Архивная публикация 2007 года: "Генерал в лабиринте"
Первез Мушарраф совершил государственный переворот, чтобы сохранить власть. Запад не в восторге, но недовольство выражает вполголоса, так как видит в Мушаррафе гаранта борьбы с растущим влиянием исламистов и целостности Пакистана — атомной державы.Первезу Мушаррафу удается удерживаться на вершине власти в Пакистане, этой дикой, почти неуправляемой стране, благодаря особым качествам. Генерал — игрок, обладающий даром импровизации. Он легко идет на большой риск, потому что не стесняется в выборе средств, если победа не дается ему в руки.
Он никогда не жаловался на обстановку в Пакистане, на то, что несколько раз лишь чудом избежал покушений, на террористов, которые теперь совершают нападения не только в Афганистане, но и в Карачи, Исламабаде и Пешаваре. Такая уж у генерала жизнь, а ведь он еще и президент страны, которая даже через 60 лет после своего основания производит впечатление скорее искусственного образования, нежели сформировавшегося государства.
В отличие от прежних глав государства, 64-летний Мушарраф не делает тайны из своей личной жизни. Он живет в Равалпинди в прекрасно обставленном доме в колониальном стиле. Место очень надежное: эта территория принадлежит армии. Держится генерал без помпы, скорее, просто, чуть ли не по-мальчишески. Нередко знакомит гостей со своей матерью Зарин, которую боготворит и которой посвятил свои мемуары. Говорят, он подумывал о том, чтобы сделать президентом жену, а самому остаться главнокомандующим. Но довольно скоро отказался от этой мысли.
Вечерами Мушарраф любит играть в карты с друзьями в своем доме, обставленном светлой мягкой мебелью в британском стиле. Рассказывают, начальная ставка у них высока, примерно 100 евро. «Я обожаю играть», — говорит Мушарраф. И еще: «Азарт для меня — это всё».
Когда ставки в игре генерал-президента высоки, он обычно выигрывает. Восемь лет назад Мушарраф пришел к власти в результате государственного переворота. После 11 сентября 2001 года повернул на 180 градусов и определил своей стране место рядом с Америкой в ее борьбе против терроризма, хотя Пакистан глубоко исламская страна и его спецслужба ISI инструктировала и подпитывала талибов и другие исламистские группировки. Долгое время его заверения звучали довольно убедительно: главное для него — его страна, ее стабильность и демократия.
Но это в прошлом, по крайней мере, сейчас. С Мушаррафом случилось то, что часто случается с единоличными правителями: он считает себя незаменимым и готов пожертвовать остатками демократии. Без меня страна пропадет — вот его послание. И теперь он в одиночестве ведет полную риска борьбу за себя и за власть — поставив на карту все и всеми возможными средствами.
3 ноября он объявил в стране чрезвычайное положение. Вряд ли Мушаррафа удивил резонанс, вызванный этим решением. Узкий слой элиты не хочет мириться с тем, что судей смещают, оппозиционеров сажают под домашний арест, средства массовой информации подвергают цензуре, а частные телеканалы закрывают. На острие борьбы — представители одной профессии, имеющей давнюю традицию сопротивления власти в Индостане, — адвокаты.
Некоторые пакистанцы плакали, когда в субботу три недели назад президент произнес странную речь, в которой сравнил себя с Авраамом Линкольном. В простом черном костюме президент — обычно весьма уверенный в себе — заявил, явно нервничая и потея, что его долг — спасти «демократию» от исламистов. Его руки, державшие листок с речью, дрожали.
Это государственный переворот, и пока он заметно ослабляет позиции генерал-президента. Этим решением он отталкивает своего старшего друга, без поддержки которого не может обойтись, — Америку и правительство Буша.
Почти целый год Белый дом с помощью британского правительства прилагал интенсивные усилия, играя роль посредника между Мушаррафом и его главной соперницей, Беназир Бхутто. В конце концов они согласились поделить власть: Мушарраф может остаться президентом еще на пять лет — при условии, что оставит пост главнокомандующего. А Бхутто будет олицетворять «демократическое лицо» нового правительства.
Бхутто выросла в многодетной семье. В стране она пользуется огромной популярностью. Ее возвращение из изгнания в Дубае перешло в триумфальное шествие и закончилось покушением в Карачи, жертвами которого стали 139 человек. Но Бхутто вовсе не светлая демократическая фигура, скорее, наоборот. Она уже дважды была премьер-министром, и оба раза ее обвиняли в коррупции, страну сотрясали скандалы.
Отказаться от этой сделки Мушарраф не мог. Его позиции настолько ослабли, что на раздел власти ему пришлось согласиться. Однако он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы объявить чрезвычайное положение и улучшить свою позицию в борьбе за власть.
С этого момента любимый диктатор Запада начинает демонстрировать свое неприглядное лицо: он бросает штурмовые отряды против одетых в костюмы и галстуки адвокатов, мужественно отстаивающих правовое государство. Он приказывает избивать и сажать под домашний арест строптивых, в том числе Беназир Бхутто, когда она решает возглавить марш сотен тысяч пакистанцев на Исламабад.
Запад не оставил без внимания кадры охоты на респектабельных адвокатов, применения слезоточивого газа против демонстрантов и массовых арестов. Пакистанцы, привыкшие за свою короткую историю к государственным переворотам и взбесившимся президентам, не теряют своеобразного чувства юмора: «Пожалуйста, не больше одного переворота на каждого президента» — такой плакат несла одна студентка в Карачи во время демонстрации протеста.
Реакция за границей была сдержанной. Президент Джордж Буш имел 20-минутный телефонный разговор с Мушаррафом. Он сообщил, что «разочарован», и предложил Мушаррафу оставить пост главнокомандующего армией и поскорее провести выборы — как было договорено. Но при этом Буш снова назвал его «своим главным союзником» в борьбе с терроризмом.
«Мы выскажем свою озабоченность этими мерами в самых высоких инстанциях», — довольно осторожно заявил британский министр иностранных дел Дэвид Милибэнд. Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер назвал избранный президентом Пакистана путь «опасным и ошибочным». Зато из Китая, где демократию вообще считают выдумкой Запада, слышны голоса поддержки: «Мы уверены, что пакистанское правительство и пакистанский народ совладают со своими проблемами».{PAGE}
Очевидно, все надеются, что Мушарраф в очередной раз справится. Правда, трудно понять, что у него на уме. Кто он — друг или враг? Или и то, и другое одновременно?
Пожалуй, ответ выглядит так: Мушарраф на стороне Пакистана, а для него это значит — на стороне армии.
«Военная форма — моя вторая кожа», — написал президент в автобиографии In the Line of Fire («На линии огня»). В армии он уже 40 с лишним лет. Со времени создания государства в 1947 году, сопровождавшегося немалым кровопролитием, военные — единственная постоянная величина в стране, главная сила и оплот национальной гордости, ибо в руках у них атомное оружие.
Армия пронизывает государство и общество далеко за пределами казарм и спецслужб. Она — крупнейший предприниматель Пакистана. Ей принадлежат банки, фабрики и заводы — сахарные и цементные. Она держит авиакомпанию, производит кукурузные хлопья и она же — главный маклер по продаже земельных участков. Практически все университеты, все фабрики мысли (Think Tank) возглавляют генералы — действующие или в отставке. И Мушарраф — глава этого пронизывающего всё и вся молоха.
В начале своей офицерской карьеры он прошел обучение на десантника-диверсанта, способного действовать в тылу врага и достигать поставленной цели, несмотря на любые препятствия. Это больше, чем ремесло: это жизненная позиция, склад характера. И если ему что-то кажется целесообразным, Мушарраф пойдет наперекор воле большинства граждан страны и не станет считаться с мнением международного сообщества. Вот только последствия подобных рискованных маневров редко удается предсказать достаточно точно. Как результат — риски растут. Самая большая, с точки зрения Мушаррафа, угроза связана со сложением полномочий главнокомандующего и переходом в статус гражданского президента.
Не так давно, 6 октября, устроив псевдодемократические выборы, Мушарраф позволил переизбрать себя на пост президента. Тогда он пообещал расстаться со своей «второй кожей», если Конституционный суд утвердит его в должности. Однако до этого дело не дошло. Источник в Верховном суде Пакистана якобы своевременно предупредил главу государства о том, что верховный судья Ифтихар Чаудхри намеревается объявить избрание Мушаррафа на пост президента незаконным, так как он одновременно занимает должность главнокомандующего вооруженными силами.
Закон на стороне судьи. По Конституции, офицеры дают особую присягу, содержащую обещание «не заниматься никакой политической деятельностью». Обязательство, принимаемое офицерами, распространяется и на генерала — если, конечно, относиться к Конституции всерьез. Например, как Чаудхри, который уже более полугода выступает в роли политического соперника Мушаррафа и приобрел немалую популярность.
Срок президентских полномочий Мушаррафа истекает. Долго оставаться главнокомандующим он тоже не сможет, ведь эту должность он обещал бывшему главе пакистанской спецслужбы ISI, Первезу Киани. К концу подходит, таким образом, как политическая, так и военная карьера Мушаррафа.
Но не ввергнет ли это страну в хаос или — что хуже — в руки исламистов? С уходом генерал-президента начнется ожесточенная и, вероятно, кровопролитная борьба за власть между различными партиями и их лидерами.
Согласно логике Мушаррафа, чрезвычайное положение — единственная альтернатива хаосу и анархии.
Наиболее опасные противники Мушаррафа в настоящее время, скорее, не «Талибан» и не «Аль-Каида», а горстка образованных светских адвокатов и судей, настаивающих на соблюдении гражданских прав. Мушарраф обвиняет их в том, что они срывают его кампанию против исламистов: активисты-правозащитники выдвигают иски против следователей, обвиняя их в ненадлежащем обращении с подследственными. Подозреваемых в экстремизме нередко приходится выпускать на свободу за недостаточностью улик. Тележурналисты, утверждает Мушарраф, излишне критично освещают происходящее в стране, чем подрывают авторитет органов безопасности.
Ифтихар Чаудхри — наиболее яркий представитель оппозиции президенту. 58-летний верховный судья Пакистана был временно освобожден от исполняемых обязанностей, а затем и вовсе взят под домашний арест. На позапрошлой неделе он заявил: «Наша Конституция буквально разорвана в клочья». Происходящее — только начало борьбы против притеснений: «Наступил момент, когда сами жертвы должны положить конец диктатуре», — проповедует судья с внешностью мыслителя. Этот и другие подобные ему призывы произносились им в телефонную трубку, транслировались через динамики на улицу и вызывали оглушительные аплодисменты демонстрантов.
Собственно говоря, в Пакистане существует традиция, когда власть имущие неугодных им юристов либо подкупают, либо «обезвреживают» при помощи сфальсифицированных обвинений. Чаудхри был одним из «гибких» сторонников Мушаррафа и лишь постепенно превратился в критика режима.
Верховный судья остановил приватизацию государственных сталелитейных заводов. Это стало сигналом к началу борьбы против обогащения армии, сгребающей в свою «корзину» чужое имущество, словно в магазине самообслуживания. Он заботился о жертвах пыток и о членах семей пропавших без вести из Белуджистана — его родной провинции, часть населения которой находится в состоянии, близком к гражданской войне с подразделениями органов безопасности. На кону — право добычи полезных ископаемых. Наконец, в одной из своих публичных речей Чаудхри потребовал от Мушаррафа снять погоны, если тот хочет остаться президентом.
Эта капля стала последней. В марте Мушарраф уволил верховного судью по подозрению в злоупотреблении служебным положением.
В дружеской беседе с одной женщиной-дипломатом Чаудхри признался, что перед этим его неоднократно посещали высокопоставленные генералы, настоятельно советовавшие ему пойти на полюбовное урегулирование конфликта: «Я оказался перед выбором: что я смогу завещать своим детям — деньги или мое доброе имя?» Очевидно, он предпочел доброе имя.
После массовых протестов и сенсационного решения специальной коллегии Чаудхри возвратился в свой кабинет и оставался верховным судьей вплоть до 3 ноября. В этот день здание суда оцепили подразделения органов безопасности. Чаудхри был повторно уволен, а угодный президенту преемник спешно приведен к присяге.{PAGE}
До позапрошлой пятницы государственный переворот Мушаррафа можно было охарактеризовать как умеренно успешный. Однако сегодня ему приходится идти на компромиссы, ослабляющие его власть. Парламентские выборы, которые первоначально планировалось провести в январе, теперь должны состояться до 15 февраля, и вероятно, что после них премьер-министром станет Беназир Бхутто. Мушарраф сможет оставаться президентом, но должен будет покинуть пост главнокомандующего.
Все получится, как и должно было получиться. Для чего было вводить чрезвычайное положение?
Несмотря на кризис, помощь из-за рубежа по-прежнему поступает. США месяц за месяцем переводят очередные $100 млн, большая часть из которых направляется на вооружение армии. Ведь Пакистан дает больше поводов, чем любая другая страна мира, опасаться, что реальностью может стать самый жуткий для международного сообщества сценарий: атомное оружие может оказаться в руках фанатичных исламистов, поклявшихся ненавидеть Запад до самой смерти.
Ведь война в Афганистане вынудила талибов перебраться в приграничные районы Пакистана. Там, на заселенных племенами и практически не контролируемых правительством территориях, собираются террористы из этого и других регионов мира. Там сейчас обосновались несколько тысяч афганских и пакистанских боевиков. Там сотни узбеков, арабов и даже какое-то число европейцев и американцев, примкнувших к мировому джихаду. Цель всемирной террористической сети — свержение правительств в Кабуле и Исламабаде и нанесение новых поражений странам Запада.
Экстремистские группы боевиков захватывали на северо-западе Пакистана, на так называемой Территории племен, деревню за деревней, район за районом. Кто встает на их пути, того убивают, рассказывали старейшины из южного и северного Вазиристана. Эта территория оказалась под контролем нового поколения «Талибана» и «Аль-Каиды».
На позапрошлой неделе близкий сподвижник лидера «Талибана», муллы Омара, объявил долину Сват на севере, отличающуюся особой идиллической красотой, частью «эмирата». В регионе проживает 1,5 млн человек, и еще недавно он был излюбленной целью туристов. «Сколь далеко зашла талибанизация, сегодня никто не знает, — рассказывает Грегор Энсте из фонда Генриха Бёлля, расположенного в Лахоре. — Для прессы ни Территория племен, ни приграничный регион Белуджистан совершенно не доступны».
Отсюда талибы управляют и сопротивлением против войск США и НАТО в Афганистане. На пакистанской территории они обучают отряды боевиков, которые после набегов и терактов возвращаются через горную границу назад в Пакистан. Афганистану никогда не установить стабильности, пока не будет подавлено сопротивление экстремистов.
Для борьбы против исламских групп и отрядов Западу и нужен Мушарраф. Президент Буш даже и после путча называет его «незаменимым». Новые лица в руководстве Пакистана были бы для западных союзников лишь новым фактором неуверенности.
Найдено устраивающее всех решение: и Мушарраф может остаться, и Бхутто может выйти на арену.
Даже проведя восемь лет в изгнании, Беназир осталась любимицей масс. Похоже, она, как и прежде, полностью контролирует свою Пакистанскую народную партию, крупнейшую в стране, и способна в любой момент вывести ее на улицу. Если бы все зависело от Запада, то Пакистанская народная партия должна бы создать коалицию с Пакистанской мусульманской лигой, лояльной к Мушаррафу. Надежда на то, что таким образом может быть ослаблено влияние религиозных группировок.
Беназир Бхутто несколько раз оказывалась под домашним арестом. Она выступала с пламенными речами против чрезвычайного положения, угрожала провести массовый марш против президента. Но Бхутто тщательно следит за тем, чтобы держать конфликт в пределах разумного. Не исключено, что из кризиса усилившейся выйдет именно она.
Потому что вполне возможно, что президент продолжает вредить себе, ибо в конце концов ему приходится идти на уступки, которых он как раз и хотел избежать, когда объявлял в стране чрезвычайное положение.
Первез Мушарраф совершил государственный переворот, чтобы сохранить власть. Запад не в восторге, но недовольство выражает вполголоса, так как видит в Мушаррафе гаранта борьбы с растущим влиянием исламистов и целостности Пакистана — атомной державы.Первезу Мушаррафу удается удерживаться на вершине власти в Пакистане, этой дикой, почти неуправляемой стране, благодаря особым качествам. Генерал — игрок, обладающий даром импровизации. Он легко идет на большой риск, потому что не стесняется в выборе средств, если победа не дается ему в руки.
Он никогда не жаловался на обстановку в Пакистане, на то, что несколько раз лишь чудом избежал покушений, на террористов, которые теперь совершают нападения не только в Афганистане, но и в Карачи, Исламабаде и Пешаваре. Такая уж у генерала жизнь, а ведь он еще и президент страны, которая даже через 60 лет после своего основания производит впечатление скорее искусственного образования, нежели сформировавшегося государства.
В отличие от прежних глав государства, 64-летний Мушарраф не делает тайны из своей личной жизни. Он живет в Равалпинди в прекрасно обставленном доме в колониальном стиле. Место очень надежное: эта территория принадлежит армии. Держится генерал без помпы, скорее, просто, чуть ли не по-мальчишески. Нередко знакомит гостей со своей матерью Зарин, которую боготворит и которой посвятил свои мемуары. Говорят, он подумывал о том, чтобы сделать президентом жену, а самому остаться главнокомандующим. Но довольно скоро отказался от этой мысли.
Вечерами Мушарраф любит играть в карты с друзьями в своем доме, обставленном светлой мягкой мебелью в британском стиле. Рассказывают, начальная ставка у них высока, примерно 100 евро. «Я обожаю играть», — говорит Мушарраф. И еще: «Азарт для меня — это всё».
Когда ставки в игре генерал-президента высоки, он обычно выигрывает. Восемь лет назад Мушарраф пришел к власти в результате государственного переворота. После 11 сентября 2001 года повернул на 180 градусов и определил своей стране место рядом с Америкой в ее борьбе против терроризма, хотя Пакистан глубоко исламская страна и его спецслужба ISI инструктировала и подпитывала талибов и другие исламистские группировки. Долгое время его заверения звучали довольно убедительно: главное для него — его страна, ее стабильность и демократия.
Но это в прошлом, по крайней мере, сейчас. С Мушаррафом случилось то, что часто случается с единоличными правителями: он считает себя незаменимым и готов пожертвовать остатками демократии. Без меня страна пропадет — вот его послание. И теперь он в одиночестве ведет полную риска борьбу за себя и за власть — поставив на карту все и всеми возможными средствами.
3 ноября он объявил в стране чрезвычайное положение. Вряд ли Мушаррафа удивил резонанс, вызванный этим решением. Узкий слой элиты не хочет мириться с тем, что судей смещают, оппозиционеров сажают под домашний арест, средства массовой информации подвергают цензуре, а частные телеканалы закрывают. На острие борьбы — представители одной профессии, имеющей давнюю традицию сопротивления власти в Индостане, — адвокаты.
Некоторые пакистанцы плакали, когда в субботу три недели назад президент произнес странную речь, в которой сравнил себя с Авраамом Линкольном. В простом черном костюме президент — обычно весьма уверенный в себе — заявил, явно нервничая и потея, что его долг — спасти «демократию» от исламистов. Его руки, державшие листок с речью, дрожали.
Это государственный переворот, и пока он заметно ослабляет позиции генерал-президента. Этим решением он отталкивает своего старшего друга, без поддержки которого не может обойтись, — Америку и правительство Буша.
Почти целый год Белый дом с помощью британского правительства прилагал интенсивные усилия, играя роль посредника между Мушаррафом и его главной соперницей, Беназир Бхутто. В конце концов они согласились поделить власть: Мушарраф может остаться президентом еще на пять лет — при условии, что оставит пост главнокомандующего. А Бхутто будет олицетворять «демократическое лицо» нового правительства.
Бхутто выросла в многодетной семье. В стране она пользуется огромной популярностью. Ее возвращение из изгнания в Дубае перешло в триумфальное шествие и закончилось покушением в Карачи, жертвами которого стали 139 человек. Но Бхутто вовсе не светлая демократическая фигура, скорее, наоборот. Она уже дважды была премьер-министром, и оба раза ее обвиняли в коррупции, страну сотрясали скандалы.
Отказаться от этой сделки Мушарраф не мог. Его позиции настолько ослабли, что на раздел власти ему пришлось согласиться. Однако он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы объявить чрезвычайное положение и улучшить свою позицию в борьбе за власть.
С этого момента любимый диктатор Запада начинает демонстрировать свое неприглядное лицо: он бросает штурмовые отряды против одетых в костюмы и галстуки адвокатов, мужественно отстаивающих правовое государство. Он приказывает избивать и сажать под домашний арест строптивых, в том числе Беназир Бхутто, когда она решает возглавить марш сотен тысяч пакистанцев на Исламабад.
Запад не оставил без внимания кадры охоты на респектабельных адвокатов, применения слезоточивого газа против демонстрантов и массовых арестов. Пакистанцы, привыкшие за свою короткую историю к государственным переворотам и взбесившимся президентам, не теряют своеобразного чувства юмора: «Пожалуйста, не больше одного переворота на каждого президента» — такой плакат несла одна студентка в Карачи во время демонстрации протеста.
Реакция за границей была сдержанной. Президент Джордж Буш имел 20-минутный телефонный разговор с Мушаррафом. Он сообщил, что «разочарован», и предложил Мушаррафу оставить пост главнокомандующего армией и поскорее провести выборы — как было договорено. Но при этом Буш снова назвал его «своим главным союзником» в борьбе с терроризмом.
«Мы выскажем свою озабоченность этими мерами в самых высоких инстанциях», — довольно осторожно заявил британский министр иностранных дел Дэвид Милибэнд. Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер назвал избранный президентом Пакистана путь «опасным и ошибочным». Зато из Китая, где демократию вообще считают выдумкой Запада, слышны голоса поддержки: «Мы уверены, что пакистанское правительство и пакистанский народ совладают со своими проблемами».{PAGE}
Очевидно, все надеются, что Мушарраф в очередной раз справится. Правда, трудно понять, что у него на уме. Кто он — друг или враг? Или и то, и другое одновременно?
Пожалуй, ответ выглядит так: Мушарраф на стороне Пакистана, а для него это значит — на стороне армии.
«Военная форма — моя вторая кожа», — написал президент в автобиографии In the Line of Fire («На линии огня»). В армии он уже 40 с лишним лет. Со времени создания государства в 1947 году, сопровождавшегося немалым кровопролитием, военные — единственная постоянная величина в стране, главная сила и оплот национальной гордости, ибо в руках у них атомное оружие.
Армия пронизывает государство и общество далеко за пределами казарм и спецслужб. Она — крупнейший предприниматель Пакистана. Ей принадлежат банки, фабрики и заводы — сахарные и цементные. Она держит авиакомпанию, производит кукурузные хлопья и она же — главный маклер по продаже земельных участков. Практически все университеты, все фабрики мысли (Think Tank) возглавляют генералы — действующие или в отставке. И Мушарраф — глава этого пронизывающего всё и вся молоха.
В начале своей офицерской карьеры он прошел обучение на десантника-диверсанта, способного действовать в тылу врага и достигать поставленной цели, несмотря на любые препятствия. Это больше, чем ремесло: это жизненная позиция, склад характера. И если ему что-то кажется целесообразным, Мушарраф пойдет наперекор воле большинства граждан страны и не станет считаться с мнением международного сообщества. Вот только последствия подобных рискованных маневров редко удается предсказать достаточно точно. Как результат — риски растут. Самая большая, с точки зрения Мушаррафа, угроза связана со сложением полномочий главнокомандующего и переходом в статус гражданского президента.
Не так давно, 6 октября, устроив псевдодемократические выборы, Мушарраф позволил переизбрать себя на пост президента. Тогда он пообещал расстаться со своей «второй кожей», если Конституционный суд утвердит его в должности. Однако до этого дело не дошло. Источник в Верховном суде Пакистана якобы своевременно предупредил главу государства о том, что верховный судья Ифтихар Чаудхри намеревается объявить избрание Мушаррафа на пост президента незаконным, так как он одновременно занимает должность главнокомандующего вооруженными силами.
Закон на стороне судьи. По Конституции, офицеры дают особую присягу, содержащую обещание «не заниматься никакой политической деятельностью». Обязательство, принимаемое офицерами, распространяется и на генерала — если, конечно, относиться к Конституции всерьез. Например, как Чаудхри, который уже более полугода выступает в роли политического соперника Мушаррафа и приобрел немалую популярность.
Срок президентских полномочий Мушаррафа истекает. Долго оставаться главнокомандующим он тоже не сможет, ведь эту должность он обещал бывшему главе пакистанской спецслужбы ISI, Первезу Киани. К концу подходит, таким образом, как политическая, так и военная карьера Мушаррафа.
Но не ввергнет ли это страну в хаос или — что хуже — в руки исламистов? С уходом генерал-президента начнется ожесточенная и, вероятно, кровопролитная борьба за власть между различными партиями и их лидерами.
Согласно логике Мушаррафа, чрезвычайное положение — единственная альтернатива хаосу и анархии.
Наиболее опасные противники Мушаррафа в настоящее время, скорее, не «Талибан» и не «Аль-Каида», а горстка образованных светских адвокатов и судей, настаивающих на соблюдении гражданских прав. Мушарраф обвиняет их в том, что они срывают его кампанию против исламистов: активисты-правозащитники выдвигают иски против следователей, обвиняя их в ненадлежащем обращении с подследственными. Подозреваемых в экстремизме нередко приходится выпускать на свободу за недостаточностью улик. Тележурналисты, утверждает Мушарраф, излишне критично освещают происходящее в стране, чем подрывают авторитет органов безопасности.
Ифтихар Чаудхри — наиболее яркий представитель оппозиции президенту. 58-летний верховный судья Пакистана был временно освобожден от исполняемых обязанностей, а затем и вовсе взят под домашний арест. На позапрошлой неделе он заявил: «Наша Конституция буквально разорвана в клочья». Происходящее — только начало борьбы против притеснений: «Наступил момент, когда сами жертвы должны положить конец диктатуре», — проповедует судья с внешностью мыслителя. Этот и другие подобные ему призывы произносились им в телефонную трубку, транслировались через динамики на улицу и вызывали оглушительные аплодисменты демонстрантов.
Собственно говоря, в Пакистане существует традиция, когда власть имущие неугодных им юристов либо подкупают, либо «обезвреживают» при помощи сфальсифицированных обвинений. Чаудхри был одним из «гибких» сторонников Мушаррафа и лишь постепенно превратился в критика режима.
Верховный судья остановил приватизацию государственных сталелитейных заводов. Это стало сигналом к началу борьбы против обогащения армии, сгребающей в свою «корзину» чужое имущество, словно в магазине самообслуживания. Он заботился о жертвах пыток и о членах семей пропавших без вести из Белуджистана — его родной провинции, часть населения которой находится в состоянии, близком к гражданской войне с подразделениями органов безопасности. На кону — право добычи полезных ископаемых. Наконец, в одной из своих публичных речей Чаудхри потребовал от Мушаррафа снять погоны, если тот хочет остаться президентом.
Эта капля стала последней. В марте Мушарраф уволил верховного судью по подозрению в злоупотреблении служебным положением.
В дружеской беседе с одной женщиной-дипломатом Чаудхри признался, что перед этим его неоднократно посещали высокопоставленные генералы, настоятельно советовавшие ему пойти на полюбовное урегулирование конфликта: «Я оказался перед выбором: что я смогу завещать своим детям — деньги или мое доброе имя?» Очевидно, он предпочел доброе имя.
После массовых протестов и сенсационного решения специальной коллегии Чаудхри возвратился в свой кабинет и оставался верховным судьей вплоть до 3 ноября. В этот день здание суда оцепили подразделения органов безопасности. Чаудхри был повторно уволен, а угодный президенту преемник спешно приведен к присяге.{PAGE}
До позапрошлой пятницы государственный переворот Мушаррафа можно было охарактеризовать как умеренно успешный. Однако сегодня ему приходится идти на компромиссы, ослабляющие его власть. Парламентские выборы, которые первоначально планировалось провести в январе, теперь должны состояться до 15 февраля, и вероятно, что после них премьер-министром станет Беназир Бхутто. Мушарраф сможет оставаться президентом, но должен будет покинуть пост главнокомандующего.
Все получится, как и должно было получиться. Для чего было вводить чрезвычайное положение?
Несмотря на кризис, помощь из-за рубежа по-прежнему поступает. США месяц за месяцем переводят очередные $100 млн, большая часть из которых направляется на вооружение армии. Ведь Пакистан дает больше поводов, чем любая другая страна мира, опасаться, что реальностью может стать самый жуткий для международного сообщества сценарий: атомное оружие может оказаться в руках фанатичных исламистов, поклявшихся ненавидеть Запад до самой смерти.
Ведь война в Афганистане вынудила талибов перебраться в приграничные районы Пакистана. Там, на заселенных племенами и практически не контролируемых правительством территориях, собираются террористы из этого и других регионов мира. Там сейчас обосновались несколько тысяч афганских и пакистанских боевиков. Там сотни узбеков, арабов и даже какое-то число европейцев и американцев, примкнувших к мировому джихаду. Цель всемирной террористической сети — свержение правительств в Кабуле и Исламабаде и нанесение новых поражений странам Запада.
Экстремистские группы боевиков захватывали на северо-западе Пакистана, на так называемой Территории племен, деревню за деревней, район за районом. Кто встает на их пути, того убивают, рассказывали старейшины из южного и северного Вазиристана. Эта территория оказалась под контролем нового поколения «Талибана» и «Аль-Каиды».
На позапрошлой неделе близкий сподвижник лидера «Талибана», муллы Омара, объявил долину Сват на севере, отличающуюся особой идиллической красотой, частью «эмирата». В регионе проживает 1,5 млн человек, и еще недавно он был излюбленной целью туристов. «Сколь далеко зашла талибанизация, сегодня никто не знает, — рассказывает Грегор Энсте из фонда Генриха Бёлля, расположенного в Лахоре. — Для прессы ни Территория племен, ни приграничный регион Белуджистан совершенно не доступны».
Отсюда талибы управляют и сопротивлением против войск США и НАТО в Афганистане. На пакистанской территории они обучают отряды боевиков, которые после набегов и терактов возвращаются через горную границу назад в Пакистан. Афганистану никогда не установить стабильности, пока не будет подавлено сопротивление экстремистов.
Для борьбы против исламских групп и отрядов Западу и нужен Мушарраф. Президент Буш даже и после путча называет его «незаменимым». Новые лица в руководстве Пакистана были бы для западных союзников лишь новым фактором неуверенности.
Найдено устраивающее всех решение: и Мушарраф может остаться, и Бхутто может выйти на арену.
Даже проведя восемь лет в изгнании, Беназир осталась любимицей масс. Похоже, она, как и прежде, полностью контролирует свою Пакистанскую народную партию, крупнейшую в стране, и способна в любой момент вывести ее на улицу. Если бы все зависело от Запада, то Пакистанская народная партия должна бы создать коалицию с Пакистанской мусульманской лигой, лояльной к Мушаррафу. Надежда на то, что таким образом может быть ослаблено влияние религиозных группировок.
Беназир Бхутто несколько раз оказывалась под домашним арестом. Она выступала с пламенными речами против чрезвычайного положения, угрожала провести массовый марш против президента. Но Бхутто тщательно следит за тем, чтобы держать конфликт в пределах разумного. Не исключено, что из кризиса усилившейся выйдет именно она.
Потому что вполне возможно, что президент продолжает вредить себе, ибо в конце концов ему приходится идти на уступки, которых он как раз и хотел избежать, когда объявлял в стране чрезвычайное положение.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
