Архивная публикация 2011 года: "Кладбищенское беспокойство"
Новый роман Маши Трауб - чтение не для слабонервных Главная героиня книги, учительница Александра Ивановна вот-вот умрет: она весит 45 килограммов, ест через силу, почти ничего не видит, с трудом ходит, и, кстати, одна нога у нее короче другой на два сантиметра.
За героиней ухаживает, преодолевая отвращение, ее бывшая ученица Лена - неопрятная, тусклая, "обабившаяся раньше времени", махнувшая на себя рукой тетка с "тягучим до омерзения" голосом. Ученица гордится своим моральным подвигом, а Александра Ивановна благодетельницу презирает, уподобляя ее "мухе, которую невозможно прихлопнуть". Учительница все еще отлично помнит, как однажды девочка Леночка накатала на нее анонимный донос...
К 2011 году экс-журналистка Мария Киселева, взявшая псевдоним Маша Трауб, сочинила уже несколько романов, но по степени мрачности новая книга оставляет все предыдущие далеко позади.
Здесь у Маши едва ли не все персонажи - люди с червоточинкой, трагической судьбой или хотя бы с многотомным анамнезом. Вот бывшая школьная математичка Галина Викторовна, похожая на покойницу, - "невероятно худая, с впалыми щеками и пустыми глазницами", вот медсестра - "алкоголичка", "некрасивая, больная, бледная, затюканная", вот мальчик Стас - родился недоношенным, страдал шизофренией и покончил с собой, бросившись с балкона, а это слабоумный Сережа с диагнозами "энцефалопатия" и "энурез".
По ходу сюжета подхалим Женя ("глаза масленые, улыбочка мерзкая"), любимый ученик знаменитого хирурга, прирежет своего учителя на операционном столе. Правда, не до смерти: профессора окончательно отправит на тот свет уже упомянутая медсестра - "пьяная, мятая, дурная и отвратительная". И вокруг гроба будут толпиться "незнакомые, дурно пахнущие и уже нетрезвые люди".
Эпиграфом к роману могла бы стать цитата из него: "Люди плохие. Злые и завистливые. На грамм хорошего отвесят килограмм дерьма". С чего, например, начинается знакомство читателя с учителем Андреем Сергеевичем, возлюбленным Александры Ивановны? С того, что он "никогда не мог нормально слить воду в унитазе". Будьте уверены, это неспроста: душою персонаж так же нечист, как и унитаз.Вскоре выяснится, что учитель еще и вор, и альфонс, и предатель, и равнодушная скотина; и недаром один его ученик спился, "другой сел в тюрьму, третий покончил жизнь самоубийством". Справедливости ради заметим, что с учениками не везет не только Андрею Сергеевичу, но и другим педагогам. Если, скажем, мальчик Вова был хотя бы "яркий, талантливый", но "гадкий внутри", то в прочих юных гадах нет ни яркости, ни таланта: Алеша "был ленивым наглым хамом", Паша "был бестолочью, лентяем и хамом". И т.д.
В романе случится еще много скверного: девочка сожжет себе лицо, сорокалетняя дама нырнет с теплохода в набежавшую волну, бабушка потеряет смысл жизни, а Александра Ивановна спасет от спецшколы юного Сережу (того, с энурезом) - себе же на беду: как только малютка подрастет, он попытается заграбастать квартиру спасительницы...
Стартовый пятнадцатитысячный тираж книги не столь велик, как у Дарьи Донцовой, но и не мал. В конце концов, программа-максимум "Эксмо" - подгрести всех, кого можно. Сегодня книжный гигант выпускает свою литературу для любой аудитории: для правых и левых, геев и гомофобов, эстетов и домохозяек, садистов и мазохистов.
По сути, Маша Трауб - Донцова навыворот: если по страницам книг "безоглядной оптимистки" носятся улыбчивые поролоновые манекены, то манекены профессиональной пессимистки Маши выкрашены в черное и еле ползают, и не зря выбранный псевдоним "Трауб" фонетически близок к словам "траур", "труп" и "гроб". Для этой разновидности женской прозы характерны сюжеты "на грани нервного срыва" и ежестраничное стирание граней между нормой и клиникой, бытом и босховским кошмаром.
Что ж, у сторонников тезиса "люди - гады, жизнь - дерьмо, всему кранты" тоже должен быть свой сегмент литературы. "Мать слегла. Врачи определили полиомиелит, потерю памяти, тахикардию с перемежающейся экстрасистолой, хронический гастрит, чесотку и энцефалопатический синдром..."
Ой, извините, ошибочка вышла: последняя цитата - не из Машиного романа, а из "Красной Пашечки" - знаменитой пародии Александра Иванова на душещипательные дамские сочинения ныне забытой Людмилы Уваровой. Однако не вина рецензента, если патопсихологическая проза Маши Трауб сама по себе тяготеет к пародии. Тем более что читатели, которым предназначена эта кладбищенская литература, едва ли заметят подвох.
Новый роман Маши Трауб - чтение не для слабонервных Главная героиня книги, учительница Александра Ивановна вот-вот умрет: она весит 45 килограммов, ест через силу, почти ничего не видит, с трудом ходит, и, кстати, одна нога у нее короче другой на два сантиметра.
За героиней ухаживает, преодолевая отвращение, ее бывшая ученица Лена - неопрятная, тусклая, "обабившаяся раньше времени", махнувшая на себя рукой тетка с "тягучим до омерзения" голосом. Ученица гордится своим моральным подвигом, а Александра Ивановна благодетельницу презирает, уподобляя ее "мухе, которую невозможно прихлопнуть". Учительница все еще отлично помнит, как однажды девочка Леночка накатала на нее анонимный донос...
К 2011 году экс-журналистка Мария Киселева, взявшая псевдоним Маша Трауб, сочинила уже несколько романов, но по степени мрачности новая книга оставляет все предыдущие далеко позади.
Здесь у Маши едва ли не все персонажи - люди с червоточинкой, трагической судьбой или хотя бы с многотомным анамнезом. Вот бывшая школьная математичка Галина Викторовна, похожая на покойницу, - "невероятно худая, с впалыми щеками и пустыми глазницами", вот медсестра - "алкоголичка", "некрасивая, больная, бледная, затюканная", вот мальчик Стас - родился недоношенным, страдал шизофренией и покончил с собой, бросившись с балкона, а это слабоумный Сережа с диагнозами "энцефалопатия" и "энурез".
По ходу сюжета подхалим Женя ("глаза масленые, улыбочка мерзкая"), любимый ученик знаменитого хирурга, прирежет своего учителя на операционном столе. Правда, не до смерти: профессора окончательно отправит на тот свет уже упомянутая медсестра - "пьяная, мятая, дурная и отвратительная". И вокруг гроба будут толпиться "незнакомые, дурно пахнущие и уже нетрезвые люди".
Эпиграфом к роману могла бы стать цитата из него: "Люди плохие. Злые и завистливые. На грамм хорошего отвесят килограмм дерьма". С чего, например, начинается знакомство читателя с учителем Андреем Сергеевичем, возлюбленным Александры Ивановны? С того, что он "никогда не мог нормально слить воду в унитазе". Будьте уверены, это неспроста: душою персонаж так же нечист, как и унитаз.Вскоре выяснится, что учитель еще и вор, и альфонс, и предатель, и равнодушная скотина; и недаром один его ученик спился, "другой сел в тюрьму, третий покончил жизнь самоубийством". Справедливости ради заметим, что с учениками не везет не только Андрею Сергеевичу, но и другим педагогам. Если, скажем, мальчик Вова был хотя бы "яркий, талантливый", но "гадкий внутри", то в прочих юных гадах нет ни яркости, ни таланта: Алеша "был ленивым наглым хамом", Паша "был бестолочью, лентяем и хамом". И т.д.
В романе случится еще много скверного: девочка сожжет себе лицо, сорокалетняя дама нырнет с теплохода в набежавшую волну, бабушка потеряет смысл жизни, а Александра Ивановна спасет от спецшколы юного Сережу (того, с энурезом) - себе же на беду: как только малютка подрастет, он попытается заграбастать квартиру спасительницы...
Стартовый пятнадцатитысячный тираж книги не столь велик, как у Дарьи Донцовой, но и не мал. В конце концов, программа-максимум "Эксмо" - подгрести всех, кого можно. Сегодня книжный гигант выпускает свою литературу для любой аудитории: для правых и левых, геев и гомофобов, эстетов и домохозяек, садистов и мазохистов.
По сути, Маша Трауб - Донцова навыворот: если по страницам книг "безоглядной оптимистки" носятся улыбчивые поролоновые манекены, то манекены профессиональной пессимистки Маши выкрашены в черное и еле ползают, и не зря выбранный псевдоним "Трауб" фонетически близок к словам "траур", "труп" и "гроб". Для этой разновидности женской прозы характерны сюжеты "на грани нервного срыва" и ежестраничное стирание граней между нормой и клиникой, бытом и босховским кошмаром.
Что ж, у сторонников тезиса "люди - гады, жизнь - дерьмо, всему кранты" тоже должен быть свой сегмент литературы. "Мать слегла. Врачи определили полиомиелит, потерю памяти, тахикардию с перемежающейся экстрасистолой, хронический гастрит, чесотку и энцефалопатический синдром..."
Ой, извините, ошибочка вышла: последняя цитата - не из Машиного романа, а из "Красной Пашечки" - знаменитой пародии Александра Иванова на душещипательные дамские сочинения ныне забытой Людмилы Уваровой. Однако не вина рецензента, если патопсихологическая проза Маши Трауб сама по себе тяготеет к пародии. Тем более что читатели, которым предназначена эта кладбищенская литература, едва ли заметят подвох.
| * Маша Трауб. Я никому ничего не должна. Роман. - М.: Эксмо, 2011. - 320 с. |
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
