Архивная публикация 2006 года: "Как выкручивается онкология"

Рак лечится. Примерно 80% детей избавляются от этой напасти в результате применения химио- и лучевой терапии, оперативного вмешательства, а в некоторых случаях — клеточных технологий. Спасти детские жизни помогают научные изыскания. А мешает — хроническое недофинансирование. ВНИИ детской онкологии и гематологии РОНЦ им. Н.Н. Блохина был день раздачи подарков — фармацевтическая компания «Санофи Авентис» привезла игрушки для больных ребят. К сожалению, открыть игровую комнату в НИИ не успели: там сейчас все силы ремонтников брошены на организацию двухместных боксов. Машинки, куклы, конструкторы, трансформеры, игрушечную посуду развозили на каталке по отделениям. Первым сориентировался самый маленький пациент Никита, который, не дожидаясь приглашения, забрал с каталки автомобиль вполовину своего роста и отправился показывать его соседям по палате. Когда его «засекли» при попытке завладеть еще одной игрушкой, он лаконично парировал: «Мне мало, а вам они вовсе не нужны».

Больше всего врачам и их маленьким пациентам сейчас нужны средства на строительство и расширение лечебного учреждения. Почему-то денег опять не хватает.

Распыление средств

В российской системе лечения детей, больных раком, есть хорошие новости: строятся и финансируются региональные центры. 1 февраля был открыт новый Центр детской гематологии и онкологии с трансплантацией костного мозга в областной детской больнице Екатеринбурга. В будущем году откроется Центр имени Раисы Горбачевой в Санкт-Петербурге. На подходе центры в Омске и Челябинске. В планах Минздрава построить специализированные детские онкологические научно-медицинские учреждения в Ростове-на-Дону, Самаре и Хабаровске.

С другой стороны, онкологию вывели из списка приоритетных направлений медицины, где остались эндокринология, кардиохирургия, нейрохирургия и травматология. И нет ничего удивительного в том, что она испытывает хроническое недофинансирование. Например, НИИ детской онкологии и гематологии утонул в долгострое нового специализированного центра общей площадью 85 тыс. кв. м. Его начали возводить в 1993 году, а в 1998-м стройку под дефолт заморозили. Пять корпусов, в которых должны были располагаться лечебные отделения, научные лаборатории, конференц-залы и пансионат для реабилитации детей с родителями, брошены, а отличная аппаратура, например установка МРТ, постепенно приходит в негодность. «Мы посылали соответствующий запрос депутатам Государственной думы и получили ответ, что центр должен быть закончен к 2006 году. При нынешнем положении дел это практически невозможно», — сетует директор НИИ детской онкологии и гематологии Мамед Алиев.

Полной неожиданностью для РОНЦ стало недавнее решение правительства России о строительстве детского онкоцентра на базе Института детской гематологии, являющегося одним из подразделений Российской детской клинической больницы Минздрава. Арифметика этого предприятия совершенно не ясна врачам. Потому что на доведение центра РОНЦ нужно $87 млн., а на строительство нового — порядка $300 млн.

Опять стволовые

Современная помощь ученых онкологии — это новации, способные удешевить лечение рака. Примером может служить метод специальной обработки стволовых клеток, который разработан специалистами в НИИ детской онкологии и гематологии РОНЦ. Причем это было вынужденной мерой. Дело в том, что у очень многих детей, больных раком, нет никого, кроме матери. И только она может поделиться с малышом своими стволовыми клетками, которые просто необходимы для восстановления организма после высокодозной химиотерапии. «Эта фаза входит практически во все современные схемы лечения рака, но ребенок, в отличие от взрослого, перенесет интенсивную химиотерапию легче, потому что у него нет такого количества сопутствующих заболеваний во главе с ишемией сердца и мочекаменной болезнью», — поясняет заведующий отделением химиотерапии гемобластов НИИ детской онкологии Александр Попа. Однако стволовые клетки родственного донора, как ни странно, губительны для иммунной системы больного.

В отделении химиотерапии, реанимации и трансплантации костного мозга НИИ детской онкологии, которое возглавляет Георгий Менткевич, эти клетки «приручили» с помощью обработки специальными веществами. После нее больной организм начинает воспринимать СК как свои. «Этот способ, связанный с родственным несовместимым донором, не уступает неродственной трансплантации», — утверждает Менткевич. Материнскую кровь многократно прогоняют через специальный сепаратор для получения нужного количества стволовых клеток, а потом добавляют к ним комбинацию химических препаратов. Эту смесь можно вводить в кровь больного ребенка, и отрицательной реакции не будет. Если учесть, что в России нет федерального донорского банка, а покупка за рубежом донорских СК обходится в $20 тыс. за порцию, то ценность этого изобретения для отечественной медицины предельно ясна.