Архивная публикация 2003 года: "Клещ без права передачи"
Загадка живой природы: чем существо меньше, тем больше от него неприятностей. Это я не про младенцев, хотя и к ним сказанное тоже очень даже относится.Нормально бояться, например, слона: животное крупное, и если наступит, то это навсегда. А что такое муха? Пятно на мухобойке, противная гирлянда на липкой ленте, но, в общем-то, ничего страшного. Хотя, конечно, если имя мухи не цеце.
Словом, мухи, комары, некоторые пауки и прочая мелочь для здоровья могут оказаться опаснее львиного прайда или дружной семьи буффало. Между прочим, есть еще всякие вирусы, совсем маленькие, вроде бы живые и по вредности своей оставляющие далеко позади любого тарантула или скорпиона, -- только вируса нам не видно, а раз так, то и отогнать его вряд ли получится.
Итак, о маленьких. Однажды вечером в моем доме сломался лифт, и мне пришлось лезть наверх пешком по лестнице, которая в нашем случае полностью оправдывает название "черная": она отделена от всего остального дома балконами и дверями, и поэтому обычно о том, что там происходит, никто ничего не знает. Но на этот раз на лестнице происходил малолетний сын моей соседки Лильки: поганец курил, а я его застукала.
-- Тетя Лена, -- взмолился поганец. (Ненавижу, когда меня называют тетей.) -- Пожалуйста, маме не говорите, я больше не буду!
Я принялась было рассказывать ребенку о вреде курения вообще и об опасности курения для неокрепшего юного организма в частности, но беседа не пошла: почему-то вместо того, чтобы немедленно выкинуть сигарету, малявка продолжал довольно умело затягиваться. А мне в лицо ребенок совал какую-то непонятную штуковину типа ленточки, но вроде пластмассовой: мольбы не говорить маме явно относились не к курению, а именно к этому предмету неясного назначения.
-- Мама велела не снимать, -- канючило курящее дитя, -- а я снял, потому что ребята смеются и обзываются Бобиком!
В конце концов я поняла: Лилька, эта полоумная женщина и сумасшедшая мать, велела своему сыну с утра до ночи носить собачий ошейник против блох и клещей. Мне стало как-то тревожно, и вместо того, чтобы идти домой, я пошла к любимой соседке.
Дверь мне открыл ее муж -- в ошейнике. Вместе с ним открывала дверь их собака -- в двух ошейниках. Посмотреть, кто пришел, вышли кошки -- в ошейниках. Сама Лилька явилась мне тоже в ошейнике, и не в одном -- один был буквально на шее, а два других изображали из себя браслеты и изящно обвивали Лилькины запястья. Я в замешательстве перевела взгляд ниже -- зря я это сделала, потому что на лодыжках моей дорогой соседки тоже были намотаны ошейники от блох и клещей. От такого обилия ремешков на теле в ней появилось что-то древнегреческое -- не то гетера, но то пифия, накурившаяся фимиама до полного безумия.
Принятые ею противопаразитные меры впечатляли, но были несколько несвоевременными: укушение Лильки клещом уже произошло. Но Лилька никогда не верила в народные приметы типа "в одну воронку две бомбы не падают" -- то есть если ее уже укусили, это, по Лильке, вовсе не значит, что больше ее кусать не будут. К тому же члены семьи тоже ходят пока неукушенными.
Дело было так: семья под руководством Лильки выехала на дачу и принялась там устраивать всяческие пейзанские забавы типа ухода за цветами и прочего ковыряния в траве. Вечером утомленные дачники уже практически сомкнули очи, как вдруг их заставил подпрыгнуть до потолка и навсегда забыть о сне донесшийся из сортира совершенно нечеловеческий крик их жены и матери, то есть Лильки.
Любящие муж и сын бросились на помощь своей женщине. Женщина стояла посреди сортира и, странно изогнувшись, продолжала издавать звуки, которым могла бы позавидовать любая корабельная сирена. А где-то в районе нижней части левого бока из Лилькиного тела торчало нечто ужасное -- круглое и темное, размером с виноградину. Словом, женщину укусил клещ. То есть не просто укусил -- судя по его формам, клещ висел на Лильке уже довольно давно и успел как следует подкрепиться ее кровью первой группы.
Лилька была в совершенно невменяемом состоянии: она орала и сопротивлялась всем попыткам мужа вытащить ее из сортира и отвести домой -- видимо, с перепугу она окончательно перестала улавливать и так эфемерную разницу между кровососущими паразитами и собственной семьей. Однако ее мужчины в конце концов справились с безумной женщиной. Они притащили ее в дом, влили в нее рюмку коньяка и принялись совершать операцию по извлечению насекомого -- если, конечно, клещ вообще насекомое. Например, пауки, вопреки очевидному, насекомыми не считаются -- хотя если кто-то маленький и противный, то чем же он вам не насекомое?
Ребенка по малолетству от операции отстранили -- рано ему видеть такие ужасы, пусть лучше коньяк матери подносит. Кстати, отцу тоже не помешало бы: руки дрожат, а с клещами надо быть осторожным. Если просто оторвать его -- в Лилькином теле может остаться голова, от которой произойдет ужасная язва, поэтому с клещом обращались, как с ящиком тухлых яиц. То есть старались не повредить его целостность и, по вычитанным в газетах советам, заливали оливковым маслом, а также подносили к его торчащим из Лильки фрагментам зажженную спичку, но только так, чтобы его не поджечь, а просто чтоб ему стало жарко и он отцепился.
В конце концов клещ покинул Лилькин бок: не то помогло масло, не то просто наелся. И вот Лилькин муж стоит, сжимая в пальцах мерзкого раздутого клеща, и задается нормальным городским вопросом: что делать? В смысле: что делать с клещом? Убить -- и противно, и рука не поднимается: уже практически родная кровь. Отпустить -- недальновидно: проголодается и опять к кому-то присосется.
Но тут пьяная Лилька, ни в каком состоянии не терявшая бдительности, произнесла:
-- Энфецалит. То есть эфнецалит.
"Энцефалит!" -- догадался ее дрессированный муж. Действительно: телевизор все время рассказывает нам о том, что энцефалит теперь -- не только экзотическая сибирская болезнь, но и вполне подмосковная реальность. В смысле теперь каждый из нас на своих дачных сотках в любой момент может подхватить это ужасное заболевание, и единственная возможность не жить в тревожном ожидании исхода лотереи "заболел-не заболел" -- это отвести укусившего клеща в лабораторию. И там специалисты исследуют его здоровье и скажут, переносил ли данный клещ энцефалит или кусался просто так.
-- Он должен быть жив, -- невнятно потребовала Лилька от мужа.
Муж не был уверен в том, что лаборатория непременно нуждается в живом клеще, но с пострадавшей пьяной женой спорить не стал, а стал думать, как бы ему устроить клеща так, чтобы тот, с одной стороны, не пострадал физически, а с другой стороны -- не сбежал бы. Проблему решила, конечно, Лилька: нетвердой походкой она подошла к шкафу, достала из него трехлитровую банку с плотной крышкой и велела мужу сажать клеща внутрь. После чего пошла и заснула мертвецким сном.
Утром, наверное с похмелья, Лилька впала в легкую сентиментальность. Она разглядывала клеща, одиноко сидевшего в трехлитровой банке, и размышляла на тему того, что вот такая маленькая зверушка, а сколько от нее неприятностей, и вообще, глупое какое животное, не понимает, что ли, что если будет кусаться, то его будут убивать. Да -- сейчас они с мужем сядут в машину и поедут сдавать клеща на анализ, и никогда больше не видать тому зеленой травки и теплого солнышка. Лильке стало жалко клеща, и она решила напоследок его порадовать: пошла в сад, нарвала там травы посвежей, отщипнула немного мха и бросила все это в банку клещу -- пусть порадуется перед наступлением неизбежного.
В лаборатории они были не одни -- здесь уже сидела небольшая группа укушенных клещами, но Лилька произвела настоящий фурор. Еще бы -- все остальные подошли к вопросу транспортировки клещей несерьезно: кто привез размазанные останки в спичечном коробке, кто -- живым, но во флакончике из-под духов, от запаха которых у клеща наверняка разболелась голова. С трехлитровой банкой была одна Лилька, и лабораторные люди подняли ее на смех. То есть сначала они решили, что она принесла им кого-нибудь типа мыши, подозреваемой в бешенстве, или что-то в этом роде. А вот когда оказалось, что все эти просторы и комфорт созданы для клеща, тут-то они и начали веселиться.
-- А зачем вы в банку столько мусора накидали? -- спрашивали они у несчастной Лильки. -- Вы вообще соображаете, что делаете? Как мы теперь клеща среди всей это травы разыщем?
Однако ж разыскали, и через положенное время Лилька узнала: укусивший ее клещ был абсолютно здоров, так что она может жить спокойно.
Но Лилька известна как раз тем, что спокойно жить она не может. А раз не может она -- значит, не судьба и ее близким: и вот все домашние вынуждены одеваться в собачьи ошейники, хотя точных сведений о том, что собачьи ошейники от блох и клещей помогают не только собакам, но и людям, у Лильки, честно говоря, нет. Однако же хуже не будет; и вот ее сын вынужден нервно курить на лестнице, а ее муж несколько шокирует коллег по работе, когда в воротнике его рубашки нет-нет да покажется некий загадочный предмет типа кожаного ошейника. Насчет этого в его конторе уже ходят весьма двусмысленные слухи.
Перед поездкой на дачу я зашла в зоомагазин -- купить моей собаке ошейник против блох и клещей. Но из-за Лильки я их купила четыре. Но мой ребенок, когда я предложила ему ошейник, сказал мне твердо:
-- Лучше умереть!
А муж отшутился самым неприличным образом.
Завидую Лильке: как это ей так хорошо удается дело воспитания мужей и детей? Они у нее просто шелковые -- прямо как у фрекен Бок.
Загадка живой природы: чем существо меньше, тем больше от него неприятностей. Это я не про младенцев, хотя и к ним сказанное тоже очень даже относится.Нормально бояться, например, слона: животное крупное, и если наступит, то это навсегда. А что такое муха? Пятно на мухобойке, противная гирлянда на липкой ленте, но, в общем-то, ничего страшного. Хотя, конечно, если имя мухи не цеце.
Словом, мухи, комары, некоторые пауки и прочая мелочь для здоровья могут оказаться опаснее львиного прайда или дружной семьи буффало. Между прочим, есть еще всякие вирусы, совсем маленькие, вроде бы живые и по вредности своей оставляющие далеко позади любого тарантула или скорпиона, -- только вируса нам не видно, а раз так, то и отогнать его вряд ли получится.
Итак, о маленьких. Однажды вечером в моем доме сломался лифт, и мне пришлось лезть наверх пешком по лестнице, которая в нашем случае полностью оправдывает название "черная": она отделена от всего остального дома балконами и дверями, и поэтому обычно о том, что там происходит, никто ничего не знает. Но на этот раз на лестнице происходил малолетний сын моей соседки Лильки: поганец курил, а я его застукала.
-- Тетя Лена, -- взмолился поганец. (Ненавижу, когда меня называют тетей.) -- Пожалуйста, маме не говорите, я больше не буду!
Я принялась было рассказывать ребенку о вреде курения вообще и об опасности курения для неокрепшего юного организма в частности, но беседа не пошла: почему-то вместо того, чтобы немедленно выкинуть сигарету, малявка продолжал довольно умело затягиваться. А мне в лицо ребенок совал какую-то непонятную штуковину типа ленточки, но вроде пластмассовой: мольбы не говорить маме явно относились не к курению, а именно к этому предмету неясного назначения.
-- Мама велела не снимать, -- канючило курящее дитя, -- а я снял, потому что ребята смеются и обзываются Бобиком!
В конце концов я поняла: Лилька, эта полоумная женщина и сумасшедшая мать, велела своему сыну с утра до ночи носить собачий ошейник против блох и клещей. Мне стало как-то тревожно, и вместо того, чтобы идти домой, я пошла к любимой соседке.
Дверь мне открыл ее муж -- в ошейнике. Вместе с ним открывала дверь их собака -- в двух ошейниках. Посмотреть, кто пришел, вышли кошки -- в ошейниках. Сама Лилька явилась мне тоже в ошейнике, и не в одном -- один был буквально на шее, а два других изображали из себя браслеты и изящно обвивали Лилькины запястья. Я в замешательстве перевела взгляд ниже -- зря я это сделала, потому что на лодыжках моей дорогой соседки тоже были намотаны ошейники от блох и клещей. От такого обилия ремешков на теле в ней появилось что-то древнегреческое -- не то гетера, но то пифия, накурившаяся фимиама до полного безумия.
Принятые ею противопаразитные меры впечатляли, но были несколько несвоевременными: укушение Лильки клещом уже произошло. Но Лилька никогда не верила в народные приметы типа "в одну воронку две бомбы не падают" -- то есть если ее уже укусили, это, по Лильке, вовсе не значит, что больше ее кусать не будут. К тому же члены семьи тоже ходят пока неукушенными.
Дело было так: семья под руководством Лильки выехала на дачу и принялась там устраивать всяческие пейзанские забавы типа ухода за цветами и прочего ковыряния в траве. Вечером утомленные дачники уже практически сомкнули очи, как вдруг их заставил подпрыгнуть до потолка и навсегда забыть о сне донесшийся из сортира совершенно нечеловеческий крик их жены и матери, то есть Лильки.
Любящие муж и сын бросились на помощь своей женщине. Женщина стояла посреди сортира и, странно изогнувшись, продолжала издавать звуки, которым могла бы позавидовать любая корабельная сирена. А где-то в районе нижней части левого бока из Лилькиного тела торчало нечто ужасное -- круглое и темное, размером с виноградину. Словом, женщину укусил клещ. То есть не просто укусил -- судя по его формам, клещ висел на Лильке уже довольно давно и успел как следует подкрепиться ее кровью первой группы.
Лилька была в совершенно невменяемом состоянии: она орала и сопротивлялась всем попыткам мужа вытащить ее из сортира и отвести домой -- видимо, с перепугу она окончательно перестала улавливать и так эфемерную разницу между кровососущими паразитами и собственной семьей. Однако ее мужчины в конце концов справились с безумной женщиной. Они притащили ее в дом, влили в нее рюмку коньяка и принялись совершать операцию по извлечению насекомого -- если, конечно, клещ вообще насекомое. Например, пауки, вопреки очевидному, насекомыми не считаются -- хотя если кто-то маленький и противный, то чем же он вам не насекомое?
Ребенка по малолетству от операции отстранили -- рано ему видеть такие ужасы, пусть лучше коньяк матери подносит. Кстати, отцу тоже не помешало бы: руки дрожат, а с клещами надо быть осторожным. Если просто оторвать его -- в Лилькином теле может остаться голова, от которой произойдет ужасная язва, поэтому с клещом обращались, как с ящиком тухлых яиц. То есть старались не повредить его целостность и, по вычитанным в газетах советам, заливали оливковым маслом, а также подносили к его торчащим из Лильки фрагментам зажженную спичку, но только так, чтобы его не поджечь, а просто чтоб ему стало жарко и он отцепился.
В конце концов клещ покинул Лилькин бок: не то помогло масло, не то просто наелся. И вот Лилькин муж стоит, сжимая в пальцах мерзкого раздутого клеща, и задается нормальным городским вопросом: что делать? В смысле: что делать с клещом? Убить -- и противно, и рука не поднимается: уже практически родная кровь. Отпустить -- недальновидно: проголодается и опять к кому-то присосется.
Но тут пьяная Лилька, ни в каком состоянии не терявшая бдительности, произнесла:
-- Энфецалит. То есть эфнецалит.
"Энцефалит!" -- догадался ее дрессированный муж. Действительно: телевизор все время рассказывает нам о том, что энцефалит теперь -- не только экзотическая сибирская болезнь, но и вполне подмосковная реальность. В смысле теперь каждый из нас на своих дачных сотках в любой момент может подхватить это ужасное заболевание, и единственная возможность не жить в тревожном ожидании исхода лотереи "заболел-не заболел" -- это отвести укусившего клеща в лабораторию. И там специалисты исследуют его здоровье и скажут, переносил ли данный клещ энцефалит или кусался просто так.
-- Он должен быть жив, -- невнятно потребовала Лилька от мужа.
Муж не был уверен в том, что лаборатория непременно нуждается в живом клеще, но с пострадавшей пьяной женой спорить не стал, а стал думать, как бы ему устроить клеща так, чтобы тот, с одной стороны, не пострадал физически, а с другой стороны -- не сбежал бы. Проблему решила, конечно, Лилька: нетвердой походкой она подошла к шкафу, достала из него трехлитровую банку с плотной крышкой и велела мужу сажать клеща внутрь. После чего пошла и заснула мертвецким сном.
Утром, наверное с похмелья, Лилька впала в легкую сентиментальность. Она разглядывала клеща, одиноко сидевшего в трехлитровой банке, и размышляла на тему того, что вот такая маленькая зверушка, а сколько от нее неприятностей, и вообще, глупое какое животное, не понимает, что ли, что если будет кусаться, то его будут убивать. Да -- сейчас они с мужем сядут в машину и поедут сдавать клеща на анализ, и никогда больше не видать тому зеленой травки и теплого солнышка. Лильке стало жалко клеща, и она решила напоследок его порадовать: пошла в сад, нарвала там травы посвежей, отщипнула немного мха и бросила все это в банку клещу -- пусть порадуется перед наступлением неизбежного.
В лаборатории они были не одни -- здесь уже сидела небольшая группа укушенных клещами, но Лилька произвела настоящий фурор. Еще бы -- все остальные подошли к вопросу транспортировки клещей несерьезно: кто привез размазанные останки в спичечном коробке, кто -- живым, но во флакончике из-под духов, от запаха которых у клеща наверняка разболелась голова. С трехлитровой банкой была одна Лилька, и лабораторные люди подняли ее на смех. То есть сначала они решили, что она принесла им кого-нибудь типа мыши, подозреваемой в бешенстве, или что-то в этом роде. А вот когда оказалось, что все эти просторы и комфорт созданы для клеща, тут-то они и начали веселиться.
-- А зачем вы в банку столько мусора накидали? -- спрашивали они у несчастной Лильки. -- Вы вообще соображаете, что делаете? Как мы теперь клеща среди всей это травы разыщем?
Однако ж разыскали, и через положенное время Лилька узнала: укусивший ее клещ был абсолютно здоров, так что она может жить спокойно.
Но Лилька известна как раз тем, что спокойно жить она не может. А раз не может она -- значит, не судьба и ее близким: и вот все домашние вынуждены одеваться в собачьи ошейники, хотя точных сведений о том, что собачьи ошейники от блох и клещей помогают не только собакам, но и людям, у Лильки, честно говоря, нет. Однако же хуже не будет; и вот ее сын вынужден нервно курить на лестнице, а ее муж несколько шокирует коллег по работе, когда в воротнике его рубашки нет-нет да покажется некий загадочный предмет типа кожаного ошейника. Насчет этого в его конторе уже ходят весьма двусмысленные слухи.
Перед поездкой на дачу я зашла в зоомагазин -- купить моей собаке ошейник против блох и клещей. Но из-за Лильки я их купила четыре. Но мой ребенок, когда я предложила ему ошейник, сказал мне твердо:
-- Лучше умереть!
А муж отшутился самым неприличным образом.
Завидую Лильке: как это ей так хорошо удается дело воспитания мужей и детей? Они у нее просто шелковые -- прямо как у фрекен Бок.
ЛЕНА ЗАЕЦ, рисунки ЛЮБЫ ДЕНИСОВОЙ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
