Архивная публикация 2006 года: "Галопом по России-3"
Корреспонденты «Профиля» благодаря акции ОАО «Российские железные дороги» «Окно в Россию» доехали на минувшей неделе до Восточной Сибири, побывали на Байкале и на юге Якутии.Часть 1: начало пути, Ярославль, Казань
Часть 2: Ижевск, Екатеринбург, Тюмень, Омск
Красноярск
В Восточной Сибири пространства стали еще шире, перегоны — дольше, населенные пункты — меньше. Красноярск, к примеру, по ощущениям ничуть не больше подмосковного Подольска. Некий безымянный художник изобразил все его достопримечательности на одном небольшом холсте. Поройтесь в своем кармане и, найдя десятирублевую купюру, совершите экскурсию по этому сибирскому городу. Вот мост через Енисей. Скучное бетонное сооружение. На денежных знаках этот стратегический объект явно приукрашен. Вот плотина ГЭС, об облике этой достопримечательности и говорить нечего. А вот шатровая часовня Параскевы Пятницы, возвышающаяся над городом. На купюре это культовое строение выглядит наименее выразительно, однако на самом деле это безумно красивое зрелище: город, большая часть которого все еще деревянная, дым каких-то то ли бань, то ли котелен, и надо всем этим, почти в поднебесье, реет белоснежная свечка часовенки.
Однако эта красота воспринимается только туристами. Местным не до того.
На асфальтированную дорожку выруливает троица: мужчина на маленьком мотороллере, мохнатая дворняга на всех своих четырех конечностях и малец лет четырех на японском квадрацикле.
Сидеть юноше невозможно, ноги едва дотягиваются до порогов, штаны и куртка измазаны черноземом. Лицо румяно и чумазо.
— Как звать? Саня? Нравится с отцом по сопкам кататься?
Пацаненок смотрит сквозь меня, разговор происходит исключительно с отцом, буквально на пару минут парень замирает перед огромным объективом фотоаппарата, собака нам явно не доверяет и жмется к хозяевам. В ее глазах недоумение: где же эта бешеная гонка, которая прекратилась из-за этих странных людей? Мальчонка газует на холостых оборотах, собака с надеждой смотрит ему в лицо. Через секунду они уже будут вгрызаться в степной склон холма.
— Не боитесь парня за руль усаживать?
— Санек, покажи! — Отец явно горд своим чадом.
Квадрацикл срывается с места, делает умопомрачительный вираж и как вкопанный застывает в трех сантиметрах от бордюра.
Все, разговор окончен. Дворняга, поняв это, срывается с места в карьер, за ней летит шальной мальчишка, заключает процессию мужчина на мотороллере.
Наверное, рассказ о Красноярске будет неполным, если не описать еще один случай.
Коллеги, которые ехали с нами, назначили нам встречу в одном из кафе. Чтобы найти его, мы подошли к первому попавшемуся человеку. Он объяснил дорогу. Через два квартала он догнал нас, чтобы сказать, на какой именно стороне улицы находится нужное нам заведение.
Славное море
От Иркутска до Байкала — рукой подать. Каких-то пятьдесят километров. Туристов толпы, индустрия работает, как в Таиланде. Только выходишь из машины в Листвянке — тебя окружают навязчивые люди со своими бесполезными услугами. За нами, к примеру, битый час ходила толстая нервная девочка, предлагая поездку на катере. Цена — две тысячи рублей, чуть позже — полторы, потом — тысяча, так что, если окажетесь на Байкале, торгуйтесь самым отчаянным образом.
Примерно каждый час из Листвянки до порта Байкал ходит паром. Полчаса отличнейшего путешествия по озеру. Цена — 27 рублей с носа.
Порт Байкал — практически отрезанное от внешнего мира место. Паром да кругобайкальская железная дорога, вот и все коммуникации. Машин почти нет. Мотоциклов же навалом. Вообще, место специфическое, здесь все не так, как у других. Даже подростковые проказы.
— Мы с ребятами катера со стапелей на воду спускали, — рассказывает горничная местной гостиницы Ольга. — А потом забирались на них и ходили почти по всему озеру, пока капитан нас не поймает. Самое трудное, конечно, их на воду спустить. Но нас много народу на это предприятие подключалось.
— Большие катера-то?
— Ну вот этот мы три раза угоняли. — Ольга показывает на посудину водоизмещением в тридцать тонн. — А потом он сломался. С тех пор так здесь и стоит, ржавеет.
Забайкалье
Читинская область категорически отличается от соседствующих с ней Бурятией и Амурской областью. Чита пала перед Китаем. Здесь выходцы из Поднебесной чувствуют себя как дома, от всей души пользуясь нашими природными богатствами. Особенно это заметно из окна поезда. Тайга почти вся вырублена. По-варварски.
Буряты, живущие по соседству с Читинской областью, прекрасно знают цену китайской дружбе и за юани не покупаются. А вот читинские мужики готовы из штанов выпрыгнуть, лишь бы хоть как-нибудь подхалтурить. Понятно, надо кормить детей, содержать семьи, но объяснить такого потребительского отношения к своей стране невозможно.
Нерюнгри
Нерюнгри некогда был исключительно русским городком. Теперь здесь много якутов, да и эвенков хватает.
В небольшой комнате густо накурено. Наш собеседник не националистически настроенный шовинист, он просто русский, живущий в Якутии.
— И эвенки, и якуты считают, что мы, русские, им должны. Пресловутый национальный фактор сделал из республики не пойми что. Любая мало-мальски значимая должность в администрации должна быть за якутом. А уровень образования и, более того, элементарной культуры у многих этих руководителей ниже некуда.
Зеленоглазая блондинка Лена приехала в Якутию в детстве с родителями. Отец был шахтером в Ростове, сюда приехал из-за северных зарплат.
Мы с Леной идем по улице. Иней ложится на ее соболий воротник. На улице минус двадцать семь. До настоящей якутской зимы еще около месяца.
— Раньше у нас никогда на улице не грабили, — рассказывает она. — Это в Якутске могли запросто на улице снять шапку, а теперь и здесь такое чуть не каждый день. Национальный фактор.
Дима — бурят. За это его в Нерюнгри бьют в два раза чаще, чем представителя любой другой национальности. Русские бьют, потому что принимают за якута, якуты — за то, что, имея азиатскую внешность, не знает якутского языка.
— Это все ерунда, — смеется Дима, — зато мы кавказцев вместе гасим.
Вот такая дружба народов.
(Окончание в следующем номере «Профиля».)
Корреспонденты «Профиля» благодаря акции ОАО «Российские железные дороги» «Окно в Россию» доехали на минувшей неделе до Восточной Сибири, побывали на Байкале и на юге Якутии.Часть 1: начало пути, Ярославль, Казань
Часть 2: Ижевск, Екатеринбург, Тюмень, Омск
Красноярск
В Восточной Сибири пространства стали еще шире, перегоны — дольше, населенные пункты — меньше. Красноярск, к примеру, по ощущениям ничуть не больше подмосковного Подольска. Некий безымянный художник изобразил все его достопримечательности на одном небольшом холсте. Поройтесь в своем кармане и, найдя десятирублевую купюру, совершите экскурсию по этому сибирскому городу. Вот мост через Енисей. Скучное бетонное сооружение. На денежных знаках этот стратегический объект явно приукрашен. Вот плотина ГЭС, об облике этой достопримечательности и говорить нечего. А вот шатровая часовня Параскевы Пятницы, возвышающаяся над городом. На купюре это культовое строение выглядит наименее выразительно, однако на самом деле это безумно красивое зрелище: город, большая часть которого все еще деревянная, дым каких-то то ли бань, то ли котелен, и надо всем этим, почти в поднебесье, реет белоснежная свечка часовенки.
Однако эта красота воспринимается только туристами. Местным не до того.
На асфальтированную дорожку выруливает троица: мужчина на маленьком мотороллере, мохнатая дворняга на всех своих четырех конечностях и малец лет четырех на японском квадрацикле.
Сидеть юноше невозможно, ноги едва дотягиваются до порогов, штаны и куртка измазаны черноземом. Лицо румяно и чумазо.
— Как звать? Саня? Нравится с отцом по сопкам кататься?
Пацаненок смотрит сквозь меня, разговор происходит исключительно с отцом, буквально на пару минут парень замирает перед огромным объективом фотоаппарата, собака нам явно не доверяет и жмется к хозяевам. В ее глазах недоумение: где же эта бешеная гонка, которая прекратилась из-за этих странных людей? Мальчонка газует на холостых оборотах, собака с надеждой смотрит ему в лицо. Через секунду они уже будут вгрызаться в степной склон холма.
— Не боитесь парня за руль усаживать?
— Санек, покажи! — Отец явно горд своим чадом.
Квадрацикл срывается с места, делает умопомрачительный вираж и как вкопанный застывает в трех сантиметрах от бордюра.
Все, разговор окончен. Дворняга, поняв это, срывается с места в карьер, за ней летит шальной мальчишка, заключает процессию мужчина на мотороллере.
Наверное, рассказ о Красноярске будет неполным, если не описать еще один случай.
Коллеги, которые ехали с нами, назначили нам встречу в одном из кафе. Чтобы найти его, мы подошли к первому попавшемуся человеку. Он объяснил дорогу. Через два квартала он догнал нас, чтобы сказать, на какой именно стороне улицы находится нужное нам заведение.
Славное море
От Иркутска до Байкала — рукой подать. Каких-то пятьдесят километров. Туристов толпы, индустрия работает, как в Таиланде. Только выходишь из машины в Листвянке — тебя окружают навязчивые люди со своими бесполезными услугами. За нами, к примеру, битый час ходила толстая нервная девочка, предлагая поездку на катере. Цена — две тысячи рублей, чуть позже — полторы, потом — тысяча, так что, если окажетесь на Байкале, торгуйтесь самым отчаянным образом.
Примерно каждый час из Листвянки до порта Байкал ходит паром. Полчаса отличнейшего путешествия по озеру. Цена — 27 рублей с носа.
Порт Байкал — практически отрезанное от внешнего мира место. Паром да кругобайкальская железная дорога, вот и все коммуникации. Машин почти нет. Мотоциклов же навалом. Вообще, место специфическое, здесь все не так, как у других. Даже подростковые проказы.
— Мы с ребятами катера со стапелей на воду спускали, — рассказывает горничная местной гостиницы Ольга. — А потом забирались на них и ходили почти по всему озеру, пока капитан нас не поймает. Самое трудное, конечно, их на воду спустить. Но нас много народу на это предприятие подключалось.
— Большие катера-то?
— Ну вот этот мы три раза угоняли. — Ольга показывает на посудину водоизмещением в тридцать тонн. — А потом он сломался. С тех пор так здесь и стоит, ржавеет.
Забайкалье
Читинская область категорически отличается от соседствующих с ней Бурятией и Амурской областью. Чита пала перед Китаем. Здесь выходцы из Поднебесной чувствуют себя как дома, от всей души пользуясь нашими природными богатствами. Особенно это заметно из окна поезда. Тайга почти вся вырублена. По-варварски.
Буряты, живущие по соседству с Читинской областью, прекрасно знают цену китайской дружбе и за юани не покупаются. А вот читинские мужики готовы из штанов выпрыгнуть, лишь бы хоть как-нибудь подхалтурить. Понятно, надо кормить детей, содержать семьи, но объяснить такого потребительского отношения к своей стране невозможно.
Нерюнгри
Нерюнгри некогда был исключительно русским городком. Теперь здесь много якутов, да и эвенков хватает.
В небольшой комнате густо накурено. Наш собеседник не националистически настроенный шовинист, он просто русский, живущий в Якутии.
— И эвенки, и якуты считают, что мы, русские, им должны. Пресловутый национальный фактор сделал из республики не пойми что. Любая мало-мальски значимая должность в администрации должна быть за якутом. А уровень образования и, более того, элементарной культуры у многих этих руководителей ниже некуда.
Зеленоглазая блондинка Лена приехала в Якутию в детстве с родителями. Отец был шахтером в Ростове, сюда приехал из-за северных зарплат.
Мы с Леной идем по улице. Иней ложится на ее соболий воротник. На улице минус двадцать семь. До настоящей якутской зимы еще около месяца.
— Раньше у нас никогда на улице не грабили, — рассказывает она. — Это в Якутске могли запросто на улице снять шапку, а теперь и здесь такое чуть не каждый день. Национальный фактор.
Дима — бурят. За это его в Нерюнгри бьют в два раза чаще, чем представителя любой другой национальности. Русские бьют, потому что принимают за якута, якуты — за то, что, имея азиатскую внешность, не знает якутского языка.
— Это все ерунда, — смеется Дима, — зато мы кавказцев вместе гасим.
Вот такая дружба народов.
(Окончание в следующем номере «Профиля».)
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
