Архивная публикация 2003 года: "Фарфоровое счастье"
Цветы, которые президент финансовой корпорации "Автобанк--НИКойл-Страхование" Николай Цветков дарит своей супруге Галине, в доме занимают особое место: не всякому букету доводится стоять в вазах Императорского фарфорового завода.Галина Цветкова: Мы с Николаем уже больше двадцати лет вместе, но знаем друг друга практически всю жизнь. Учились в одной школе, Николай на класс старше. Глазки друг другу мы не строили, и за косички он меня не дергал. Но где-то в классе девятом я почувствовала, что он на меня как-то особенно смотрит. Спустя несколько лет мы встретились на танцах. Оказалось, что у нас много общего. К примеру, мы оба связисты. Я училась в Институте связи, а Коля закончил Высшее военное авиационное инженерное училище, работал связистом.
Наталья Щербаненко: Роман у вас долго продолжался?
Г.Ц.: Около года. Это был роман в письмах -- Николай служил на Дальнем Востоке.
Н.Щ.: Мама вас не останавливала, когда вы замуж за военнослужащего выходили? Жизнь-то у них кочевая.
Г.Ц.: Мама это только потом поняла, когда я уехала. Медовый месяц у нас прошел на Дальнем Востоке, в городке Спасск-Дальний. Помню, я мучилась вопросом, что же приготовить молодому мужу: в магазинах-то были консервы и крупа перловая.
Городок жил своим особенным укладом. По принципу: ты -- мне, я -- тебе, а нам предложить было особо нечего. Мы, правда, ездили в отпуск в Москву с огромным списком: кому сапоги, кому шампунь, кому постельное белье в цветочек. Помню, мать одного офицера работала в продуктовом магазине и как-то предложила зайти к ней за сметаной. Я, как привыкла в Москве, пришла с маленькой баночкой. Она рассмеялась: дескать, кто же здесь в таких количествах продукты покупает, и налила мне трехлитровую банку сметаны.
Н.Щ.: В быту вам сложно приходилось?
Г.Ц.: Мы жили в домике, который строили военнопленные японцы. Холод был жуткий. Вот сейчас говорят, что там все замерзают, а раньше то же самое было. Если до семи вечера не успеешь прибежать с работы и ужин приготовить, будешь до двенадцати голодной сидеть: электричество раньше не включат. Мы даже стали печку топить,. Не имея опыта, однажды чуть не угорели: проснулась среди ночи, разбудила мужа -- и потеряла сознание.
Но, честно говоря, вся эта бытовая неустроенность и коммунальные проблемы нас совсем не пугали. Люди рядом жили удивительные, добрые, в больших городах так никто друг другу не помогает.
Н.Щ.: Трудности сплачивают?
Г.Ц.: Конечно. Сейчас это смешно звучит, но в те годы жен военнослужащих собирали на специальные уроки бдительности. Нам, в частности, запрещалось рассказывать кому-либо о том, что мужья привозят из командировок. Например, красная рыба означала, что муж летал куда-то в сторону Аляски, а если привозил фрукты, значит, был где-то на югах. Я только спустя время узнала, что Коля часто летал в Афганистан. Жена его напарника как-то поделилась со мной, что ее муж вернулся из полета весь седой.
Н.Щ.: Как вы время коротали, пока муж был в командировках?
Г.Ц.: Я всегда работала в узле связи. Так что чем себя занять, мыслей не было, волновало другое -- где найти время, чтобы все успеть: дочку из детского садика забрать, продукты достать, дома уют навести.
Н.Щ.: А вам не говорили, что лучше дома сидеть и домашним хозяйством заниматься?
Г.Ц.: Да что вы, в те годы об этом и речи быть не могло. Прервать трудовой стаж считалось едва ли не трагедией, все ведь думали о пенсии.
Н.Щ.: Вы не уговаривали мужа вернуться домой, в Москву?
Г.Ц.: Нет, я же понимала, что это практически невозможно. Мы даже из московской квартиры выписались, будучи уверенными, что уезжаем навсегда. Но потом Коля поступил в Военно-воздушную академию им. Жуковского и мы переехали в Москву. Николай закончил академию с золотой медалью, это дало ему возможность получить работу в столице. Он работал преподавателем на военной кафедре в МИРЭА.
Н.Щ.: Расскажите, пожалуйста, про ваших детей.
Г.Ц.: У нас две дочки, Юля и Вика, мои подружки, очень домашние девочки. Мне повезло, проблем с ними почти не возникало, правда, болели часто. Старшая ведь родилась, когда мы жили на Дальнем Востоке. Сейчас ей 20 лет, она в Плехановской академии учится. Младшая готовится поступать в МГИМО.
Н.Щ.: Папа в воспитании девочек участие принимал?
Г.Ц.: Его слово решающее. Иногда, если я не справлялась, говорила, что сейчас папа придет. Это действовало безотказно. Он предпочитает не заставлять дочек делать что-то, а договаривается с ними. Или торгуется. Хотите гулять -- гуляйте, но чтобы это время было уравновешено спортом, учебой, в общем, работой над собой.
Н.Щ.: Девочки, которые подрастали в семье военного, и девушки -- дочери преуспевающего бизнесмена -- это разные люди? Успехи отца их характер изменили?
Г.Ц.: Старшая дочка, например, до сих пор не научилась тратить деньги. Я думаю, успехи отца для них стимул не расслабляться. Кстати, Юля поступила в МГУ на психологический факультет, отучилась два года, а потом сказала: "А кто же будет папе помогать?" И перешла в другой институт -- заниматься экономикой.
Н.Щ.: Муж ушел в бизнес с вашей подачи?
Г.Ц.: Просто все совпало: я работала начальником отделения связи, зарабатывала больше, чем он, и этого нельзя было не замечать. Не дожидаясь, пока разовьются комплексы, Николай поднял на ноги бывших однокашников. Вскоре у него была уже сравнительно хорошо оплачиваемая работа. Николай уволился из армии и досрочно вышел на пенсию. У людей с головой как раз в то время появилась возможность проявить себя.
Н.Щ.: Но, согласитесь, затевать что-то новое было рискованно. Вы в успехе мужа не сомневались?
Г.Ц.: Я была абсолютно уверена, что если он за что-то берется, то сделает это основательно.
Н.Щ.: В создании "НИКойла" вы участие принимали? Я имею в виду -- поддержкой, советами помогали?
Г.Ц.: Не только советами. "НИКойлу" нужен был уставный капитал, а мне крестный оставил в наследство небольшой домик в Подмосковье. Этот самый домик и был внесен в уставный капитал компании. Потом, разумеется, его вывели.
Н.Щ.: Когда муж стал зарабатывать большие деньги, уклад вашей жизни изменился?
Г.Ц.: Уклад не изменился, просто появились новые возможности. Мы переехали из Митина в центр. А в остальном... Что раньше я мужа не видела, так и сейчас не вижу -- он с утра до ночи на работе.
Н.Щ.: На развлечения деньги тратите?
Г.Ц.: Нет, нам и дома всем вместе хорошо. Знакомые все время удивлялись, почему мы никуда в свет не выходим. Зато мы любим гостей у себя дома принимать. У меня общественная нагрузка -- возглавляю корпоративный семейный клуб.
Н.Щ.: Готовите для домашних сами?
Г.Ц.: Раньше я очень любила готовить. За мой фирменный торт, рецепт которого я привезла из Спасска-Дальнего, за столом шла настоящая борьба. А сейчас готовить не так интересно: девочки-то все время на диете, сами понимаете. А Николай больше всего любит простую, времен Советской армии еду -- макароны по-флотски.
Н.Щ.: Муж вас балует?
Г.Ц.: Он часто спрашивает: "Ну почему ты меня никогда ни о чем не просишь?" Я отвечаю, что у меня и так все есть. Когда появляются деньги, действительно понимаешь, что не в деньгах счастье. Счастье -- когда в доме мир, когда с детьми все в порядке.
Н.Щ.: Я слышала, в прошлом году муж вам подарил фарфоровый завод?
Г.Ц.: Это не совсем так. Покупка была нашим совместным с мужем решением. Теперь забот у меня прибавилось. Завод -- постоянная ответственность, хотя бы потому, что на предприятии работает 1640 человек. Я являюсь председателем Наблюдательного совета акционерного общества, собираю команду профессионалов-управленцев, а вот в творческую часть вмешиваться не хочу. Главная ценность ЛФЗ в том, что он имеет историю. Его надо поставить на новые рыночные рельсы, не потеряв цену, не потеряв людей и вековые традиции.
Между прочим, недавно мы выиграли тендер на покупку акций двух фарфоровых заводов во Франции, в провинции Лемож.
Н.Щ.: Ваша личная фарфоровая история с чего начиналась?
Г.Ц.: Когда мы переехали в новую квартиру и я занялась интерьером, на одном антикварном развале попались на глаза красивые вазы. Оказалось, это вазы начала ХХ века, сделанные на Императорском фарфоровом заводе в Петербурге. Тогда я фарфором и увлеклась. Начала собирать их, коллекционировать, хотя это, наверное, громко сказано: сейчас у меня 23 вазы именно этого завода. На многих маркировка замазана: после революции держать в доме такие вещи было опасно. Я стала заниматься искусствоведением, недавно вышла в свет моя книга о вазах Императорского завода конца XIX -- начала XX века.
Н.Щ.: А чем вам нравится русский фарфор?
Г.Ц.: На Западе давно утрачены старинные традиции производства фарфора: новейшие технологии сделали свое дело, все рисунки создаются на компьютере. В России же сохранилась ручная техника росписи. Между прочим, во времена Петра I фарфор был дороже золота, его привозили из Китая и Японии. Императорский фарфоровый завод был основан в 1744 году императрицей Елизаветой Петровной, как она писала в своем указе -- "для славы всероссийской". Завод находился в непосредственном ведении кабинета Его Величества, и раз в год все новые вещи представлялись на высочайшее благовоззрение. История фарфора -- это во многом история государства российского. Музей фарфора на ЛФЗ находится в ведении Эрмитажа.
Н.Щ.: Муж вам в работе помогает?
Г.Ц.: Это мое самостоятельное дело. Естественно, пользуясь семейным положением, иногда беру у Николая бесплатные советы -- грех было бы не воспользоваться тем, что у тебя муж топ-менеджер высочайшего класса.
Н.Щ.: Дома с императорского фарфора едите?
Г.Ц.: Нет, я в этом плане сапожник без сапог. Едим из обыкновенных тарелок. А вот в ресторане у нас у всех -- и у мужа, и у дочек -- с недавнего времени общая привычка появилась: переворачиваем тарелки и смотрим, на каком заводе они сделаны.
Н.Щ.: Вы не жалеете, что взвалили на себя такую ношу?
Г.Ц.: Я привыкла к активной жизни. Иногда, разумеется, бывает очень тяжело, но когда что-то получается, это такие минуты счастья, которые нельзя сравнить ни с чем.
Н.Щ.: Муж не расстроен тем, что теперь вы меньше дома бываете?
Г.Ц.: Он рад, что мне нравится мое дело. А потом, к семейным отношениям добавились партнерские. Это здорово.
Н.Щ.: Цветы он вам часто дарит?
Г.Ц.: Часто. Я их всегда ставлю в свои любимые вазы. Жаль только, что мои самые любимые цветы -- васильки и полевые ромашки -- в магазине купить нельзя.
Цветы, которые президент финансовой корпорации "Автобанк--НИКойл-Страхование" Николай Цветков дарит своей супруге Галине, в доме занимают особое место: не всякому букету доводится стоять в вазах Императорского фарфорового завода.Галина Цветкова: Мы с Николаем уже больше двадцати лет вместе, но знаем друг друга практически всю жизнь. Учились в одной школе, Николай на класс старше. Глазки друг другу мы не строили, и за косички он меня не дергал. Но где-то в классе девятом я почувствовала, что он на меня как-то особенно смотрит. Спустя несколько лет мы встретились на танцах. Оказалось, что у нас много общего. К примеру, мы оба связисты. Я училась в Институте связи, а Коля закончил Высшее военное авиационное инженерное училище, работал связистом.
Наталья Щербаненко: Роман у вас долго продолжался?
Г.Ц.: Около года. Это был роман в письмах -- Николай служил на Дальнем Востоке.
Н.Щ.: Мама вас не останавливала, когда вы замуж за военнослужащего выходили? Жизнь-то у них кочевая.
Г.Ц.: Мама это только потом поняла, когда я уехала. Медовый месяц у нас прошел на Дальнем Востоке, в городке Спасск-Дальний. Помню, я мучилась вопросом, что же приготовить молодому мужу: в магазинах-то были консервы и крупа перловая.
Городок жил своим особенным укладом. По принципу: ты -- мне, я -- тебе, а нам предложить было особо нечего. Мы, правда, ездили в отпуск в Москву с огромным списком: кому сапоги, кому шампунь, кому постельное белье в цветочек. Помню, мать одного офицера работала в продуктовом магазине и как-то предложила зайти к ней за сметаной. Я, как привыкла в Москве, пришла с маленькой баночкой. Она рассмеялась: дескать, кто же здесь в таких количествах продукты покупает, и налила мне трехлитровую банку сметаны.
Н.Щ.: В быту вам сложно приходилось?
Г.Ц.: Мы жили в домике, который строили военнопленные японцы. Холод был жуткий. Вот сейчас говорят, что там все замерзают, а раньше то же самое было. Если до семи вечера не успеешь прибежать с работы и ужин приготовить, будешь до двенадцати голодной сидеть: электричество раньше не включат. Мы даже стали печку топить,. Не имея опыта, однажды чуть не угорели: проснулась среди ночи, разбудила мужа -- и потеряла сознание.
Но, честно говоря, вся эта бытовая неустроенность и коммунальные проблемы нас совсем не пугали. Люди рядом жили удивительные, добрые, в больших городах так никто друг другу не помогает.
Н.Щ.: Трудности сплачивают?
Г.Ц.: Конечно. Сейчас это смешно звучит, но в те годы жен военнослужащих собирали на специальные уроки бдительности. Нам, в частности, запрещалось рассказывать кому-либо о том, что мужья привозят из командировок. Например, красная рыба означала, что муж летал куда-то в сторону Аляски, а если привозил фрукты, значит, был где-то на югах. Я только спустя время узнала, что Коля часто летал в Афганистан. Жена его напарника как-то поделилась со мной, что ее муж вернулся из полета весь седой.
Н.Щ.: Как вы время коротали, пока муж был в командировках?
Г.Ц.: Я всегда работала в узле связи. Так что чем себя занять, мыслей не было, волновало другое -- где найти время, чтобы все успеть: дочку из детского садика забрать, продукты достать, дома уют навести.
Н.Щ.: А вам не говорили, что лучше дома сидеть и домашним хозяйством заниматься?
Г.Ц.: Да что вы, в те годы об этом и речи быть не могло. Прервать трудовой стаж считалось едва ли не трагедией, все ведь думали о пенсии.
Н.Щ.: Вы не уговаривали мужа вернуться домой, в Москву?
Г.Ц.: Нет, я же понимала, что это практически невозможно. Мы даже из московской квартиры выписались, будучи уверенными, что уезжаем навсегда. Но потом Коля поступил в Военно-воздушную академию им. Жуковского и мы переехали в Москву. Николай закончил академию с золотой медалью, это дало ему возможность получить работу в столице. Он работал преподавателем на военной кафедре в МИРЭА.
Н.Щ.: Расскажите, пожалуйста, про ваших детей.
Г.Ц.: У нас две дочки, Юля и Вика, мои подружки, очень домашние девочки. Мне повезло, проблем с ними почти не возникало, правда, болели часто. Старшая ведь родилась, когда мы жили на Дальнем Востоке. Сейчас ей 20 лет, она в Плехановской академии учится. Младшая готовится поступать в МГИМО.
Н.Щ.: Папа в воспитании девочек участие принимал?
Г.Ц.: Его слово решающее. Иногда, если я не справлялась, говорила, что сейчас папа придет. Это действовало безотказно. Он предпочитает не заставлять дочек делать что-то, а договаривается с ними. Или торгуется. Хотите гулять -- гуляйте, но чтобы это время было уравновешено спортом, учебой, в общем, работой над собой.
Н.Щ.: Девочки, которые подрастали в семье военного, и девушки -- дочери преуспевающего бизнесмена -- это разные люди? Успехи отца их характер изменили?
Г.Ц.: Старшая дочка, например, до сих пор не научилась тратить деньги. Я думаю, успехи отца для них стимул не расслабляться. Кстати, Юля поступила в МГУ на психологический факультет, отучилась два года, а потом сказала: "А кто же будет папе помогать?" И перешла в другой институт -- заниматься экономикой.
Н.Щ.: Муж ушел в бизнес с вашей подачи?
Г.Ц.: Просто все совпало: я работала начальником отделения связи, зарабатывала больше, чем он, и этого нельзя было не замечать. Не дожидаясь, пока разовьются комплексы, Николай поднял на ноги бывших однокашников. Вскоре у него была уже сравнительно хорошо оплачиваемая работа. Николай уволился из армии и досрочно вышел на пенсию. У людей с головой как раз в то время появилась возможность проявить себя.
Н.Щ.: Но, согласитесь, затевать что-то новое было рискованно. Вы в успехе мужа не сомневались?
Г.Ц.: Я была абсолютно уверена, что если он за что-то берется, то сделает это основательно.
Н.Щ.: В создании "НИКойла" вы участие принимали? Я имею в виду -- поддержкой, советами помогали?
Г.Ц.: Не только советами. "НИКойлу" нужен был уставный капитал, а мне крестный оставил в наследство небольшой домик в Подмосковье. Этот самый домик и был внесен в уставный капитал компании. Потом, разумеется, его вывели.
Н.Щ.: Когда муж стал зарабатывать большие деньги, уклад вашей жизни изменился?
Г.Ц.: Уклад не изменился, просто появились новые возможности. Мы переехали из Митина в центр. А в остальном... Что раньше я мужа не видела, так и сейчас не вижу -- он с утра до ночи на работе.
Н.Щ.: На развлечения деньги тратите?
Г.Ц.: Нет, нам и дома всем вместе хорошо. Знакомые все время удивлялись, почему мы никуда в свет не выходим. Зато мы любим гостей у себя дома принимать. У меня общественная нагрузка -- возглавляю корпоративный семейный клуб.
Н.Щ.: Готовите для домашних сами?
Г.Ц.: Раньше я очень любила готовить. За мой фирменный торт, рецепт которого я привезла из Спасска-Дальнего, за столом шла настоящая борьба. А сейчас готовить не так интересно: девочки-то все время на диете, сами понимаете. А Николай больше всего любит простую, времен Советской армии еду -- макароны по-флотски.
Н.Щ.: Муж вас балует?
Г.Ц.: Он часто спрашивает: "Ну почему ты меня никогда ни о чем не просишь?" Я отвечаю, что у меня и так все есть. Когда появляются деньги, действительно понимаешь, что не в деньгах счастье. Счастье -- когда в доме мир, когда с детьми все в порядке.
Н.Щ.: Я слышала, в прошлом году муж вам подарил фарфоровый завод?
Г.Ц.: Это не совсем так. Покупка была нашим совместным с мужем решением. Теперь забот у меня прибавилось. Завод -- постоянная ответственность, хотя бы потому, что на предприятии работает 1640 человек. Я являюсь председателем Наблюдательного совета акционерного общества, собираю команду профессионалов-управленцев, а вот в творческую часть вмешиваться не хочу. Главная ценность ЛФЗ в том, что он имеет историю. Его надо поставить на новые рыночные рельсы, не потеряв цену, не потеряв людей и вековые традиции.
Между прочим, недавно мы выиграли тендер на покупку акций двух фарфоровых заводов во Франции, в провинции Лемож.
Н.Щ.: Ваша личная фарфоровая история с чего начиналась?
Г.Ц.: Когда мы переехали в новую квартиру и я занялась интерьером, на одном антикварном развале попались на глаза красивые вазы. Оказалось, это вазы начала ХХ века, сделанные на Императорском фарфоровом заводе в Петербурге. Тогда я фарфором и увлеклась. Начала собирать их, коллекционировать, хотя это, наверное, громко сказано: сейчас у меня 23 вазы именно этого завода. На многих маркировка замазана: после революции держать в доме такие вещи было опасно. Я стала заниматься искусствоведением, недавно вышла в свет моя книга о вазах Императорского завода конца XIX -- начала XX века.
Н.Щ.: А чем вам нравится русский фарфор?
Г.Ц.: На Западе давно утрачены старинные традиции производства фарфора: новейшие технологии сделали свое дело, все рисунки создаются на компьютере. В России же сохранилась ручная техника росписи. Между прочим, во времена Петра I фарфор был дороже золота, его привозили из Китая и Японии. Императорский фарфоровый завод был основан в 1744 году императрицей Елизаветой Петровной, как она писала в своем указе -- "для славы всероссийской". Завод находился в непосредственном ведении кабинета Его Величества, и раз в год все новые вещи представлялись на высочайшее благовоззрение. История фарфора -- это во многом история государства российского. Музей фарфора на ЛФЗ находится в ведении Эрмитажа.
Н.Щ.: Муж вам в работе помогает?
Г.Ц.: Это мое самостоятельное дело. Естественно, пользуясь семейным положением, иногда беру у Николая бесплатные советы -- грех было бы не воспользоваться тем, что у тебя муж топ-менеджер высочайшего класса.
Н.Щ.: Дома с императорского фарфора едите?
Г.Ц.: Нет, я в этом плане сапожник без сапог. Едим из обыкновенных тарелок. А вот в ресторане у нас у всех -- и у мужа, и у дочек -- с недавнего времени общая привычка появилась: переворачиваем тарелки и смотрим, на каком заводе они сделаны.
Н.Щ.: Вы не жалеете, что взвалили на себя такую ношу?
Г.Ц.: Я привыкла к активной жизни. Иногда, разумеется, бывает очень тяжело, но когда что-то получается, это такие минуты счастья, которые нельзя сравнить ни с чем.
Н.Щ.: Муж не расстроен тем, что теперь вы меньше дома бываете?
Г.Ц.: Он рад, что мне нравится мое дело. А потом, к семейным отношениям добавились партнерские. Это здорово.
Н.Щ.: Цветы он вам часто дарит?
Г.Ц.: Часто. Я их всегда ставлю в свои любимые вазы. Жаль только, что мои самые любимые цветы -- васильки и полевые ромашки -- в магазине купить нельзя.
НАТАЛЬЯ ЩЕРБАНЕНКО, фото СЕРГЕЯ АВДУЕВСКОГО
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
