29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2000 года: "Казну нельзя помиловать"

Архивная публикация 2000 года: "Казну нельзя помиловать"

Всем этим в России заведует один человек -- заместитель министра финансов и начальник Главного управления Федерального казначейства РФ Татьяна НЕСТЕРЕНКО."Профиль": Татьяна Геннадьевна, о казначействе мало что известно. В лучшем случае его представляют как окошечко с надписью "Касса", где выдают государственные деньги.
Татьяна Нестеренко: Федеральное казначейство обеспечивает расход всех средств, предусмотренных законом о федеральном бюджете. Включая выплаты по внешнему долгу.
На наш счет в Центральном банке поступают и все доходы бюджета. То есть казначейство -- орган, который обслуживает все финансовые потоки бюджета.
"П.": Но это ведь функции банка. Зачем создавать параллельно банковской еще одну громоздкую и дорогостоящую систему?
Т.Н.: Обслуживание бюджета через уполномоченные банки мы уже пробовали, и эта система себя не оправдала. Я не буду говорить про коррупцию, она производная от другой проблемы: средства бюджета должны быть жестко отделены от всех других денег. Только тогда их можно по-настоящему контролировать.
Поясню: к примеру, на счете в банке (не важно каком -- государственном или коммерческом) находятся средства бюджетной организации, скажем, университета. В банк поступает платежка на конкретную сумму. И если на счете этого университета деньги есть, банк списывает указанную сумму. Не проверяя, на что она должна пойти -- на ремонт кабинета ректора или на закупку оборудования для лабораторий. Мы же произведем расход только в том случае, если на данную цель предусмотрены ассигнования в федеральном бюджете. Принес нам в местное отделение казначейства университет счет за электричество, мы проверим, были ли ассигнования на эту цель в законе о бюджете, правильно ли был заключен договор, получены ли услуги по этому договору учреждением. И только после всех этих процедур списываем со счета казначейства деньги прямо на счет поставщика электричества.
"П.": Если я вас правильно понял, каждое госучреждение имеет у вас свои счета?
Т.Н.: В принципе правильно. С небольшим уточнением -- не просто государственное, а федеральное учреждение: федеральные министерства, ведомства и их подведомственные учреждения.
Если же учреждение или ведомство находится в подчинении субъекта РФ или муниципалитета, то мы к их обслуживанию отношения не имеем. Если только эти полномочия не переданы нам на основании соглашений, заключенных с этими уровнями власти.
"П.": Но даже если брать только федеральный уровень, это тысячи организаций. Вы "дотянулись" до каждой из них?
Т.Н.: На сегодня у Федерального казначейства созданы управления в 88 субъектах Федерации. И есть еще 2150 нижестоящих отделений в городах и районах. Мы охватили ими всю страну. Исключение -- Татарстан, где казначейство не представлено. И Башкирия, где пока есть только управление в Уфе, но еще нет отделений в городах и районах республики.
"П.": Значит, все-таки абсолютно замкнутой системы вы пока не создали?
Т.Н.: К сожалению, нет. И поэтому говорить сейчас, что государство полностью контролирует федеральный бюджет, нельзя. Но постепенно, я уверена, мы к этому придем. К примеру, Башкирия уже подписала соглашение о том, что с 1 июля текущего года на ее территории все средства из федерального бюджета будут проходить через счета Федерального казначейства. А по Татарии еще нет окончательного политического решения.
"П.": И как же вы перечисляете деньги, выделяемые из федерального бюджета учреждениям, находящимся на территории этой республики?
Т.Н.: Все операции федерального бюджета на территории Татарстана проходят через Федеральное казначейство, находящееся в Чувашии. Дальше мы вынуждены перечислять предназначенные по бюджету средства на счет каждого конкретного федерального учреждения в банк. И проконтролировать их расходование не можем.
Может быть, с приходом Сергея Кириенко в качестве полномочного представителя президента в Приволжском федеральном округе удастся решить эту задачу, направленную на обеспечение контроля за использованием федеральных средств.
"П.": Кстати, вы намереваетесь в связи с созданием округов образовать на их уровне структуры казначейства?
Т.Н.: У нас все исполнение бюджета происходит вне зависимости от того, где находится конкретное федеральное учреждение. Практически до каждого из них, с уже названными исключениями, мы "дотянулись". И на порядок прохождения средств федерального бюджета образование округов никак не влияет. Дело в том, что финансирование расходов федерального бюджета происходит преимущественно не по территориальному, а по ведомственному принципу. Конкретные ведомства дают указания казначейству, как двигать средства для их подведомственной сети (например, Минобразования -- для финансируемых из бюджета вузов.-- "Профиль"). Мы только обслуживаем и контролируем данные операции. Если ведомства посчитают необходимым создать окружные подведомственные структуры и дадут нам указание перечислять им средства, мы так и будем делать. Будет ли в системе три уровня, четыре или пять -- для нас это непринципиально. Просто пока не обработана Концепция единого счета Федерального казначейства, деньги будут двигаться медленнее -- вот и все.
"П.": В бытность министром финансов Михаил Задорнов рассказал "Профилю", что наибольшие проблемы с переводом бюджета на казначейскую систему обслуживания возникли с Министерством обороны. Военные ссылались на секретность, которая, мол, мешает переходу в казначейство. Эти трудности уже преодолены?
Т.Н.: Начну с того, что мы такие же госслужащие, как и люди в погонах. И ответственность за соблюдение режима секретности несем такую же. К тому же уже сейчас мы обслуживаем ФСБ, ФАПСИ, все другие спецслужбы, где секретов, уверена, не меньше. Так что это только отговорки. И работу с Минобороны мы уже начали.
В марте 1998 года мы вместе с Минобороны стали проводить эксперимент по переводу в казначейство Приволжского и Прибалтийского военных округов.
Затем, с 1 января 2000 года, мы перевели на казначейское обслуживание все централизованные расчеты главного управления финансов Министерства обороны. Таким образом, оплата всех госзаказов для МО проходит через казначейство и контролируется нами.
"П.": В процентном отношении сколько "военных" денег уже сейчас переведено к вам?
Т.Н.: Около 40%. Все остальное пока вне системы казначейства. С 1 июля мы должны перевести в казначейство счета всех военных округов и видов войск. А к концу года мы планируем дойти до уровня воинских частей.
И это принципиально важно. Потому что тогда мы сможем хоть как-то контролировать расходы Минобороны -- на сегодня одного из самых плодовитых "создателей" долгов бюджета перед поставщиками.
"П.": А почему "хоть как-то"? Разве с переводом счетов по учету средств федерального бюджета бюджетных учреждений в казначейство проблема решается не окончательно?
Т.Н.: К сожалению, нет. Чтобы пояснить суть проблемы, извините, затащу вас в юридические дебри.
Дело в том, что согласно Гражданскому кодексу любое бюджетное учреждение -- это организация, созданная собственником (в нашем случае государством) для выполнения конкретных функций в области образования, здравоохранения и т.д. И как собственник, государство несет полную субсидиарную (взаимную.-- "Профиль") ответственность за все обязательства, которые официально принимает на себя бюджетное учреждение.
Что это значит на практике? Бюджетное учреждение заключило договор с ТЭЦ на оплату электроэнергии на сто тысяч рублей. А в бюджете ему на это было предусмотрено только десять тысяч рублей. Это означает, что девяносто тысяч рублей ТЭЦ, согласно договору о предоставлении услуг, предъявит казне. И эти деньги будут с казны списаны -- к примеру, по исполнительному листу, полученному на основании судебного решения.
"П.": И препятствовать этому вы не можете?
Т.Н.: Решению суда? А как мы можем это сделать? Ведь деньги списываются по закону.
"П.": Нет, я имею в виду препятствовать заключению таких договоров?
Т.Н.: При нынешнем законодательстве это практически невозможно. Министерства просто не следят за тем, какие договора заключают подведомственные учреждения. И такое понятие, как лимит на принятие обязательств,-- понятие из Бюджетного, но не Уголовного кодекса. Никакой ответственности, кроме дисциплинарной, чиновники за перерасход средств не несут.
"П.": И на какую сумму набралось таких долгов?
Т.Н.: На 1 января 2000 года около 100 млрд. рублей. А если прибавить сюда те деньги, которые государство обязано выплачивать всем бесчисленным категориям льготников, но не выплачивает,-- это еще около 400 млрд. рублей в год,-- то о доходной части бюджета можно забыть. Ведь если все ветераны, инвалиды, другие категории льготников одномоментно подадут в суд на бюджет, потребовав оговоренных законами выплат, то по исполнительным листам мы просто не сможем расплатиться. А то, что суды встанут на сторону истцов,-- бесспорно. Ведь законы эти никто не отменял.
Слава Богу, что пока этого не произошло. И нам как-то удается выкручиваться с выплатами по исполнительным листам. Выкручиваемся мы каждый день. Но теоретически опасность одномоментного опустошения казны остается.
"П.": Положение с контролем государства за расходами госучреждений вы обрисовали очень ясно. А как с доходами -- например, от сдачи госконторами своих площадей в аренду?
Т.Н.: Если бы! Недавно директор одного крупного музея (не буду называть его имени) заявил мне, что все доходы, полученные его коллективом от недавно проведенной выставки--турне по ведущим странам мира,-- это доходы музея. Точнее, коллектива музея. И казне, то есть государству, они не принадлежат.
А вот расходы на зарплату, на оплату коммунальных услуг, на реставрацию картин -- это расходы государства. А конкретнее -- нас с вами, налогоплательщиков.
Лучше ныне существующее положение не опишешь.
"П.": Но ведь зарплата у тех же музейщиков действительно маленькая. Они же разбегутся, если лишить их такой "внебюджетной" подпитки?
Т.Н.: Зарплата у них не то что маленькая, а нищенская. Но! Во-первых, она такой и будет до тех пор, пока государство будет собирать половину, как сейчас, от того, что могло бы собирать, не будь всяких "внебюджетных" лазеек.
И во-вторых, в случае с тем самым музеем я знаю, что деньги, полученные от выставки, действительно пошли на нужды коллектива. Значит, им можно разрешить? А про честность руководителя другой госструктуры -- директора какого-нибудь театра, который сдал площади под ресторан, я не знаю. И ему, значит, запретить?
Кто будет определять? Я? Да ни за что! После этого каждый с полным основанием сможет обвинить меня или другого ответственного за принятие подобных решений человека в коррупции.
Поэтому или всем разрешить, и тогда зарплаты останутся нищенскими. Плюс тотальная коррумпированность. Или всем запретить, установив, что доходы от использования госсобственности должны идти в казну до последней копейки. И тогда появляется шанс на нормальный бюджет и нормальные бюджетные расходы. На самом деле в этом вопросе должна присутствовать обычная логика: если государство отвечает по всем обязательствам своего учреждения -- государство обязано контролировать все его операции. Если учреждение хочет уйти от такой "опеки", оно должно обратиться к своему учредителю с тем, чтобы ему была изменена организационно-правовая форма (то есть перестать быть бюджетным, а трансформироваться, к примеру, в акционерное общество, товарищество с ограниченной ответственностью и т.п.-- "Профиль").
"П.": Если уж мы заговорили о коррупции, нельзя не коснуться финансирования восстановления Чечни. Опять будут якобы что-то строить, чтобы потом списать на разрушения в результате артобстрела?
Т.Н.: Со стороны казначейства мы сделали все, чтобы повторение этого кошмара исключить.
Первым делом мы ввели единый канал прохождения средств в Чечню -- только через управление Федерального казначейства по этой республике, которое находится в Москве, в Ветошном переулке. Впоследствии планируем открытие его территориального отделения в самой Чечне -- Гудермесе или, может быть, другом населенном пункте. Но все равно это будет, так сказать, удаленный терминал. Потому что все операции будут проходить через счета управления Федерального казначейства (УФК) по Чечне, которое находится в Москве.
Например, нужен кирпич для восстановления здания Грозненского университета. Платежка на его поставку и смета на восстановление приходят в УФК по Чечне в Москву. А в Чечне компетентные, как принято говорить, органы проверяют, есть ли этот кирпич, где он находится, сколько на самом деле его нужно университету. Проверяем смету и мы здесь, в Москве. И только после этих проверок производится оплата: деньги списываются со счета УФК казначейства по Чечне в ОПЕРУ Центробанка Москвы непосредственно на счет поставщика кирпича. Вся оплата идет по факту, то есть после поставки. Никаких предоплат. И никаких наличных денег.
Единственное исключение -- зарплата. К примеру, тот же университет приносит ведомость на зарплату. Опять все проверяется на месте и в Москве. И только после проверки мы переводим средства в полевое учреждение Центрального банка России (полевое учреждение -- это обычно бронированные машины со спецсвязью.-- "Профиль"), которое осуществляет выдачу наличных. Почти весь объем кассового расхода, таким образом, проходит на счетах, открытых в Москве и, соответственно, подконтрольных всем уполномоченным органам.
Абсолютной гарантии это, конечно, не дает. Но повторения 1995 года, надеюсь, не будет.

Всем этим в России заведует один человек -- заместитель министра финансов и начальник Главного управления Федерального казначейства РФ Татьяна НЕСТЕРЕНКО."Профиль": Татьяна Геннадьевна, о казначействе мало что известно. В лучшем случае его представляют как окошечко с надписью "Касса", где выдают государственные деньги.

Татьяна Нестеренко: Федеральное казначейство обеспечивает расход всех средств, предусмотренных законом о федеральном бюджете. Включая выплаты по внешнему долгу.

На наш счет в Центральном банке поступают и все доходы бюджета. То есть казначейство -- орган, который обслуживает все финансовые потоки бюджета.

"П.": Но это ведь функции банка. Зачем создавать параллельно банковской еще одну громоздкую и дорогостоящую систему?

Т.Н.: Обслуживание бюджета через уполномоченные банки мы уже пробовали, и эта система себя не оправдала. Я не буду говорить про коррупцию, она производная от другой проблемы: средства бюджета должны быть жестко отделены от всех других денег. Только тогда их можно по-настоящему контролировать.

Поясню: к примеру, на счете в банке (не важно каком -- государственном или коммерческом) находятся средства бюджетной организации, скажем, университета. В банк поступает платежка на конкретную сумму. И если на счете этого университета деньги есть, банк списывает указанную сумму. Не проверяя, на что она должна пойти -- на ремонт кабинета ректора или на закупку оборудования для лабораторий. Мы же произведем расход только в том случае, если на данную цель предусмотрены ассигнования в федеральном бюджете. Принес нам в местное отделение казначейства университет счет за электричество, мы проверим, были ли ассигнования на эту цель в законе о бюджете, правильно ли был заключен договор, получены ли услуги по этому договору учреждением. И только после всех этих процедур списываем со счета казначейства деньги прямо на счет поставщика электричества.

"П.": Если я вас правильно понял, каждое госучреждение имеет у вас свои счета?

Т.Н.: В принципе правильно. С небольшим уточнением -- не просто государственное, а федеральное учреждение: федеральные министерства, ведомства и их подведомственные учреждения.

Если же учреждение или ведомство находится в подчинении субъекта РФ или муниципалитета, то мы к их обслуживанию отношения не имеем. Если только эти полномочия не переданы нам на основании соглашений, заключенных с этими уровнями власти.

"П.": Но даже если брать только федеральный уровень, это тысячи организаций. Вы "дотянулись" до каждой из них?

Т.Н.: На сегодня у Федерального казначейства созданы управления в 88 субъектах Федерации. И есть еще 2150 нижестоящих отделений в городах и районах. Мы охватили ими всю страну. Исключение -- Татарстан, где казначейство не представлено. И Башкирия, где пока есть только управление в Уфе, но еще нет отделений в городах и районах республики.

"П.": Значит, все-таки абсолютно замкнутой системы вы пока не создали?

Т.Н.: К сожалению, нет. И поэтому говорить сейчас, что государство полностью контролирует федеральный бюджет, нельзя. Но постепенно, я уверена, мы к этому придем. К примеру, Башкирия уже подписала соглашение о том, что с 1 июля текущего года на ее территории все средства из федерального бюджета будут проходить через счета Федерального казначейства. А по Татарии еще нет окончательного политического решения.

"П.": И как же вы перечисляете деньги, выделяемые из федерального бюджета учреждениям, находящимся на территории этой республики?

Т.Н.: Все операции федерального бюджета на территории Татарстана проходят через Федеральное казначейство, находящееся в Чувашии. Дальше мы вынуждены перечислять предназначенные по бюджету средства на счет каждого конкретного федерального учреждения в банк. И проконтролировать их расходование не можем.

Может быть, с приходом Сергея Кириенко в качестве полномочного представителя президента в Приволжском федеральном округе удастся решить эту задачу, направленную на обеспечение контроля за использованием федеральных средств.

"П.": Кстати, вы намереваетесь в связи с созданием округов образовать на их уровне структуры казначейства?

Т.Н.: У нас все исполнение бюджета происходит вне зависимости от того, где находится конкретное федеральное учреждение. Практически до каждого из них, с уже названными исключениями, мы "дотянулись". И на порядок прохождения средств федерального бюджета образование округов никак не влияет. Дело в том, что финансирование расходов федерального бюджета происходит преимущественно не по территориальному, а по ведомственному принципу. Конкретные ведомства дают указания казначейству, как двигать средства для их подведомственной сети (например, Минобразования -- для финансируемых из бюджета вузов.-- "Профиль"). Мы только обслуживаем и контролируем данные операции. Если ведомства посчитают необходимым создать окружные подведомственные структуры и дадут нам указание перечислять им средства, мы так и будем делать. Будет ли в системе три уровня, четыре или пять -- для нас это непринципиально. Просто пока не обработана Концепция единого счета Федерального казначейства, деньги будут двигаться медленнее -- вот и все.

"П.": В бытность министром финансов Михаил Задорнов рассказал "Профилю", что наибольшие проблемы с переводом бюджета на казначейскую систему обслуживания возникли с Министерством обороны. Военные ссылались на секретность, которая, мол, мешает переходу в казначейство. Эти трудности уже преодолены?

Т.Н.: Начну с того, что мы такие же госслужащие, как и люди в погонах. И ответственность за соблюдение режима секретности несем такую же. К тому же уже сейчас мы обслуживаем ФСБ, ФАПСИ, все другие спецслужбы, где секретов, уверена, не меньше. Так что это только отговорки. И работу с Минобороны мы уже начали.

В марте 1998 года мы вместе с Минобороны стали проводить эксперимент по переводу в казначейство Приволжского и Прибалтийского военных округов.

Затем, с 1 января 2000 года, мы перевели на казначейское обслуживание все централизованные расчеты главного управления финансов Министерства обороны. Таким образом, оплата всех госзаказов для МО проходит через казначейство и контролируется нами.

"П.": В процентном отношении сколько "военных" денег уже сейчас переведено к вам?

Т.Н.: Около 40%. Все остальное пока вне системы казначейства. С 1 июля мы должны перевести в казначейство счета всех военных округов и видов войск. А к концу года мы планируем дойти до уровня воинских частей.

И это принципиально важно. Потому что тогда мы сможем хоть как-то контролировать расходы Минобороны -- на сегодня одного из самых плодовитых "создателей" долгов бюджета перед поставщиками.

"П.": А почему "хоть как-то"? Разве с переводом счетов по учету средств федерального бюджета бюджетных учреждений в казначейство проблема решается не окончательно?

Т.Н.: К сожалению, нет. Чтобы пояснить суть проблемы, извините, затащу вас в юридические дебри.

Дело в том, что согласно Гражданскому кодексу любое бюджетное учреждение -- это организация, созданная собственником (в нашем случае государством) для выполнения конкретных функций в области образования, здравоохранения и т.д. И как собственник, государство несет полную субсидиарную (взаимную.-- "Профиль") ответственность за все обязательства, которые официально принимает на себя бюджетное учреждение.

Что это значит на практике? Бюджетное учреждение заключило договор с ТЭЦ на оплату электроэнергии на сто тысяч рублей. А в бюджете ему на это было предусмотрено только десять тысяч рублей. Это означает, что девяносто тысяч рублей ТЭЦ, согласно договору о предоставлении услуг, предъявит казне. И эти деньги будут с казны списаны -- к примеру, по исполнительному листу, полученному на основании судебного решения.

"П.": И препятствовать этому вы не можете?

Т.Н.: Решению суда? А как мы можем это сделать? Ведь деньги списываются по закону.

"П.": Нет, я имею в виду препятствовать заключению таких договоров?

Т.Н.: При нынешнем законодательстве это практически невозможно. Министерства просто не следят за тем, какие договора заключают подведомственные учреждения. И такое понятие, как лимит на принятие обязательств,-- понятие из Бюджетного, но не Уголовного кодекса. Никакой ответственности, кроме дисциплинарной, чиновники за перерасход средств не несут.

"П.": И на какую сумму набралось таких долгов?

Т.Н.: На 1 января 2000 года около 100 млрд. рублей. А если прибавить сюда те деньги, которые государство обязано выплачивать всем бесчисленным категориям льготников, но не выплачивает,-- это еще около 400 млрд. рублей в год,-- то о доходной части бюджета можно забыть. Ведь если все ветераны, инвалиды, другие категории льготников одномоментно подадут в суд на бюджет, потребовав оговоренных законами выплат, то по исполнительным листам мы просто не сможем расплатиться. А то, что суды встанут на сторону истцов,-- бесспорно. Ведь законы эти никто не отменял.

Слава Богу, что пока этого не произошло. И нам как-то удается выкручиваться с выплатами по исполнительным листам. Выкручиваемся мы каждый день. Но теоретически опасность одномоментного опустошения казны остается.

"П.": Положение с контролем государства за расходами госучреждений вы обрисовали очень ясно. А как с доходами -- например, от сдачи госконторами своих площадей в аренду?

Т.Н.: Если бы! Недавно директор одного крупного музея (не буду называть его имени) заявил мне, что все доходы, полученные его коллективом от недавно проведенной выставки--турне по ведущим странам мира,-- это доходы музея. Точнее, коллектива музея. И казне, то есть государству, они не принадлежат.

А вот расходы на зарплату, на оплату коммунальных услуг, на реставрацию картин -- это расходы государства. А конкретнее -- нас с вами, налогоплательщиков.

Лучше ныне существующее положение не опишешь.

"П.": Но ведь зарплата у тех же музейщиков действительно маленькая. Они же разбегутся, если лишить их такой "внебюджетной" подпитки?

Т.Н.: Зарплата у них не то что маленькая, а нищенская. Но! Во-первых, она такой и будет до тех пор, пока государство будет собирать половину, как сейчас, от того, что могло бы собирать, не будь всяких "внебюджетных" лазеек.

И во-вторых, в случае с тем самым музеем я знаю, что деньги, полученные от выставки, действительно пошли на нужды коллектива. Значит, им можно разрешить? А про честность руководителя другой госструктуры -- директора какого-нибудь театра, который сдал площади под ресторан, я не знаю. И ему, значит, запретить?

Кто будет определять? Я? Да ни за что! После этого каждый с полным основанием сможет обвинить меня или другого ответственного за принятие подобных решений человека в коррупции.

Поэтому или всем разрешить, и тогда зарплаты останутся нищенскими. Плюс тотальная коррумпированность. Или всем запретить, установив, что доходы от использования госсобственности должны идти в казну до последней копейки. И тогда появляется шанс на нормальный бюджет и нормальные бюджетные расходы. На самом деле в этом вопросе должна присутствовать обычная логика: если государство отвечает по всем обязательствам своего учреждения -- государство обязано контролировать все его операции. Если учреждение хочет уйти от такой "опеки", оно должно обратиться к своему учредителю с тем, чтобы ему была изменена организационно-правовая форма (то есть перестать быть бюджетным, а трансформироваться, к примеру, в акционерное общество, товарищество с ограниченной ответственностью и т.п.-- "Профиль").

"П.": Если уж мы заговорили о коррупции, нельзя не коснуться финансирования восстановления Чечни. Опять будут якобы что-то строить, чтобы потом списать на разрушения в результате артобстрела?

Т.Н.: Со стороны казначейства мы сделали все, чтобы повторение этого кошмара исключить.

Первым делом мы ввели единый канал прохождения средств в Чечню -- только через управление Федерального казначейства по этой республике, которое находится в Москве, в Ветошном переулке. Впоследствии планируем открытие его территориального отделения в самой Чечне -- Гудермесе или, может быть, другом населенном пункте. Но все равно это будет, так сказать, удаленный терминал. Потому что все операции будут проходить через счета управления Федерального казначейства (УФК) по Чечне, которое находится в Москве.

Например, нужен кирпич для восстановления здания Грозненского университета. Платежка на его поставку и смета на восстановление приходят в УФК по Чечне в Москву. А в Чечне компетентные, как принято говорить, органы проверяют, есть ли этот кирпич, где он находится, сколько на самом деле его нужно университету. Проверяем смету и мы здесь, в Москве. И только после этих проверок производится оплата: деньги списываются со счета УФК казначейства по Чечне в ОПЕРУ Центробанка Москвы непосредственно на счет поставщика кирпича. Вся оплата идет по факту, то есть после поставки. Никаких предоплат. И никаких наличных денег.

Единственное исключение -- зарплата. К примеру, тот же университет приносит ведомость на зарплату. Опять все проверяется на месте и в Москве. И только после проверки мы переводим средства в полевое учреждение Центрального банка России (полевое учреждение -- это обычно бронированные машины со спецсвязью.-- "Профиль"), которое осуществляет выдачу наличных. Почти весь объем кассового расхода, таким образом, проходит на счетах, открытых в Москве и, соответственно, подконтрольных всем уполномоченным органам.

Абсолютной гарантии это, конечно, не дает. Но повторения 1995 года, надеюсь, не будет.

ФЕДОР ЖЕРДЕВ

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама