Председатель совета директоров Группы компаний «Никколо М» Игорь Минтусов и телеведущая Елена Ханга десять лет думали, прежде чем пожениться. — Лена, как вы познакомились с Игорем?
— В конце 80-х я работала в «Московских новостях», а Игоря пригласили туда как социолога — писать материал о расизме в России. Меня, большого эксперта в этом вопросе, привлекли к нему в качестве соавтора — так мы и познакомились. Знакомство вылилось в симпатию, потом был разрыв в 10 лет, после которого мы завершили начатое.
— Разрыв был связан с вашим отъездом в Америку?
— Ну да. Кроме того, мы были просто не расположены к семейной жизни. Я думаю, люди соединяются тогда, когда они готовы вместе свить гнездо. Вот Игорю, к примеру, хотелось изменить мир к лучшему, а мне хотелось путешествовать. Создавая семью и рожая детей, это было бы затруднительно. Когда мы вновь встретились после десятилетнего перерыва, то уже все поняли: мы состоялись — пришло время вить гнездо.
— Помните, как к вам пришло осознание того, что Игорь — ваш человек?
— Очень хорошо помню! Я приехала из Нью-Йорка: НТВ праздновал день рождения. В «Рэдиссон Славянской» давали большой прием. Я была там с подругой. Игорь окликнул меня. Я обернулась, кивнула, но не узнала его — все-таки мы не виделись десять лет. Подруга спросила меня: «Кто это?» Я ответила: «Так, один человек из прошлого, — а потом подумала и почему-то добавила: — а может быть, из будущего». Сама не знаю, почему я так сказала.
Он предложил сбежать с вечеринки. Мы пошли в клуб «Петрович», сели там и провели часов пять. Мы болтали, и было такое впечатление, что мы давно живем в одной квартире. Практически во всем мы совпадали, было невероятно интересно, расставаться не хотелось. Когда Игорь отвозил меня домой, он сказал, что десять лет назад он, отпустив меня, совершил ошибку и больше меня уже не отпустит.
Я задержалась в Москве, но потом все же уехала в Нью-Йорк — Игорь приехал ко мне. Когда он отправлялся в командировку — я летела к нему. Так и летали. Очень скоро стало понятно, что пора как-то определяться. Оставался нерешенным один вопрос, в какой стране и когда.
— Наверное, за десять лет и вы, и Игорь сильно изменились?
— Конечно. Но все равно была какая-то основа, которая осталась неизменной. Это и привлекало нас друг в друге. Потом я почувствовала в нем надежность. Я металась из страны в страну: новые города, выступления — замечательная, веселая, головокружительная жизнь. Помимо учебы в американском университете я участвовала в комедийном шоу, с которым мы объездили всю Америку, Германию, Израиль. Даже выступала в сборной КВН США! Столько всего было! Одного не было — надежности. И тут я встретила человека, к которому можно прислониться и расслабиться. По-английски это называется safety net — такая сетка, которую натягивают над цирковой ареной, чтобы воздушный гимнаст не разбился. Благодаря ей он не боится рисковать. Страховка дает ему свободу, и он может сделать гораздо больше. Вот и я почувствовала в Игоре такую поддержку. Она заключается не в том, что он за меня что-то делает, а только в словах: пожалуйста, пробуй, интересуйся, рискуй — если что, я тебя подстрахую.
— Игорь поддерживает вас и в работе?
— Абсолютно во всем! Он считает, что женщина непременно должна заниматься каким-то делом. Это не значит, что обязательно надо делать карьеру — просто должно быть какое-то дело. Иначе женщина скучает, не развивается, в голове происходят необратимые процессы. Она начинает звонить мужу в семь вечера и спрашивать: «А скоро ты придешь? А что ты делаешь? А можно, я пойду с тобой?»
Меня очень интересует мнение семьи: мнение Игоря, но больше всего — мнение его мамы, моей свекрови Людмилы Петровны, которая играет огромную роль в нашей жизни. Она — это «наше все» в смысле хозяйства и ребенка. Без нее я никогда не смогла бы выйти на работу и растить дочку. Я ей все рассказываю, а она, как мудрый человек, советует мне, как работать и что делать. Для меня очень важно все с ней проговорить и посмотреть на реакцию. Лучше выслушать критику от людей, которые желают тебе добра, нежели потом быть застигнутой врасплох.
— Многие творческие люди не говорят дома о работе...
— Ну нет — это не про нас! Если говорить о работе мужа, то я там, честно говоря, мало что понимаю. К тому же вряд ли его клиенты приветствовали бы тот факт, что он обсуждает их дела за чашкой чаю с женой. Поэтому мы говорим в основном о моих делах. Это при том, что Игорь почти не смотрит телевизор и, по-моему, ни разу не видел моего ток-шоу!
— Как такое могло случиться?
— Во-первых, оно дневное. А во-вторых, он вообще не из тех, кто интересуется подобными программами. Игорь смотрит вечерние передачи о политике, новости. Женское ток-шоу его под дулом пистолета смотреть не заставишь. Случается, ко мне на передачу приходят знакомые Игоря. Тогда это становится для него интересным, правда, с точки зрения профессионала — он наблюдает за тем, как депутат говорит, как излагает свою позицию.
— А клиенты не жалуются политтехнологу Игорю Минтусову на телеведущую Елену Хангу?
— Бывает, звонит какой-нибудь депутат и спрашивает: «Что происходит? Что это там твоя жена себе позволяет?» Иногда кто-нибудь из бизнесменов, которых мы приглашаем на программу, обращается к Игорю за советом: идти или не идти? Идти он советует всем, но мне сообщает всякие полезные нюансы — какие темы интересней обсудить, а в каких вопросах герой «плавает» и с ними можно попасть впросак.
Любопытно, но многие даже не знают, что мы женаты! Как-то мы были на презентации, постояли рядом и разошлись — я к своим знакомым, он — к своим. К Игорю тут же подошли две девушки-журналистки и живо поинтересовались: «Мы видели, что вы долго общались с Хангой. А что, у вас совместный проект?» Игорь так задумчиво ответил: «Да, у нас общий проект — ему уже почти четыре года». Они так и остались заинтригованы. Действительно, что может быть общего у политтехнолога и телеведущей! Не иначе Ханга метит в Думу!
— Друзья у вас, наверное, общие?
— Моими приятелями Игорь не особенно интересуется. Это ведь в основном девочки из глянцевых журналов. Он вообще равнодушен к миру телевидения, героям гламурных изданий и светской хроники. Он даже не знает имен тех, чьи фотографии печатают в конце толстых модных журналов. Поэтому не любит ходить на тусовки — ему там дико скучно. А вот я некоторых его друзей знаю. В последнее время я стала ездить с ним на международные конференции. Игорь входит в состав YPO — ассоциации молодых бизнесменов. Они переезжают из страны в страну, встречаются с мэрами, политическими деятелями, проводят конференции. Параллельно общаются их жены.
— У вас есть общие интересы с женами молодых бизнесменов?
— Не поверите, многие из них работают. Конечно, есть бизнесмены, которые женятся второй раз на «молодых трофейных газелях», потому что на них удобно вешать бриллианты. Потрясающе красивые девочки! Как правило, с какого-нибудь филологического факультета невест — они, понятное дело, не работают. Но большинство женятся еще студентами и вместе идут по жизни, становясь полноправными партнерами в бизнесе. С такими «половинами» очень интересно общаться.
— Когда женщина работает, хватает ли у нее сил на дом?
— В нашем доме «вьет гнездо» и создает атмосферу Игорь. У меня, если честно, просто нет вкуса. И быть не могло — обыкновенное советское детство, небогатая семья: мама — научный сотрудник, бабушка — переводчик. До определенного момента я делила одежду на светлую и темную, даже не подозревая, что к каждому платью нужны свои туфли. Что касается мебели, то у меня всегда было ощущение, будто я живу на вокзале и в любой момент прыгну в уходящий вагон. Поэтому не нужно обзаводиться серьезными вещами, а следует покупать только то, что не жалко бросить. Игорь, правда, тоже из довольно простой семьи, но он — самородок, настоящий self made man — окончил школу с медалью, сам поступил в МГУ, много читает, интересуется дизайном, архитектурой и искусством.
— Лена, может, ваш идеальный муж еще и сам готовит?
— Никогда! И благодаря этому даже моя плохая готовка проходит на ура. Главная по кухне у нас опять-таки свекровь. У нас очень разный ритм жизни: Игорь питается и одновременно решает дела на завтраках, обедах и ужинах в ресторанах. Мой завтрак — это грейпфрут и стакан кефира. Потом, если удастся, перехвачу что-нибудь на работе, вечером всякие презентации… У нас не бывает, чтобы все сели за стол и чинно обедали, но домашняя еда у нас есть всегда — свекровь готовит в надежде на то, что кто-нибудь придет домой. Игорь обожает простую еду: мясо, картошка, салат.
Я с умилением смотрю на семьи, в которых муж приходит в семь, его встречает жена, они садятся за стол, ужинают и смотрят друг на друга. У нас такого никогда не бывает. Если мы и соберемся за ужином, то не раньше одиннадцати — тут мы сразу же включаем телевизор, радио и говорим без умолку.
— Неужели никогда не ссоритесь?
— В нашей семье миротворцем выступает свекровь. Она очень мудрая женщина. Все острые углы сглаживает, используя буквально два-три точечных высказывания.
— А ведь в русском фольклоре свекровь и теща два самых зловещих персонажа! Не может быть, чтобы эта популярная тема не обсуждалась в вашем ток-шоу!
— Ну как же, конечно, обсуждалась! Любимая тема! Но это не наш случай. Ведь здесь самое главное — мудрость, а не желание некоторых женщин самоутвердиться и доказать, кто в доме хозяин. За все четыре года моя свекровь не сделала мне ни одного замечания. Ни разу! Наверняка очень многие вещи ее во мне раздражают, но она умудряется так все сказать, что даже не понимаешь, что она сделала замечание.
Я, например, очень редко готовлю, и, если она хочет, чтобы я что-нибудь такое сделала на кухне, то говорит: «Лена, ты так хорошо готовишь!» А главное, она это потом ест! И я вдохновляюсь и думаю: «Действительно, если это кому-то нравится, значит, надо готовить!» И тут же начинаю читать кулинарные книжки.
Недавно я сама выступала в одном ток-шоу и там торжественно поклялась, что когда у меня будет много денег, я поставлю памятник свекрови. Свекровь — это тот человек, который непринужденно может разрушить при желании любую самую крепкую семью. И наоборот. В ноги надо поклониться тем женщинам, которые, уходя на пенсию (а некоторые и продолжая работать), вместо того чтобы зажигать в последние годы жизни, как это делают американские и европейские бабушки, заступают на новую вахту, чтобы «молодые еще пожили». Не важно, что «молодым» уже за сорок. У нас вся страна на свекровях держится! Это сейчас можно няню пригласить, а раньше кто все тащил на себе? Бабушки! Кто еще научит наших детей тому, что такое хорошо, а что такое плохо? Все основные установки малыш получает даже не от папы с мамой, которые утром и вечером только целуют его, сонного, на бегу. Всему, что надо знать, ребенка учит бабушка.
Моя мама много ездит в США, путешествует по миру с лекциями и навещает нас не часто, но все праздники мы обязательно проводим вместе. Она у нас, как Дед Мороз, — много радости, подарочки, веселье и баловство.
— Вы, наверное, тоже успели весь мир объездить?
— Мы любим не традиционные туристические, а, скорее, экзотические места. Туристические мы посетим потом, когда из нас песок будет сыпаться: посмотрите направо, посмотрите налево, двухэтажный автобус, трехразовое питание… А пока — мы прилетаем в какую-нибудь страну, берем машину, карту, садимся и едем. У нас ничего не зарезервировано, питаемся мы только в тех местах, где нет туристов, чтобы столики были с застиранными скатертями, а объясняться приходилось на пальцах. Только так можно почувствовать другую страну. Именно так мы объездили всю Испанию, Острова Зеленого мыса, Сенегал, Гайану, Суринам.
В Гайане и Суринаме проходило наше свадебное путешествие. Покатавшись по Суринаму, мы должны были проделать обратный путь на пароме и улететь в Европу. Машина с гидом приехала за нами в гостиницу слишком поздно, и мы гнали изо всех сил. На самом подъезде к парому нам преграждает дорогу огромное стадо быков, которые к тому же легли прямо на дороге. Объехать их было совершенно невозможно. Когда пастухи попытались их разогнать, быки взбесились и чуть не затоптали наш джип. На паром мы опоздали, а в тот день это был единственный рейс. Надо было что-то делать. И тут местные говорят: «А вы перейдите границу с контрабандистами! Они там, в джунглях, — мы вам покажем». Деваться нам было некуда, и мы согласились. Гид, который опоздал и чувствовал свою вину, обо всем с ними договорился. Мы шли через джунгли, плыли в лодке, а когда пересекли границу, нас встретила... полиция.
Наш перепуганный гид умолял нас молчать и не отвечать на вопросы, обещая все уладить. После того как он попытался это сделать, нам заломили руки, бросили в газик и отвезли в участок, где и продолжили дознание. Мы же, как требовал гид, не открывали рта и не показывали свои документы. Когда пограничнику это надоело, он произнес классическое: «Считаю до трех…» Сосчитал: «Раз. Два. Три!» — а потом как следует врезал нашему гиду. Тот сполз по стене. Я была не готова к такому развитию событий и сказала мужу: «Игорь, я не люблю, когда меня бьют!» Тогда Игорь заговорил, представился, показал документы. Пришлось рассказывать и нелепую историю про быков. Выслушав нас, полицейский позвонил на ту сторону. Там ему подтвердили, что в деревне до сих пор не могут забыть забавную иностранную парочку, которая испугалась быков. Нас выпустили, вежливо посадили в машину, а узнав, что мы молодожены, чуть ли не с музыкой отвезли в гостиницу.
— Ваша свадьба была такой же необычной, как медовый месяц?
— Да. Мой приемный отец, которого я боготворю, очень настаивал на ней. Для нас-то наличие штампа в паспорте было не принципиально, а для него, как для католика, напротив. Мы венчались в Лос-Анджелесе, в очень красивой церкви — она полностью стеклянная, а вокруг сосны, горы и океан. Там благословляют пары самых разных вероисповеданий. Потом был праздник на старейшем американском корабле Queen Elisabeth. Со всего мира приехали гости. Утром мы гуляли по палубе, а с нами бродили старые корабельные привидения.
— Но праздники отмечаете дома?
— В общем, да, только свои дни рождения мы с Игорем стараемся отмечать за границей. Здесь — это мучение. Столько друзей и у него, и у меня — все требуют какого-то застолья, а им заниматься совершенно не хочется. Я лично ненавижу это сидение за столом! Никакого удовольствия — все время организовываешь что-то, бегаешь, суетишься, после этого без сил падаешь — ну какой это праздник? Головная боль!
— Кстати, а дочку берете с собой в путешествия?
— Нет! Нам свекровь ее не даст! Я и сама считаю, что это ни к чему. Я не разделяю увлечений наших западных соседей, которые засовывают двухмесячных детей в «кенгурятник» и — вперед по морям, по горам. У них, конечно, так принято, но когда я вижу где-нибудь в аэропорту ползающих по полу детей, все время думаю: зачем все это надо? Я сама-то тяжело переношу эти перелеты, смену часовых поясов — а малышу каково! В результате ребенок еще и не вспомнит, куда его таскали.
— Лена, ваш муж доверяет вам в вопросах воспитания?
— Это одна из немногих тем, где мы друг с другом совершенно не согласны. Судите сами: я хочу, чтобы моя дочка играла только в теннис. Игорь считает, что я давлю на нее — не надо заставлять ее играть в теннис из-за того, что я сама неудавшаяся теннисистка. Ни к чему свои комплексы вымещать на дочери. Ребенок, считает он, сам решит и сам попросит: захочет — будет петь, а захочет — будет в кегли играть.
Я с самого рождения покупала Лизе все теннисное — и кроватка, и манеж были украшены ракеточками и мячиками. Сейчас она даже по телевизору не может видеть этот теннис. В этом Игорь был, прямо скажем, прав.
Ну что делать, если мне очень хочется реализовать свои несбывшиеся мечты! Я хочу отдать Лизу на музыку, танцы, рисовать… А муж говорит, что счастье не в том, что ты окончил Гарвардский университет, ходишь на вечеринки, летаешь по всему миру и общаешься с деловой и политической элитой. Можно быть счастливым, живя в глубинке, не имея образования и просто делая то, что тебе нравится. Все наши «ценности» — это не счастье, просто мы скопировали такую жизнь из гламурных журналов, которые начинаем смотреть с конца из-за маленьких фотографий с вечеринок. Игорь считает, что мир, в котором я живу, — зазеркалье, и ребенка он туда не пустит.
— Кто предложил поселиться в самом центре Москвы?
— Это была идея Игоря. Он абсолютно городской человек. Больше двух дней на даче не выдерживает. Он живет Москвой: собирает коллекцию старинных московских карт, фотографий, гравюр — вообще обожает географию. Такое впечатление, что он — коренной москвич, хотя на самом деле родился в Кирове.
Иногда он подносит Лизу к карте: «Смотри, это Танзания, здесь жила твоя прабабушка. А это — Белоруссия, здесь у тебя тоже была прабабушка. Запомни! Спрошу через десять лет».
