28 марта 2024
USD 92.59 +0.02 EUR 100.27 -0.14
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2004 года: "Экспериментальная площадка для России"

Архивная публикация 2004 года: "Экспериментальная площадка для России"

В связи с плановым визитом президента В. Путина в Чили и Бразилию всплыли ассоциации, запавшие с детства. Наверное, у любого человека моего поколения Чили ассоциируется с Пиночетом — сперва кровавым диктатором, а затем автором экономического чуда. И то и другое справедливо. А Бразилия — конечно же, та страна, откуда приезжает тетя донна Роза и где много диких обезьян.

В связи с плановым визитом президента В. Путина в Чили и Бразилию всплыли ассоциации, запавшие с детства. Наверное, у любого человека моего поколения Чили ассоциируется с Пиночетом — сперва кровавым диктатором, а затем автором экономического чуда. И то и другое справедливо. А Бразилия — конечно же, та страна, откуда приезжает тетя донна Роза и где много диких обезьян.

У нас поразительно мало говорят об опыте стран Латинской Америки. Это неправильно и даже опасно. Несмотря на разницу темпераментов, наши страны в некоторых пунктах удивительно похожи. С социально-экономической точки зрения, конечно. Дело даже не в том, что Россия сопоставима с этими странами по параметрам среднедушевого ВВП, что уже дает основания проводить более углубленные сопоставления. Более важно другое: за последние сто лет латиноамериканцы поставили над собой неимоверное количество экспериментов по осуществлению «особенной» экономической политики, попыткам экономического рывка. В готовности экспериментировать над собой они могли бы соперничать с россиянами в XX веке. С той лишь разницей, что их эксперименты были более разнообразны, а наши — более радикальны и даже более кровавы.

И Чили, и Бразилия прошли через период диктатуры, приходившей к власти с задачами модернизации страны. В Чили диктаторский режим пришел на волне нараставшего экономического хаоса в результате двухлетнего правления правительства социалистов. Военные последовательно провели либерализацию и приватизацию, включая приватизацию системы социальной поддержки. Такая либерализация была слишком жесткой даже по тогдашним американским меркам — ведь в 70-е годы в США был еще популярен дирижизм. Сейчас можно говорить об экономическом чуде, но чудо это сопровождалось интернированием левой оппозиции, огромным числом убитых и пропавших без вести, а также периодическими кризисами. Эта сторона чилийского опыта говорит отнюдь не о благоприятности диктатуры для экономики. К тому же диктаторов, приходивших к власти с добрыми намерениями, было множество, а реализовать их удавалось считанным единицам. Что действительно важно, так это то, что чилийский режим обеспечил последовательность политики, не позволял себе идеологических колебаний при осуществлении реформаторского курса.

Бразилия тоже в XX веке знала и периоды высоких темпов роста, и потерянные десятилетия. Часто десятилетие, начинавшееся с надежд, оканчивалось «как всегда». Генералы-президенты могли строить новые великолепные города, включая «столицу будущего» Бразилиа, но не были способны ни побороть бедность, ни обуздать инфляцию. Страна знала периоды реальной гиперинфляции — когда зарплату надо выплачивать чуть не ежедневно, поскольку завтра на нее уже ничего не купишь. Бразилия много экспериментировала над собой, пробовала нестандартные решения, которые не приводили ни к чему хорошему. Страна имеет богатый опыт нерешения проблем стабилизации. Причины тому — в популизме. Бразильские правители — как гражданские, так и военные — все время вынуждены были искать политической поддержки у разных групп интересов.

Наши 90-е годы всего с тремя попытками макроэкономической стабилизации выглядят более чем пристойно. Вот только одного постоянно приходится опасаться: как бы, успокоившись на лаврах достигнутой стабильности, не начали вновь экспериментировать над собой. В Бразилии, увы, события развивались именно так. Бразилия интересна и тем, что репутация и реальные действия ее правителей подчас расходились самым решительным образом. Правые генералы, не пользующиеся поддержкой, начинали покупать ее массовой раздачей денег. И напротив, политики, приходившие к власти как популисты, без колебаний провозглашали курс, основанный на рецептах правых экономистов. Особенно интересен феномен нынешнего президента, которого официально называют по его профсоюзной кличке Лула. Типичный профсоюзный вожак два десятилетия боролся за президентское кресло, наводя ужас на международный финансовый истеблишмент. Теперь Лула президент. И МВФ не нарадуется ответственности, твердости и последовательности макроэкономической политики этого недавнего грозы финансового порядка.

Не могу не упомянуть и о таком чилийском опыте, как аналог нашего Стабилизационного фонда. Чили, чья экономика во многом зависит от конъюнктуры мировых цен на ее экспортные товары, не только создала такой фонд, но использует его на финансирование инвестиционных проектов. Всякий знает, что подобного рода фонд может оказаться использованным или на бессмысленные амбициозные, или на откровенно коррупционные проекты. Однако в Чили нашли оригинальный выход: решения об использовании средств фонда принимает международное правление, независимое от местных властей и интересов текущей политической борьбы.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама