18.05.2009 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2009 года: "Господин техноген"

Во взрыве газопровода и пожаре на улице Озерной в Москве в ночь с 9 на 10 мая 2009 года есть странность, сразу бросающаяся в глаза: с первых же минут катастрофы нам говорили об исключительно техногенном ее характере. Ранним утром 10 мая, когда никаких экспертиз априори не могло быть проведено, руководство следственного комитета при прокуратуре РФ заявило, что не рассматривает версию о теракте. Разгерметизация аварийного клапана, регулирующего давление в распределительном газопроводе, — эта версия была озвучена спустя 3,5 часа после взрыва, около четырех часов ночи: какие в это время могли быть объективные данные для такого вывода? Дальше заинтересованные стороны расходятся в показаниях. 12 мая Генпрокуратура официально сообщает: «Согласно техническому заключению авария произошла в результате разрыва трубы трубопровода на участке, который не был защищен трубой-футляром. Воспламенение газа произошло после разгерметизации (разрыва) газопровода». А причиной разрыва трубы «и последующего взрыва распределительного газопровода, находившегося в аварийном состоянии, явилась его незащищенность трубой-футляром». Собственно же причиной возгорания, по версии прокуроров, «послужили возникшие в результате разрыва газопровода и ударной волны короткие замыкания в силовом кабеле, расположенном в непосредственной близости от аварийного газопровода, на котором установлены локальные прожоги, характерные для термического воздействия электрической дуги короткого замыкания». То есть, во-первых, газопровод находился в аварийном состоянии, а во-вторых, не был защищен пресловутой трубой-футляром. А кто за это отвечает? Мэрия Москвы и лично Юрий Лужков. Намек был столь очевиден, что г-н Лужков поспешил сообщить: «Техногенная авария произошла из-за того, что в 1976 году труба средней атмосферы сварена неграмотно». Все просто: трубопровод «был неграмотно сварен, и в месте, где труба делала поворот, поставили сужение с 1 м до 70 см», а «любое сужение, любой поворот — неприятная вещь для металла и трубопровода». Положим, в 1976-м что-то не так сварили, но с тех пор прошло 33 года, а такие газопроводы должны осматриваться практически ежемесячно. Выходит, с 1976 года газопровод высокого давления ни разу не проходил диагностику и капремонт? Да такого просто не могло быть — по крайней мере до конца 1991 года. Потому и выходит, что именно при Лужкове мастера Мосгаза либо ничего не заметили во время проверок, что говорит об их «высокой квалификации», либо все эти проверки проводились только на бумаге, хотя средства на них и на ремонтные работы выделялись регулярно и вполне реальные. Риторический вопрос: куда все это делось? Очень быстро замяли и тему возможности страшной катастрофы — наподобие чернобыльской: в поврежденном пожаром здании НИФХИ имени Л. Я. Карпова, по сообщению некоторых источников, находились запасы радиоактивного кобальта.
Правда, к вечеру 10 мая информагентства со ссылкой на некие источники в правоохранительных органах вдруг сообщили: оперативный состав подразделений по борьбе с терроризмом и экстремизмом МВД и ФСБ России ориентирован на поиск лиц, возможно, причастных к катастрофе. Прозрачно намекнули, что искать будут в среде экстремистов ультранационалистических (фашистских) и леворадикальных группировок (о возможных террористах с Кавказа — ни слова). Но эта радикальная среда основательно пронизана осведомительской сетью соответствующих подразделений ФСБ и МВД. Потому позволю себе усомниться в способности нацистов или левых экстремистов незаметно спланировать, подготовить и совершить атаку подобного масштаба.
Напрашиваются некие аналогии. В преддверии президентских выборов 2004 года нам говорили, что войны в Чечне уже нет. Поэтому, когда 6 февраля 2004-го в вагоне метро на участке «Автозаводская»—«Павелецкая» произошел страшный взрыв, буквально испаривший сотню человек (по официальной версии, погибло лишь 39 пассажиров), произошедшее сначала пытались объяснить разрывом баллона с газом. 14 февраля того же 2004-го на юго-западе Москвы вдруг рухнул «Трансвааль-парк», унесший 28 жизней, свыше 100 человек получили ранения: все тут же было объяснено погрешностями архитектурного проекта, хотя ряд экспертов в этом усомнились, ибо уцелевшие посетители аквапарка слышали хлопок и сходились в этом на редкость единогласно. И мало кто затем сопоставил это событие с несколькими более ранними и поздними. 12 февраля 2004 года некие неизвестные почти одновременно обстреляли из огнестрельного оружия ветку газопровода, соединяющую Подольск и Чехов: сначала в районе Чехова, затем возле Подольска. В одном случае образовались четыре отверстия, в другом — газопровод загорелся. Спустя ровно неделю, 19 февраля, близ деревни Старниково Раменского района Московской области под 200-миллиметровой трубой газопровода над рекой Отра рванули два безоболочных устройства, газопровод был поврежден, временно прекратилась подача газа. Затем в том же Раменском районе на газопроводе обезвредили еще одно взрывное устройство, состоявшее из боевой части снаряда для гранатомета РПГ-7. Те случаи никак нельзя было оформить как техногенные катастрофы, но можно было замять — что и сделали. Взрывы двух Ту-134 в канун Беслана, 25 августа 2004 года, тоже поначалу хотели внести в разряд авиакатастроф. Или обрушение 23 февраля 2006 года Басманного рынка, под руинами которого погибли 66 человек. Катастрофа? Но ходили основательные слухи, что кто-то сильно выиграл от ликвидации этого рынка. В общем, получается, в эпоху борьбы за стабильность происходят теракты. А когда стабильность достигнута — исключительно техногенные катастрофы.