Архивная публикация 2011 года: ""Ходорковского" не выпустили"
Картину об опальном предпринимателе должны были показывать на семи
московских площадках. Однако шесть из них в последний момент отказались
от достигнутых было договоренностей. Документальная картина немца Кирилла Туши "Ходорковский" - это 111
минут хроники, интервью и анимационных вставок, в которых главный герой
плавает в нефти и золоте. Фильм нельзя назвать пропагандистским. Сам
режиссер, для которого эта лента - первый опыт в кинодокументалистике,
настаивает, что лишь хотел заново открыть дискуссию. И разобраться в
том, что происходило в далекой от него России за последние тридцать лет.
В начале года картину показали на Берлинском кинофестивале, а в декабре
она открывала российский фестиваль документального кино "Артдокфест".
Однако прокатная судьба фильма сложилась куда более драматично. После
отказа ряда кинотеатров и сетей прокатывать фильм, увидеть
"Ходорковского" в столице можно будет только в кинотеатре "Эльдар" и на
специальных показах в галерее Fotoloft на "Винзаводе". Корреспондент
"Профиля" встретился с Кириллом Туши и поговорил с ним о природе страха,
психологии русских и о том, кто и над чем смеется, когда смотрит фильм.
ПРОФИЛЬ: Вы, похоже, не удивились прокатной судьбе ленты.
Туши:
Я очень удивился, когда глава Kinoclub Ольга Паперная получила на
"Ходорковского" прокатное удостоверение. И узнал, что около тридцати
кинотеатров в России готовы показывать фильм. А потом я снова удивился -
когда выяснилось, что картину показывать не собираются. Тогда даже
появилась идея погрузить киногруппу с журналистами в специальный
транссибирский агитпоезд. Выехали бы мы из Читы и добрались бы до
Карелии. Выходили бы на каждой станции, вешали экран и показывали свой
фильм. Я слышал, что оппозиционные политики, когда ездят по регионам и
арендуют помещения, в них то свет вырубается, то бомбу находят. Мы бы
возили свой кинотеатр с собой, и таких проблем не возникало бы. Но я не
описываю сложившуюся ситуацию терминами тотальной свободы или несвободы.
Скорее всего, дело в самоцензуре. Я слышал от людей, близких к Кремлю,
что никаких указаний запрещать фильм не было. Но если кто-то не хочет,
чтобы фильм увидели в России, всегда находится какая-нибудь
бюрократическая закавыка.
ПРОФИЛЬ: В том, что премьера была
назначена за пару дней до выборов, некоторые усмотрели пиар-закавыку.
Понятно же, что шума в таком случае больше.
Туши: Мне грустно,
если это правда. Но есть люди, которые за всем, что бы ты ни делал,
видят пиар или наживу. На самом деле дата премьеры сложилась из
объективных обстоятельств. Во-первых, каждый декабрь в Москве проходит
декада немецкого кино. А во-вторых, Виталий Манский пригласил меня с
фильмом на фестиваль "Артдокфест". Просто все совпало.
ПРОФИЛЬ: Это правда, что перед российской премьерой вы так паниковали, что даже просили нанять вам охрану?
Туши:
Нет, конечно. Но я действительно был напуган, и сильнее обычного.
Совсем недавно один дружелюбно настроенный к России профессор прилетел в
Москву на конференцию. Его задержали в "Домодедово", посадили в
специальное помещение для нелегалов, а затем отправили обратно в
Германию. Если такое произошло с достойным 65-летним человеком, что
может случиться со мной? Страх был в самом начале работы, когда я только
приехал в Москву, жил в общежитии и совсем не понимал психологию
русских. Это было пять лет назад. Убийства Политковской и Литвиненко
оптимизма не добавляли.
ПРОФИЛЬ: В Берлине пленки дважды воровали,
в Чите, по вашим словам, за вами следили. А кто-то предупреждал
открытым текстом: дескать, не суйся, парень, в эту историю?
Туши: Знаете, если бы мне кто-то так сказал, я бы не стал снимать кино.
ПРОФИЛЬ: Зрительская реакция на картину была ожидаемой?
Туши:
Честно сказать, она меня удивила. Немецкие и русские зрители смеются в
разных местах. А для меня смех - это важно: считаю, что нельзя все время
бить в одну точку на полном серьезе. В кино необходим воздух.
ПРОФИЛЬ: Над чем смеются немцы?
Туши: Над Шредером. А вы над чем смеялись?
ПРОФИЛЬ: Над мультяшным Путиным со зверским взглядом. И на титре, что Борис Немцов - самый сексуальный политик России.
Туши:
Правда? Наверное, мне надо самому просмотреть весь фильм с русскими
титрами. Но я думал, что в Москве страх сильнее. Мы проводили
тест-просмотры: конечно, немцы и русские смотрят картину немножко
разными глазами. Ты просто не можешь понять многое из происходящего,
если не был в этом комсомоле, не ощущал на себе давление власти. А потом
- многие русские относятся к европейцам довольно скептически. Мол,
почему вы все это хотите знать? Оставьте нас в покое! Мы не Европа, мы
не Азия, мы нечто особенное, и нас вообще не понять. Тем самым вы
загоняете себя в какую-то самоизоляцию. И в Москве мне все время
задавали одни и те же вопросы, главный из которых - почему немец выбрал
тему Ходорковского.
ПРОФИЛЬ: Действительно, почему? У вас, кажется, русские корни?
Туши:
Не думаю, что это важно. Серьезно искать корни в Твери и Петербурге я
начал, только когда уже стал снимать фильм. А идея родилась в
Ханты-Мансийске, куда меня пригласили на фестиваль. Это очень богатый
город, там повсюду роскошь, нас задаривали подарками, и все были
постоянно пьяны. Мне рассказали, что город принадлежит ЮКОСу, владелец
которого, Михаил Ходорковский, сидит в тюрьме. Тогда мне и захотелось
снять фильм. Денег у нас не было. Я с другом, его женой и оператором
начали снимать что ни попадя. Ну а уже позже закрутилась нормальная
процедура финансирования проекта. Я очень удивлялся. Казалось бы,
интереснейшая история, но люди далеко не сразу на нее "подписывались".
Зачем делать фильм о человеке, который сидит в тюрьме, в чем здесь
драма? Кто-то считал, что в Германии и так слишком много российских тем.
ПРОФИЛЬ: Вначале вы планировали игровую картину?
Туши:
Реальность оказалась драматичнее, чем любая моя фантазия. Когда я
только задумывал художественное, игровое кино, я хотел снимать о
человеке, который, родившись в самой простой семье, вырос до заоблачных
высот. Ну и еще, конечно, меня интересовала схватка Путин-Ходорковский. А
потом появился вопрос: почему такой рациональный, логично мыслящий
человек, как Ходорковский, вернулся в Россию, зная, чего ему это может
стоить? И я стал проводить свое исследование уже в этом направлении.
ПРОФИЛЬ: Съемки продолжались долгих четыре года…
Туши:
Вы знаете, хотя я посещал школу журналистики, навыков в этой профессии у
меня нет. Учился по ходу дела. Много помогали западные корреспонденты,
которые работают в России. А немецкий Первый канал пожадничал, сидел на
своем мешке информации, а мне ничего не дал. Куча времени уходила на
получение интервью. Многие люди вначале соглашались, а потом
отказывались. Люди боялись говорить. Явлинский, например, посоветовал
мне лучше снять фильм о русской природе. Конечно, отказалось говорить
все "государство": Путин, Медведев, Сурков, Дворкович. Ни у кого из них
"не нашлось времени". Равно как и у живущих в России олигархов. Это
грустно, потому что для фильма было бы лучше, если бы в нем участвовала и
противоположная сторона. А так я получаюсь каким-то пропагандистом.
ПРОФИЛЬ: Вы много снимали первую семью Ходорковского. А с нынешней женой пытались связаться?
Туши:
Да, конечно. Я думаю, что семью очень оберегают. К тому же Инна
Ходорковская - человек непубличный. Так что не получилось. Но
большинство просто тянули время. Невзлин, скажем, в 2007 году нам
отказал, только через год согласился. Полтора года ушло на встречу с
Березовским.
ПРОФИЛЬ: Но он в картину не вошел.
Туши:
Прежде всего он слишком тщеславен. И говорил в манере "я, я, я": я ему
говорил, я его предупреждал. Мы прождали Березовского час, как короля,
он пришел с двумя подушками, сел на них, наверное, для того, чтобы
казаться выше. Но ничего особенного не рассказал. Моя приятельница Маша
Новикова, она живет в Голландии, делала о Березовском фильм. И она меня
предупредила: если вставишь Березовского в свою картину, все решат, что
он ее оплатил. Скорее всего, я бы плюнул на эти слова, но Березовский
действительно не сказал ничего нового. Равно, кстати, как и Гарри
Каспаров.
{PAGE}
ПРОФИЛЬ: А почему в фильме нет ни слова о других сидельцах, связанных с ЮКОСом, - Бахминой, Алексаняне?
Туши:
Это было сознательное решение: не населять фильм сразу многими
персонажами. Недавно, кстати, встретил в Москве француженку, она пишет
об Алексаняне книгу. Но я хотел снимать о героях первого ряда - Михаиле
Ходорковском и Платоне Лебедеве.
ПРОФИЛЬ: За годы работы над
фильмом общественное мнение в отношении его героев поменялось. Но в
вашей картине это совсем не прочитывается. Почему?
Туши: В моем
немецком блоге 70% высказываний - против Ходорковского. А еще половина -
вообще антисемитские. Но это Интернет, худшее проявление демократии.
ПРОФИЛЬ: А правда, что вам поступали предложения снять фильм о Ходорковском в Голливуде?
Туш
и: Да, мне звонили. Я знаю несколько сценариев, которые были
отвергнуты. И знаю, что есть студии, которые работают на уровне заявок.
Но у них нет режиссеров. Но я не думаю, что сегодня это хорошая идея.
90-минутное голливудское кино по определению получится менее сложным,
нежели документальное. Единственный вариант, который я предложил каналу
НВО, - мини-сериал, 30 серий по 30 минут. Чтобы можно было подробно
рассказать о пути героя, о том, как он из ничего превратился в самого
богатого в мире человека, а потом все потерял. Передать атмосферу
времени. Могло бы получиться что-то наподобие "Клана Сопрано" или
"Тюдоров". Я даже пошутил, что, если предложат большие деньги, смогу
стать на таком проекте консультантом.
ПРОФИЛЬ: Так на что похоже наше время - это, скорее, "Клан Сопрано" или "Тюдоры"?
Туши: Мафия или власть? А есть какая-то разница?
ПРОФИЛЬ: Вы собираетесь снимать картину о Джулиане Ассанже. На этот раз игровую?
Туши:
Я изменил концепцию. Изменил отношение. Ходорковского я хотел узнать,
хотел встретить. А в историю Ассанжа собираюсь привнести что-то свое.
Это будет эксперимент.
ПРОФИЛЬ: Картина заканчивается интервью с Ходорковским, взятым на втором процессе...
Туши:
И я сумел задать свой самый главный вопрос: почему он вернулся в
Россию? Ходорковский ответил, что не хотел оставлять в заложниках
Платона Лебедева. Что хотел доказать правоту в су-де. Наконец, что умный
человек находит выход из ситуации, а мудрый в нее не попадает. И
добавил: "Возможно, я оказался недостаточно мудрым".
ПРОФИЛЬ: Если бы этой встречи не случилось, картина бы состоялась?
Туши: Я бы продолжал снимать. Все равно бы ждал, хоть десять лет. Мне просто надо было его встретить. Это была моя одиссея.
Картину об опальном предпринимателе должны были показывать на семи
московских площадках. Однако шесть из них в последний момент отказались
от достигнутых было договоренностей. Документальная картина немца Кирилла Туши "Ходорковский" - это 111
минут хроники, интервью и анимационных вставок, в которых главный герой
плавает в нефти и золоте. Фильм нельзя назвать пропагандистским. Сам
режиссер, для которого эта лента - первый опыт в кинодокументалистике,
настаивает, что лишь хотел заново открыть дискуссию. И разобраться в
том, что происходило в далекой от него России за последние тридцать лет.
В начале года картину показали на Берлинском кинофестивале, а в декабре
она открывала российский фестиваль документального кино "Артдокфест".
Однако прокатная судьба фильма сложилась куда более драматично. После
отказа ряда кинотеатров и сетей прокатывать фильм, увидеть
"Ходорковского" в столице можно будет только в кинотеатре "Эльдар" и на
специальных показах в галерее Fotoloft на "Винзаводе". Корреспондент
"Профиля" встретился с Кириллом Туши и поговорил с ним о природе страха,
психологии русских и о том, кто и над чем смеется, когда смотрит фильм.
ПРОФИЛЬ: Вы, похоже, не удивились прокатной судьбе ленты.
Туши:
Я очень удивился, когда глава Kinoclub Ольга Паперная получила на
"Ходорковского" прокатное удостоверение. И узнал, что около тридцати
кинотеатров в России готовы показывать фильм. А потом я снова удивился -
когда выяснилось, что картину показывать не собираются. Тогда даже
появилась идея погрузить киногруппу с журналистами в специальный
транссибирский агитпоезд. Выехали бы мы из Читы и добрались бы до
Карелии. Выходили бы на каждой станции, вешали экран и показывали свой
фильм. Я слышал, что оппозиционные политики, когда ездят по регионам и
арендуют помещения, в них то свет вырубается, то бомбу находят. Мы бы
возили свой кинотеатр с собой, и таких проблем не возникало бы. Но я не
описываю сложившуюся ситуацию терминами тотальной свободы или несвободы.
Скорее всего, дело в самоцензуре. Я слышал от людей, близких к Кремлю,
что никаких указаний запрещать фильм не было. Но если кто-то не хочет,
чтобы фильм увидели в России, всегда находится какая-нибудь
бюрократическая закавыка.
ПРОФИЛЬ: В том, что премьера была
назначена за пару дней до выборов, некоторые усмотрели пиар-закавыку.
Понятно же, что шума в таком случае больше.
Туши: Мне грустно,
если это правда. Но есть люди, которые за всем, что бы ты ни делал,
видят пиар или наживу. На самом деле дата премьеры сложилась из
объективных обстоятельств. Во-первых, каждый декабрь в Москве проходит
декада немецкого кино. А во-вторых, Виталий Манский пригласил меня с
фильмом на фестиваль "Артдокфест". Просто все совпало.
ПРОФИЛЬ: Это правда, что перед российской премьерой вы так паниковали, что даже просили нанять вам охрану?
Туши:
Нет, конечно. Но я действительно был напуган, и сильнее обычного.
Совсем недавно один дружелюбно настроенный к России профессор прилетел в
Москву на конференцию. Его задержали в "Домодедово", посадили в
специальное помещение для нелегалов, а затем отправили обратно в
Германию. Если такое произошло с достойным 65-летним человеком, что
может случиться со мной? Страх был в самом начале работы, когда я только
приехал в Москву, жил в общежитии и совсем не понимал психологию
русских. Это было пять лет назад. Убийства Политковской и Литвиненко
оптимизма не добавляли.
ПРОФИЛЬ: В Берлине пленки дважды воровали,
в Чите, по вашим словам, за вами следили. А кто-то предупреждал
открытым текстом: дескать, не суйся, парень, в эту историю?
Туши: Знаете, если бы мне кто-то так сказал, я бы не стал снимать кино.
ПРОФИЛЬ: Зрительская реакция на картину была ожидаемой?
Туши:
Честно сказать, она меня удивила. Немецкие и русские зрители смеются в
разных местах. А для меня смех - это важно: считаю, что нельзя все время
бить в одну точку на полном серьезе. В кино необходим воздух.
ПРОФИЛЬ: Над чем смеются немцы?
Туши: Над Шредером. А вы над чем смеялись?
ПРОФИЛЬ: Над мультяшным Путиным со зверским взглядом. И на титре, что Борис Немцов - самый сексуальный политик России.
Туши:
Правда? Наверное, мне надо самому просмотреть весь фильм с русскими
титрами. Но я думал, что в Москве страх сильнее. Мы проводили
тест-просмотры: конечно, немцы и русские смотрят картину немножко
разными глазами. Ты просто не можешь понять многое из происходящего,
если не был в этом комсомоле, не ощущал на себе давление власти. А потом
- многие русские относятся к европейцам довольно скептически. Мол,
почему вы все это хотите знать? Оставьте нас в покое! Мы не Европа, мы
не Азия, мы нечто особенное, и нас вообще не понять. Тем самым вы
загоняете себя в какую-то самоизоляцию. И в Москве мне все время
задавали одни и те же вопросы, главный из которых - почему немец выбрал
тему Ходорковского.
ПРОФИЛЬ: Действительно, почему? У вас, кажется, русские корни?
Туши:
Не думаю, что это важно. Серьезно искать корни в Твери и Петербурге я
начал, только когда уже стал снимать фильм. А идея родилась в
Ханты-Мансийске, куда меня пригласили на фестиваль. Это очень богатый
город, там повсюду роскошь, нас задаривали подарками, и все были
постоянно пьяны. Мне рассказали, что город принадлежит ЮКОСу, владелец
которого, Михаил Ходорковский, сидит в тюрьме. Тогда мне и захотелось
снять фильм. Денег у нас не было. Я с другом, его женой и оператором
начали снимать что ни попадя. Ну а уже позже закрутилась нормальная
процедура финансирования проекта. Я очень удивлялся. Казалось бы,
интереснейшая история, но люди далеко не сразу на нее "подписывались".
Зачем делать фильм о человеке, который сидит в тюрьме, в чем здесь
драма? Кто-то считал, что в Германии и так слишком много российских тем.
ПРОФИЛЬ: Вначале вы планировали игровую картину?
Туши:
Реальность оказалась драматичнее, чем любая моя фантазия. Когда я
только задумывал художественное, игровое кино, я хотел снимать о
человеке, который, родившись в самой простой семье, вырос до заоблачных
высот. Ну и еще, конечно, меня интересовала схватка Путин-Ходорковский. А
потом появился вопрос: почему такой рациональный, логично мыслящий
человек, как Ходорковский, вернулся в Россию, зная, чего ему это может
стоить? И я стал проводить свое исследование уже в этом направлении.
ПРОФИЛЬ: Съемки продолжались долгих четыре года…
Туши:
Вы знаете, хотя я посещал школу журналистики, навыков в этой профессии у
меня нет. Учился по ходу дела. Много помогали западные корреспонденты,
которые работают в России. А немецкий Первый канал пожадничал, сидел на
своем мешке информации, а мне ничего не дал. Куча времени уходила на
получение интервью. Многие люди вначале соглашались, а потом
отказывались. Люди боялись говорить. Явлинский, например, посоветовал
мне лучше снять фильм о русской природе. Конечно, отказалось говорить
все "государство": Путин, Медведев, Сурков, Дворкович. Ни у кого из них
"не нашлось времени". Равно как и у живущих в России олигархов. Это
грустно, потому что для фильма было бы лучше, если бы в нем участвовала и
противоположная сторона. А так я получаюсь каким-то пропагандистом.
ПРОФИЛЬ: Вы много снимали первую семью Ходорковского. А с нынешней женой пытались связаться?
Туши:
Да, конечно. Я думаю, что семью очень оберегают. К тому же Инна
Ходорковская - человек непубличный. Так что не получилось. Но
большинство просто тянули время. Невзлин, скажем, в 2007 году нам
отказал, только через год согласился. Полтора года ушло на встречу с
Березовским.
ПРОФИЛЬ: Но он в картину не вошел.
Туши:
Прежде всего он слишком тщеславен. И говорил в манере "я, я, я": я ему
говорил, я его предупреждал. Мы прождали Березовского час, как короля,
он пришел с двумя подушками, сел на них, наверное, для того, чтобы
казаться выше. Но ничего особенного не рассказал. Моя приятельница Маша
Новикова, она живет в Голландии, делала о Березовском фильм. И она меня
предупредила: если вставишь Березовского в свою картину, все решат, что
он ее оплатил. Скорее всего, я бы плюнул на эти слова, но Березовский
действительно не сказал ничего нового. Равно, кстати, как и Гарри
Каспаров.
{PAGE}
ПРОФИЛЬ: А почему в фильме нет ни слова о других сидельцах, связанных с ЮКОСом, - Бахминой, Алексаняне?
Туши:
Это было сознательное решение: не населять фильм сразу многими
персонажами. Недавно, кстати, встретил в Москве француженку, она пишет
об Алексаняне книгу. Но я хотел снимать о героях первого ряда - Михаиле
Ходорковском и Платоне Лебедеве.
ПРОФИЛЬ: За годы работы над
фильмом общественное мнение в отношении его героев поменялось. Но в
вашей картине это совсем не прочитывается. Почему?
Туши: В моем
немецком блоге 70% высказываний - против Ходорковского. А еще половина -
вообще антисемитские. Но это Интернет, худшее проявление демократии.
ПРОФИЛЬ: А правда, что вам поступали предложения снять фильм о Ходорковском в Голливуде?
Туш
и: Да, мне звонили. Я знаю несколько сценариев, которые были
отвергнуты. И знаю, что есть студии, которые работают на уровне заявок.
Но у них нет режиссеров. Но я не думаю, что сегодня это хорошая идея.
90-минутное голливудское кино по определению получится менее сложным,
нежели документальное. Единственный вариант, который я предложил каналу
НВО, - мини-сериал, 30 серий по 30 минут. Чтобы можно было подробно
рассказать о пути героя, о том, как он из ничего превратился в самого
богатого в мире человека, а потом все потерял. Передать атмосферу
времени. Могло бы получиться что-то наподобие "Клана Сопрано" или
"Тюдоров". Я даже пошутил, что, если предложат большие деньги, смогу
стать на таком проекте консультантом.
ПРОФИЛЬ: Так на что похоже наше время - это, скорее, "Клан Сопрано" или "Тюдоры"?
Туши: Мафия или власть? А есть какая-то разница?
ПРОФИЛЬ: Вы собираетесь снимать картину о Джулиане Ассанже. На этот раз игровую?
Туши:
Я изменил концепцию. Изменил отношение. Ходорковского я хотел узнать,
хотел встретить. А в историю Ассанжа собираюсь привнести что-то свое.
Это будет эксперимент.
ПРОФИЛЬ: Картина заканчивается интервью с Ходорковским, взятым на втором процессе...
Туши:
И я сумел задать свой самый главный вопрос: почему он вернулся в
Россию? Ходорковский ответил, что не хотел оставлять в заложниках
Платона Лебедева. Что хотел доказать правоту в су-де. Наконец, что умный
человек находит выход из ситуации, а мудрый в нее не попадает. И
добавил: "Возможно, я оказался недостаточно мудрым".
ПРОФИЛЬ: Если бы этой встречи не случилось, картина бы состоялась?
Туши: Я бы продолжал снимать. Все равно бы ждал, хоть десять лет. Мне просто надо было его встретить. Это была моя одиссея.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
