Архивная публикация 1998 года: "История одного Коммерсанта"
В конце июня в печати прошло сообщение, что издательский дом "Коммерсантъ" продает 78% своих акций. И хотя отец-основатель "Ъ" Владимир Яковлев уже несколько лет как отошел от дел и практически все время проводит за границей, новость эта несколько оживила интерес к его персоне.Как все русские писатели вышли из гоголевской шинели, так и половина журналистов Москвы вышла из издательского дома "Коммерсантъ". Современная журналистика как она есть -- основанная на фактах, без излишних шестидесятнических слез и патетики,-- тоже сформировалась благодаря "Коммерсанту" и его хозяину Владимиру Яковлеву.
Фигура Яковлева овеяна множеством легенд. У редкой журналистской собаки нет про него своего личного анекдота: кого-то он заставил питаться крапивой и одуванчиками, второму подарил на рождение дочери ящик коньяка. С одной стороны, он наш журналистский гений, эдакий русский Роберт Максвелл, с другой -- не совсем корректный (если формулировать очень мягко) в финансовых вопросах бизнесмен.
Если вам, дорогой читатель, надо выбросить на ветер миллион долларов, обязательно подружитесь с Яковлевым. Бог с ними, с деньгами -- вы получите огромное удовольствие: он нарисует перед вами такое планов громадье, вовлечет в процесс, а заодно приобщит к буддизму и медитации. Жаль, что банкиров, готовых согласиться на это сладостное испытание, в России уже не осталось.
"Настя"
Он родился 8 марта 1959 года в семье журналиста Егора Яковлева. Имя Володя ему, вероятно, дали в честь Ленина: в те времена его папа, зам. главного редактора газеты "Ленинское знамя", неустанно писал книги и сценарии об Ильиче. Кстати, дедушка Володи, тоже Владимир, был видным революционером в ведомстве Дзержинского, занимался коллективизацией на Украине.
Как и следовало ожидать, в 1977-м Яковлев-младший поступил на журфак МГУ. Вряд ли здесь стоит преувеличивать роль его отца: Егор Яковлев прославился лишь в 1986-м, когда возглавил "Московские новости". На журфаке в те годы училось много детей всяческих знаменитостей. Однажды нашего героя спросили: "А ты чей сын? Актера Юрия Яковлева?" Володя сказал, чей он сын,-- окружающие лишь пожали плечами.
В те далекие студенческие годы Яковлев-младший был интеллигентен, скромен, молчалив и очень хорош собой. Поэтому за глаза остроумцы называли его "Настя", и это прозвище его очень задевало.
Зато он неплохо играл на гитаре и красиво пел романсы. В составе факультетского ВИА "Плакат" не без удовольствия исполнял песни про БАМ.
Когда же студенческая юность свое отпела, Володю распределили стажером в газету "Советская Россия" -- один из самых звонких рупоров партии. В ту пору там работало немало будущих зубров постперестроечных масс-медиа -- Артем Боровик, Василий Голованов, Дмитрий Лиханов.
-- Его уже тогда,-- говорит один из бывших сослуживцев,-- очень волновало все связанное с частной инициативой. Он, например, сделал и опубликовал материал о частном извозе, что казалось вообще нереальным. Очень хотел сделать репортаж с фабрики Гознак, где печатают деньги.
Сам Яковлев спустя годы вспоминал: "Меня увлекала игра -- добывание информации, игра с журналистским удостоверением, с газетным начальством, когда надо было склонить его на публикацию статьи".
Для того чтобы поведать, скажем, о злоупотреблениях в сфере торговли, Яковлев-младший мог явиться в магазин и, прикинувшись своим парнем (а обаяния ему не занимать), выведать все, что нужно.
И здесь кроется концептуальное расхождение между отцом и сыном. Егор Владимирович всегда искренне полагал, что журналист должен действовать прямо и открыто -- прийти, показать удостоверение, задать нужные вопросы... Но Владимир Егорович подспудно вырабатывал свою профессиональную этику, которая заключалась в полном отсутствии этики. Все нравственно, если помогает добыть информацию и ведет к успеху.
-- Проблемы морали Володю не волновали никогда,-- замечает один из его коллег по "Советской России".-- Для достижения своих задач он бы ни перед чем не остановился. Он вполне естественно ощущал себя эдаким центром Вселенной. Вс? вокруг должно было работать на него. Он подавлял окружающих, засасывал, переваривал и потом хладнокровно выплевывал.
Самой громкой его статьей в "Советской России", которую тогда читало все Политбюро, стал материал о клакерах Большого театра -- тех, кто за хорошие деньги организует артистам реакцию зала, триумф или провал.
-- Мы привлекали милицию, связывались с КГБ, -- рассказывал Яковлев,-- действовали ночью. Мои ребята дежурили у всех выходов Большого театра...
Можно себе представить напор никому не известного корреспондента, заставившего работать на себя Комитет госбезопасности.
При этом литературным дарованием корреспондент Яковлев не блистал. "Его всегда интересовал лишь сюжет, интрига".
Утверждают, что из Яковлева получился бы первоклассный следователь, настоящий Глеб Жеглов. Между прочим, его особой страстью с юных лет остаются колющие и режущие предметы. В той же "Советской России" он метал в дверь ножницы, поэтому в комнату, где сидел Яковлев, сослуживцы заходили, на всякий случай слегка пригнувшись.
Никто не помнит, чтобы в крупной партийной газете Яковлев выказывал политическую активность. Впрочем, в партию он вроде собирался вступить, но кто-то ему помешал.
Из "Советской России" его, уже имевшего славу "золотого пера", переманил журнал "Работница". Там Яковлев прославился тем, что организовал творческую экспедицию по следам жен декабристов и выбил под это широкомасштабное мероприятие деньги, равные годовому гонорарному фонду журнала.
Чуть позже стало известно, что искать следы декабристских жен отправился один-единственный корреспондент. Вся же экспедиция во главе с Володей Яковлевым счастливо отдыхала в Москве.
Впрочем, по прошествии времени проверить это сложно. Достоверно известно лишь то, что из "Работницы" Яковлева выгнали.
Но это было уже не так важно -- в стране начиналась перестройка.
Как оперялась кооперация
Предприимчивый Владимир Егорович стал квартирным маклером. Правда, грандиозных успехов на этом полулегальном поприще он не добился и через год вернулся в журналистику.
В начале 1988 года вместе с друзьями он организовал кооператив "Факт", который предоставлял всем желающим юридические и финансовые консультации.
Яковлев всюду развесил объявления: "Трудоустраиваем в кооперативы при помощи компьютерной базы". Словосочетание "компьютерная база" в ту пору действовало на граждан гипнотически. На самом деле в конторе у Яковлева компьютерами не пахло, но на следующее же утро у дверей выстроилась очередь страждущих. За поиск рабочего места они платили какую-то небольшую сумму. На эти средства "Факт" купил компьютеры и действительно оснастил их базой.
"Факт" рос стремительно. Яковлев уже состоял в Союзе объединенных кооперативов СССР, и вице-президент Союза Артем Тарасов предложил ему создать новый печатный орган. (Ныне Артем Тарасов, как известно, проживает в Лондоне, а другой вице-президент СОК, Иван Кивелиди, убит несколько лет назад.)
Деньги на издание нашли за границей.
-- Американец, миллиардер Том Дитмар,-- рассказывал подробности Яковлев в интервью Борису Утехину,-- инвестировал деньги в газету. Я познакомился с ним совершенно случайно в Москве еще до создания газеты. Потом он уехал, появился "Коммерсантъ", возникла потребность в инвестициях... Вместе с Ксенией (жена Яковлева, Ксения Махненко.-- "Профиль") мы поехали в Америку и около недели жили у Тома.
Дитмар с большой охотой -- тогда в Америке это было модно -- решил с нами сотрудничать. Он приобрел эксклюзивные права на распространение "Коммерсанта" в ряде стран, мы -- около 300 тысяч долларов. Исключительно в виде техники, оборудования. Купили тогда все, что можно было купить. Вот, собственно, и весь секрет. И за счет этого запустились.
Щедрому американцу не вернули ни цента, так как, по словам того же Яковлева, "условия сделки не предполагали такого поворота событий".
Название будущей газете, скорее всего, придумал сам Владимир Егорович. Газета "Коммерсантъ" существовала в дореволюционной России. На первой ее полосе жирным шрифтом было набрано: "Самое осведомленное, независимое издание, освещающее вопросы торгово-промышленной и финансовой жизни". Собственно, все эти "параметры" семидесятилетней давности как нельзя лучше подходили для новой перестроечной газеты. Причем особый упор сделали на осведомленности и независимости.
-- В Комитете по печати,-- вспоминал Яковлев,-- мне ответили, что не могут зарегистрировать газету без разрешения ЦК КПСС. А в ЦК сказали, что они газеты не регистрируют. Обращайтесь в комитет по печати. Так я и мотался с Пушкинской площади на Старую. Все-таки уговорили отдел ЦК, который курировал кооперацию. Наврал с три короба, что необходимо воспитывать кооператоров.
Пока они все это от себя отпихивали, я демонстративно делал газету, набирал людей, тратил деньги... "Коммерсантъ" зарегистрировали в конце декабря 1989-го, за три дня до выхода первого номера.
Время бури и натиска
Девять лет назад газета более прочего поражала логотипом с дореволюционным "Ъ" на конце, ехидными заголовками, карикатурами вместо привычных фотографий и остроумными политическими монологами Максима Соколова.
Одновременно с "Ъ" было создано информационное агентство "Постфактум", к чему Яковлев тоже приложил свою натренированную руку каратиста. Его партнером стал Глеб Павловский, бывший зампред "Факта", а ныне кремлевский аналитик, "серый кардинал" многих политических кампаний и скандалов.
-- Тогда вместе с Володей,-- говорит Павловский,-- мы вводили термины "ньюсмейкер" и "эксперт". У меня остались теплые воспоминания о совместной работе.
Согласно идее Яковлева и Павловского, "Постфактум" должен был стать агентством, обслуживающим только "Коммерсантъ". Потом от этой идеи отказались, но сам принцип "все свое ношу с собой" позднее воплотился в издательском доме "Ъ", где есть свое фотоагентство "Примус", рекламная служба "Знак", дизайн-бюро "Кит-Арт".
Когда "Коммерсантъ" разросся, часть его акций продали некоей французской фирме. Впоследствии пути издательского дома и французов разошлись. Сегодня французской фирмы, заплатившей за долю в "Коммерсанте" значительную сумму, в списке акционеров ИД нет. Видимо, таковы были опять-таки (как в случае с американцем) условия контракта.
Первое время главный редактор вникал во все детали -- лично читал и правил каждую заметку, придумывал заголовки. Яковлев набрал профессиональную команду. Кто-то работал с ним в "Факте", как, например, Ксения Пономарева, нынешний генеральный директор ОРТ, кого-то он знал еще по журналистскому прошлому.
Газета получилась сверхнезависимой. Яковлев дал установку "мочить" всех без разбора, кроме Юрия Лужкова и Любови Кезиной. Если с первым все понятно, то вторая была -- и остается -- всего лишь главой департамента образования Москвы. Ее "неприкосновенность" объяснялась просто: издательский дом располагался (и остается там по сей день) в здании бывшей школы на улице Врубеля. А школами, понятное дело, ведает департамент образования.
В 1992 году "Коммерсантъ" стал ежедневной газетой. В то же самое время коммерсантовские журналисты запустили в свет выражение "новые русские". Так назвали новый класс собственников и предпринимателей, на которых газета ориентировалась. Здесь получилось все, как некогда с компьютерами: никаких таких "новых русских" не было. Но когда о них написали -- они появились.
В новом здании устроили сауну и спортивный зал. Яковлев играл тут в бадминтон. Топ-менеджеры к нему присоединялись. Людям, не разделявшим спортивные увлечения босса, было гораздо труднее сделать карьеру в издательском доме.
Яковлев запретил подчиненным пить -- весьма распространенный порок в журналистской среде. Тех, кого удавалось застукать за этим занятием, "приговаривали" к принудительному посещению спортивного зала.
Штрафы "Коммерсанта" тоже были славной придумкой Владимира Егоровича. Никакой "тарифной сетки" не существовало. Главный редактор называл сумму жалованья произвольно. Рублем наказывали за просроченный "дед-лайн" и вовремя не отслеженные новости.
Вот приедет барин -- барин нас рассудит
Стиль общения главного редактора с подчиненным был (и остается) весьма специфическим. Так, наверное, вели себя восточные сатрапы с покоренными народами.
-- Он считал, что покупает человека со всеми потрохами,-- говорит один из бывших "солдат" "диктатора".
Звезду "Коммерсанта" Максима Соколова Владимир Егорович как-то крепко ухватил за галстук и на таком "поводке" вытащил в коридор, чтобы сделать внушение.
Когда один из заведующих отделом покинул "Ъ" и увел за собой часть сотрудников, гневный Яковлев явился в комнату, где "диссидент" забирал из стола вещи, внезапно заломил тому руку, стремительно подвел к лестнице и дал пинка.
На совещаниях он иногда сидел на полу, в носках.
Любовь к колющим и режущим предметам осталась у него до сих пор. Он приезжал на работу то с мечом, то с арбалетом. Метал в дверь кабинета уже не ножницы, а дорогие ножи. Там же, в кабинете у Яковлева, был сложен настоящий камин. Специальный человек доставлял "ко двору" отборные дрова.
Супругу -- нынешнего главного редактора журнала "Домовой" Ксению Махненко -- он тоже не щадил. Мог на глазах у всей редакции продемонстрировать на ней легкий каратистский удар ногой пониже пояса.
Зато однажды на планерке, когда между редактором "Daily" Ксенией Пономаревой и Ксенией Махненко разгорелась дискуссия, Яковлев прекратил ее словами: "Как сказала моя жена -- так и будет". После этого Пономарева, только что выпустившая пилотный номер "Daily", сразу покинула "Коммерсантъ". Если это и байка, то очень правдоподобная.
Нередко какой-нибудь ценный сотрудник, утомленный яковлевскими экзерсисами, сообщал ему о своем намерении уйти.
-- Тогда,-- рассказывают знающие люди,-- Володя обещал ему квартиру, машину и Бог знает что еще. Сотрудник успокаивался и не увольнялся. Но и машины с квартирой не получал. Так могло повторяться много раз. В конце концов человек кричал: "Нет, теперь-то я уйду железно! Все! Мосты сожжены". Шел к Яковлеву, и тот говорил: "Ну, завтра утром у тебя точно будет машина. Вот здесь, у входа". И снова обманывал.
Яковлевское увлечение буддизмом уже стало притчей во языцех. Вначале все восприняли это как очередную игру очень богатого человека. Потом стали выдвигать всевозможные медицинские версии. По журналистской Москве поползли слухи, что председатель правления ЗАО "Коммерсантъ" немного не в себе и молится деревьям.
Впрочем, интересуется Владимир Егорович не только буддизмом, но шире -- разнообразными восточными учениями. Набрасывается на них с жадностью голодного человека, а потом так же быстро остывает. Яковлев -- большой поклонник индийского философа Раджниша, который, как известно, рекомендовал приобщаться к Высшей Мудрости посредством группового секса.
Одержимость Востоком, похоже, носит у Яковлевых семейный характер. Младшая сестра Владимира Егоровича, Александра, владеет магазином "Путь к себе" и издает одноименный журнал.
Когда недавно скончался Карлос Кастанеда, сотрудники отдела культуры, памятуя о пристрастиях шефа, написали прочувствованный некролог. Принесли на визу Яковлеву. Тот взглянул уничтожающе: "Что за идиоты работают в "Коммерсанте"?! Вы понимаете, что Кастанеда не может умереть?"
Последний проект
Кризис, который сегодня переживает издательский дом "Ъ", начался еще в конце 1994 года, когда Яковлев купил журнал "Столица". Журнал запускали несколько лет. Причем Яковлев хотел сделать из него нечто противоположное всем своим прежним журналистским установкам. Упор в новом издании делался на авторский стиль. Планировалось составить журнал из длинных, сентиментальных, в духе 60-х годов, очерков.
Правда, неожиданно пришлось затею отложить: в 1996-м издательский дом был брошен на выпуск газеты "Не дай Бог!". На этом заказе заработали несколько миллионов долларов. К тому же, по слухам, Яковлев добился списания банками прежних своих долгов (благодаря покровительству в самых высоких эшелонах власти).
После выборов Яковлев всей душой отдался "Столице".
-- Любовь к нам Володи была обременительной,-- вспоминают работавшие там журналисты.
Сотрудникам раздали мобильные телефоны, по утрам на столах их ждали живые цветы. Рядом в вазах лежали бананы, финики, кедровые орехи -- все то, что способствует хорошей жизнедеятельности организма. Наличие витаминов на столах Яковлев контролировал лично. Он вообще контролировал в "Столице" все.
-- Выход первого номера "Столицы",-- рассказал очевидец,-- мы должны были отпраздновать на широкую ногу. Для этого арендовали трамвай-ресторан "Аннушка", что ездит вокруг Чистых прудов. Каким-то образом удалось договориться, что на этот раз "Аннушка" будет разъезжать всюду, где в Москве проложены трамвайные рельсы. За нами должен был следовать конный кортеж с прекрасными наездницами. Но как раз в этот день в городе случился снегопад. Наездницы потерялись в пути. Стоявшие на трамвайных остановках граждане, которых мы по требованию Яковлева должны были поить шампанским, встречали нас криками: "Так это из-за вас, мерзавцев, мы тут уже час мерзнем?"
...В середине марта 1997-го Владимир Егорович объявил, что уезжает на месяц за границу. Снова его увидели на улице Врубеля лишь полгода спустя.
Тут-то и выяснилось, что "Столица" приносит издательскому дому колоссальные убытки (в банковских кругах назывались цифры до $300 тысяч). Журнал закрыли. Но отношений издательского дома с главным кредитором -- банком СБС-АГРО -- это все равно не спасло. Денег брать стало неоткуда. Издательский дом объявил о продаже акций.
Очень осведомленные источники сообщают, что наш герой, который ныне находится в Голландии, не собирается возвращаться в Россию. Вместе с неким доктором Аликом, соратником по тибетским поискам "пути к себе", Владимир Егорович Яковлев, затеял новый бизнес.
На Западе еще немало людей, готовых подарить ему миллион.
В конце июня в печати прошло сообщение, что издательский дом "Коммерсантъ" продает 78% своих акций. И хотя отец-основатель "Ъ" Владимир Яковлев уже несколько лет как отошел от дел и практически все время проводит за границей, новость эта несколько оживила интерес к его персоне.Как все русские писатели вышли из гоголевской шинели, так и половина журналистов Москвы вышла из издательского дома "Коммерсантъ". Современная журналистика как она есть -- основанная на фактах, без излишних шестидесятнических слез и патетики,-- тоже сформировалась благодаря "Коммерсанту" и его хозяину Владимиру Яковлеву.
Фигура Яковлева овеяна множеством легенд. У редкой журналистской собаки нет про него своего личного анекдота: кого-то он заставил питаться крапивой и одуванчиками, второму подарил на рождение дочери ящик коньяка. С одной стороны, он наш журналистский гений, эдакий русский Роберт Максвелл, с другой -- не совсем корректный (если формулировать очень мягко) в финансовых вопросах бизнесмен.
Если вам, дорогой читатель, надо выбросить на ветер миллион долларов, обязательно подружитесь с Яковлевым. Бог с ними, с деньгами -- вы получите огромное удовольствие: он нарисует перед вами такое планов громадье, вовлечет в процесс, а заодно приобщит к буддизму и медитации. Жаль, что банкиров, готовых согласиться на это сладостное испытание, в России уже не осталось.
"Настя"
Он родился 8 марта 1959 года в семье журналиста Егора Яковлева. Имя Володя ему, вероятно, дали в честь Ленина: в те времена его папа, зам. главного редактора газеты "Ленинское знамя", неустанно писал книги и сценарии об Ильиче. Кстати, дедушка Володи, тоже Владимир, был видным революционером в ведомстве Дзержинского, занимался коллективизацией на Украине.
Как и следовало ожидать, в 1977-м Яковлев-младший поступил на журфак МГУ. Вряд ли здесь стоит преувеличивать роль его отца: Егор Яковлев прославился лишь в 1986-м, когда возглавил "Московские новости". На журфаке в те годы училось много детей всяческих знаменитостей. Однажды нашего героя спросили: "А ты чей сын? Актера Юрия Яковлева?" Володя сказал, чей он сын,-- окружающие лишь пожали плечами.
В те далекие студенческие годы Яковлев-младший был интеллигентен, скромен, молчалив и очень хорош собой. Поэтому за глаза остроумцы называли его "Настя", и это прозвище его очень задевало.
Зато он неплохо играл на гитаре и красиво пел романсы. В составе факультетского ВИА "Плакат" не без удовольствия исполнял песни про БАМ.
Когда же студенческая юность свое отпела, Володю распределили стажером в газету "Советская Россия" -- один из самых звонких рупоров партии. В ту пору там работало немало будущих зубров постперестроечных масс-медиа -- Артем Боровик, Василий Голованов, Дмитрий Лиханов.
-- Его уже тогда,-- говорит один из бывших сослуживцев,-- очень волновало все связанное с частной инициативой. Он, например, сделал и опубликовал материал о частном извозе, что казалось вообще нереальным. Очень хотел сделать репортаж с фабрики Гознак, где печатают деньги.
Сам Яковлев спустя годы вспоминал: "Меня увлекала игра -- добывание информации, игра с журналистским удостоверением, с газетным начальством, когда надо было склонить его на публикацию статьи".
Для того чтобы поведать, скажем, о злоупотреблениях в сфере торговли, Яковлев-младший мог явиться в магазин и, прикинувшись своим парнем (а обаяния ему не занимать), выведать все, что нужно.
И здесь кроется концептуальное расхождение между отцом и сыном. Егор Владимирович всегда искренне полагал, что журналист должен действовать прямо и открыто -- прийти, показать удостоверение, задать нужные вопросы... Но Владимир Егорович подспудно вырабатывал свою профессиональную этику, которая заключалась в полном отсутствии этики. Все нравственно, если помогает добыть информацию и ведет к успеху.
-- Проблемы морали Володю не волновали никогда,-- замечает один из его коллег по "Советской России".-- Для достижения своих задач он бы ни перед чем не остановился. Он вполне естественно ощущал себя эдаким центром Вселенной. Вс? вокруг должно было работать на него. Он подавлял окружающих, засасывал, переваривал и потом хладнокровно выплевывал.
Самой громкой его статьей в "Советской России", которую тогда читало все Политбюро, стал материал о клакерах Большого театра -- тех, кто за хорошие деньги организует артистам реакцию зала, триумф или провал.
-- Мы привлекали милицию, связывались с КГБ, -- рассказывал Яковлев,-- действовали ночью. Мои ребята дежурили у всех выходов Большого театра...
Можно себе представить напор никому не известного корреспондента, заставившего работать на себя Комитет госбезопасности.
При этом литературным дарованием корреспондент Яковлев не блистал. "Его всегда интересовал лишь сюжет, интрига".
Утверждают, что из Яковлева получился бы первоклассный следователь, настоящий Глеб Жеглов. Между прочим, его особой страстью с юных лет остаются колющие и режущие предметы. В той же "Советской России" он метал в дверь ножницы, поэтому в комнату, где сидел Яковлев, сослуживцы заходили, на всякий случай слегка пригнувшись.
Никто не помнит, чтобы в крупной партийной газете Яковлев выказывал политическую активность. Впрочем, в партию он вроде собирался вступить, но кто-то ему помешал.
Из "Советской России" его, уже имевшего славу "золотого пера", переманил журнал "Работница". Там Яковлев прославился тем, что организовал творческую экспедицию по следам жен декабристов и выбил под это широкомасштабное мероприятие деньги, равные годовому гонорарному фонду журнала.
Чуть позже стало известно, что искать следы декабристских жен отправился один-единственный корреспондент. Вся же экспедиция во главе с Володей Яковлевым счастливо отдыхала в Москве.
Впрочем, по прошествии времени проверить это сложно. Достоверно известно лишь то, что из "Работницы" Яковлева выгнали.
Но это было уже не так важно -- в стране начиналась перестройка.
Как оперялась кооперация
Предприимчивый Владимир Егорович стал квартирным маклером. Правда, грандиозных успехов на этом полулегальном поприще он не добился и через год вернулся в журналистику.
В начале 1988 года вместе с друзьями он организовал кооператив "Факт", который предоставлял всем желающим юридические и финансовые консультации.
Яковлев всюду развесил объявления: "Трудоустраиваем в кооперативы при помощи компьютерной базы". Словосочетание "компьютерная база" в ту пору действовало на граждан гипнотически. На самом деле в конторе у Яковлева компьютерами не пахло, но на следующее же утро у дверей выстроилась очередь страждущих. За поиск рабочего места они платили какую-то небольшую сумму. На эти средства "Факт" купил компьютеры и действительно оснастил их базой.
"Факт" рос стремительно. Яковлев уже состоял в Союзе объединенных кооперативов СССР, и вице-президент Союза Артем Тарасов предложил ему создать новый печатный орган. (Ныне Артем Тарасов, как известно, проживает в Лондоне, а другой вице-президент СОК, Иван Кивелиди, убит несколько лет назад.)
Деньги на издание нашли за границей.
-- Американец, миллиардер Том Дитмар,-- рассказывал подробности Яковлев в интервью Борису Утехину,-- инвестировал деньги в газету. Я познакомился с ним совершенно случайно в Москве еще до создания газеты. Потом он уехал, появился "Коммерсантъ", возникла потребность в инвестициях... Вместе с Ксенией (жена Яковлева, Ксения Махненко.-- "Профиль") мы поехали в Америку и около недели жили у Тома.
Дитмар с большой охотой -- тогда в Америке это было модно -- решил с нами сотрудничать. Он приобрел эксклюзивные права на распространение "Коммерсанта" в ряде стран, мы -- около 300 тысяч долларов. Исключительно в виде техники, оборудования. Купили тогда все, что можно было купить. Вот, собственно, и весь секрет. И за счет этого запустились.
Щедрому американцу не вернули ни цента, так как, по словам того же Яковлева, "условия сделки не предполагали такого поворота событий".
Название будущей газете, скорее всего, придумал сам Владимир Егорович. Газета "Коммерсантъ" существовала в дореволюционной России. На первой ее полосе жирным шрифтом было набрано: "Самое осведомленное, независимое издание, освещающее вопросы торгово-промышленной и финансовой жизни". Собственно, все эти "параметры" семидесятилетней давности как нельзя лучше подходили для новой перестроечной газеты. Причем особый упор сделали на осведомленности и независимости.
-- В Комитете по печати,-- вспоминал Яковлев,-- мне ответили, что не могут зарегистрировать газету без разрешения ЦК КПСС. А в ЦК сказали, что они газеты не регистрируют. Обращайтесь в комитет по печати. Так я и мотался с Пушкинской площади на Старую. Все-таки уговорили отдел ЦК, который курировал кооперацию. Наврал с три короба, что необходимо воспитывать кооператоров.
Пока они все это от себя отпихивали, я демонстративно делал газету, набирал людей, тратил деньги... "Коммерсантъ" зарегистрировали в конце декабря 1989-го, за три дня до выхода первого номера.
Время бури и натиска
Девять лет назад газета более прочего поражала логотипом с дореволюционным "Ъ" на конце, ехидными заголовками, карикатурами вместо привычных фотографий и остроумными политическими монологами Максима Соколова.
Одновременно с "Ъ" было создано информационное агентство "Постфактум", к чему Яковлев тоже приложил свою натренированную руку каратиста. Его партнером стал Глеб Павловский, бывший зампред "Факта", а ныне кремлевский аналитик, "серый кардинал" многих политических кампаний и скандалов.
-- Тогда вместе с Володей,-- говорит Павловский,-- мы вводили термины "ньюсмейкер" и "эксперт". У меня остались теплые воспоминания о совместной работе.
Согласно идее Яковлева и Павловского, "Постфактум" должен был стать агентством, обслуживающим только "Коммерсантъ". Потом от этой идеи отказались, но сам принцип "все свое ношу с собой" позднее воплотился в издательском доме "Ъ", где есть свое фотоагентство "Примус", рекламная служба "Знак", дизайн-бюро "Кит-Арт".
Когда "Коммерсантъ" разросся, часть его акций продали некоей французской фирме. Впоследствии пути издательского дома и французов разошлись. Сегодня французской фирмы, заплатившей за долю в "Коммерсанте" значительную сумму, в списке акционеров ИД нет. Видимо, таковы были опять-таки (как в случае с американцем) условия контракта.
Первое время главный редактор вникал во все детали -- лично читал и правил каждую заметку, придумывал заголовки. Яковлев набрал профессиональную команду. Кто-то работал с ним в "Факте", как, например, Ксения Пономарева, нынешний генеральный директор ОРТ, кого-то он знал еще по журналистскому прошлому.
Газета получилась сверхнезависимой. Яковлев дал установку "мочить" всех без разбора, кроме Юрия Лужкова и Любови Кезиной. Если с первым все понятно, то вторая была -- и остается -- всего лишь главой департамента образования Москвы. Ее "неприкосновенность" объяснялась просто: издательский дом располагался (и остается там по сей день) в здании бывшей школы на улице Врубеля. А школами, понятное дело, ведает департамент образования.
В 1992 году "Коммерсантъ" стал ежедневной газетой. В то же самое время коммерсантовские журналисты запустили в свет выражение "новые русские". Так назвали новый класс собственников и предпринимателей, на которых газета ориентировалась. Здесь получилось все, как некогда с компьютерами: никаких таких "новых русских" не было. Но когда о них написали -- они появились.
В новом здании устроили сауну и спортивный зал. Яковлев играл тут в бадминтон. Топ-менеджеры к нему присоединялись. Людям, не разделявшим спортивные увлечения босса, было гораздо труднее сделать карьеру в издательском доме.
Яковлев запретил подчиненным пить -- весьма распространенный порок в журналистской среде. Тех, кого удавалось застукать за этим занятием, "приговаривали" к принудительному посещению спортивного зала.
Штрафы "Коммерсанта" тоже были славной придумкой Владимира Егоровича. Никакой "тарифной сетки" не существовало. Главный редактор называл сумму жалованья произвольно. Рублем наказывали за просроченный "дед-лайн" и вовремя не отслеженные новости.
Вот приедет барин -- барин нас рассудит
Стиль общения главного редактора с подчиненным был (и остается) весьма специфическим. Так, наверное, вели себя восточные сатрапы с покоренными народами.
-- Он считал, что покупает человека со всеми потрохами,-- говорит один из бывших "солдат" "диктатора".
Звезду "Коммерсанта" Максима Соколова Владимир Егорович как-то крепко ухватил за галстук и на таком "поводке" вытащил в коридор, чтобы сделать внушение.
Когда один из заведующих отделом покинул "Ъ" и увел за собой часть сотрудников, гневный Яковлев явился в комнату, где "диссидент" забирал из стола вещи, внезапно заломил тому руку, стремительно подвел к лестнице и дал пинка.
На совещаниях он иногда сидел на полу, в носках.
Любовь к колющим и режущим предметам осталась у него до сих пор. Он приезжал на работу то с мечом, то с арбалетом. Метал в дверь кабинета уже не ножницы, а дорогие ножи. Там же, в кабинете у Яковлева, был сложен настоящий камин. Специальный человек доставлял "ко двору" отборные дрова.
Супругу -- нынешнего главного редактора журнала "Домовой" Ксению Махненко -- он тоже не щадил. Мог на глазах у всей редакции продемонстрировать на ней легкий каратистский удар ногой пониже пояса.
Зато однажды на планерке, когда между редактором "Daily" Ксенией Пономаревой и Ксенией Махненко разгорелась дискуссия, Яковлев прекратил ее словами: "Как сказала моя жена -- так и будет". После этого Пономарева, только что выпустившая пилотный номер "Daily", сразу покинула "Коммерсантъ". Если это и байка, то очень правдоподобная.
Нередко какой-нибудь ценный сотрудник, утомленный яковлевскими экзерсисами, сообщал ему о своем намерении уйти.
-- Тогда,-- рассказывают знающие люди,-- Володя обещал ему квартиру, машину и Бог знает что еще. Сотрудник успокаивался и не увольнялся. Но и машины с квартирой не получал. Так могло повторяться много раз. В конце концов человек кричал: "Нет, теперь-то я уйду железно! Все! Мосты сожжены". Шел к Яковлеву, и тот говорил: "Ну, завтра утром у тебя точно будет машина. Вот здесь, у входа". И снова обманывал.
Яковлевское увлечение буддизмом уже стало притчей во языцех. Вначале все восприняли это как очередную игру очень богатого человека. Потом стали выдвигать всевозможные медицинские версии. По журналистской Москве поползли слухи, что председатель правления ЗАО "Коммерсантъ" немного не в себе и молится деревьям.
Впрочем, интересуется Владимир Егорович не только буддизмом, но шире -- разнообразными восточными учениями. Набрасывается на них с жадностью голодного человека, а потом так же быстро остывает. Яковлев -- большой поклонник индийского философа Раджниша, который, как известно, рекомендовал приобщаться к Высшей Мудрости посредством группового секса.
Одержимость Востоком, похоже, носит у Яковлевых семейный характер. Младшая сестра Владимира Егоровича, Александра, владеет магазином "Путь к себе" и издает одноименный журнал.
Когда недавно скончался Карлос Кастанеда, сотрудники отдела культуры, памятуя о пристрастиях шефа, написали прочувствованный некролог. Принесли на визу Яковлеву. Тот взглянул уничтожающе: "Что за идиоты работают в "Коммерсанте"?! Вы понимаете, что Кастанеда не может умереть?"
Последний проект
Кризис, который сегодня переживает издательский дом "Ъ", начался еще в конце 1994 года, когда Яковлев купил журнал "Столица". Журнал запускали несколько лет. Причем Яковлев хотел сделать из него нечто противоположное всем своим прежним журналистским установкам. Упор в новом издании делался на авторский стиль. Планировалось составить журнал из длинных, сентиментальных, в духе 60-х годов, очерков.
Правда, неожиданно пришлось затею отложить: в 1996-м издательский дом был брошен на выпуск газеты "Не дай Бог!". На этом заказе заработали несколько миллионов долларов. К тому же, по слухам, Яковлев добился списания банками прежних своих долгов (благодаря покровительству в самых высоких эшелонах власти).
После выборов Яковлев всей душой отдался "Столице".
-- Любовь к нам Володи была обременительной,-- вспоминают работавшие там журналисты.
Сотрудникам раздали мобильные телефоны, по утрам на столах их ждали живые цветы. Рядом в вазах лежали бананы, финики, кедровые орехи -- все то, что способствует хорошей жизнедеятельности организма. Наличие витаминов на столах Яковлев контролировал лично. Он вообще контролировал в "Столице" все.
-- Выход первого номера "Столицы",-- рассказал очевидец,-- мы должны были отпраздновать на широкую ногу. Для этого арендовали трамвай-ресторан "Аннушка", что ездит вокруг Чистых прудов. Каким-то образом удалось договориться, что на этот раз "Аннушка" будет разъезжать всюду, где в Москве проложены трамвайные рельсы. За нами должен был следовать конный кортеж с прекрасными наездницами. Но как раз в этот день в городе случился снегопад. Наездницы потерялись в пути. Стоявшие на трамвайных остановках граждане, которых мы по требованию Яковлева должны были поить шампанским, встречали нас криками: "Так это из-за вас, мерзавцев, мы тут уже час мерзнем?"
...В середине марта 1997-го Владимир Егорович объявил, что уезжает на месяц за границу. Снова его увидели на улице Врубеля лишь полгода спустя.
Тут-то и выяснилось, что "Столица" приносит издательскому дому колоссальные убытки (в банковских кругах назывались цифры до $300 тысяч). Журнал закрыли. Но отношений издательского дома с главным кредитором -- банком СБС-АГРО -- это все равно не спасло. Денег брать стало неоткуда. Издательский дом объявил о продаже акций.
Очень осведомленные источники сообщают, что наш герой, который ныне находится в Голландии, не собирается возвращаться в Россию. Вместе с неким доктором Аликом, соратником по тибетским поискам "пути к себе", Владимир Егорович Яковлев, затеял новый бизнес.
На Западе еще немало людей, готовых подарить ему миллион.
АЛЕКСЕЙ БЕЛЯКОВ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
