Правительству Германии нравятся не все иностранцы, покупающие немецкие активы. Впредь государство хочет иметь возможность отменять сомнительные сделки.Федеральный канцлер Ангела Меркель заранее знала, что ее ожидает. Все последние встречи с Владимиром Путиным проходили по одинаковому сценарию. И межправительственная консультация в Висбадене не стала исключением.
Уже много месяцев, встречаясь с Меркель, Путин сокрушается, что федеральное правительство намеревается создать инструмент, с помощью которого оно сможет препятствовать вхождению иностранных инвесторов в долевое участие в ведущих немецких фирмах. Российский президент опасается, что финансовые гиганты вроде «Газпрома» или «ЛУКОЙЛа» из-за этого не смогут попасть на привлекательный немецкий рынок.
Реагирует канцлер Меркель на это всегда одинаково: она увещевает, успокаивает, вселяет надежду. Говорит, что нет намерения отгородиться стеной от российских инвестиций.
На самом же деле давно полным ходом идет подготовка мер против внедрения неугодных иностранных вкладчиков в немецкие фирмы. Насколько важна эта тема для главы немецкого правительства, показывает тот факт, что занимаются данной проблемой сразу две рабочие группы: одна по линии ее партии, под руководством премьера земли Гессен Роланда Коха, а другая — по линии правительства, и в нее входят ведущие чиновники министерств экономики и финансов и ведомства канцлера.
В тесном сотрудничестве друг с другом эти рабочие группы подготовили концепцию, которую Кох недавно изложил. Еще до Рождества кабинет министров должен принять в отношении нее решение.
Меры действительно не направлены специально или в первую очередь против российских инвесторов. Они даже не направлены против государственных фондов. Если эти соображения будут претворены в жизнь, то у федерального правительства появится инструмент против неугодных ему покупателей активов, независимо от того, будет ли это государственный фонд из Китая, государственный монополист из Франции или какой-либо англосаксонский хедж-фонд.
Эксперты из Министерства экономики считают концепцию Ангелы Меркель «минимально инвазивным вмешательством» в существующие правила. Задумано просто несколько расширить положения закона о внешней торговле, уже сейчас регулирующего права правительства в делах по долевому участию в фирмах военно-промышленного сектора. Кроме того, по сравнению с первыми соображениями нынешний проект более сдержан.
Иностранный покупатель и немецкий продавец не будут обязаны сообщать о своих намерениях немецкому государственному учреждению, как было задумано сначала. Но право такое у них будет. На этот случай федеральное правительство обязуется в период от 8 до 12 недель дать решение по представленному предложению.
В том случае, когда покупатель и немецкая фирма по собственной инициативе о сделке не сообщают, федеральное правительство должно получить некую аналогию «права на ограничение продажи акций», если сделка его не устраивает. Даже спустя три или четыре года после заключения сделки у федерального правительства еще должна быть возможность ограничить право покупателя распоряжаться своим голосом, чтобы сократить его влияние. «В особых случаях федеральное правительство сможет давать распоряжение объявить сделку недействительной», — поясняет Кох.
Возможность вмешательства задним числом должна побудить участников сделок не скрывать своих намерений. Кроме того, и в случаях покупки или слияния, происходящих без его ведома, федеральное правительство будет иметь возможность повлиять на реализацию проекта.
Обе рабочие группы не стали определять стратегически важные отрасли, в которых правительство получает право участвовать в принятии решения. Вместо этого федеральный министр экономики сможет в конкретных случаях принимать решения, ориентируясь на два критерия: важность предприятия для национальной безопасности и его связь с инфраструктурой стратегического назначения.
При такой расплывчатой формулировке возможности вмешательства могут быть весьма обширными. Но в ней и сложность: чиновники оказываются перед необходимостью решать вопрос, какие предприятия существенны для безопасности страны и что такое стратегическая инфраструктура.
Должно ли государство вмешиваться, если иностранцы пытаются приобрести доли «Телекома»? Вероятно. А «Сименса»? Возможно. А Дойче Банка? Вероятно, скорее, нет.
«Это не задумано как протекционистская мера, чтобы не допускать иностранных инвесторов», — утверждает Кох. До сих пор Германия была единственной крупной страной западного мира, у которой вообще не было инструментов против нежелательных инвесторов. «Германия должна быть в равных правах с другими западными промышленными государствами», — оправдывает все мероприятие Роланд Кох.
Консультанты министра экономики Михаеля Глоса (ХДС) уже сейчас предостерегают от слишком частого использования этого нового инструмента. Германия должна и впредь быть страной, открытой для инвесторов, и избегать даже намеков на изоляционистские тенденции. «Право правительства на вмешательство может быть только исключительной мерой для особых случаев» — такова точка зрения Министерства экономики.
«В конечном счете, — предполагает Роланд Кох, — все придет к тому, что федеральное правительство будет принимать решения по своему усмотрению».
