Архивная публикация 2010 года: "КИНО НЕ ДЛЯ ВСЕХ"

Главная беда российских исторических фильмов - отсутствие непротиворечивой исторической концепции прошлого. Поэтому любые претензии на идеологию выглядят в современных картинах смехотворными. 90 лет назад - в феврале 1920-го - большевиками был расстрелян один из лидеров белого движения адмирал Александр Колчак. Историческая память обошлась с адмиралом жестоко: за эти годы оценка личности адмирала и дела, которому он служил в последние годы жизни, успела поменяться с резко негативной до весьма и весьма восторженной. Любопытно, что и советский образ Колчака - вешателя рабочих и крестьян, и нынешний его образ - романтика и совести нации, во многом формировался под воздействием "важнейшего из искусств" - кино.
Впрочем, это вовсе не значит, что кино, как и в годы советской власти, играет роль важнейшего проводника идеологических нормативов. Конечно, время от времени попытки использовать "важнейшее из искусств" в целях формирования верных идеологических подходов предпринимаются (так, вновь введенный государственный праздник - День народного единства, отмечаемый по поводу освобождения Москвы от поляков в 1612 году, потребовал создания соответствующего киноотклика - фильма Владимира Хотиненко "1612"). Однако вряд ли такие попытки можно назвать удач-ными: тот же фильм "шест-надцать-двенадцать" оказался откровенно кичевым и доказал, что и хороший режиссер может снять плохое кино.

"ИСАЕВ" ПРОТИВ ШТИРЛИЦА

Гражданская война не могла не стать одной из популярных тем российского исторического кино.
Теперь зритель симпатизирует, скорее, белым, чем красным. И здесь его позиция совпадает с позицией власти, которая, при всем заигрывании с советским наследием, все-таки отдает предпочтение "классово близким" белым. Но, возможно, именно в этой установке - одна из причин того, почему не набрал запрограммированного высокого рейтинга сериал Сергея Урсуляка "Исаев", рассказывающий о молодости легендарного Штирлица - о времени, когда будущий штандартенфюрер еще сражался против белогвардейцев.
Если противостояние советского разведчика Штирлица с нацистами в "Семнадцати мгновениях весны" до сих пор выглядит вполне органично, то для адекватного восприятия борьбы "красного Исаева" с белыми от зрителей требуется уже некоторое интеллектуальное напряжение. Ведь Исаев борется на стороне "нехороших большевиков".
Даже рефлексия молодого Максима Максимовича, которого авторы сериала заставили, вопреки литературному первоисточнику, мучительно сомневаться, правильно ли он делает, что сражается за красных, выглядит достаточно фальшиво. Искусственность этого сюжетного хода очевидна: Штирлиц - тот Штирлиц, которого зритель полюбил в "Семнадцати мгновениях", - не может рефлексировать, на чьей он стороне.
Выход из создавшегося положения был обнаружен во второй - дальневосточной - части "Исаева". Ведь здесь герою чуть ли не в одиночку пришлось противостоять японской экспансии на Дальнем Востоке. Японцы, как известно, поддерживали белых, и в итоге красные во главе с Исаевым выступили едва ли не единственной организующей силой, способной как побороть анархию внутри России, так и противостоять экспансии других держав. В общем, Исаев предстает не столько "хорошим красным", сколько просто патриотом России. И это оказывается куда созвучнее представлениям зрителей: не случайно рейтинги второй части сериала оказались гораздо выше первой - эстонской - части.

КОЛЧАК ПРОТИВ "АДМИРАЛА"
Не все просто с трактовкой Гражданской войны и в фильмах, посвященных адмиралу Колчаку. Их вышло два: сначала кинофильм "Адмирал", затем соответствующая телеверсия.
Александр Колчак, как известно, был замечательным полярным путешественником, искусным флотоводцем и обаятельным любовником, но никаким верховным правителем. В обеих версиях "Адмирала" режиссер Андрей Кравчук нашел хороший выход из достаточно трудного положения, в которое загонял его имеющийся исторический материал. Этот выход дала ему мелодрама. В итоге в центр фильма решено было поставить историю любви адмирала к Анне Тимиревой.
Зато в гораздо более объемной 10-серийной телеверсии избежать политики было уже никак нельзя, и образ Колчака получился гораздо менее цельным. Хотя иногда как политик он выглядит просто жалким и больше смахивает на растерянного гимназиста, а не на боевого адмирала (Константину Хабенскому всегда удавались такие образы). Вряд ли это имеет отношение к историческому Колчаку, который всегда твердо верил в свою исключительность, считал своей миссией спасение России от большевиков и не падал духом даже в самых безнадежных ситуациях.
Красные в обеих версиях "Адмирала" - это наглые, расчетливые, циничные и беспощадные люди. Вот только серьезных противников, какими были, например, белые в "Чапаеве", в сегодняшнем кинематографе из них сделать не получается.
Помимо "Адмирала" это беда и еще одного недавнего фильма - костюмированного боевика "Господа офицеры. Спасти императора" режиссера Олега Фомина, в котором позитивные белые столь же браво, но все же неудачно пытаются спасти царскую семью, сражаясь с карикатурными красными. Создается впечатление, что белые рыцари нужны лишь как пример для подражания. А ужасы красного террора или стихийной народной жестокости оказываются востребованными лишь для того, чтобы донести до зрителей всего лишь одну незамысловатую идею. Идею о том, какая плохая штука - революция, и какое счастье, когда ты живешь в другую эпоху.

"ЦАРЬ" ПРОТИВ "ИВАНА ГРОЗНОГО"
К счастью, есть еще кино и про более давние исторические эпохи. Как и в сталинское время, основной герой здесь - Иван Грозный. Только, если в фильме Эйзенштейна Иван показан, прежде всего, как государственный деятель, объединяющий огнем и мечом расколотую боярами страну (такова была идеологическая линия "вождя всех народов"), то телесериал "Иван Грозный" Андрея Эшпая и фильм "Царь" Павла Лунгина, скорее, про ужасы опричнины и про не вполне психически здорового царя.
У Эшпая все преступления царя объясняются манией величия и манией преследования. Способствуют формированию этих комплексов тяжелое детство и происки опекунов-бояр, которые смотрятся ничуть не симпатичнее царя. У Лунгина преступления Грозного трактуются еще проще. Царь одержим дьяволом, и потому кощунственно верит в то, что должен вершить Страшный суд на земле.
Фактически фильм "Царь" выполняет достаточно примитивно понятый социальный заказ - подчеркнуть прогрессивную роль православной церкви в русской истории. Почти пушкинский финал: народ под угрозой смерти созывают полюбоваться на очередную казнь. Но чаша народного терпения переполнена, и народ не приходит, выражая тем самым осуждение царя-ирода. Сильно подозреваю, что, когда казнили "лихих бояр да воевод", простой народ и во времена Грозного это событие воспринимал с немалым энтузиазмом.
{PAGE}

РЕЙТИНГ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ
Когда-то, в советскую эпоху, исторические фильмы создавали действительно великие режиссеры. Эти фильмы представляли собой магистральное направление советского кинематографа и во многом определяли развитие мирового кино. Взять хотя бы "Потемкина" и "Ивана Грозного" Сергея Эйзенштейна, "Петра Первого" Владимира Петрова или легендарного "Чапаева" режиссеров Васильевых - признанного киношедевра. Сегодня же исторический жанр в российском кино и на телеэкранах представлен, прежде всего, коммерческими фильмами, ориентированными на высокий зрительский рейтинг.
Идеологическая составляющая, непременно присутствовавшая в советских фильмах на историческую тему, в новых лентах уходит на второй план. Рейтинг и сборы - вот два главных столпа "идеологии" сегодняшнего массового кино. К тому же, в отличие от сталинской эпохи, когда была одна идеология, и проводником ее служило кино (тогда оно играло ту же роль, что сегодня играет телевидение), сегодня идеологического единства нет и в помине - как в обществе, так и кинематографе.
Отсутствует не просто идеология, которую, при ее наличии, можно было бы насаждать. В обществе так и не появилось внутренне непротиворечивой концепции прошлого, позволяющей отделять добро от зла. В советском кино с этим проблем не было: белые (тот же Колчак) - плохие, красные (например, Чапаев) - хорошие; все, кто укреплял Россию (Иван Грозный, Петр Первый, Ленин и пр.), - молодцы, все, кто мешал им (бояре, царевич Алексей, меньшевики и эсеры), - предатели.
А сейчас у создателей кино нет былой уверенности в том, "что такое хорошо и что такое плохо". В итоге получается идеологический микс: национально-патриотичес-кую составляющую понем-ногу берут от разных исторических периодов и деятелей - чуть-чуть от Столыпина и белых офицеров, чуть-чуть от Сталина и национал-большевиков, чуть-чуть от Ивана Грозного, чуть-чуть - от его противников. А носители общечеловеческих ценностей вовсю соперничают с носителями державной идеи.
Да сама "национально-патриотическая составляющая" хороша лишь в таких фильмах, как "9 рота", где наши сражаются с афганскими душманами. Когда же речь заходит о борьбе красных и белых (то есть "наших" против "наших"), определить, кто хороший, а кто плохой, гораздо труднее. Хотя бы потому, что мечту белых о великой и неделимой России реализовали в конечном счете как раз красные во главе с товарищем Сталиным. И именно они победили в войне с фашистами.
Именно поэтому "Неуловимые мстители", "Белое солнце пустыни" и "Адъютант его превосходительства", "Первая Конная" и прочие фильмы про "хороших красных" смотрелись и будут смотреться гораздо убедительнее, чем фильмы про хороших, но очень ужлубочных белых.