31.03.2008 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2008 года: "Гутен таг, рок-н-ролл!"

Московский музыкант Олег НЕСТЕРОВ неожиданно написал роман «Юбка» — фантасмагорическое произведение о Лени Рифеншталь и ее друзьях-архитекторах, в условиях нацистской Германии изобретших новую молодежную музыку. Хотя на самом деле — о свободе. — Когда музыкант пишет книгу, невольно ждешь от него откровений, разоблачений и прочих «моих рок-н-роллов», но ваша книга — совсем о другом.
— Действительно, книга не о моей жизни, а про далекое прошлое Германии 1938 года. В ней есть любовь, музыка и немного политики. Я недавно заметил, что моя жизнь делится на этапы. 10 лет я был музыкантом-любителем, потом еще столько же — музыкантом-профессионалом, потом еще десять — издателем и продюсером. А лет 5 назад задумался — какие еще сюрпризы мне приготовила судьба? И вот решил попробовать стать писателем. Я, конечно же, не перестаю заниматься музыкой и продюсированием, но меньше всего бы хотел, чтобы мой роман воспринимали как «музыкант написал книгу». Да, я остаюсь музыкантом, но буду писать книги, никак не связанные с музыкой.
— Как сказано у одного автора – кто вас надоумил написать роман на такую странную тему?
— История была следующая. В 2002 году мы записывали альбом Найка Борзова «Заноза». Трудились кропотливо, не спеша. Много беседовали. И вот во время одной из таких бесед, слово за слово, и возникла эта идея — сюжет, фабулу которого я немного подправил. В эту фабулу плавно вошла Лени Рифеншталь, которой в тот год исполнилось 100 лет, ее имя было очень медийным, и это поневоле легло на подкорку.
— Но почему именно роман?
— Вначале я написал большой, на 10 страниц, синопсис для сценария фильма, преполагая, что кто-то возьмется и завершит дело. Потом подумал, что уж больно яркая история получилась, и ждать, что кто-то напишет сценарий, не хотелось. Кроме того, кино — это целых 10 лет жизни. И я понял, что все стоит делать самому, просто погрузившись в эпоху. Начал покупать книги о тех годах: биографии, автобиографии, исторические труды — словом, все, что можно было достать о периоде с 1936 по 1939 год, когда уже прошла Олимпиада, но еще не началась война. За пять лет я прочел около сотни книг об этой эпохе, шаг за шагом вживаясь в нее и открывая совершенно неожиданные вещи. Моя история разыгрывалась с непостижимой силой, и многие вещи я увидел по-другому, и, главное, чем больше я копал, тем больше убеждался, что вся эта придуманная история вполне могла бы случиться. Для этого были все предпосылки. Сложилась подходящая ситуация, появились новые технологии, да и необходимость в появлении этой музыки несомненно была. И, как мы видим, все это и произошло спустя совсем немного времени, но немного в другой стране.
— Но рок-н-ролл — музыка свободных людей, которая просто по своей природе не могла родиться в тоталитарном государстве, и появилась, и окрепла она в итоге в Штатах и Англии.
— Свободная музыка рождается у свободных людей. И в романе она рождается благодаря молодым людям из знаменитого архитектурного бюро Альберта Шпеера, которое было в те годы рассадником инакомыслия. И знаменитая фраза Шпеера «Работайте спокойно, я уже там состою» в ответ на порыв одного из его сотрудников вступить в НСДАП — лишнее тому подтверждение.
Ну а советские времена застоя ведь не мешали быть свободным духом и писать песни. Кстати, архитекторами мои герои отчасти стали, возможно, и из-за того, что российские рок-музыканты Андрей Макаревич и Алексей Романов («Воскресение») были как раз архитекторами.
Давайте обратимся к тому, что написано в 1980-х. Это же отличная вольнолюбивая музыка. Именно поэтому музыка должна рождаться в тоталитарном обществе. Далее, давайте вспомним, где был изобретен компьютер. В 1938 году в Германии. Кто первым начал заниматься ядерной физикой? И тогда сразу можно вспомнить о немецких радиохимиках, которые и делились этими открытиями в своих научных статьях со всем миром. В той Германии как будто был дан выстрел из стартового пистолета, и все понеслось.
— С Германией у вас какая-то необычная связь: окончили немецкую спецшколу, не раз в Германии работали, много друзей-немцев. Откуда такая нетипичная страсть для представителя страны-победителя?
— Да, Германию я очень люблю и уверен, что в прошлой жизни был немцем. До смешного доходит — иду по какому-нибудь немецкому городу и точно знаю, что увижу за углом.
Я хотел начать свою книгу словами «Это случилось в довоенном Берлине», но решил, что пишу все-таки о берлинцах, которые еще никак не ассоциируют свой город с войной. Они считают, что в 1936 году живут все-таки в нормальной стране, где ничто не предвещает войны. То есть они видят какие-то перегибы в пропаганде, но уверены, что очень скоро вся эта шелуха слетит. Но, как мы видим, — не слетела... Или вот история: один мой приятель-немец забыл ключи от дома в офисе, а спохватился только тогда, когда уже все было закрыто. Таксист, который привез его, пригласил переночевать к себе домой — выпили пива, отлично поговорили. Вопросу, из какой Германии был таксист, мой приятель очень удивился: «Как из какой? Конечно, из Восточной!» Я вижу очень много общего между нами и немцами. Им немножко не хватает нашей безалаберности, а нам — их щепетильности.
— В книге то и дело натыкаешься на реальных персонажей и реальные открытия. Сколько в ней вымысла и сколько правды?
— Все люди, открытия, песни, фильмы, театральные постановки, большинство событий по-настоящему имели место быть и, я надеюсь, будут любопытны тем, кто интересуется той эпохой. Действительно, Гитлер, очень любивший Париж, разрабатывал проект нового Берлина, новой столицы по подобию столицы Франции. Только в его фантазиях Триумфальная арка должна была быть в три раза больше, а сам Берлин переименован в Germania. Возможно, немногие знают, что пленочный магнитофон, который играл несомненно огромную роль как в истории, так и в моей книге, был сделан в Германии, а в Америке аж до 1945 года писали звук на стальную проволоку и при помощи оптических аппаратов. Это было дико неудобно, и первый пленочный магнитофон был трофейным, привезенным в Штаты из Германии.
Просто я еще хотел показать, что при жесточайшем, нечеловеческом режиме это была нормальная страна. Довоенная Германия была обыкновенной страной, в которой жили обыкновенные люди. И не все они были убийцами. Это некий переплет, некое торнадо. Ведь то же самое творилось и в нашей стране, и поколение наших бабушек и дедушек — тоже часть подобного торнадо.