Жизнь в большом городе, особенно в Москве, заставляет человека быть внимательным и осторожным, вырабатывать необходимые навыки и следовать определенным правилам. Но иногда даже стройная и отлаженная система дает сбои.Сначала я долго учил жену и дочь, как правильно ездить в метро. Объяснял, почему не надо садиться в начало любого вагона, где пассивная вагонная вентиляция имеет «мертвую зону» и жарким летом даже у абсолютно здорового и худого человека уже через минуту начинает струиться пот. Показывал, как по вытертому ногами полу на перроне определить, в каком месте надо стоять у края платформы, когда вагон остановится, — именно там будет дверь, куда можно будет войти первым. Потом пришло время других «как надо» и «как не надо» — применительно к реалиям автовождения, передвижения по современному капиталистическому городу, шопинга, сбора грибов, путешествий, пикников, защиты жилища, безопасности собственных детей. В этих вопросах, как мне казалось, я достиг совершенства.
...Прошлой зимой перед самым Новым годом мы с женой одновременно остались без автомобилей (это уже закон: если у вас их несколько, то ломаются они одновременно). А нам — в банк, именно сегодня и желательно побыстрее.
— Будем ловить машину, — сказала жена и с тоской посмотрела на грязный бруствер сугроба, отделявший нас от дороги. — Ну что же ты их не останавливаешь, вон сколько машин мимо едет! Подними руку, холодно же!
Вот мне и представился удобный случай объяснить неискушенной женщине, что спонтанный фрахт транспортного средства с незнакомым водителем имеет свои тонкости и требует системного подхода. Тут на все надо обращать внимание — и на автомобиль, и на водителя за рулем.
Машин на Волоколамке, где мы стояли, всегда много. Водители учтиво сбавляли скорость и вопросительно смотрели на нас, я махал рукой, чтобы они ехали дальше, и объяснял жене, что меня не устраивало в каждом конкретном случае.
— Вот видишь, эта «шестерка» без правого зеркала — нам такие лихачи ни к чему. А эта не едет, ее ветром под горку катит. Эта вроде бы нормальная, да шофер еще Ленина видел. У этой руль справа. О, мама, а тут прямо какой-то Шрек за рулем! Так, двухдверная барбахайка, входить-выходить неудобно.
Я увлекся селекцией, а жена тем временем закипела:
— Слушай, эксперт, у меня сейчас нос от холода отвалится!
Ну вот, вроде то, что доктор прописал. Я выудил из потока машин чистенькую бежевую «четверочку». Машина остановилась, и вежливый водитель предупредительно открыл мне дверь. Приятный улыбчивый мужчина средних лет без всяких разговоров согласился за сто рублей отвезти нас в банк.
— Все надо делать правильно, — сказал я назидательно и не без гордости жене, усаживая ее на заднее сидение.
Сам сел рядом с водителем. Он некурящий — ни сигарет, ни спичек я в машине не заметил. Не звучит «Владимирский централ» по «Радио Шансон» — магнитола вообще отсутствует. Спинка моего сиденья не скрипит и не падает на колени жены, а уверенно фиксирует позвоночник. Машина без изысков, но ухоженная, что приятно. Мне же приятно еще и то, что я подошел к вопросу системно и мы не плюхнулись в первый подъехавший рыдван. И пусть нам ехать совсем ничего, километра три, зато мы имеем относительный комфорт, вполне соответствующий оговоренному денежному эквиваленту.
Машина с неоправданной прытью рванула от обочины в левые ряды, водитель при этом отчаянно закрутил головой, не доверяя маленьким боковым зеркалам. Разумно, подумал я. Как же иначе на наших дорогах, тем более зимой, в сумерках, да еще когда валит снег?
Закрепившись в левом ряду, водитель вдруг что-то очень быстро стал черкать карандашом в маленьком блокноте. «Два писателя в одной машине — многовато будет, — подумал я. — Лучше бы руль держал двумя руками». Он протянул мне блокнот и карандаш. «Куда ехать?» — было написано в блокноте.
Я растерялся от неожиданности, слабо понимая, как служить навигатором в таком формате. Вместо того чтобы писать, я почему-то стал очень громко произносить ключевые слова: «туда-туда», «банк», «разрыв», «налево», «тут близко», сопровождая сказанное неожиданной для меня пластикой рук. Водитель поправил свернутое при этом зеркало и выразительным жестом предложил ответить ему письменно. Взяв в руки карандаш, я обреченно посмотрел на жену.
Добрая женщина уже понимала, что я не дерусь с водителем и не сошел с ума, потому что раньше меня сообразила, что нас везет глухонемой. Ну и сделала все от нее зависящее, чтобы помочь мне успокоиться.
— Сегодня явно не твой день, — произнесла она мрачно и отвернулась к окну.
Что ж, ситуация, в которую мы попали, хороша хотя бы тем, что уникальна, и из нее не надо делать никаких выводов, успокаивал я себя. Возможность повторения практически невероятна. Скорее, в следующий раз мне попадется слепой водитель, а уж это я замечу сразу.
И я передал водителю блокнот, написав: «Прямо 2 км. Там налево — покажу. 100 рублей».
Водитель резво схватил блокнот и по тому, как близко поднес его к глазам, я понял, что сегодняшний день отличается просто редким везеньем: видел он тоже не так хорошо, как нам бы этого хотелось. Состояние тревожности и напряжения сменил страх, пусть не животный, но вполне конкретный и оправданный. Мы с женой этот маршрут знаем до каждой трещинки в асфальте и прекрасно понимаем, что остановить машину в левом ряду Волоколамского шоссе в потоке невозможно. Теперь нас спасет только разворот через разрыв. Если сумеем человеку за рулем обозначить этот разворот на грязном заснеженном асфальте и он выполнит маневр правильно, тогда уж легко будет показать ему конечную точку нашего маршрута.
Мы с женой нервно следили за приближающимся разворотом, чтобы сделать отмашку, напряжение нарастало, а наш Герасим в самый ответственный момент принялся опять что-то черкать в блокноте у себя на колене.
«Можно 120 рублей?» — прочитал я и немедленно закивал головой. — Да хоть 200, только чтобы доехать нормально!
Водитель улыбнулся, словно уловил мою малодушную мысль, и опять зашуршал карандашом.
— Что он тебе написал? Что ты ему киваешь?
Моя жена, как человек волевой и ответственный, тоже любит контролировать ситуацию.
— Торгуемся, — ответил я машинально, напряженно глядя на дорогу.
— Когда торгуются, так быстро не кивают, — сообщила мне назидательно жена. Я не ответил ей, поскольку получил новое письмо.
«Далеко еще?» — водитель уточнял маршрут.
— Здесь, налево, налево, на-ле-во!
Теперь я и орал и махал руками. Он отвлек меня своей новой запиской, и мы едва не проскочили разворот. И все же совершили долгожданный маневр. Машину замотало на мокрой снежной каше, но водитель быстро поймал ее.
Мое настроение улучшалось. Наше абсурдное автоэпистолярное приключение подходило к концу. Я показал водителю, где остановиться, и немедленно расплатился с ним...
В банк мы успели, но там была небольшая очередь, и жена воспользовалась этим, чтобы прочитать мне лекцию о мягкотелости некоторых мужчин.
— Ну зачем ты ему доплачивал? Он нас чуть не угробил, а ты ему еще бонусы раздаешь. Нельзя быть для всех хорошим. Я бы ему сказала, вернее — написала! И уж во всяком случае сейчас машину ловить буду я!
Выйдя из помещения банка, мы вновь увидели нашего молчаливого приятеля, двинувшегося навстречу с широченной улыбкой. Он протягивал нам блокнот. Жена крепко сжала мой локоть, впрочем, я и сам почувствовал себя неуютно.
«Обратно поедете? Довезу недорого», — прочитали мы на листочке.
Я с надеждой посмотрел на жену. Она решительно взяла у водителя карандаш и стала что-то писать в блокноте, потом махнула ему рукой и неожиданно потащила меня вглубь темного незнакомого двора.
— Что ты ему написала? Куда ты меня тащишь?
— Не оборачивайся, — жена шипела как матерый заговорщик. — Написала, что живем мы здесь.
Жизнь в большом городе, особенно в Москве, заставляет человека быть внимательным и осторожным, вырабатывать необходимые навыки и следовать определенным правилам. Но иногда даже стройная и отлаженная система дает сбои.Сначала я долго учил жену и дочь, как правильно ездить в метро. Объяснял, почему не надо садиться в начало любого вагона, где пассивная вагонная вентиляция имеет «мертвую зону» и жарким летом даже у абсолютно здорового и худого человека уже через минуту начинает струиться пот. Показывал, как по вытертому ногами полу на перроне определить, в каком месте надо стоять у края платформы, когда вагон остановится, — именно там будет дверь, куда можно будет войти первым. Потом пришло время других «как надо» и «как не надо» — применительно к реалиям автовождения, передвижения по современному капиталистическому городу, шопинга, сбора грибов, путешествий, пикников, защиты жилища, безопасности собственных детей. В этих вопросах, как мне казалось, я достиг совершенства.
...Прошлой зимой перед самым Новым годом мы с женой одновременно остались без автомобилей (это уже закон: если у вас их несколько, то ломаются они одновременно). А нам — в банк, именно сегодня и желательно побыстрее.
— Будем ловить машину, — сказала жена и с тоской посмотрела на грязный бруствер сугроба, отделявший нас от дороги. — Ну что же ты их не останавливаешь, вон сколько машин мимо едет! Подними руку, холодно же!
Вот мне и представился удобный случай объяснить неискушенной женщине, что спонтанный фрахт транспортного средства с незнакомым водителем имеет свои тонкости и требует системного подхода. Тут на все надо обращать внимание — и на автомобиль, и на водителя за рулем.
Машин на Волоколамке, где мы стояли, всегда много. Водители учтиво сбавляли скорость и вопросительно смотрели на нас, я махал рукой, чтобы они ехали дальше, и объяснял жене, что меня не устраивало в каждом конкретном случае.
— Вот видишь, эта «шестерка» без правого зеркала — нам такие лихачи ни к чему. А эта не едет, ее ветром под горку катит. Эта вроде бы нормальная, да шофер еще Ленина видел. У этой руль справа. О, мама, а тут прямо какой-то Шрек за рулем! Так, двухдверная барбахайка, входить-выходить неудобно.
Я увлекся селекцией, а жена тем временем закипела:
— Слушай, эксперт, у меня сейчас нос от холода отвалится!
Ну вот, вроде то, что доктор прописал. Я выудил из потока машин чистенькую бежевую «четверочку». Машина остановилась, и вежливый водитель предупредительно открыл мне дверь. Приятный улыбчивый мужчина средних лет без всяких разговоров согласился за сто рублей отвезти нас в банк.
— Все надо делать правильно, — сказал я назидательно и не без гордости жене, усаживая ее на заднее сидение.
Сам сел рядом с водителем. Он некурящий — ни сигарет, ни спичек я в машине не заметил. Не звучит «Владимирский централ» по «Радио Шансон» — магнитола вообще отсутствует. Спинка моего сиденья не скрипит и не падает на колени жены, а уверенно фиксирует позвоночник. Машина без изысков, но ухоженная, что приятно. Мне же приятно еще и то, что я подошел к вопросу системно и мы не плюхнулись в первый подъехавший рыдван. И пусть нам ехать совсем ничего, километра три, зато мы имеем относительный комфорт, вполне соответствующий оговоренному денежному эквиваленту.
Машина с неоправданной прытью рванула от обочины в левые ряды, водитель при этом отчаянно закрутил головой, не доверяя маленьким боковым зеркалам. Разумно, подумал я. Как же иначе на наших дорогах, тем более зимой, в сумерках, да еще когда валит снег?
Закрепившись в левом ряду, водитель вдруг что-то очень быстро стал черкать карандашом в маленьком блокноте. «Два писателя в одной машине — многовато будет, — подумал я. — Лучше бы руль держал двумя руками». Он протянул мне блокнот и карандаш. «Куда ехать?» — было написано в блокноте.
Я растерялся от неожиданности, слабо понимая, как служить навигатором в таком формате. Вместо того чтобы писать, я почему-то стал очень громко произносить ключевые слова: «туда-туда», «банк», «разрыв», «налево», «тут близко», сопровождая сказанное неожиданной для меня пластикой рук. Водитель поправил свернутое при этом зеркало и выразительным жестом предложил ответить ему письменно. Взяв в руки карандаш, я обреченно посмотрел на жену.
Добрая женщина уже понимала, что я не дерусь с водителем и не сошел с ума, потому что раньше меня сообразила, что нас везет глухонемой. Ну и сделала все от нее зависящее, чтобы помочь мне успокоиться.
— Сегодня явно не твой день, — произнесла она мрачно и отвернулась к окну.
Что ж, ситуация, в которую мы попали, хороша хотя бы тем, что уникальна, и из нее не надо делать никаких выводов, успокаивал я себя. Возможность повторения практически невероятна. Скорее, в следующий раз мне попадется слепой водитель, а уж это я замечу сразу.
И я передал водителю блокнот, написав: «Прямо 2 км. Там налево — покажу. 100 рублей».
Водитель резво схватил блокнот и по тому, как близко поднес его к глазам, я понял, что сегодняшний день отличается просто редким везеньем: видел он тоже не так хорошо, как нам бы этого хотелось. Состояние тревожности и напряжения сменил страх, пусть не животный, но вполне конкретный и оправданный. Мы с женой этот маршрут знаем до каждой трещинки в асфальте и прекрасно понимаем, что остановить машину в левом ряду Волоколамского шоссе в потоке невозможно. Теперь нас спасет только разворот через разрыв. Если сумеем человеку за рулем обозначить этот разворот на грязном заснеженном асфальте и он выполнит маневр правильно, тогда уж легко будет показать ему конечную точку нашего маршрута.
Мы с женой нервно следили за приближающимся разворотом, чтобы сделать отмашку, напряжение нарастало, а наш Герасим в самый ответственный момент принялся опять что-то черкать в блокноте у себя на колене.
«Можно 120 рублей?» — прочитал я и немедленно закивал головой. — Да хоть 200, только чтобы доехать нормально!
Водитель улыбнулся, словно уловил мою малодушную мысль, и опять зашуршал карандашом.
— Что он тебе написал? Что ты ему киваешь?
Моя жена, как человек волевой и ответственный, тоже любит контролировать ситуацию.
— Торгуемся, — ответил я машинально, напряженно глядя на дорогу.
— Когда торгуются, так быстро не кивают, — сообщила мне назидательно жена. Я не ответил ей, поскольку получил новое письмо.
«Далеко еще?» — водитель уточнял маршрут.
— Здесь, налево, налево, на-ле-во!
Теперь я и орал и махал руками. Он отвлек меня своей новой запиской, и мы едва не проскочили разворот. И все же совершили долгожданный маневр. Машину замотало на мокрой снежной каше, но водитель быстро поймал ее.
Мое настроение улучшалось. Наше абсурдное автоэпистолярное приключение подходило к концу. Я показал водителю, где остановиться, и немедленно расплатился с ним...
В банк мы успели, но там была небольшая очередь, и жена воспользовалась этим, чтобы прочитать мне лекцию о мягкотелости некоторых мужчин.
— Ну зачем ты ему доплачивал? Он нас чуть не угробил, а ты ему еще бонусы раздаешь. Нельзя быть для всех хорошим. Я бы ему сказала, вернее — написала! И уж во всяком случае сейчас машину ловить буду я!
Выйдя из помещения банка, мы вновь увидели нашего молчаливого приятеля, двинувшегося навстречу с широченной улыбкой. Он протягивал нам блокнот. Жена крепко сжала мой локоть, впрочем, я и сам почувствовал себя неуютно.
«Обратно поедете? Довезу недорого», — прочитали мы на листочке.
Я с надеждой посмотрел на жену. Она решительно взяла у водителя карандаш и стала что-то писать в блокноте, потом махнула ему рукой и неожиданно потащила меня вглубь темного незнакомого двора.
— Что ты ему написала? Куда ты меня тащишь?
— Не оборачивайся, — жена шипела как матерый заговорщик. — Написала, что живем мы здесь.
