Архивная публикация 2009 года: "Естественный откорм"
Ответ России на кризисные вызовы оказался предсказуемо-репрессивным —
мы, по сути, ничего не умеем, кроме как приносить в жертву
прогневавшимся богам очередную категорию населения. Ответ России на кризисные вызовы оказался предсказуемо-репрессивным — мы, по сути, ничего не умеем, кроме как приносить в жертву прогневавшимся богам очередную категорию населения. Плохо живем — давайте уничтожим богатых. Еще хуже стало — давайте уничтожим умных. Теперь очередь дошла до жертвоприношений в среде так называемого коррумпированного чиновничества, но счастья нет. Нету счастья.
Вот какой-то вице-мэр на Дальнем Востоке потратил 3 млн рублей на нецелевые расходы, а вот другой вице-мэр нецелевым образом израсходовал $700 тыс., а вот третий в Европейской части России получил стотысячную взятку — и возбуждаются уголовные дела, и снимаются документальные расследования, и сообщения об очередном вице-мэре или вице-губернаторе, попавшем в поле зрения прокуратуры, приходят одно за другим, и все это очередная кампания, дружно инициированная тандемом. Национальный лидер спросил, где посадки, а первое лицо поклялось, что прижмет коррупционеров, и не за горами волна показательных процессов, а впоследствии, уверен, — реабилитаций. Дай Бог, чтобы прижизненных. Потому что в современной России понятие «экономическое преступление» вообще довольно относительное — что назначат экономическим преступлением, то им и будет. Когда-то Хрущев приказал показательно расстреливать за обмен валюты. Впоследствии под кампании попадали прогульщики, сектанты, фарцовщики, цеховики — все, кого перестройка произвела в герои. Советское — пардон, российское — хотя почему пардон? — все равно советское — короче, местное правосудие не работает без ярлыков. В отсутствие закона — вы же не станете утверждать, что он у нас писан всем категориям населения? — прокуратура работает по указке: кого назначат мишенью, тот и виноват. Сегодня, по случаю кризиса, практически неизбежна волна гнева народного: даже в самой стабильной системе резкое ухудшение качества жизни вызывает определенные вопросы к верхам. Почему нет своей промышленности? Почему трудоспособным людям нечего делать и некуда податься? Почему закрытие предприятия по-прежнему означает уничтожение города, и никаких альтернатив не просматривается? Почему Кавказ опять тлеет? Почему нефть дорожает, а денег по-прежнему нигде не платят? Ну и так далее, по всему списку претензий — от дорог до ЕГЭ. На все это надо как-то отвечать, и в тучные годы действовал так называемый общественный договор: минимум вам обеспечен, и не рыпайтесь. Сегодня покусились уже на минимум, и надо срочно кидать народу кость; как положено, это кость чиновника, поскольку его в России традиционно ненавидят. И чиновники не ропщут, поскольку именно этот риск изначально входит в набор — наряду с вседозволенностью и подключенностью к кормушке.
Ведь что такое российский чиновник? В идеале это посредник между народом и властью, проводник государственных инициатив вниз и народных жалоб — наверх. Этой функции он не выполняет, и потому в управлении российским государством практически отсутствует определяющее звено, оно же среднее, оно же менеджерское. По идее, это звено должно обеспечивать управляемость, которой нет, потому что любой вопрос решается только выездом первого лица на место с последующим показательным разносом-раздачей. Мероприятия типа «Отдайте ручку!» эффективны, но имеют одноразовый характер. Чиновничество не управляет ничем — оно гасит либо компрометирует избыточным рвением инициативы власти, если у нее вдруг случаются инициативы, а также поглощает и не пускает дальше народные жалобы и требования. Те, кто призван быть связующим звеном между народом и верховной элитой, являются на деле почти непроницаемым барьером, не дающим народу и власти услышать друг друга. Хорошо ли это? Для власти хорошо. Думаю, однако, что и для народа спасительно, ибо если бы до него в неизменности доходили все властные задумки и прожекты, ему пришлось бы несладко. У нас ведь наверху случаются не только консерваторы — бывают и реформаторы. Весь их напор чиновничество героически берет на себя, и до низов долетает лишь слабый импульс, отзвук верховных бурь. При этом подкармливается чиновничество как сверху (госзарплата, льготы, распилка бюджетов), так и снизу (взятки). Эта стратегия двухматочного сосания имеет лишь один минус: в какой-то момент ласковое теля становится жертвенным. Чиновник должен быть к этому готов, потому что в описанной системе власти одна из главных функций чиновничества — служить мишенью народного гнева, то есть выступать в роли тех самых плохих бояр, из-за которых царь ничего не знает. Думаю, что при вступлении в чиновную должность каждый россиянин проходит нечто вроде инициации и приносит присягу: клянусь бояться верхних, презирать нижних, лукавить с верхними, врать нижним, брать сверху и снизу — а в случае чего по первому требованию стать во всем виноватым, если по каким-то причинам нельзя будет свалить на инородцев, троцкистов или сексуальных извращенцев.
Жалею ли я этих людей? Сталкиваясь с ними, я их почти всегда ненавижу, ибо отлично понимаю, что их главная задача — тормознуть любую инициативу. Но когда их скармливают зверям, я испытываю по-человечески понятное сочувствие — потому что скармливают не тех и не за то. Да и народ, кажется, уже усвоил схему и не обманывается. Так что сочувствовать не сочувствует, но и не больно рад, когда на его глазах власть питается теми, кого сама для этого вскормила.
Ответ России на кризисные вызовы оказался предсказуемо-репрессивным —
мы, по сути, ничего не умеем, кроме как приносить в жертву
прогневавшимся богам очередную категорию населения. Ответ России на кризисные вызовы оказался предсказуемо-репрессивным — мы, по сути, ничего не умеем, кроме как приносить в жертву прогневавшимся богам очередную категорию населения. Плохо живем — давайте уничтожим богатых. Еще хуже стало — давайте уничтожим умных. Теперь очередь дошла до жертвоприношений в среде так называемого коррумпированного чиновничества, но счастья нет. Нету счастья.
Вот какой-то вице-мэр на Дальнем Востоке потратил 3 млн рублей на нецелевые расходы, а вот другой вице-мэр нецелевым образом израсходовал $700 тыс., а вот третий в Европейской части России получил стотысячную взятку — и возбуждаются уголовные дела, и снимаются документальные расследования, и сообщения об очередном вице-мэре или вице-губернаторе, попавшем в поле зрения прокуратуры, приходят одно за другим, и все это очередная кампания, дружно инициированная тандемом. Национальный лидер спросил, где посадки, а первое лицо поклялось, что прижмет коррупционеров, и не за горами волна показательных процессов, а впоследствии, уверен, — реабилитаций. Дай Бог, чтобы прижизненных. Потому что в современной России понятие «экономическое преступление» вообще довольно относительное — что назначат экономическим преступлением, то им и будет. Когда-то Хрущев приказал показательно расстреливать за обмен валюты. Впоследствии под кампании попадали прогульщики, сектанты, фарцовщики, цеховики — все, кого перестройка произвела в герои. Советское — пардон, российское — хотя почему пардон? — все равно советское — короче, местное правосудие не работает без ярлыков. В отсутствие закона — вы же не станете утверждать, что он у нас писан всем категориям населения? — прокуратура работает по указке: кого назначат мишенью, тот и виноват. Сегодня, по случаю кризиса, практически неизбежна волна гнева народного: даже в самой стабильной системе резкое ухудшение качества жизни вызывает определенные вопросы к верхам. Почему нет своей промышленности? Почему трудоспособным людям нечего делать и некуда податься? Почему закрытие предприятия по-прежнему означает уничтожение города, и никаких альтернатив не просматривается? Почему Кавказ опять тлеет? Почему нефть дорожает, а денег по-прежнему нигде не платят? Ну и так далее, по всему списку претензий — от дорог до ЕГЭ. На все это надо как-то отвечать, и в тучные годы действовал так называемый общественный договор: минимум вам обеспечен, и не рыпайтесь. Сегодня покусились уже на минимум, и надо срочно кидать народу кость; как положено, это кость чиновника, поскольку его в России традиционно ненавидят. И чиновники не ропщут, поскольку именно этот риск изначально входит в набор — наряду с вседозволенностью и подключенностью к кормушке.
Ведь что такое российский чиновник? В идеале это посредник между народом и властью, проводник государственных инициатив вниз и народных жалоб — наверх. Этой функции он не выполняет, и потому в управлении российским государством практически отсутствует определяющее звено, оно же среднее, оно же менеджерское. По идее, это звено должно обеспечивать управляемость, которой нет, потому что любой вопрос решается только выездом первого лица на место с последующим показательным разносом-раздачей. Мероприятия типа «Отдайте ручку!» эффективны, но имеют одноразовый характер. Чиновничество не управляет ничем — оно гасит либо компрометирует избыточным рвением инициативы власти, если у нее вдруг случаются инициативы, а также поглощает и не пускает дальше народные жалобы и требования. Те, кто призван быть связующим звеном между народом и верховной элитой, являются на деле почти непроницаемым барьером, не дающим народу и власти услышать друг друга. Хорошо ли это? Для власти хорошо. Думаю, однако, что и для народа спасительно, ибо если бы до него в неизменности доходили все властные задумки и прожекты, ему пришлось бы несладко. У нас ведь наверху случаются не только консерваторы — бывают и реформаторы. Весь их напор чиновничество героически берет на себя, и до низов долетает лишь слабый импульс, отзвук верховных бурь. При этом подкармливается чиновничество как сверху (госзарплата, льготы, распилка бюджетов), так и снизу (взятки). Эта стратегия двухматочного сосания имеет лишь один минус: в какой-то момент ласковое теля становится жертвенным. Чиновник должен быть к этому готов, потому что в описанной системе власти одна из главных функций чиновничества — служить мишенью народного гнева, то есть выступать в роли тех самых плохих бояр, из-за которых царь ничего не знает. Думаю, что при вступлении в чиновную должность каждый россиянин проходит нечто вроде инициации и приносит присягу: клянусь бояться верхних, презирать нижних, лукавить с верхними, врать нижним, брать сверху и снизу — а в случае чего по первому требованию стать во всем виноватым, если по каким-то причинам нельзя будет свалить на инородцев, троцкистов или сексуальных извращенцев.
Жалею ли я этих людей? Сталкиваясь с ними, я их почти всегда ненавижу, ибо отлично понимаю, что их главная задача — тормознуть любую инициативу. Но когда их скармливают зверям, я испытываю по-человечески понятное сочувствие — потому что скармливают не тех и не за то. Да и народ, кажется, уже усвоил схему и не обманывается. Так что сочувствовать не сочувствует, но и не больно рад, когда на его глазах власть питается теми, кого сама для этого вскормила.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
