29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2003 года: "Искусственный разум"

Архивная публикация 2003 года: "Искусственный разум"

Жизнь полна парадоксов. Московский галерист, заместитель генпродюсера "Первого канала" Марат Гельман и его жена Юля прохладно относятся к архитектурному лужковскому стилю -- и каждый день из окон квартиры видят храм Христа Спасителя. Они всегда считали, что двух взрослых сыновей достаточно для удовлетворения родительских чувств -- а сейчас нянчатся с полугодовалой дочкой Евой.Юлия Гельман: По образованию я архитектор. Родилась и училась в Кишиневе. Замуж вышла, ребенка родила, развелась... А потом встретила Марата. Дело было в 1986 году в Кишиневе. Я работала в дизайнерском кооперативе -- вокруг безумная вольница, разгар перестройки. И тут какой-то Марат Гельман, как все говорили, очень интересный человек, привозит в Кишинев выставку современных московских художников, и я, девушка любознательная, иду на эту выставку. У меня возникли какие-то вопросы, на которые Марат любезно ответил. Мы пошли пить кофе, потом решили встретиться еще. Примерно через год он сделал мне предложение, и мы уехали в Москву.
Людмила Лунина: Вы не боялись все ломать, перебираться на новое место?
Ю.Г.: В Кишиневе было отчаянно скучно. Это душный провинциальный город, где все друг друга знают, читают одни и те же книги, смотрят одни и те же фильмы. И никаких надежд на перемены. Оттуда надо было непременно убежать.
Л.Л.: Архитектурой, насколько я понимаю, вы в Москве не занимались?
Ю.Г.: Я помогала Марату. Его художественная галерея потребовала моего участия. Галерейный быт, если им не заниматься, быстро становится похож на снежный ком проблем. Я давно освоила компьютерный дизайн, делала для галереи макеты каталогов и другую полиграфическую продукцию. Параллельно работала в журнале "Пушкин", на сайте Гельман.ру. В 2000 году мы открыли шелкографическую студию. Проект вполне успешный, им тоже в основном занимаюсь я.
Л.Л.: В середине 90-х галерист Марат Гельман неожиданно стал политтехнологом. Почему?
Ю.Г.: Художественный рынок в России развивается довольно вяло, и Марат попытался реализовать себя в смежных областях. Политология отчасти похожа на современное искусство: ты придумываешь нечто -- гуманитарный проект -- и пытаешься его осуществить.
Л.Л.: То, что Марат часто менял профессии, расширило круг ваших друзей?
Ю.Г.: Я по натуре человек одинокий. Друзья -- это люди из детства, из школы и института. Когда в зрелом возрасте переезжаешь в другой город, завести новых друзей трудно. За десять лет у меня появилось буквально несколько хороших подруг.
Л.Л.: Марат долгое время работал в тандеме с Глебом Павловским. Он не стал другом дома?
Ю.Г.: Нет, но в гости приходил. Очень обаятельный и умный собеседник.
Л.Л.: А с Кириенко вы общались?
Ю.Г.: Чуть ближе, чем с Ельциным. Он же нашего поколения, умный, семья у него замечательная.
Л.Л.: А к выборам СПС, фестивалю "Неофициальная Москва", которым активно занимался ваш муж, вы отношение имели?
Ю.Г.: Это был самый напряженный и захватывающий проект, в котором я участвовала. Было ощущение, что работаешь в команде со своими людьми, а не с пришельцами с другой планеты.
Помню любопытную деталь той поры. Предвыборный штаб СПС располагался на Центральном телеграфе, в небольшом арендованном помещении. В нашей комнате была маленькая дверца, высотой примерно до колен. За ней находилась стеклянная сфера -- земной шар, который украшает фасад телеграфа. Можно было туда залезть и посмотреть, как все устроено внутри этого огромного механизма. Очень красиво и необычно!
Л.Л.: После тех выборов Гельман занимался политическим пиаром на Украине?
Ю.Г.: Да, мы год прожили в Киеве. Дивный город: на рельефе, живописный, чистый. Нам повезло с погодой, она была по-европейски мягкой. Я оттуда вернулась беременная Евой.
Единственный минус -- тяжелая украинская кухня. Невыносимо калорийная. Я думала, русская кухня одна из самых тяжелых, оказалось, украинская похлеще.
Л.Л.: А что, молдавская легче? У вас там каша есть из кукурузной муки.
Ю.Г.: Мамалыга. Но она на любителя. Кишинев, как и Киев, город южный, там все едят овощи. Но сала при этом нет... А почему вы меня про работу Марата спрашиваете? Вам не хочется поговорить о Марате как о человеке?
Л.Л.: И каков Марат как человек?
Ю.Г.: Он самая незаурядная личность, которую я встречала в жизни, -- поэтому мы столько лет вместе. Очень умный, великодушный, много понимает и принимает, видит суть вещей, легко обучается новому. Он не перестает меня удивлять: время от времени он кардинально меняет жизнь, уходит в новую профессию и очень скоро достигает хороших результатов. Он образно мыслит. У него в голове существует ясная картина мира. Мои мысли кажутся мне фрагментарными и сумбурно перемешанными. А у него -- понятные и ясные образы.
Л.Л.: В чем сложность жизни с таким незаурядным человеком?
Ю.Г.: Он создает хаос из вещей и предметов -- это, наверное, весьма распространенная мужская черта. А я все время должна упорядочивать этот хаос, потому что жить в нем не могу. Трачу на это слишком много времени.
Л.Л.: Вы умеете организовывать свободное время?
Ю.Г.: Пару месяцев назад мы отдыхали в Эйлате на Красном море. Я впервые летала на парашюте, хотя дико боюсь высоты. И еще был потрясающий аттракцион -- плавание с дельфинами. Они носились вокруг, как кони, -- огромные и вовсе не такие добродушные, как в кино. Марат же сразу стал их трогать, обнимать и попытался на одном прокатиться, за что его отругал инструктор. Марат вообще нарушитель запретов.
Отдых в Москве -- это книги, кино. Но сейчас у нас маленький ребенок, и активно "потреблять" культурные ценности не получается.
Л.Л.: Отсутствие общих детей было для вас проблемой?
Ю.Г.: Нет. Когда мы познакомились, моему сыну было лет шесть, приблизительно столько же и сыну Марата. У нас не было времени, чтобы задуматься о новых детях. Ева стала подарком свыше. Мне было 39 лет, и я с радостью этот подарок приняла.
Л.Л.: Есть ли какая-то разница в отношении к рождению ребенка у молодой и взрослой мамы?
Ю.Г.: Вы же понимаете, что есть. Мишу я родила в 20 лет. Все мои друзья учились, гуляли, танцевали, кутили. А я думала: "Что же со мной случилось? Как же вдруг повернулась судьба, что я все время должна нянчить ребенка? Я его очень люблю, но это же несправедливо!" Поэтому я норовила смыться. Академический отпуск не взяла, училась, растила сына, очень уставала. Несколько лет прошло в абсолютно бессознательном состоянии. К дочери же я отношусь с осознанной радостью.
Л.Л.: Воспитывать уже начали?
Ю.Г.: В основном пока нежностью и лаской. Самый большой прогресс в воспитании -- мы перестали ее ночью кормить. Марат, мне кажется, очень счастлив. Он такой нежный папа, тем более Ева похожа на него. Приходя домой, он в первую очередь бежит к ней.
Л.Л.: Не так давно Марат ушел на телевидение. Он с вами вообще советуется, прежде чем поменять работу?
Ю.Г.: Конечно, но не в том смысле, идти или нет. Как я могу ему что-то запретить?! Новые проекты, которые возникают в его жизни, настолько интересны, что было бы странно от них отказываться.
Л.Л.: А кризисы у него бывают?
Ю.Г.: Кризисов не бывает у нетворческих людей. Заканчивается проект -- наступает кризис. Потом после мучительного кризиса рождается следующая идея, начинается следующий этап жизни. Это нормально, я к этому привыкла: вначале кризисы, потом возрождения. Весело.
Л.Л.: Чем Марат на ОРТ занимается?
Ю.Г.: Продюсированием телепроектов, политикой канала, позиционированием ОРТ на рынке. В его ведении находится информационно-аналитическая редакция. С его приходом изменился сайт ОРТ. Серьезная часть его деятельности -- продвижение Первого канала на Украине. Недавно он заключил договор о трансляции новостей в Крыму.
Л.Л.: У вас весьма необычная квартира. Особенно вид из окна впечатляет -- на храм Христа Спасителя!
Ю.Г.: Это анекдот! При всем нашем антагонизме и нелюбви к стилю Лужкова и всему, что он делает, вдруг оказаться в квартире с видом на храм Христа Спасителя.
Л.Л.: Мог ведь и церетелевский Петр I в окнах маячить.
Ю.Г.: Мы об этом думали. Кстати, с верхних этажей нашего дома Петр I виден. Что же касается храма... В принципе, храм как храм, только у него неправильные архитектурные пропорции: маленькая постройка, раздутая до вселенских размеров. Но из наших окон виден только купол, а остальное закрыто старыми домами -- смотрится нормально. Ночью храм светится голубым светом. Одна наша гостья сделала предложение, чтобы его покрасили светящейся краской.
А необычная квартира... В какой-то момент у нас появилась возможность реализовать свои представления об идеальном жилище. Дизайн сделал Саша Бродский, художник нашей галереи и замечательный архитектор. Проект рождался в бесконечных совместных обсуждениях.
Л.Л.: У вас, как у Корбюзье, есть архитектурные принципы?
Ю.Г.: Я люблю простоту и архитектурную честность. Не люблю стилизаций, украшательства и подмены одного материала другим -- пластику под мрамор и обоев под кирпич.
Л.Л.: Напоследок еще раз о принципах: отец Марата, драматург Александр Гельман, как-то выразился в том духе, что у него нет принципов -- его взгляды часто меняются. Марат тоже такой изменчивый?
Ю.Г.: Я думаю, это не надо понимать буквально. Это лишь означает, что можно оставаться цельным человеком, но не делить мир на черное и белое, понимать, что реальность изменчива, и быть гибким, чтобы эти изменения принять.

Жизнь полна парадоксов. Московский галерист, заместитель генпродюсера "Первого канала" Марат Гельман и его жена Юля прохладно относятся к архитектурному лужковскому стилю -- и каждый день из окон квартиры видят храм Христа Спасителя. Они всегда считали, что двух взрослых сыновей достаточно для удовлетворения родительских чувств -- а сейчас нянчатся с полугодовалой дочкой Евой.Юлия Гельман: По образованию я архитектор. Родилась и училась в Кишиневе. Замуж вышла, ребенка родила, развелась... А потом встретила Марата. Дело было в 1986 году в Кишиневе. Я работала в дизайнерском кооперативе -- вокруг безумная вольница, разгар перестройки. И тут какой-то Марат Гельман, как все говорили, очень интересный человек, привозит в Кишинев выставку современных московских художников, и я, девушка любознательная, иду на эту выставку. У меня возникли какие-то вопросы, на которые Марат любезно ответил. Мы пошли пить кофе, потом решили встретиться еще. Примерно через год он сделал мне предложение, и мы уехали в Москву.

Людмила Лунина: Вы не боялись все ломать, перебираться на новое место?

Ю.Г.: В Кишиневе было отчаянно скучно. Это душный провинциальный город, где все друг друга знают, читают одни и те же книги, смотрят одни и те же фильмы. И никаких надежд на перемены. Оттуда надо было непременно убежать.

Л.Л.: Архитектурой, насколько я понимаю, вы в Москве не занимались?

Ю.Г.: Я помогала Марату. Его художественная галерея потребовала моего участия. Галерейный быт, если им не заниматься, быстро становится похож на снежный ком проблем. Я давно освоила компьютерный дизайн, делала для галереи макеты каталогов и другую полиграфическую продукцию. Параллельно работала в журнале "Пушкин", на сайте Гельман.ру. В 2000 году мы открыли шелкографическую студию. Проект вполне успешный, им тоже в основном занимаюсь я.

Л.Л.: В середине 90-х галерист Марат Гельман неожиданно стал политтехнологом. Почему?

Ю.Г.: Художественный рынок в России развивается довольно вяло, и Марат попытался реализовать себя в смежных областях. Политология отчасти похожа на современное искусство: ты придумываешь нечто -- гуманитарный проект -- и пытаешься его осуществить.

Л.Л.: То, что Марат часто менял профессии, расширило круг ваших друзей?

Ю.Г.: Я по натуре человек одинокий. Друзья -- это люди из детства, из школы и института. Когда в зрелом возрасте переезжаешь в другой город, завести новых друзей трудно. За десять лет у меня появилось буквально несколько хороших подруг.

Л.Л.: Марат долгое время работал в тандеме с Глебом Павловским. Он не стал другом дома?

Ю.Г.: Нет, но в гости приходил. Очень обаятельный и умный собеседник.

Л.Л.: А с Кириенко вы общались?

Ю.Г.: Чуть ближе, чем с Ельциным. Он же нашего поколения, умный, семья у него замечательная.

Л.Л.: А к выборам СПС, фестивалю "Неофициальная Москва", которым активно занимался ваш муж, вы отношение имели?

Ю.Г.: Это был самый напряженный и захватывающий проект, в котором я участвовала. Было ощущение, что работаешь в команде со своими людьми, а не с пришельцами с другой планеты.

Помню любопытную деталь той поры. Предвыборный штаб СПС располагался на Центральном телеграфе, в небольшом арендованном помещении. В нашей комнате была маленькая дверца, высотой примерно до колен. За ней находилась стеклянная сфера -- земной шар, который украшает фасад телеграфа. Можно было туда залезть и посмотреть, как все устроено внутри этого огромного механизма. Очень красиво и необычно!

Л.Л.: После тех выборов Гельман занимался политическим пиаром на Украине?

Ю.Г.: Да, мы год прожили в Киеве. Дивный город: на рельефе, живописный, чистый. Нам повезло с погодой, она была по-европейски мягкой. Я оттуда вернулась беременная Евой.

Единственный минус -- тяжелая украинская кухня. Невыносимо калорийная. Я думала, русская кухня одна из самых тяжелых, оказалось, украинская похлеще.

Л.Л.: А что, молдавская легче? У вас там каша есть из кукурузной муки.

Ю.Г.: Мамалыга. Но она на любителя. Кишинев, как и Киев, город южный, там все едят овощи. Но сала при этом нет... А почему вы меня про работу Марата спрашиваете? Вам не хочется поговорить о Марате как о человеке?

Л.Л.: И каков Марат как человек?

Ю.Г.: Он самая незаурядная личность, которую я встречала в жизни, -- поэтому мы столько лет вместе. Очень умный, великодушный, много понимает и принимает, видит суть вещей, легко обучается новому. Он не перестает меня удивлять: время от времени он кардинально меняет жизнь, уходит в новую профессию и очень скоро достигает хороших результатов. Он образно мыслит. У него в голове существует ясная картина мира. Мои мысли кажутся мне фрагментарными и сумбурно перемешанными. А у него -- понятные и ясные образы.

Л.Л.: В чем сложность жизни с таким незаурядным человеком?

Ю.Г.: Он создает хаос из вещей и предметов -- это, наверное, весьма распространенная мужская черта. А я все время должна упорядочивать этот хаос, потому что жить в нем не могу. Трачу на это слишком много времени.

Л.Л.: Вы умеете организовывать свободное время?

Ю.Г.: Пару месяцев назад мы отдыхали в Эйлате на Красном море. Я впервые летала на парашюте, хотя дико боюсь высоты. И еще был потрясающий аттракцион -- плавание с дельфинами. Они носились вокруг, как кони, -- огромные и вовсе не такие добродушные, как в кино. Марат же сразу стал их трогать, обнимать и попытался на одном прокатиться, за что его отругал инструктор. Марат вообще нарушитель запретов.

Отдых в Москве -- это книги, кино. Но сейчас у нас маленький ребенок, и активно "потреблять" культурные ценности не получается.

Л.Л.: Отсутствие общих детей было для вас проблемой?

Ю.Г.: Нет. Когда мы познакомились, моему сыну было лет шесть, приблизительно столько же и сыну Марата. У нас не было времени, чтобы задуматься о новых детях. Ева стала подарком свыше. Мне было 39 лет, и я с радостью этот подарок приняла.

Л.Л.: Есть ли какая-то разница в отношении к рождению ребенка у молодой и взрослой мамы?

Ю.Г.: Вы же понимаете, что есть. Мишу я родила в 20 лет. Все мои друзья учились, гуляли, танцевали, кутили. А я думала: "Что же со мной случилось? Как же вдруг повернулась судьба, что я все время должна нянчить ребенка? Я его очень люблю, но это же несправедливо!" Поэтому я норовила смыться. Академический отпуск не взяла, училась, растила сына, очень уставала. Несколько лет прошло в абсолютно бессознательном состоянии. К дочери же я отношусь с осознанной радостью.

Л.Л.: Воспитывать уже начали?

Ю.Г.: В основном пока нежностью и лаской. Самый большой прогресс в воспитании -- мы перестали ее ночью кормить. Марат, мне кажется, очень счастлив. Он такой нежный папа, тем более Ева похожа на него. Приходя домой, он в первую очередь бежит к ней.

Л.Л.: Не так давно Марат ушел на телевидение. Он с вами вообще советуется, прежде чем поменять работу?

Ю.Г.: Конечно, но не в том смысле, идти или нет. Как я могу ему что-то запретить?! Новые проекты, которые возникают в его жизни, настолько интересны, что было бы странно от них отказываться.

Л.Л.: А кризисы у него бывают?

Ю.Г.: Кризисов не бывает у нетворческих людей. Заканчивается проект -- наступает кризис. Потом после мучительного кризиса рождается следующая идея, начинается следующий этап жизни. Это нормально, я к этому привыкла: вначале кризисы, потом возрождения. Весело.

Л.Л.: Чем Марат на ОРТ занимается?

Ю.Г.: Продюсированием телепроектов, политикой канала, позиционированием ОРТ на рынке. В его ведении находится информационно-аналитическая редакция. С его приходом изменился сайт ОРТ. Серьезная часть его деятельности -- продвижение Первого канала на Украине. Недавно он заключил договор о трансляции новостей в Крыму.

Л.Л.: У вас весьма необычная квартира. Особенно вид из окна впечатляет -- на храм Христа Спасителя!

Ю.Г.: Это анекдот! При всем нашем антагонизме и нелюбви к стилю Лужкова и всему, что он делает, вдруг оказаться в квартире с видом на храм Христа Спасителя.

Л.Л.: Мог ведь и церетелевский Петр I в окнах маячить.

Ю.Г.: Мы об этом думали. Кстати, с верхних этажей нашего дома Петр I виден. Что же касается храма... В принципе, храм как храм, только у него неправильные архитектурные пропорции: маленькая постройка, раздутая до вселенских размеров. Но из наших окон виден только купол, а остальное закрыто старыми домами -- смотрится нормально. Ночью храм светится голубым светом. Одна наша гостья сделала предложение, чтобы его покрасили светящейся краской.

А необычная квартира... В какой-то момент у нас появилась возможность реализовать свои представления об идеальном жилище. Дизайн сделал Саша Бродский, художник нашей галереи и замечательный архитектор. Проект рождался в бесконечных совместных обсуждениях.

Л.Л.: У вас, как у Корбюзье, есть архитектурные принципы?

Ю.Г.: Я люблю простоту и архитектурную честность. Не люблю стилизаций, украшательства и подмены одного материала другим -- пластику под мрамор и обоев под кирпич.

Л.Л.: Напоследок еще раз о принципах: отец Марата, драматург Александр Гельман, как-то выразился в том духе, что у него нет принципов -- его взгляды часто меняются. Марат тоже такой изменчивый?

Ю.Г.: Я думаю, это не надо понимать буквально. Это лишь означает, что можно оставаться цельным человеком, но не делить мир на черное и белое, понимать, что реальность изменчива, и быть гибким, чтобы эти изменения принять.

ЛЮДМИЛА ЛУНИНА, фото АЛЕКСЕЯ АНТОНОВА

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама