Или, на худой конец, чтобы они хотя бы не делали другу другу крупных гадостей. И мелких -- тоже.Кто первый начал? Это и на войне-то не всегда понятно, а уж в мирной семейной жизни и подавно. Виноват ли Виталик, что в свое время не мечтал жениться на Таточке? Виновата ли Таточка, срочно оказавшаяся в интересном положении, что заставила Виталика все-таки на ней жениться? Виновата ли Таточка, ежедневно встречавшая мужа мордой об стол, потому что он не так зарабатывал, не вовремя возвращался, никогда с ней ни о чем не говорил и вообще не соответствовал девичьему идеалу? Виноват ли Виталик, никогда не спешивший домой, где ничего приятного его не ожидало?
И между прочим, их вялотекущая, скучная война могла бы продолжаться до самой смерти -- видимо, Виталика. Ведь женщины вообще более долговечны, многие пары так живут долгие годы -- и ничего. То есть ничего хорошего, но живут почему-то не только не любя, но даже испытывая друг к другу некоторое отвращение, однако при этом не разводятся.
Однако Виталик на десятом году брака вдруг, совершенно ни с того ни с сего, взял и совершил мужской поступок. В смысле, ушел из дому, и все тут. Заметьте -- он ушел не к какой-нибудь новой даме сердца, а практически в никуда, что вообще-то с мужчинами случается довольно редко. Мужчина как существо, боящееся конфликтов и не приспособленное к трудностям будничной жизни, обычно предпочитает переходить из рук в руки -- но Виталик ничего такого себе не заготовил, а просто удалился куда подальше. Наверное, Таточка -- женщина действительно незаурядная, раз сумела так его допечь. Потом был развод, на котором Таточка истерично выкрикивала, что он бросил ее с ребенком и кому она теперь такая нужна? Но суд их все-так в конце концов развел, и Виталик получил официальную свободу.
И тут на сцену выходит ребенок -- нормальный девятилетний мальчик Никита, по мнению любящих родителей, гений и вундеркинд. А как же не вундеркинд? Вот послушайте, что Никита сделал, когда ему было шесть лет! Они с папой ехали в такси, и когда поездка закончилась, папа положил таксисту двести рублей на... не знаю, как это называется, такой промежуток между передними сиденьями, там еще ручник торчит. Папа с Никитой вышли, такси уехало -- а тут сын протягивает папе два стольника и говорит: "Вот, пап, ты в машине забыл!" По мнению родителей, это история доказывала, что даже в полуэмбриональном шестилетнем возрасте их ребенок был неординарен, необыкновенно одарен и к тому же невероятно честен: какой другой, может, прикарманил бы эти деньги -- а Никиточка их папе отдал! Правда, других ярких примеров необыкновенности Никиты как-то не попадалось, поэтому родителям приходилось все время пересказывать эту, хоть и давнюю, но все еще не потерявшую своей прелести историю.
Между нами: Никита был мальчик как мальчик, такой совершенно стандартный, не замеченный ни в особом хулиганстве, но и не омерзительно примерный, обычный, словом. Но, конечно, не для родителей. Это нормально и понятно: у каждого из нас рождаются либо Пушкины, либо Нобели, либо -- это у скромных -- Улановы, Карузо или Малевичи, ну а то, что с возрастом гениальность рассосалась, так это виноват враждебный окружающий мир. Ну так вот: после развода нормального мальчика Никиту быстро сориентировавшаяся Таточка превратила в средство наказания беглого мужа. Она заявила Виталику, что, раз он ее бросил, значит, он бросил и сына, а раз сын ему не нужен, то ни о каких таких свиданиях по выходным и речи быть не может, ибо это травмирует ребенка. Виталик был потрясен и раздавлен -- за несколько месяцев ему удалось увидеть Никиту только раза три, да и то как-то впопыхах, в неприязненном присутствии Таточки.
И вот на одной из таких встреч Таточка ехидно ему сообщила, что теперь он Никиту увидит не скоро: Таточка нашла себе замечательную работу в Германии, сроком на два года, и, разумеется, она берет сына с собой. У Виталика появился шанс отомстить, и он отомстил: тогда надо было, чтобы разрешение на вывоз ребенка давали оба родителя, и Виталик его, естественно, не дал. Таточкина немецкая работа накрылась медным тазом, что, само собой, привело ее в бешенство. Она окончательно пресекла все встречи мужа и сына; в ответ Виталик подал на нее в суд, суд велел свидания разрешить... И, разумеется, каждая из сторон изо всех сил пыталась просветить ребенка, насколько плоха вторая сторона. "Папа плохой, папа тебя бросил, ты папе не нужен, из-за папы ты сейчас не в Германии", -- это то, что лилось на дитя в материнском доме. У отца для пропаганды было меньше возможностей -- всего два дня в неделю. Впрочем, он успевал втолковать ребенку, что мама плохая и что из-за мамы они не могут встречаться постоянно и проводить время так весело, как это только возможно.
Надо сказать, что представления о веселье у них были более-менее одинаковые, видимо, сказывались гены, к тому же развлечения такого рода были бы категорически не одобрены Таточкой. Вот, например, возвращает Виталик сына домой к матери, а Таточка, с трудом изображая приветливость, спрашивает:
-- Ну и чем же вы таким занимались?
-- На рыбалку ходили, -- не моргнув глазом отвечали оба. Причем не очень-то и врали: они действительно ловили рыбу, но отнюдь не на свежем воздухе, а в процессе компьютерной игры. Причем все их походы в зоопарк, катания на машинах, игры в футбол и даже посещения кинотеатров проходили исключительно виртуально: отец с сыном как загружались в субботу домой к Виталику, так и не выходили оттуда до воскресного вечера. Или Таточка строго спрашивала:
-- А овощи ты ел?
-- Ел, -- клялся Никита. А что? Кто сказал, что соленый огурец в Макдоналдсовом чизбургере -- это не овощ? Ну и так далее: мальчик прекрасно понимал, что воскресный папа готов на все, лишь бы его ублажить, и, разумеется, активно этим пользовался. И предупредив друг друга: "Ты только маме не говори!" -- эта ленивая парочка предавалась вредным для растущего организма удовольствиям. Однажды на очередное свидание с отцом Никита пришел мрачный и озабоченный: у него намечалась контрольная по математике, а этот юный гений и вундеркинд по всем предметом успевал более чем средне, а уж по математике и вовсе никак. Никита, демонстрируя общую подавленность организма, отказался от самых увлекательных компьютерных игр, не захотел смотреть телевизор и есть пиццу -- словом, ребенок совершенно потерял радость жизни, и Виталику больно было на это смотреть. Сгоряча он даже предложил было сыну позаниматься с ним математикой, то есть вот до чего все дошло. Но Никита, понурив голову, сказал:
-- Уже не успеть. Вот если бы контрольную хоть на неделю перенесли бы -- уж тут я бы обязательно подготовился! Ну всего на неделю!
Никита так расканючился насчет переноса контрольной, как будто бы от Виталика тут что-то зависело. Оказывается, зависело, да еще сколько! Что Никита ему и разъяснил самым доступным образом:
-- Па, а давай ты позвонишь в школу, скажешь, что в ней заложена бомба!
Виталик оторопел.
-- Ну давай, а что такого? У нас уже сколько раз такое было! Я бы и сам позвонил, но они детским голосам не верят, а тебе поверят, ну давай, подумаешь!
-- Ты что, Никита, меня же найдут и посадят в тюрьму!
-- Да кого они найдут, они никогда никого не находят! А если я контрольную не напишу, меня мама накажет, она предупредила, что не отпустит к тебе ночевать, ну пап, ну позвони...
И в конце концов Виталик подумал: и правда, что тут такого? И где это слыхано, чтобы милиция когда-нибудь кого-нибудь поймала? И в день контрольной он позвонил по "02" и взрослым голосом сообщил, что в школе номер такой-то заложена бомба.
Контрольную, конечно, перенесли, и все были совершенно счастливы. Ну, кроме разве что Виталика: я не знаю как, но его нашли. И это несмотря на то, что он грамотно звонил не из дома, а из телефона-автомата -- наверное, у милиции насчет заминированных школ есть кое-какой опыт: каждую неделю им про такое сообщают раз по семьдесят, и всегда -- в страшные дни контрольных работ.
Виталик клялся милиционерам, что это не он, но они предъявили ему запись его голоса, и он заткнулся. И теперь он ждет суда, который не то его оштрафует, не то посадит -- на срок до трех лет.
А Таточка совершенно справедливо заявила, что такому сумасшедшему идиоту она сына больше никогда ни на минуту не доверит, и если по этому поводу дело дойдет до суда, то суд, скорее всего, с ней согласится: и то верно, как можно отдать свое самое дорогое вульгарному телефонному террористу?
Впрочем, это еще что: лично я знаю одного человека, которому заминировали машину. То есть не заминировали, а позвонили в милицию и сообщили, что машина такая-то заминирована. Приехала милиция и всякие саперы с собаками, обнюхали и облазили всю машину, эвакуировали продавцов соседнего киоска, развлекли зевак, но ничего не нашли... То есть не нашли ничего, кроме звонившего и сообщавшего о бомбе гражданина. Его-то как раз нашли. И знаете, почему этот человек так поступил? Просто в порядке мести: ведь мой знакомый, проезжая на этой самой машине мимо него по луже, нечаянно забрызгал грязью его светлое пальто.
ЛЕНА ЗАЕЦ
