемой частью Русской православной церкви, временно прекращающей всякие сношения с церковью в Москве, потому что она была несвободна. А мы жили на свободном Западе, и наша обязанность была говорить правду от имени русской церкви. И тогда, в начале 20-х, мы заявили, что единственное условие для продолжения нашего статуса — это существование в России коммунизма. Как только этот безбожный строй рухнет, тогда мы и должны вступить в общение с московской церковью. Коммунизм перестал существовать в 91-м году, и, естественно, после стольких десятилетий отчуждения нам надо было привыкнуть к переменам.
Государственные интересы
Не стоит сбрасывать со счетов и то, что одним из самых ярых сторонников и деятельных участников объединения был президент Владимир Путин. Именно после его встречи с митрополитом Лавром в сентябре 2003 года началась реальная работа с обеих сторон по преодолению разногласий.
Нельзя заподозрить президента в исключительной меркантильности по этому вопросу, но факт остается фактом: PR-акция, сопутствовавшая подписанию акта, была куда как менее затратна и куда как более эффективна, нежели вбухивание денег в довольно сомнительный проект Russia Today.
Для многих западных стран церковная жизнь считается неотъемлемой и очень важной составляющей общественной жизни нации. Если части некогда разделенной церкви соединяются, значит, с общественной жизнью в Российской Федерации все нормально.
К тому же подобные объединительные акции вполне в духе путинского госустройства.
Акция по созданию «политической партии» «Единая Россия» прошла успешно, теперь вот удалось создать и единую церковь.
Закономерности
В 20-х годах русская церковь не могла не разъединиться, но разделила ее политика, а политические концепции куда как менее долговечны, нежели религиозные. Так что, как только идеология советского государства изжила себя, начался необратимый процесс сближения.
— Мне не приходилось объяснять своим прихожанам, зачем нужно объединение, — объясняет иерей Георгий, настоятель храма Святого Архистратига Божия Михаила в Нью-Джерси. — Напротив, именно они создавали мощное движение изнутри прихода. В зарубежной церкви множество разных позиций по поводу этого события. Но восстановление евхаристического общения — свидетельство возникновения новой доминанты, которая родилась в самой жизни церкви. Это никакие не капитулянтские настроения, скорее, наоборот, — более точное выражение того, чем зарубежная церковь жила в течении 70—80 лет своего рассеяния — чаянием и надеждой, что наконец настанет время, когда снова можно будет вместе сослужить. И все проблемы, которые возникали вокруг этого вопроса, касались исключительно того, настало время или еще нет.
Ошибки
То, что сегодня РПЦЗ находится в кризисе, очевидно. Однако сильнейший удар зарубежная церковь нанесла себе сама.
Вместо того чтобы после путча 1991 года трезво оценить ситуацию в России и не торопиться, зарубежная церковь стала налаживать мосты с любыми силами, декларировавшими свою «православность», «монархичность» и неприязнь к РПЦ.
Таким образом, РПЦЗ стала магнитом для всякого рода маргиналов типа общества «Память». Всевозможные квазинационалистические организации, беглые амбициозные попы и прочие асоциальные личности стали находить сочувствие РПЦЗ. В результате церковь получила от этих господ довольно неприятное наследство.
Соратники
Очень показательна в этом отношении история бывшего архимандрита, а ныне «митрополита» Валентина Русанцова. Сей священноинок страстно желал епископского сана. Получив отказ, г-н Русанцов сбежал в зарубежную церковь. Согласно православным канонам священник может перейти внутри церкви из епархии в епархию, только если его правящий архиерей даст ему «отпускную грамоту» и одновременно священник получит согласие быть принятым тем епископом, в чью епархию он переходит. Однако в 90-х для РПЦЗ было достаточно уже того, что Валентин Русанцов поливал грязью РПЦ. Бывшему архимандриту ждать епископской хиротонии пришлось недолго. Получив вожделенный сан, он плюнул на зарубежную церковь, резонно полагая, что лучше иметь лавочку маленькую, но свою. Так на свет появилась Русская православная автономная церковь.
Позже архиепископ Берлинский и Германский Марк скажет, что Русская зарубежная церковь, приняв в свое время низложенного патриархом Московским клирика Валентина Русанцова, нанесла «огромную рану телу русской церкви».
А вот другая показательная история. В Подольском районе Московской области есть казачья община. Эти казачки попросились в зарубежную церковь и построили храм. Когда начались серьезные разговоры о необходимости диалога РПЦЗ с РПЦ, они заняли позицию противников объединения, сплоченных вокруг дряхлого и очень больного митрополита Виталия, ушедшего на покой. После смерти этого иерарха его сторонники вдрызг переругались. Не зная, куда теперь деваться, атаман этих казаков взял да и стал... язычником.
А общество «Память», с которым у зарубежной церкви были теплые отношения в начале 90-х навешало на благородную белогвардейскую идею монархизма таких репьев, что только сближение с русской церковью, которая дистанцируется от всякого рода маргиналов и радикалов, поможет ей очиститься.
Упущенные возможности
Впрочем, в РПЦ признают и свои ошибки, заключающиеся в том, что знамя монархизма церкви надо было поднимать еще в начале 90-х.
— Ошибкой, на мой взгляд, было в первой половине 90-х годов отдавать эти идеи в руки маргиналов, — сожалеет отец Всеволод Чаплин, — которые, находясь тогда в конфликте с российской действительностью и своим церковным начальством, просили зарубежную церковь взять их под свою юрисдикцию. Это были люди, нередко морально деградировавшие и психически неуравновешенные, кстати, большинство из них вскоре покинули и зарубежную церковь. Сейчас идеи и наследие зарубежной церкви и белой эмиграции получают шанс на то, чтобы повлиять на развитие России, на возвращение ее на исконный путь исторического развития.
Обоснуй по-богословски!
Самое неприятное для зарубежной церкви то, что часть маргиналов обосновалась в ее среде. Все последние потери общин и приходов РПЦЗ прямо или косвенно произошли из-за оставшихся священников-перебежчиков, графоманов-мыслителей и тому подобных людей.
Им совершенно не хочется оказываться в четкой иерархической структуре РПЦ, поэтому они ищут богословское обоснование невозможности литургического общения с Московским патриархатом.
Обвинение в сергианстве не выдерживает никакой критики, поскольку декларация митрополита Сергия была вынужденным актом. Унижения и репрессии, которым подвергалась сергианская церковь, то есть РПЦ, были ничуть не меньшими, нежели те беды, которые пришлось пережить зарубежной церкви. РПЦ тоже страдала за православную веру, и каяться в ее предательстве ей никак нельзя, так как нельзя каяться в несовершенном грехе.
Вертикаль власти
Похоже, объединение позволит РПЦЗ избавиться от компрометирующих личностей в среде паствы и духовенства, передать Московскому патриархату свою идеологию и белогвардейские традиции, а взамен получить четкую и крепкую структуру, которой обладает РПЦ.
Последние 10 лет РПЦЗ бьет как в лихорадке, отделения то групп верующих, то целых приходов и даже монастырей происходят с устрашающей регулярностью. Другое дело, что эти группировки никоим образом не могут создать единую структуру (для этого нужно идти на компромисс, а они этого не умеют).
А РПЦ в течение последних 15 лет необыкновенно разрослась и по числу верующих, и по количеству приходов и духовных учебных заведений. Ее не сотрясали никакие глобальные нестроения. Из бурных 90-х она вышла практически без потерь благодаря жесткой иерархической структуре. Этот момент устройства очень импонирует клирикам зарубежной церкви.
— К сожалению, эмигранты, приехавшие после революции, стали слишком американцами, — сожалеет Димитрий Тимидис, диакон храма Покрова Пресвятой Богородицы в Нью-Йорке. — Я имею в виду то, что они думают, что между церковью и Америкой нет никакой разницы. То есть, по их мнению, все должно решаться демократически. Они забывают, что в церкви есть иерархия, что архиереи ведут церковь, а не паства ведет архиереев. Есть маленькие группы, которые выступают против объединения. Они полагают, что, как и в демократическом устройстве чего-либо, могут в церкви все изменить по-своему. Это совсем не так. Восемь месяцев назад я первый раз был в Москве. И меня пригласили в алтарь на патриаршей службе в Успенском соборе Московского Кремля. Я стоял в 10 футах от престола, рядом с мощами святителя Петра митрополита Московского. Я боялся дышать. Как я мог, будучи молодым, сомневаться в том, что в Московской патриархии нет благодати? Меня после службы представили патриарху. Я не знал, что говорить, я дрожал. Я понимал, что я говорю, что губы шевелятся, но мозг не контролировал это. И я как-то отстраненно слышал свои слова, обращенные к патриарху. Я просил у него прощения за то, что позволил себе думать, что в московской церкви нет благодати. С тех пор, когда я приезжаю в Москву, я чувствую себя дома.
Любовь
В последние годы большая часть духовенства и мирян обеих церквей прониклась друг к другу искренней симпатией.
Очень многие верующие люди чувствуют и глубоко переживают трагедию разделения русского народа. Ощущают друг друга братьями и по вере, и по крови.
Поэтому отношения на уровне священников, диаконов, монахов и мирян будут строиться на основах высокой христианской любви.
Такая основа сближает людей сильнее, чем политические взгляды, заставляет забывать взаимные обиды.
То, о чем так долго говорили в церковных кругах, свершилось. Православная церковь в отечестве и церковь за границей стали единым целым.Одни пророчат этой конфедерации долгое и светлое существование, другие — скорый и позорный распад. В любом случае будущее единой русской церкви полностью зависит от отношений, которые сложатся между верующими в ближайшее время.
Власть
Среди поборников «чистоты православия» бытует мнение, что РПЦЗ будет скручена структурами Патриархии в бараний рог. Мотивируют эту точку зрения примерно так: «Долгие годы зарубежная церковь обличала Патриархию в предательстве веры. Теперь РПЦ отыграется за прошлые обиды».
Если бы такая логика действовала в реальном мире, то российские танки давным-давно сровняли бы Таллин с землей. Русская православная церковь — слишком серьезная структура, чтобы размениваться на дешевый реваншизм.
Наоборот, РПЦ должна всячески оберегать, сохранять и даже преумножать автономную РПЦЗ. Бремя, которое Московский патриархат возлагает на зарубежную церковь, легче легкого. Чуть ли не единственная обязанность, которую должна исполнять РПЦЗ, — поминание на службах Святейшего патриарха Московского и всея Руси как первоиерарха.
Кроме того, Московский патриарх становится апелляционным судьей в высшей церковно-судебной власти заграничной церкви и утверждает избранного предстоятеля РПЦЗ. Примерно как английская королева утверждает кандидатуру премьер-министра Австралии.
Если не власть, то деньги
Логично предположить, что если управление зарубежной церковью остается в руках ее архиереев, то экономика РПЦЗ будет находиться под контролем Москвы.
Но второй пункт Акта о каноническом общении гласит: «Русская Православная Церковь За границей самостоятельна в делах пастырских, просветительных, административных, хозяйственных, имущественных и гражданских, состоя при этом в каноническом единстве со всей Полнотой Русской Православной Церкви».
Если бы РПЦ хотела получить доступ к финансам РПЦЗ, то такого пункта в акте просто не было бы.
Да и не могут средства, которыми располагает зарубежная церковь, прельстить РПЦ. Ведь приходов у Патриархии в десятки раз больше, чем у зарубежной церкви. Да и пожертвования прихожан давно перестали быть для Московской патриархии хоть сколько-нибудь значимой статьей дохода.
Идеология
Церковь Московского патриархата принято представлять как «красную». Это не так, потому что, как только у РПЦ появилась возможность освободиться от государственного диктата, она ею воспользовалась.
Практически все духовенство РПЦ придерживается монархических взглядов и комплиментарно относится к белому движению. Отношение к большевикам соответствующее. Настроения мирян почти такие же. Единственное, что отличает в этом вопросе РПЦ от зарубежной церкви, — то, что отечественные священники о таких вещах предпочитают говорить не в церкви, а на кухне. Но рано или поздно проповеди с монархической окраской зазвучат и в российских храмах. Это вопрос времени. Состоявшееся воссоединение лишь ускорит этот процесс, который, как говорил один реформатор «уже пошел»:
— Впервые Русская православная церковь за границей получает широкую возможность действовать на территории России, — объяснил «Профилю» заместитель главы Отдела внешних церковных связей протоиерей Всеволод Чаплин. — Приносить сюда те идеи, ту культуру, то наследие, тот дух, в частности белого движения, которые она сохранила в эмиграции. Это сознание и эти идеи изгонялись из жизни России как в советский, так и в постсоветский период. Я думаю, теперь настало время их возвращения.
Имидж — все!
Расколы в церкви — дело почти обычное. А вот их «уврачевание» — большая редкость. Каждое такое событие для вселенской церкви — историческая веха. Личности, приложившие руку к этому делу, становятся крайне авторитетными в православном мире.
Безусловно, за происходившими 17 мая 2007 года в храме Христа Спасителя торжествами пристально наблюдали из всех центров мирового православия.
До объединения с РПЦ зарубежная церковь не котировалась в православном мире, попросту говоря, с ней не было дипломатических отношений ни у одной поместной православной церкви.
Оторванность от православного мира всегда воспринималась зарубежной церковью болезненно. Через объединение с московской церковью РПЦЗ объединилась и со всем остальным православием. Подправила имидж в лучшую сторону.
— Люди плохо умеют мириться, но большая группа русских в диаспоре поняла, что время делать это настало, — считает отец Виктор Потапов, настоятель собора пророка Иоанна Предтечи в Вашингтоне. — Ведь когда наша зарубежная церковь была основана, мы заявили, что являемся неотъемлемой частью Русской православной церкви, временно прекращающей всякие сношения с церковью в Москве, потому что она была несвободна. А мы жили на свободном Западе, и наша обязанность была говорить правду от имени русской церкви. И тогда, в начале 20-х, мы заявили, что единственное условие для продолжения нашего статуса — это существование в России коммунизма. Как только этот безбожный строй рухнет, тогда мы и должны вступить в общение с московской церковью. Коммунизм перестал существовать в 91-м году, и, естественно, после стольких десятилетий отчуждения нам надо было привыкнуть к переменам.
Государственные интересы
Не стоит сбрасывать со счетов и то, что одним из самых ярых сторонников и деятельных участников объединения был президент Владимир Путин. Именно после его встречи с митрополитом Лавром в сентябре 2003 года началась реальная работа с обеих сторон по преодолению разногласий.
Нельзя заподозрить президента в исключительной меркантильности по этому вопросу, но факт остается фактом: PR-акция, сопутствовавшая подписанию акта, была куда как менее затратна и куда как более эффективна, нежели вбухивание денег в довольно сомнительный проект Russia Today.
Для многих западных стран церковная жизнь считается неотъемлемой и очень важной составляющей общественной жизни нации. Если части некогда разделенной церкви соединяются, значит, с общественной жизнью в Российской Федерации все нормально.
К тому же подобные объединительные акции вполне в духе путинского госустройства.
Акция по созданию «политической партии» «Единая Россия» прошла успешно, теперь вот удалось создать и единую церковь.
Закономерности
В 20-х годах русская церковь не могла не разъединиться, но разделила ее политика, а политические концепции куда как менее долговечны, нежели религиозные. Так что, как только идеология советского государства изжила себя, начался необратимый процесс сближения.
— Мне не приходилось объяснять своим прихожанам, зачем нужно объединение, — объясняет иерей Георгий, настоятель храма Святого Архистратига Божия Михаила в Нью-Джерси. — Напротив, именно они создавали мощное движение изнутри прихода. В зарубежной церкви множество разных позиций по поводу этого события. Но восстановление евхаристического общения — свидетельство возникновения новой доминанты, которая родилась в самой жизни церкви. Это никакие не капитулянтские настроения, скорее, наоборот, — более точное выражение того, чем зарубежная церковь жила в течении 70—80 лет своего рассеяния — чаянием и надеждой, что наконец настанет время, когда снова можно будет вместе сослужить. И все проблемы, которые возникали вокруг этого вопроса, касались исключительно того, настало время или еще нет.
Ошибки
То, что сегодня РПЦЗ находится в кризисе, очевидно. Однако сильнейший удар зарубежная церковь нанесла себе сама.
Вместо того чтобы после путча 1991 года трезво оценить ситуацию в России и не торопиться, зарубежная церковь стала налаживать мосты с любыми силами, декларировавшими свою «православность», «монархичность» и неприязнь к РПЦ.
Таким образом, РПЦЗ стала магнитом для всякого рода маргиналов типа общества «Память». Всевозможные квазинационалистические организации, беглые амбициозные попы и прочие асоциальные личности стали находить сочувствие РПЦЗ. В результате церковь получила от этих господ довольно неприятное наследство.
Соратники
Очень показательна в этом отношении история бывшего архимандрита, а ныне «митрополита» Валентина Русанцова. Сей священноинок страстно желал епископского сана. Получив отказ, г-н Русанцов сбежал в зарубежную церковь. Согласно православным канонам священник может перейти внутри церкви из епархии в епархию, только если его правящий архиерей даст ему «отпускную грамоту» и одновременно священник получит согласие быть принятым тем епископом, в чью епархию он переходит. Однако в 90-х для РПЦЗ было достаточно уже того, что Валентин Русанцов поливал грязью РПЦ. Бывшему архимандриту ждать епископской хиротонии пришлось недолго. Получив вожделенный сан, он плюнул на зарубежную церковь, резонно полагая, что лучше иметь лавочку маленькую, но свою. Так на свет появилась Русская православная автономная церковь.
Позже архиепископ Берлинский и Германский Марк скажет, что Русская зарубежная церковь, приняв в свое время низложенного патриархом Московским клирика Валентина Русанцова, нанесла «огромную рану телу русской церкви».
А вот другая показательная история. В Подольском районе Московской области есть казачья община. Эти казачки попросились в зарубежную церковь и построили храм. Когда начались серьезные разговоры о необходимости диалога РПЦЗ с РПЦ, они заняли позицию противников объединения, сплоченных вокруг дряхлого и очень больного митрополита Виталия, ушедшего на покой. После смерти этого иерарха его сторонники вдрызг переругались. Не зная, куда теперь деваться, атаман этих казаков взял да и стал... язычником.
А общество «Память», с которым у зарубежной церкви были теплые отношения в начале 90-х навешало на благородную белогвардейскую идею монархизма таких репьев, что только сближение с русской церковью, которая дистанцируется от всякого рода маргиналов и радикалов, поможет ей очиститься.
Упущенные возможности
Впрочем, в РПЦ признают и свои ошибки, заключающиеся в том, что знамя монархизма церкви надо было поднимать еще в начале 90-х.
— Ошибкой, на мой взгляд, было в первой половине 90-х годов отдавать эти идеи в руки маргиналов, — сожалеет отец Всеволод Чаплин, — которые, находясь тогда в конфликте с российской действительностью и своим церковным начальством, просили зарубежную церковь взять их под свою юрисдикцию. Это были люди, нередко морально деградировавшие и психически неуравновешенные, кстати, большинство из них вскоре покинули и зарубежную церковь. Сейчас идеи и наследие зарубежной церкви и белой эмиграции получают шанс на то, чтобы повлиять на развитие России, на возвращение ее на исконный путь исторического развития.
Обоснуй по-богословски!
Самое неприятное для зарубежной церкви то, что часть маргиналов обосновалась в ее среде. Все последние потери общин и приходов РПЦЗ прямо или косвенно произошли из-за оставшихся священников-перебежчиков, графоманов-мыслителей и тому подобных людей.
Им совершенно не хочется оказываться в четкой иерархической структуре РПЦ, поэтому они ищут богословское обоснование невозможности литургического общения с Московским патриархатом.
Обвинение в сергианстве не выдерживает никакой критики, поскольку декларация митрополита Сергия была вынужденным актом. Унижения и репрессии, которым подвергалась сергианская церковь, то есть РПЦ, были ничуть не меньшими, нежели те беды, которые пришлось пережить зарубежной церкви. РПЦ тоже страдала за православную веру, и каяться в ее предательстве ей никак нельзя, так как нельзя каяться в несовершенном грехе.
Вертикаль власти
Похоже, объединение позволит РПЦЗ избавиться от компрометирующих личностей в среде паствы и духовенства, передать Московскому патриархату свою идеологию и белогвардейские традиции, а взамен получить четкую и крепкую структуру, которой обладает РПЦ.
Последние 10 лет РПЦЗ бьет как в лихорадке, отделения то групп верующих, то целых приходов и даже монастырей происходят с устрашающей регулярностью. Другое дело, что эти группировки никоим образом не могут создать единую структуру (для этого нужно идти на компромисс, а они этого не умеют).
А РПЦ в течение последних 15 лет необыкновенно разрослась и по числу верующих, и по количеству приходов и духовных учебных заведений. Ее не сотрясали никакие глобальные нестроения. Из бурных 90-х она вышла практически без потерь благодаря жесткой иерархической структуре. Этот момент устройства очень импонирует клирикам зарубежной церкви.
— К сожалению, эмигранты, приехавшие после революции, стали слишком американцами, — сожалеет Димитрий Тимидис, диакон храма Покрова Пресвятой Богородицы в Нью-Йорке. — Я имею в виду то, что они думают, что между церковью и Америкой нет никакой разницы. То есть, по их мнению, все должно решаться демократически. Они забывают, что в церкви есть иерархия, что архиереи ведут церковь, а не паства ведет архиереев. Есть маленькие группы, которые выступают против объединения. Они полагают, что, как и в демократическом устройстве чего-либо, могут в церкви все изменить по-своему. Это совсем не так. Восемь месяцев назад я первый раз был в Москве. И меня пригласили в алтарь на патриаршей службе в Успенском соборе Московского Кремля. Я стоял в 10 футах от престола, рядом с мощами святителя Петра митрополита Московского. Я боялся дышать. Как я мог, будучи молодым, сомневаться в том, что в Московской патриархии нет благодати? Меня после службы представили патриарху. Я не знал, что говорить, я дрожал. Я понимал, что я говорю, что губы шевелятся, но мозг не контролировал это. И я как-то отстраненно слышал свои слова, обращенные к патриарху. Я просил у него прощения за то, что позволил себе думать, что в московской церкви нет благодати. С тех пор, когда я приезжаю в Москву, я чувствую себя дома.
Любовь
В последние годы большая часть духовенства и мирян обеих церквей прониклась друг к другу искренней симпатией.
Очень многие верующие люди чувствуют и глубоко переживают трагедию разделения русского народа. Ощущают друг друга братьями и по вере, и по крови.
Поэтому отношения на уровне священников, диаконов, монахов и мирян будут строиться на основах высокой христианской любви.
Такая основа сближает людей сильнее, чем политические взгляды, заставляет забывать взаимные обиды.
| PRO ET CONTRA Отец Виктор Потапов, настоятель собора пророка Иоанна Предтечи в Вашингтоне (США): «Те, кто выступает против нашего объединения, исходят из идеологических предпосылок. Я исхожу из духовных побуждений. Объединение необходимо потому, что желание Христа в Гефсиманском саду состояло в том, чтобы все были едины, как Он в Отце и Отец в Нем. Это важнее всего. Церковь — тело Христово должно быть единым. В «Символе веры» мы свидетельствуем, что веруем «во едину святую соборную и апостольскую церковь». Люди часто делают ошибку, говоря, что между нашими юрисдикциями был раскол. Не было раскола. Мы всегда были неотъемлемой частью русской церкви. Мы всегда исповедали единую православную веру». Протоиерей Петр Холодный, казначей Русской православной церкви за границей: «Странно, что люди могут говорить о нашем объединении, как о капитуляции перед Московским патриархатом. Если открыть устав нашей церкви, то в первом же параграфе написано, что мы считаем себя неотъемлемой частью Русской православной церкви, что мы существуем автономно до тех пор, пока не падет безбожная власть и ситуация в России для церкви не нормализуется. Вопроса о том, должны ли мы были объединяться или нет, вообще не существует. Вот люди говорят: да, Владимир Владимирович Путин ходит в церковь, но откуда мы знаем, что он искренне верующий? Но этот вопрос можно задать про любого, ведь в душу не заглянешь. Надо смотреть на факты. Церковь приобрела свободу, число священников растет, храмы восстанавливаются, президент регулярно посещает богослужения, интересуется церковью. Какой смысл ему это делать, если он не верующий человек?» Валерий Алексеев, протоиерей Одесской епархии Русской православной церкви за границей (Украина): «Накануне подписания акта мне лично предлагали перейти в Московский патриархат через покаяние. Я могу сказать, что мне не в чем каяться, хотя 10 лет назад я вышел из МП без отпускной грамоты; каяться должны те, кто не обращает внимания на неосергианство и экуменизм. Почему в храме Христа Спасителя на недавнем Всемирном русском народном соборе дружно сидели коммунисты, иудеи, мусульмане? Почему им было не сесть во Дворце съездов или в консерватории? Мы же не молимся с ними одному богу. Объединительные процессы для нас неприемлемы». Петр Колтыпин-Валловской, член верховного совета Российского имперского союза-ордена (РИСО), Стратфорд, Коннектикут (США): «Противников объединения может быть 30—35%. Но многие пока молчат. Дело в том, что иерархи РПЦЗ(Л) угрожали колеблющимся и несогласным отобрать у них антиминс — освященный епископом плат с зашитыми в нем частицами мощей святых, на котором совершается литургия. Без него невозможно проведение церковных служб. А разве можно объединяться из-под палки?» Евгений Соколов, религиозный обозреватель Международного Канадского радио (RCI), Монреаль (Канада): «Они называют его «восстановлением канонического общения». А его никогда не было — этого канонического общения между зарубежной церковью и Московской патриархией. Потому что в 1927 году после декларации митрополита Сергия часть церкви ушла в катакомбы, и вот у зарубежной церкви было общение именно с катакомбной церковью, а не с Московским патриархатом. Это небольшой обман, на котором нельзя строить новое». |
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
